Читать книгу Пока цветет вишня (Женя Штерн) онлайн бесплатно на Bookz
bannerbanner
Пока цветет вишня
Пока цветет вишня
Оценить:

4

Полная версия:

Пока цветет вишня

Женя Штерн

Пока цветет вишня

Иногда, чтобы встретиться вновь, нужно пройти сквозь годы, боль и молчание.

Потому что настоящая любовь не умирает – она просто ждёт, пока снова расцветёт .

ПРОЛОГ

Город N. Май, 2014 год. Утро. Перемена перед первым уроком.

Через открытое окно тёплый майский ветер проникает внутрь, заставляя трепетать уголки занавесок. С улицы доносится щебет птиц и едва уловимый, но пьянящий аромат вишни, кусты под окнами расцвели как раз к концу четверти. Еще какая-то пара недель и начнутся летние каникулы, все разъедутся, чтоб через три месяца встретиться вновь и провести вместе свой последний год в стенах родной школы.В кабинете ещё нет учителя, но жизнь в классе уже кипит.

В классе душновато, но по-весеннему уютно.

Посреди кабинета, на втором ряду за третьей партой от окна – сидят Антон и Лена, обнявшись. Он укутал её в свой свитер, накинув на плечи. Лена прижалась спиной к его груди, зарывшись в любимый запах и крепкие объятия. Антон, чуть склонив голову, вдыхает аромат её волос. Они пахнут легким цветочным шампунем. И, кажется, он дышит только ею.

Сзади за ними сидят подруги Лены, Даша и Лиля.

Даша судорожно дописывает домашку по литературе, с явной обречённостью приговаривая:

– Так, если Гамлет – это отражение внутренней борьбы человека с собой, то я – отражение человека, который вечно всё делает в последний момент…

Лиля в наушниках мотает головой в такт музыке, ритмично постукивая ногой по ножке стула. Иногда подсматривает в тетрадь Даши, но делает вид, что всё знает.

Впереди сидят трое парней: Никита (Ник), Миша (Майк) – тоже из их класса, а Рома, брат Никиты, на класс старше. Никита с азартом рассказывает про очередную катку, которую они вывезли благодаря ему. Миша жует жвачку и стучит карандашом по столу, слушая Ника, а Рома присев на край парты залипает в телефон.

Майк обернулся, сложив руки на груди с видом профессионального комментатора:

– Ну что, голубки, опять мастер-класс по «Как найти идеальный угол для обнимашек»? – с усмешкой произнёс он.

– Майк, завидуй молча, – буркнул Антон, не открывая глаз. – Ты тоже можешь прижать свой рюкзак. Вдруг ответит взаимностью.

Класс взорвался смешками. Лена только улыбнулась и спрятала лицо в свитере Антона.

– Майк просто ревнует, – хмыкнул Никита, оборачиваясь через плечо. – Его максимум – это объятия с подушкой и правой рукой.

Майк, приложив руку к сердцу и скорчив трагическую гримасу, театрально вздохнул:

– Моя подушка не выносит таких оскорблений. Между прочим, у нас с ней серьёзные отношения! Каждую ночь стабильность, тепло и никакой драмы. И не рассказывай ей про Анюту.

С этими словами он поцеловал свою правую руку. Ник скривился:

– Фу, Майк, ты сейчас убил весь мой завтрак.

– Это ты ещё одеяло не упомянул, – сказала Лиля, снимая один наушник. – Настоящий любовный треугольник.

– Можете, пожалуйста, шутить потише? – не отрываясь от тетради, процедила Даша. – Гамлету не нравится ваш шум. Он тут страдает.

– Гамлету бы точно понравился ваш класс, – заметил Рома, не отрываясь от телефона. – Драма, любовь, безумие – всё как он любит.

Лена тихо фыркнула и обвела взглядом своих одноклассников:

– У нас реально нет ни одного нормального в классе? Может хотя бы человек пять то наберется из пятнадцать?

Антон рассмеялся:

– Нормальные не выживают в 10 «А». Только свои.

Он потянулся, слегка приподнимаясь над партой, и с лёгкой улыбкой добавил:

– Так, народ, запомните этот момент. Это было лучшее начало дня в истории 10 «А».

– Дай угадаю: потому что Лена тебя обнимает? – подмигнул Никита.

– Потому что все свои здесь, – спокойно ответил Антон и снова притянул Лену к себе.

Звенит звонок, все поднимаются со своих мест и неспешно идут в кабинет литературы. Лена и Антон выходят последними. У выхода из кабинета Антон, ловит Лену за запястье и притягивает к себе, целует в висок и опять вдыхает ее аромат, нежно шепча я ей на ухо: «Не могу тобой надышаться, Вишенка».

Глава 1. Лена

На часах 3:15. Ночь.

За спиной тёмный, сонный город. Впереди загородная трасса выныривает из темноты и теряется где-то. Прямая и пустая, затерянная между полями и лесополосами. Дорога пуста – ни фар, ни встречных машин, ни признаков жизни. Только чёрное полотно под колёсами и звёзды, отражающиеся в зеркальной визорной глади шлема. Асфальт мокрый от ночной росы, фары выхватывают полосы дорожной разметки. Тишина… Такая густая, что кажется, она звенит в ушах, но такая приятная и родная. И одиночество.

На спидометре 250.

Чёрная «Ямаха R6». Каждая деталь будто выточена из гнева. Он будто врастает в дорогу, зарывается в неё, сливается. Хищник. Гладкий, быстрый, злой. Обтекаемый силуэт, заниженное сиденье, острые линии. Байк тяжело дышит, как зверь на поводке, готовый сорваться. Гудит, дрожит всем корпусом, урчит, будто спрашивая: «Ну? Жмём?»

Спидометр рвётся вверх 260.

Скорость ломает воздух, будто его можно крошить в пыль. Шум встречного ветра такой плотный, что кажется, он сдавливает грудную клетку. Всё, что не пристёгнуто – рвётся прочь. Воздух хлестает по телу сквозь экипировку, сквозь кожу, сквозь нервы, сквозь кости.

На нем хрупкая девушка в чёрной экипировке. Волосы заплетены в косу. Мотокуртка с защитой, перчатки, плотные брюки, ботинки. Шлем с затемнённым стеклом прячет лицо. Но за этим стеклом – она. Лена. Она опустила голову, плотно прильнула к баку, прижавшись грудью, как к сердцу зверя, и чувствует, как внутри него пульсирует сила. Она – та, кто держит его за горло. Она – та, кто отпустил страх. И в этот момент она жива. Реально жива впервые за долгое время. Ее эмоции живые. Ее глаза горят жизнью. На губах улыбка. Ресницы наконец-то высохли от слез.

Лена чувствует всё. Каждую микровибрацию руля. Каждое движение газа. Шины, впивающиеся в асфальт на повороте. Мот начинает плавно закладываться – она клонится вместе с ним, и на миллисекунду кажется, что земля вот-вот поцелует её колено. И ей плевать.

Пальцы крепко сжимают руль, в ушах рёв двигателя, сердце бьётся в такт с оборотами. Её волосы, собранные под шлемом, прилипли к шее, дыхание горячее, грудь сдавлена от напряжения и возбуждения. Слёзы, копившиеся где-то внутри неделями, испаряются. Боль притупляется, страх стирается. Есть только мгновение, когда всё под контролем, когда можно просто ехать и ни за что не отвечать.

Всё внутри неё кричит: «Дальше. Быстрее. Громче. Еще. Не останавливайся.»

Адреналин взрывается где-то между рёбрами, выжигая остатки страха, сомнений и тоски. Лена улыбается. Настоящее. Широко, остро. Её не видно за шлемом, но она улыбается этому миру, этому ветру, этой скорости.

В этот момент есть только она и скорость. Плевать на всё. Сейчас только она и дорога. Только резкий поворот, где можно упасть или вылететь, но… Ей не страшно.

В груди растекается дикое чувство свободы. Не той, о которой пишут в книгах, не философской. А настоящей, телесной и душевной, когда ветер врезается в грудную клетку, когда каждый нерв под кожей звенит от напряжения, и всё тело – один сгусток энергии.

Огни приборной панели пульсируют алым, как сердце. Тахометр на грани. Мотор ревёт, срываясь. Звук – словно выстрел в ночь. И в этой скорости – смысл. В этом звуке – крик. В этом байке – свобода. Лена не просто едет. Она живёт. Так, как не жила уже много лет.

Нет проблем. Нет чувств. Нет притворства. Нет мужа. Нет прошлого. Нет слов, которые не сказала. Нет боли, которую носила годами.

Муж? Забвение. Ребёнок? Больное чувство вины, которое сейчас отступает. Любовь? Она разбита, выжжена, запутана.

Только дорога. И в эту минуту – она бесконечна. Только байк. Только мотор. Только скорость. И он подчиняется только ей. Только она. Не жена, не мама. А Лена, бешеная душа в чёрном шлеме, летящая сквозь ночь, как снаряд судьбы.

И на этой скорости кажется, что, если поехать ещё чуть быстрее можно догнать саму себя. Ту, которая когда-то мечтала, смеялась, любила. Которая не была привязанной к кухне, к страхам, к чужим ожиданиям. Ту, у которой внутри не было пустоты.

Сейчас она не жена. Не мать. Не Лена-как-надо. Сейчас она просто чёрная стрела, мчащаяся в темноту. В три часа ночи. В себя настоящую. И плевать, что будет утром. Пусть мир рухнет. Пусть рассвет не наступит. Пусть её проклянут. Сейчас она – свободна. И пусть даже одна секунда этой свободы стоит всего. Она выбрала её.

Лена жмёт на газ. Спидометр поднимается ещё. 280. И пусть мир катится к чёрту. Она – летит.

Справа, в темноте, вспыхивают огни заправочной станции. Несколько бледных фонарей, вывеска, пара машин у колонок. Лена сбрасывает скорость. Байк под ней послушно замедляется, рык мотора переходит в глухое, тягучее урчание. Она плавно встает на подножку, снимает шлем – волосы липнут к вискам, дыхание прерывистое, в груди еще гремит эхо бешеной езды.

Воздух прохладный, пахнет бензином, запыленной травой и кофе из автоматов. Она оставляет байк у колонки, идёт внутрь. Лена чувствует, как на неё смотрит охранник за стеклянной перегородкой, в черной экипировке она выглядит как существо из другого мира.

Оплата. Кофе – чёрный, как ночь, в тонком бумажном стакане с пластиковой крышкой. Горький, обжигающий. Она делает первый глоток, и внутри всё замирает. Не от вкуса. От того, что, наконец, остановилась.

Лена выходит на улицу, пересекает пустой участок парковки и садится на холодную деревянную лавку, положив шлем рядом и обняв тёплый стаканчик кофе, будто он мог дать хоть немного опоры, приводит свое дыхание в порядок. Снимает перчатки, кладёт их рядом, откидывается назад, закидывая голову вверх. Небо – глубокое, колючее от звёзд.

Байк рядом – тёплый, полный бак бензина, как сердце, готовое снова рвануть в никуда. Он – её спутник, её молчаливый союзник этой ночью. Мимо проехала машина, на мгновение осветив фарой её черную «Ямаху» R6, с глянцевыми боками и стальными линиями, будто нарисованную. Лена взглянула на него, и сердце странно дрогнуло. В голове начали вспыхивать яркими вспышками воспоминания и совсем другой мотоцикл. Его мотоцикл.

Май, 2014 год.

Теплый майский вечер. На улице пахнет цветущей вишней. Она стояла у подъезда, постукивая кроссовкой по бордюру. Джинсы, тёплый худи, волосы в косе – всё, как он и просил. Сообщение от Антона пришло час назад:

«Погуляем. Будет сюрприз. Джинсы, теплое худи, волосы в косу. Доверься.»

Сначала она улыбнулась. Потом нервно. Сюрприз от Антона – это всегда было что-то на грани. Но отказаться… она не могла или просто не хотела.

И вот он – Антон. Блестящий кислотно-зелёный Kawasaki, новый, как будто только из салона. Антон в полной экипировке: черная куртка с защитой, шлем с тёмным визором, плотные перчатки. Настоящий чёрный рыцарь на железном коне. Лена невольно выдохнула.Ровно через пятнадцать минут звук мотора разорвал тишину квартала. Вибрация от байка будто прошла по асфальту, заставив старенькие окна дрожать.

– Охренеть… – сказала она вполголоса, даже не поняв, что вслух.

Антон снял шлем. Его растрепанные волосы, хитрая улыбка и немного озорной огонь в глазах.

– Ну что, вишенка, поехали откроем сезон?

Она не двинулась с места.

– Я ни разу не каталась. Вообще ни разу.

– Так тем интереснее. Сегодня – твое крещение.

– Я… я не знаю, Антон. Это же… страшно. – Она сделала шаг назад.

Он подошёл ближе, держа в руках второй шлем.

– Смотри. – Натянул на неё шлем бережно, словно венчал. – Вот. Все еще красивая, но теперь и защищённая.

Он достал из кофра перчатки и протянул:

– Держи, надевай.

Она колебалась.

– Антон, я серьёзно. Я не уверена.

– Лена, я с тобой. Я тебя не уроню, не напугаю, не буду гнать. Только ты решаешь.

Он уже надел ей наколенники, застегнул липучки. Потом жилет с жёсткой спинкой.

Он обернулся, взглянул ей прямо в глаза, словно мог заглянуть куда-то глубже.– Антон… – прошептала она, не зная, просит ли она остановиться или продолжать.

– Если страшно – скажи. Поедем на такси в парк, погуляем и будем есть мороженое.

Она молчала, сердце колотилось. А потом кивнула на байк.

– Знаешь главное правило мотоциклиста? – спрашивает с легкой улыбкой Антон.

– Села – дала?

– Уронил – женился, – смеется Антон. – но твой вариант мне тоже нравится.

– Только ты держи меня, ладно?

– Всегда. – Он улыбнулся. – Держись крепче, вишенка. Сейчас ты влюбишься.

– Я уже. – Шепотом ответила Лена.

Глава 2. Лена

А утром всё снова стало обычным. Слишком обычным, как будто вчерашней ночи на трассе вовсе не было.

Я стояла у плиты, мешала овсянку для Тима и ловила себя на мысли, что утро всегда одинаковое: кастрюля на огне, детские кроссовки, валяющиеся у двери, чашка кофе, которую я снова не допью. Всё повторялось день за днём, и в этой повторяемости было что-то удушающее.

– Мам, я не хочу кашу! – Тимофей, мой семилетний сын, появился в дверях кухни с растрёпанными волосами и серьёзным видом. – Можно бутерброд?

Я усмехнулась. Иногда он напоминал мне Игоря – упрямый, спокойный, всегда знает, чего хочет. Мой муж. Мой правильный муж, который вечно в командировках и звонит строго по расписанию.

Кто-то бы сказал: «Тебе повезло». Муж – надёжный, ребёнок – здоровый, крыша над головой, работа. А мне казалось, что я живу будто на автопилоте. Как на прямой трассе, где дорога уходит далеко вперёд, и свернуть некуда.

Я поймала своё отражение в окне кухни – уставшее лицо, волосы, собранные кое-как, тёмные круги под глазами. И где-то там, глубоко внутри, снова зашевелилось то чувство, которое я прячу от всех. Тоска. Жажда чего-то другого. Настоящего.

Именно этим «настоящим» когда-то были мои школьные друзья. 10 «А» – особый класс, особенные люди. Лиля, которая всегда смеялась громче всех и могла вывести из равновесия любого учителя. Даша – тихая отличница, но с глазами, в которых всегда пряталось что-то дерзкое. Никита, вечный «компьютерщик», для которого важнее была клавиатура, чем дневник. Майк, главный сердцеед в школе. И… Антон.

Я вздохнула. О нём лучше было бы не вспоминать. Но именно с ним связано слишком многое, слишком острое. Сладкое и горькое одновременно.

– Мам, а ты грустишь? – спросил Тим, заглядывая мне в глаза.

– Нет, – я улыбнулась, поцеловала его в макушку и подала тарелку. – Просто думаю.

На часах было всего 8:15 утра. Впереди обычный день. Но именно с таких дней когда-то всё меняется.

Лена отвезла сына в школу, сама вернулась домой, тихо прикрыла за собой дверь и сняла куртку. В квартире стояла привычная тишина. Обычно она старалась занять её делами: работа, уборка, готовка. Но сегодня ноги сами остановились у спальни.

Шкаф. Тот самый, где хранились фотографии значимые для вещи. Она знала: стоит только открыть – и на неё обрушится целый водопад воспоминаний.

Пальцы на секунду замерли на дверце, но всё же потянулись к ручке. Щелчок. Запах старой бумаги, чуть выветрившийся аромат духов, которым когда-то душилась. Вытаскивает коробку, потом ещё одну. Фотоальбомы, открытки, письма, билеты с концертов, высохшие цветы, пара школьных тетрадей с надписями на полях.

Лена опустилась прямо на пол, скрестив ноги, и положила стопку альбомов рядом.

Первый альбом – семейный. Мама, папа, брат, бабушки, дедушки, дядя. Семейные праздники, пикники, прогулки или просто домашние фотографии. На первой фотографии, она совсем маленькой девочкой сидит на коленях у отца, крепко-крепко его обнимая за шею и целует в щечку. На следующей они всей семьей – папа, мама, Лена и брат, встречают новый год, на голове у брата смешной разноцветный парик из дождика. Дальше были бабушка с дедом по линии отца, их Лена любила очень сильно, но к сожалению, в живых их уже не было. Первая слезинка прокатилась по слезам. Она перевернула ещё несколько страниц. В каждой фотографии частичка её прошлого. Вот мама на кухне, в фартуке, с мукой на щеках, но всё равно улыбается в камеру. Вот папа, чинящий старый «Жигуль», брат стоит рядом, делая вид, что помогает. Снимки, где бабушка, по линии матери, тянет пироги из духовки, а дед, с недовольным лицом сидит рядом за столом и ждет эти пироги. Лена смахнула вторую слезу. Воспоминания были такими живыми, будто люди с фотографий сейчас выйдут к ней из рамок, заговорят, рассмеются. Она не была в гостях в родном городе уже 3 года. Работа не отпускала.

Дальше был школьный альбом и пошли школьные годы. Первый звонок, смешные банты, хвостики, белая блузка и чёрная юбка, а в руке букет цветов, срезанных бабушкой в своем огороде, и широкая счастливая улыбка без передних резцов. Лена улыбнулась – она помнила то утро до мелочей. Следующая, где они с Майком сидят за одной партой, она все также широко улыбается, радуется, чего не скажешь о Майке – Мише Потапове. Он был соседом по парте Лены всю начальную школу и не любил учебу с первого дня в ней. Позади от них сидели Даша и Лиля. Одна с косичками-дракончиками, другая с одним высоким хвостом и белым огромным бантом. Потом пятый класс, экскурсии, поездки в автобусе всем классом. Даша – в очках, все с теми же косичками-дракончиками и всегда с книжкой. Лиля – живая, заводная, на каждой фотографии делает рожицу или дурачится.

И вот, наконец, старшие классы. Лена перевела дыхание. Страницы будто оживали. С первой страницы на неё смотрела девочка с широко распахнутыми глазами и косой, сбившейся на плечо. Она сама, лет шестнадцать. Улыбка такая живая, такая искренняя, будто впереди вся жизнь, и ничего не может сломать. На снимках была их компания: Даша, Лиля, Никита – вечно с телефоном в руках, Майк, который никогда не стоял спокойно, и… Антон Демидов.

Он почти не смотрел в камеру. Всегда чуть в стороне, всегда с этой загадочной улыбкой и прищуренными глазами. Но стоило взглянуть и в груди начинало щемить. Лена чувствовала, как ладони становятся влажными.

Среди фотографий затесался снимок с выпускного вечера, сделанное кем-то случайно. Она – в светлом платье, с распущенными волосами. Антон – в костюме, строгий, красивый до боли. Их глаза встретились даже на этом фото. Там, где она пыталась улыбаться, а он прятал что-то за грустной насмешкой. Лена провела пальцами по странице и глубоко вздохнула.

Со следующей страницы выпал небольшой конверт из крафтовой бумаги. Он упал на пол, раскрываясь в падении. Лена замерла, руки дрогнули. Она подняла конверт, хотя прекрасно знала, что хранится внутри. Фотография. Немного потрёпанная по краям, но всё такая же живая. С неё смотрел парень лет девятнадцати в военной форме, с коротким «ёжиком» на голове и небесно-голубыми глазами. Он будто светился изнутри. Такой молодой, такой сильный, уверенный в себе. Антон. А на заднем фоне был цветущий вишневый сад. Лена провела большим пальцем по его лицу на фото, задерживаясь на линии губ. Потом перевернула фотографию, на обратной стороне которой было написано «Моей Вишенке».

Январь, 2016 год.

Лена приехала в гости к родителям на выходные. Скоро начиналась сессия, хвостов у отличницы Лены не было, поэтому она решила съездить в родной городок. Даша и Лиля тоже приехали.

Девушки сидели на кухне у родителей Лены, когда в дверной звонок позвонили. Девушка посмотрела в глазок, на пороге стоял Никита, их одноклассник. Она открыла дверь.

– Привет, – сказал Никита.

– Привет, – ответила Лена. – Проходи, у меня гости, Даша и Лиля тоже приехали, разбавишь нашу девчачью тусовку.

– Извини, Лен, я на секунду. Мне надо тебе кое-что передать и пойду, дел много.

– Ну как знаешь.

Никита вручил Лене маленький конвертик из бумаги светло-коричневого цвета.

– Вот, просили передать. – сказал тихо Никита.

– Кто просил? – спросила Лена, хотя уже на девяносто процентов была уверена, что знает кто. Сердце забилось быстро – быстро.

– Вишневская, – тяжело вздохнул Ник. – открой и все узнаешь. Ладно я пошел, пока. Девчонкам передавай привет.

Лена открыла этот конверт дрожащими руками, там была фотография и маленькая записка. С фотографии на нее смотрел Антон своими голубыми глазами, он был в военной форме на фоне цветущего вишневого сада. На обратной стороне фотографии было написано «Моей вишенке». Лена смотрела на слова на обороте фотографии, и у неё дрожали руки. «Моей вишенке» … Пульсировало в голове. Сердце билось так громко, что, казалось, его слышали Даша и Лиля на кухне. Горло сжало, глаза затуманились. По щекам девушки потекли слезы. В записке был номер телефона и слова: «Я не мастер писать письма, и эта записка недостаточно большая, чтобы выразить, что я сейчас чувству. Но скажу одно: пожалуйста, никогда не меняйся. Ты – самое важное, что я когда-либо получал в этой жизни».

Эти слова ударили сильнее любого воспоминания. В голове разом вспыхнули картины: его смех, его взгляд, его голос… и всё то, как он предал, оставил её с пустотой внутри.

Она сжала пальцами бумагу так сильно, что ногти впились в ладонь.

– Сука. Демидов ты самая настоящая сука! – прошептала Лена и смахнула слёзы.

Со злостью швырнула записку на пол, конверт и фото на комод в прихожей. «Потом выброшу», мелькнула мысль.

«Я. НЕ. ТВОЯ. Не смей называть меня Вишенкой. ТОШНИТ от одного только слова.» Нажала «Отправить». И, не дав себе времени подумать, заблокировала номер.Телефон будто сам оказался в руке. Лена быстро набрала:

Слёзы всё равно катились по щекам, а в груди что-то ломалось. Но уже через минуту она вытерла лицо ладонями, глубоко вдохнула и вернулась на кухню. Подруги весело спорили о чём-то, будто, не заметив её отсутствия. Лена села за стол и сделала вид, что всё в порядке. А внутри у неё горело.

Девочки не стали ее расспрашивать, что случилось. Понятно было все и без слов. Если Лена и плакала, то причина этому всегда был Антон.

Глава 3. Лена

– Алло, Леночка, что-то случилось? – мама Лены, Регина Дмитриевна, ответила на втором гудке.

– Почему сразу что-то случилось, мам? Я не могу позвонить просто так?

– Ну чего ты, конечно можешь. Мы всегда ждём твоего звонка.

– Как дела? Чем занимаетесь с папой?

– Ой, Ленусь, ничего интересного, всё по-старому. Я готовлю обед, папа сейчас приедет перекусить. Как у тебя дела? Чем там мой внучок занимается?

– Тимоха в школе, грызёт гранит науки. Последнюю неделю в этой четверти учится, потом каникулы неделю. Я, наверное, прилягу отдохну, что-то опять бессонницы мучают.

– Опять гоняешь, Ленка? – строго спросила мама.

– Маааам, я не гоняю, я катаюсь. Аккуратно и по правилам.

В трубке послышался глубокий вздох.

– Лен, ты не забывай, что теперь тебе есть, чем дорожить. Подумай о Тиме, что с ним будет, если с тобой какая неприятность случится. – сказала Регина Дмитриевна. – Не дай Бог! – добавила уже шёпотом.

– Мам, ну не начинай, пожалуйста. Я соскучилась сильно по вам с папой и Кириллу. Может быть, мы приедем с Тимом на недельку, можно?

– Ты ещё спрашиваешь? Мы каждый день скучаем и ждём вас! Отец, когда узнает, три свои последние волосины скинет с головы, пока от радости скакать будет.

– Хорошо, спасибо, мамуль. Я тогда пойду посмотрю билеты на эти выходные.

Лена отключила звонок и положила телефон рядом. В груди стало теплее – будто кто-то укрыл одеялом, мысленно она уже перенеслась в родной дом, к родителям. Мамины слова всегда действовали именно так: снимали напряжение, возвращали ощущение, что у неё есть место, где её ждут.

Она откинулась на диван, прикрыла глаза и позволила себе выдохнуть. Внутри всё ещё жгли воспоминания, но рядом с ними поселилась тихая надежда. Может, неделя дома и правда поможет ей собраться.

Мысль о Тиме и о том, как он обрадуется поездке к бабушке и дедушке, заставила её улыбнуться сквозь усталость. Лена ещё пару секунд держала телефон в руке, после подтянула к себе ноутбук, включила его и открыла сайт авиакомпании. Пальцы нервно перебирали клавиши, в голове крутилась только одна мысль: «Нужно домой. Хочу домой». На экране высветились варианты рейсов. Большинство либо слишком ранние, либо с пересадками. Лена задержала взгляд на одном: вечер пятницы, прямой перелёт, четыре часа в пути. Идеально. Не давая себе времени на раздумья, она ввела данные, подтвердила оплату и закрыла глаза, когда пришло уведомление о покупке. Решение принято. Через три дня они с Тимом будут в городе N.

bannerbanner