Пока цветет вишня

Лена глубоко выдохнула и потянулась за телефоном. Открыла переписку с Игорем. Пальцы быстро запорхали над клавиатурой. Она всё же написала коротко и просто:

«Есть минутка? Можно позвоню?»

Сообщение отправлено. На экране замигала надпись «доставлено».

Экран загорелся, и лицо Игоря заполнило пространство. Родное, близкое, знакомое до мельчайшей морщинки. Но сердце Лены отозвалось лишь слабым толчком, не трепетом, а скорее привычкой.

– Привет, любимая, – улыбнулся он. Улыбка теплая, спокойная. Та, которая когда-то умела согревать до самых костей.

– Привет, любимый, – выдохнула Лена, стараясь не показать, как внутри всё дрожит.

– Что с тобой? – он прищурился. – Ты какая-то грустная. И глаза красные, будто плакала.

Лена отвернулась, провела рукой по волосам.

– Ничего… просто немного взгрустнулось.

– От чего? – голос мужа стал мягким, заботливым.

– Устала, – Лена пожала плечами. – Опять бессонницы замучили. Соскучилась по тебе… и по родителям.

Игорь тяжело вздохнул.

– Лен, – он на секунду прикрыл глаза, – только не говори, что ты снова садилась на байк?

Она закатила глаза, но сдержалась, не сказала того, что вертелось на языке: «Мне не пятнадцать. Я взрослая. Делаю, что хочу». Вместо этого выдавила ровным голосом:

– Ты же знаешь, я не гоняю. Всё аккуратно.

– А Тим? – Игорь нахмурился. – С кем он остаётся по ночам?

– С Полей, – спокойно ответила Лена, хотя внутри всё кипело.

– Полина… – он кивнул. – Хорошо хоть она рядом, хоть кто-то помогает.

Молчание повисло на пару секунд. Лена решилась заговорить первой:

– У Тима каникулы на следующей неделе. Я подумала… свозить его к бабушке и деду. Пусть отдохнёт, побудет с ними.

– Правильно, – оживился Игорь. – Чего вам сидеть в квартире? Родители будут счастливы, а ты встретишься с девчонками, Дашкой и Лилькой. Билеты уже купила?

– Да, – коротко кивнула Лена.

– Вот и умница, – он снова улыбнулся. – Лен, я хоть и постоянно в командировках, но для тебя всегда найду время. Ты у меня самая сильная. Но даже сильные должны отдыхать. Береги себя и Тима.

Её губы дрогнули в слабой улыбке, но глаза остались грустными.

– Спасибо, Игорь.

Он всмотрелся в неё ещё раз, задержался.

– Я скоро вернусь. Потерпишь немного?

– Конечно, – ответила Лена. Слишком быстро, слишком автоматически.

– Я тебя люблю. – попрощался Игорь

– И я тебя. – закончила звонок Лена.

Экран погас, оставив её в тишине. Она долго смотрела на своё отражение в чёрном стекле телефона. Тёплые слова звучали правильно, но сердце оставалось холодным.

Глава 4. Лена

В пятницу ровно в четыре мы с Тимом, нагруженные чемоданами, вышли из квартиры. Такси уже ждало у подъезда, водитель скучающе барабанил пальцами по рулю. Мы устроились на заднем сиденье, и машина тронулась.

Москва в пятничный вечер – отдельная форма пытки. Вечные пробки, красные змейки огней, гул сигналов и бесконечное «стоим-едем-стоим». Таксист ворчал под нос, Тим смотрел в окно, считал этажи домов и пытался отвлечь меня шутками. А я ловила себя на том, что внутри всё сжимается: чем ближе мы были к аэропорту, тем громче становилось моё сердце.

– Мам, а мы точно не опоздаем? – спросил Тим, глядя на часы на запястье.

– Не переживай, успеем, – улыбнулась я, хотя сама нервничала не меньше.

Больше полутора часов мы протискивались по забитым трассам, и когда, наконец, показался светящийся терминал, я выдохнула с облегчением.

Регистрация прошла почти без приключений: чемоданы ушли на ленту, билеты оказались в руках. Тим сиял, как будто мы собирались не к бабушке с дедушкой, а на край света.

Наш рейс значился на табло: «Москва – N, вылет 20:00». До посадки оставалось около двух часов. Мы нашли свободное место у панорамного окна. За стеклом взлетали самолёты, их огни мигали в сумерках, а я ловила себя на мысли, что каждый взлёт – как маленький побег.

Зал ожидания был полон привычного шума: объявления о посадке, гул голосов, детский смех, запах кофе и выпечки, который тянулся от ближайшего кафе. Тим, радостно болтая, тянул Лену за руку:

– Мам, смотри, там магазин с комиксами! Можно я посмотрю?

– Иди, только недалеко, – кивнула Лена, стараясь улыбнуться.

Он убежал, растворившись среди разноцветных витрин, а Лена осталась одна на металлическом кресле у панорамного окна. За стеклом под мерцающим светом прожекторов двигались самолёты: огромные машины, способные унести людей далеко, в другие города, в другие жизни.

Она обхватила руками бумажный стаканчик кофе, но руки дрожали. Тёплый пар касался лица, а внутри всё было холодно и тревожно.

«Почему так не отпускает?.. Почему кажется, что я стою на пороге чего-то огромного?» – мысли вертелись, как воронка.

Лена посмотрела на расписание вылетов. Её рейс светился зелёным – вовремя. До посадки оставалось чуть больше часа.

Она прижала пальцы к губам. Сердце билось чаще, чем нужно. Было в этой поездке что-то неуловимое, что-то судьбоносное. Словно внутренний голос шептал: после этих выходных ты уже не вернёшься той, что была прежде.

Тим вернулся, сияя глазами и держа в руках новый комикс. Лена сжала его плечо и улыбнулась, слишком натянуто. Но сын не заметил.

А где-то глубоко внутри, под грудной клеткой, жила острая тревога и предчувствие перемен.

Май, 2014 год. Перемена перед факультативными занятиями.

Кабинет биологии. Большая перемена. За окнами весна, пригревает яркое и теплое солнышко. Пустота и тишина. Лена сидит за первой партой, механически перебирая страницы учебника. В голове нет места для учебы. Там прочно засел один он. Антон. Его голос. Его улыбка. Его взгляд, от которого хочется спрятаться и остаться рядом одновременно.

Она тихонько вздыхает, утыкается лбом в ладони.

– Вишенка, о чем задумалась?

Сердце вздрогнуло. Она вскидывает взгляд – напротив стоит он. Улыбается, слегка склонив голову на бок, и разглядывает ее своими безумно красивыми и блестящими глазами, цвета глубокого океана.

– Ты почему не в столовой? – шепчет она, будто кто-то может их услышать.

– Решил провести несколько минут с тобой, ты против?

– Нет, – слишком быстро, слишком искренне. Щёки вспыхивают, будто лампочка под кожей.

Антон садится рядом, двигает стул ближе и заключает Лену в свои тёплые объятия. Он пахнет чем-то любимым: солнцем, зелёным чаем и мятной жвачкой.

– У тебя руки холодные, – шепчет он, берёт её ладони в свои. – Надо греть. Я, между прочим, могу быть твоей личной грелкой, и не только для рук.

Лена смеётся, пряча смущение:

– Это официальная должность?

– Да. С перспективой карьерного роста… до мужа.

Лена опускает глаза, но на губах всё равно сияет улыбка.

Она фыркает:

– А если я тебя уволю?

– Тогда обжалую решение в суде. – Он смеётся, мягко сжимая её пальцы. – Но скорее всего, просто буду обнимать долго и крепко. Пока не передумаешь.

Лена закатывает глаза, но губы сами собой растягиваются в улыбке.

– Ты вообще-то на биологию не записан. У тебя, кажется, история?

– История. – Тяжко вздыхая, говорит Антон. – В кабинете с самым занудным учителем на свете. Но я решил, что перед тем, как впасть в кому от скуки, хотя бы пять минут побыть рядом с тобой.

– Сейчас будет звонок иди уже к себе. – говорит Лена, толкая Антона со стула.

– Подождёт. Я решил оставить там только тело. Душа будет сидеть здесь, за этой партой, рядом с тобой. Серьёзно, Лена, если выбирать между датами битв и тобой… ты всегда выигрываешь. – Он встаёт, поправляет рюкзак на плече.

– Многострадальный кабинет биологии, – шепчет она. – Тут не фотосинтез, а флиртосинтез. Ты всегда такой?

– Какой? Милый и пушистый? Только с тобой, вишенка.

Звонок. Антон уходит в кабинет истории. На прощание еще раз крепко обнимает её. Он уходит, оставляя за собой лёгкий запах геля для душа и ощущение тепла. Лена снова открывает учебник. Приходит преподаватель, остальные ученики и начинается урок.

В кармане вибрирует телефон. Она достает его и видит сообщение от абонента «Антоша»:

«Скучаю, вишенка»

А следом еще одно:

«А ты?»

Глава 5. Антон

Я сидел в зале ожидания бизнес-класса московского аэропорта, слушая сквозь наушники привычный гул. Москва всегда раздражала меня: её пробки, бесконечная спешка, толпы людей, суета, в которой невозможно было дышать. Здесь даже воздух казался тяжёлым. В моём городе всё иначе – тишина и простор. Ночью я мог гнать по свободным трассам на своём байке, чувствуя, как ветер рвёт из груди остатки усталости и злости. Днём – садился за руль машины, чтобы решать дела.

Мой бизнес рос, занимал всё больше места в моей жизни. Основной офис был в городе N, но недавно мы открыли филиал в Москве – проект, который я делал вместе со старым другом Романом Елисеевым. Для всех он Ромаш, но я-то знаю, что за этим мягким прозвищем скрывается настоящий хищник. Он брат Ника, моего одноклассника. Мы давно знали друг друга, и в какой-то момент стало проще объединить силы, чем конкурировать.

Откинулся на кожаное кресло и посмотрел в большое окно. За стеклом двигались самолёты, их огни резали темноту. Скоро посадка.

Я поймал себя на странной мысли – в этот раз возвращение в город N почему-то казалось особенным. Будто впереди ждёт встреча, которую я слишком долго откладывал. Сердце, обычно спокойное и уверенное, на секунду сбилось с ритма. Внутри было то же чувство, что перед гонкой: напряжение, азарт и какая-то необъяснимая тоска.

Выключив телефон, чтобы никто не отвлекал, прикрыл глаза и выдохнул. Учуяв терпкий запах свежесваренного кофе, мой желудок болезненно скрутился, напоминая о себе. Весь день я носился между офисом, встречами и инстанциями, забыв даже о перекусе. В Москве это было нормой будто сам город диктовал: «некогда, потом».

Я поднялся и направился к стойке, заказал двойной эспрессо и круассан. На автомате даже не потому, что люблю сладкое, а потому что организм требовал хоть чего-то. Пока ждал заказ, поймал себя на мысли, что в моём городе я бы давно заехал к маме, и на столе уже стояла бы тарелка борща и горячие пирожки. Там время текло иначе.

Достав кошелёк, чтобы оплатить заказ, я задел тайный кармашек. На пол мягко соскользнула маленькая фотография. Я наклонился, поднял её – и сердце предательски ёкнуло. На снимке я совсем пацан, рядом со своим первым байком, и Лена… моя Вишенка. Мы тогда смеялись так беззаботно, обнявшись, словно впереди вся жизнь. Наверное, это был один из самых счастливых моментов в моей жизни. Второй – когда Улька впервые сказала «папа».

Я прикрыл глаза, и картинка ожила. Вспомнилось, как впервые посадил Лену за руль. Она дрожала, руки скользили по грипсам, шлем казался ей тяжёлым, а сама она – такой хрупкой. Боялась жутко, но упрямо не сдавалась. А потом… потом уже невозможно было стащить её с байка. Моя смелая малышка.

Однажды, в шутку, я пересадил её вперёд, а сам устроился сзади. Она визжала и смеялась одновременно, боялась заглохнуть и в то же время ловила кайф от скорости. Волосы выбивались из-под шлема, а в глазах горел огонь. Таких эмоций больше не дарил никто.

Май, 2014 год.

Сначала они ехали по городу. Вечерний асфальт тёплый, фонари отражались в блестящих боках байка, а Лена цеплялась за Антона так, будто боялась упасть, хотя он чувствовал – кайфует. Она обнимала меня одной рукой за грудь, другой за живот, головой прижималась к спине. Мое сердце в этот момент готово было пробить грудную клетку, с такой силой билось. Я обнимал ее ножку, проводил рукой по бедру. Моя малышка, как же я кайфовал в тот момент. Байк, скорость, в крови адреналин, и эта крошка обнимает меня. Даже через две мотокрутки я чувствовал ее тепло, а через закрытый визор чувствовал запах моей Вишенки. Кажется, я схожу с ума. Мне хотелось остановится и наброситься на ее губы животным поцелуем. Специально сбрасывал скорость на поворотах, чтобы она привыкала, давал ей почувствовать ритм дороги.

Когда мы выехали за город, трасса опустела. Свернув на просёлочную дорогу, чувствовался запах травы, были пыль и звёзды над головой. Я остановился, снял шлем и посмотрел на Лену.

– Хочешь попробовать? – спросил я, кивнув на руль.

Она округлила глаза, как будто я предложил прыгнуть с парашютом.

– Ты с ума сошёл? Я же не умею! Я нас угроблю!

– Не угробишь, – спокойно ответил я, снимая с себя перчатки и протягивая ей. – Я рядом буду. Только газуй плавно.

– Антон, я серьёзно, я боюсь, – её голос дрогнул, но в глазах уже мелькала искра интереса.

– Вишенка, – сказал мягче, чем хоте, глядя прямо в глаза. – Доверься мне.

Она вздохнула, закусила губу и нерешительно соскользнула с заднего сиденья. Руки дрожали, когда она надела мои перчатки. Я помог ей устроиться, объяснил, где сцепление, тормоз, показал, как держать руль.

– Только не отпускай меня, ладно? – попросила она, садясь вперёд.

Я усмехнулся, уселся позади и обнял её за талию, мои руки накрыли её ладони на руле.

– Даже не подумаю.

Мотор снова зарычал. Лена вцепилась, словно в спасательный круг, а потом… поехала. Сначала медленно, рывками, с визгом: «Антооон, я сейчас заглохну!», а потом всё увереннее, всё смелее. Я чувствовал, как в ней что-то ломается – страх уходит, а вместо него приходит азарт.

Она смеялась так звонко, что её голос пробивался даже сквозь шум ветра. И я понял: всё, пропала девочка. Теперь её уже не оттащишь от байка.

Мы съехали на обочину, мотор затих, и вокруг сразу стало непривычно тихо. Лена, вся растрёпанная, в своём шлеме. Да, этот шлем будет только ее, я купил его специально для нее, а сбоку на нем нарисованы две вишенки на ветке, я и моя девочка. Дышала Лена так, будто пробежала марафон. Я слез с мотоцикла, снял с неё шлем и положил на сиденье. Её щеки горели, глаза сияли – в них плясали огоньки, как у ребёнка, которому только что подарили целый мир.

– Ну как? – спросил я, хотя ответ уже был написан на её лице.

Лена ещё секунду сидела, сжимая руль, а потом я просто взял её за талию и стянул к себе. Она упёрлась ладонями мне в грудь, но не отстранилась. Склонился ниже и коснулся её губ. Вишенка замерла на миг, а потом подалась вперёд сама. Поцелуй был неуверенным, быстрым, но в нём было всё – восторг, страх, благодарность.

– Антон! – выдохнула она, когда мы разомкнулись. – Ты понимаешь, ЧТО это было?! Я же ехала сама! Я даже не думала никогда что не смогу! Это… это… Боже, у меня руки до сих пор дрожат, смотри! – она вытянула ладони, и правда дрожащие. – Но это не страшно, понимаешь? Это… кайф! У меня сердце – вот здесь, в горле! И когда ветер в лицо – я будто летела! И ты рядом, и я слышала, как ты смеёшься, думала, что вот сейчас упаду, но нет, не упала!

Она тараторила так быстро, что сама задыхалась от слов. Я смотрел на неё и улыбался, потому что именно за это её обожал: за её живые, искренние эмоции, которые не спрячешь и не притворишься.

Я снова прижал её к себе, поцеловал в висок и шепнул:

– Вот такая ты настоящая, Вишенка.

***

– Мужчина, – кто-то вырвал меня из моих мыслей. – Мужчина, ваш кофе готов.

Я забрал стаканчик с кофе и булку, снова уселся в кресло у окна. Горячая жидкость обожгла язык, но вместе с горечью в горле отозвалось что-то тёплое. В такие моменты я особенно остро чувствовал, как не хватает дома. И, возможно, не только дома. Здесь же всё чужое, не то. Даже кофе.

Глава 6. Лена

Мы с Тимофеем стояли на посадке. По нему уже явно было видно, что ожидание вымотало: лицо уставшее, губы надуты, и каждые две минуты звучало:

– Ну, когда уже полетим, мам?

Приветливая девушка за стойкой проверила паспорта и билеты, пожелала нам счастливого пути. Телетрап. Узкий коридор, пахнущий металлом и воздухом кондиционера. Очередь к трапу двигалась медленно, как назло. Тим шагал впереди, подрагивал плечами, на которых висел рюкзак с перекусом и игрушками, и что-то бормотал себе под нос. Я смотрела только на него – на своего непоседу, который вечно крутится как Юла и норовит залезть куда не надо.

Мы проходили через бизнес-класс. Я всегда выбирала эти места, если летела одна, но с Тимом проще в первом ряду основного зала. С ним главное, чтобы было просторно и близко до выхода.

И вдруг что-то изменилось в воздухе. Будто чьё-то присутствие прорезало пространство, пробрало до костей. Я почувствовала на себе взгляд острый, тяжёлый, до дрожи. Мурашки пробежали по коже. На секунду стало некомфортно.

Лёгкое касание к руке. Почти невесомое, как дуновение ветерка, но я вздрогнула и повернула голову. Мы встретилась взглядами. Мои темно-карие глаза, цвета молочного шоколада, с небесно-голубыми глазами, холодными, отстранёнными, но до боли родными.

Демидов Антон.

– Привет, – едва шевельнулись его губы. Настолько тихо, что я поняла только по движению.

– Привет, – отозвалась в ответ так же глухо. И, не задержавшись ни на секунду, отвернулась, крепче взяв Тима за плечо и направляясь дальше по проходу.

Мы с Тимом прошли на свои места, пристегнули ремни, прослушали демонстрацию стюардесс. Третье кресло в ряду пустовало, и Тимофей, как настоящий барин, моментально развалился на двух сиденьях. Как только самолёт оторвался от земли, он уже спал.

А я… я не могла уснуть.

Это злая шутка судьбы, иначе не объяснишь. Наши места оказались прямо за креслом Антона. Нас друг от друга отделяла только платная штора. Его широкая спина, его знакомый разворот плеча, его запах – всё рядом. Четыре часа. В замкнутом пространстве. Пытка.

Боже, я готова была разрыдаться. Хотелось топнуть ногами, как маленькая, закричать: «Не хочу! Не хочу лететь с ним! Высадите его прямо сейчас!» Но вместо этого я сидела, стиснув зубы, и чувствовала, как сердце грохочет в груди. Слезы уже собирались в уголках глаз.

Я пошла в туалет умыться, смыть липкий пот с лица и стереть с кожи ощущение его случайного касания. Но едва я открыла дверь кабинки, как мы столкнулись лбами.

– Осторожнее, – тихо сказал он.

– Тебе не сказали, что у бизнеса своя туалетная комната? – спросила я.

– Там занято. А мне срочно надо было, – отрезал он.

Я попыталась пройти мимо, но его рука аккуратно легла на мою. Лёгкий, но цепкий жест. Я вздрогнула, словно меня обожгли.

– Лена… как у тебя дела? – спросил он неожиданно мягко.

– Антон, я не собираюсь вести с тобой разговоры. Моя жизнь – это моя жизнь. И в ней всё отлично: любимый муж и любимый сын.

– Любимый муж, значит? – прищурился он. – И где же он?

– Тебе-то какое дело?

– Никакого, – усмехнулся Антон, но в его голосе прозвенело что-то горькое.

Я тяжело выдохнула, аккуратно освободила руку.

– Игорь в командировке. Мы с Тимом летим к моим родителям, соскучились. Всё? Допрос окончен?

Антон склонил голову набок, будто разглядывая меня, и тихо сказал:

– Даже не спросишь, как у меня жизнь?

– Нет, – я посмотрела прямо в его глаза, не моргая. – Мне это неинтересно. Даже ради вежливости.

И прошла мимо.

Вернувшись на своё место, осторожно устроила Тима поудобнее, накрыла его пледом. Он даже не шелохнулся, спал как убитый. А вот у меня сна не было и в помине. Я чувствовала, как кровь шумит в висках, будто я только что пробежала марафон.

Зачем он это делает? Зачем вообще полез ко мне? Не мог сделать вид, что мы незнакомы?

Я закрыла глаза, сделав вид, что хочу поспать, но не смогла. Внутри всё дрожало. Казалось, я чувствую на себе его взгляд сквозь спинку кресла, через штору, сквозь расстояние. Сколько лет прошло, а мне всё так же трудно дышать рядом с ним.

– Вам что-нибудь принести? – тихо наклонилась стюардесса.

Я мотнула головой, не открывая глаз. Но через секунду всё-таки приоткрыла и увидела, как Антон оборачивается, чтобы что-то заказать. Он разговаривал спокойно, его профиль был слишком близко. Я зависла, разглядывая его. Снова почувствовала запах его одеколона, с которым переплетаются воспоминания. Он обернулся, и мы опять встретились глазами.

Резко отвернулась к иллюминатору. Там облака. Белые, пушистые, будто ватные. И в них хотелось спрятаться, раствориться, исчезнуть.

– Мам, – вдруг пробормотал сквозь сон Тим, – мы уже прилетели?

– Нет, солнышко, спи, – я погладила его по волосам, стараясь говорить, как можно спокойнее. Мальчик снова уснул, а у меня внутри всё сжималось.

Спереди послышался тихий скрип кресла. Я почти физически ощутила, как Антон придвинулся ближе, наклонился через кресло. Его голос прозвучал низко, едва слышно, так что только я могла разобрать:

– Ты всё ещё злишься на меня?

Я замерла, вцепившись пальцами в подлокотник.

– Антон, – прошипела я, не оборачиваясь, – если ты не замолчишь, я подниму скандал прямо здесь.

Он хмыкнул. Тихо. Но я услышала. И от этого стало ещё хуже, сердце заколотилось быстрее. Я закрыла глаза, сделав вид, что сплю. Но сама знала: уснуть в этом полёте мне не суждено, но на удивление, может быть от стресса, я отключилась.

Глава 7. Лена

Июнь, 2016 год.

Июнь. Тёплый, густой воздух, закатное небо, окрашенное в розово-оранжевые тона. Я неслась на своём байке по просёлочной дороге, ветер развевал волосы из-под шлема, казалось, что весь мир в этот миг принадлежит только мне.

И вдруг – удар. Колесо наехало на кочку, руль дёрнулся, и я, не успев среагировать, потеряла равновесие. Удар о землю, звон железа, хруст по гравию… Но защита спасла меня, боли почти не было. Я поднялась, отряхнула джинсы и куртку, но сердце бешено колотилось.

Байк лежал на боку. Из двигателя тонкой струйкой текло масло, запах горечи разносился в вечернем воздухе. Я с усилием подняла его, но завести уже не смогла только глухие щелчки.

– Чёрт… – выдохнула я.

Солнце садилось, за горизонтом уже клубилась темнота. Я достала телефон, набрала папу. «Абонент недоступен». Он был на ночной смене. Попробовала Игоря – гудки, гудки, а потом тишина.

Телефон пискнул, предупреждая: «20% заряда».

Я закусила губу, глядя на экран. Паника накатывала, и в то же время злость на саму себя. Надо было быть внимательнее, надо было ехать по трассе, зачем я поперлась сюда.

Я открыла соцсеть. Лента пустая, практически все, кто мне могли помочь «офлайн». Но в списке – два имени: Рома и Антон. Сердце дрогнуло.

Я колебалась пару секунд и всё-таки написала Роме:

"Ром, привет, я тут чуть-чуть разложилась, мот не заводится, папа не отвечает, я за городом, подскажи советом, что делать?"

Сообщение улетело, и я уставилась в экран. Минуты тянулись мучительно долго. «Прочитано» и тишина. Ни слова в ответ.

Я тяжело вздохнула и уже почти закрыла чат, как вдруг всплыло новое уведомление. Сердце ухнуло вниз. Это был Антон.

Антон:

"Лен, где ты? Что с тобой случилось? Напиши точнее, где находишься."

Лена:

"Привет, все нормально, сама справлюсь"

Антон:

"Лен, не глупи, рассказывай, а то подниму всех на уши"

Лена:

"Антон! ВСЕ НОРМАЛЬНО!"

Антон:

" ЛЕНА! РАССКАЗЫВАЙ!"

Лена:

" * смайлик с закатывающимися глазами* "

" *смайлик красный, злой и ругающийся матом* "

"Я разложилась на проселочной дороге, ну там где в первые села за руль, не заметила ямку, не справилась с управлением, мот упал и с него, кажется, бежит масло, он не заводится, сама была в защите, не пострадала, папа на смене, на телефоне 20% заряда, уже 18%"

Антон:

"Блять!"

"Нахера ты вообще туда поперлась, тебе городской дороги мало? Ты голову то включай иногда"

Лена:

"17%"

Антон:

«Лен, слушай сюда. У меня руки связаны, я в части, не могу выехать. Но уже написал брату. Он через полчаса будет у тебя. Скидывай геопозицию прямо сейчас.»

Лена:

«Антон, не надо! Я сама как-нибудь…»

Антон:

«Лена, не беси меня! Скинь координаты! У тебя батарея садится!»

Лена:

(прикрепляет геопозицию)