скачать книгу бесплатно
* * *
3.
Дмитрий (пять с половиной лет назад)
– Слышь, Димон, разговор есть, – Зотов говорил еле слышно и при этом не смотрел в его сторону.
Дмитрий пожал плечами.
– Валяй…
– Потом, в перерыве, – и отошел от его станка.
Во время перерыва на обед встретились на облюбованном «пятачке», где была свалена груда деревянных ящиков. Закурили привычную «Приму».
Зотов первым прервал паузу.
– Ты, Димон, мужик нормальный… поэтому и хочу тебя предупредить.
– О чем? – а во рту уже пересохло, и мурашки по спине пробежали – разве не ожидал он чего-то подобного?
Зотов вздохнул.
– Случайно подслушал разговор «Свинца» с… в общем, неважно, с кем. Заказали тебя, парень. И вроде, уже этой ночью все случится, – привычно сплюнул, аккуратно затушил окурок, сунул в рукав серой зековской робы, – Так что… будь начеку, – и пошел, не оглядываясь, к цеху.
«Сегодня ночью…» «Может, все и к лучшему? – мрачно подумал Дмитрий, – Закончатся все мучения разом…»
Следом за этой мыслью другая явилась – а мать? С матерью что потом будет? За что ей все это?
…Как ни старался не заснуть, часам к четырем его все же сморило. Проснулся – словно от толчка, – и успел перекатиться на край нар за секунду до того, как рука с зажатым в ней шилом опустилась туда, где должна была находиться его грудная клетка. Рука взметнулась снова… но он успел ее перехватить и резко перегнуть запястье. Раздался характерный треск сломанной кости, а затем короткий вскрик. Дмитрий ударил кулаком в белеющее в темноте лицо убийцы, и тут зажегся свет и в барак вбежала охрана.
– Орлова в карцер!
Он бросил взгляд на подвывающего щуплого мужичка, прижимающего бережно, как котенка, к груди сломанную кисть руки. Из ноздрей мужичонки выползали тонкие кровавые струйки. Лицо его Дмитрию знакомо не было.
* * *
После того, как он полдня провел в карцере, металлическая дверь распахнулась, и Орлов с великим удивлением увидел как обычно помятую и кислую физиономию самого начальника ИТК – майора Синицына.
– На выход, – мрачно буркнул тот, – Побеседовать с тобой хотят…
Он машинально провел ладонью по едва отросшему «ежику» на макушке, по своему небритому лицу.
– Кто?
– Кто, кто… следователь из прокуратуры, вот кто, – неприязненно ответил Синицын, – Иди, иди… супермен.
Как ни был Дмитрий встревожен этим вызовом и предстоящей беседой со следователем, его так позабавило обращение «супермен», что он невольно улыбнулся. И тут же получил тычок под ребро от холуя в серой форме.
– Че лыбишься? Вперед! Лыбится еще…
За столом в кабинете начальника колонии сидел невысокий мужчина в прокурорском мундире, с чрезвычайно интеллигентным лицом, аккуратно причесанной седой шевелюрой и мягким, негромким голосом.
– Прошу вас, оставьте нас с Орловым наедине…
После того, как начальник колонии и нервный холуй вышли из кабинета, мужчина обратился к Орлову:
– Пожалуйста, присаживайтесь, Дмитрий Евгеньевич…
Крайне озадаченный таким вежливым обращением, он опустился на жесткий казенный стул, гадая, с чем связан это вызов? Со вчерашним… нет, уже сегодняшним событием? Не иначе… Но почему следователь прокуратуры? В высшей степени странно…
– Соловьев моя фамилия, – все так же мягко и негромко продолжал следователь, – Михаил Алексеевич. И хочу я, – раскрыл лежащее перед ним уголовное дело («Мое дело, – сердце Дмитрия совершило бешеный скачок, – Неужели помог все-таки адвокат?») Но мать в последнем письме сообщала, что все жалобы, включая в Верховный Суд, отклонены… Как же?..
– … хочу побеседовать с вами, Дмитрий Евгеньевич, – улыбка. Обаятельнейшая. Он от изумления чуть со стула не свалился. – Предварительно… перед тем, как вас переведут в следственный изолятор.
– Что? – сон это, что ли? Он тайком ущипнул себя за ляжку. Нет, больно… значит, не сон. Что же изменилось? Что?!
– По протесту, вынесенному прокурором, ваше дело направлено на дополнительное расследование, – мягко продолжал Соловьев, – Ибо… был выявлен ряд серьезных процессуальных нарушений, допущенных во время следствия… А теперь, – приветливый взгляд темных, слегка увеличенных из-за толстых стекол очков глаз, – Давайте, Дмитрий Евгеньевич, откровенно, не спеша и подробно… о том, что в действительности произошло с вами в июне прошлого года… И не стесняйтесь. Об отобранных у… гм… так называемых «потерпевших» вещах – особенно подробно. Это же произошло в вашем присутствии?
– Я… – он откашлялся и покосился на кувшин с кипяченой водой, стоящий на подоконнике, – А… попить можно?
– Можно, – легко согласился Соловьев и – еще одно чудо! – извлек из сейфа начальника колонии бутылку минеральной воды и даже относительно чистый стакан, – Пейте… Курить хотите? – по столу в направлении Дмитрия заскользила пачка «золотой» «Явы», – Курите…
Он залпом выпил стакан минералки (восхитительный вкус!)
– Все… рассказывать?
– Все, все, Дмитрий Евгеньевич, – кивнул Соловьев, – И подробно. В деталях. Не волнуйтесь, расслабьтесь… перебивать я вас не стану.
И, выложив на стол предмет (как догадался Дмитрий, диктофон) нажал клавишу…
* * *
– И фамилия дознавателя… вы не помните ее, Дмитрий Евгеньевич?
Он помотал головой. В голове шумело – ощущение было таким, словно он выпил граммов сто чистого спирта.
– Н-нет… ну… молодой совсем, лет на двадцать пять выглядит… волосы темные, симпатичный…
– Ивушкин, – тихо подсказал Соловьев, – Александр Григорьевич Ивушкин. К сожалению, он уже уволен из органов внутренних дел. Кстати, не думайте о нем плохо, Дмитрий Евгеньевич – он-то как раз категорически отказался вас «топить», нажив себе тем самым кучу неприятностей…
Дмитрий закрыл лицо ладонями, изо-всех сил стараясь сдержаться, чтобы не разреветься… хотя бы сейчас. Даже если и эта надежда призрачна… все же… Все же! Все же, лишь оказавшись «на дне», можешь убедиться не только в человеческой подлости… Отнюдь не только.
– Возьмите себя в руки, Дмитрий Евгеньевич, – мягкий голос Соловьева.
Он отнял ладони от лица, вскинул голову, даже улыбнуться попытался – хоть получилось плохо, губы дрожали.
– Вас переведут отсюда уже сегодня… но, думаю, в следственном изоляторе вы проведете совсем немного времени. Я изменю вам меру пресечения на подписку о невыезде, ибо для меня совершенно ясно, что вы непричастны…
И тут он все-таки расплакался. Как сопливый пацан. Он не плакал во время своего ареста. Не плакал, когда его жестоко избивали холуи с дубинками, когда обривали ему голову… Не плакал даже, когда выслушал приговор!
А сейчас разревелся. Как мальчишка. И – самое удивительное! – не стыдно ему было. Ну ни капельки не стыдно!
* * *
Собирая свой убогий скарб, столкнулся с грустным взглядом Зотова. Попытался ему улыбнуться… на лице того тоже появилось подобие улыбки.
– Все правильно, Димон. Есть все-таки на свете справедливость, да?
Приблизился к Зотову, порывисто обнял…
– Я тебя не забуду, Серый… Ты ведь жизнь мне спас!
Зотов невесело усмехнулся.
– Какие проблемы, Димон… Пиши, не забывай…
– Не забуду… Напишу обязательно.
– Давай, Орлов, поторапливайся, – на плечо легла тяжелая длань конвоира, – Давай, давай…
Напоследок попытался улыбнуться Зотову как можно ободряюще, разумеется, и не предчувствуя, что не выйдет Серега Зотов из колонии… Зарежут Серегу Зотова во сне спустя два месяца после того, как Дмитрий Евгеньевич Орлов окажется на свободе…
* * *
Следующие дни и события прошли как в тумане. И опять он не мог отделаться от ощущения, что все это ему снится… Даже по ночам просыпался в холодном поту, с ужасом ожидая, что опять обнаружит себя в бараке, на нарах, а не в чистой и уютной постели, у себя дома…
У ворот следственного изолятора его, конечно, встретили мать со старшим братом, и мать, разумеется, не удержалась от слез.
– Это он помог, Димочка, он, Игорь Генрихович! Я сразу поняла, по глазам его поняла – до чего же душевный человек!
– Что за Игорь Генрихович? – недоуменно переспросил Дмитрий, в мозгу всплыли смутные ассоциации, но с чем они были связаны, он не мог вспомнить, – Адвокат, что ли?
– Да нет же, Митенька, Свиридов, Свиридов, тот, что визитную карточку тебе дал, помнишь, когда ты девочку его потерявшуюся домой привел…
– Свиридов?! – изумленно переспросил Дмитрий, и тут же в памяти всплыло ангельское личико белокурой крохи с ранцем за спиной («Вероника… можно просто Ника»)
– Да, сынок, да, я тут вещи твои перебирала, на карточку его наткнулась, на «визитку»… Ты же сам мне рассказывал, что помощь он тебе предлагал?
Дмитрий скептически улыбнулся.
– Так сколько времени прошло… Он и не помнит меня наверняка…
– Помнит, сынок, помнит! – щеки матери разрумянились, с лица не сходила растерянная улыбка, а глаза блестели. – Я разговаривала с ним, разговаривала лично… После этого и повернулось все по-другому… Он мне обещал проконсультироваться с нужными людьми, помощь обещал… Телефон записал, адрес…
– Из вежливости, наверное, – неуверенно возразил Дмитрий – неужели столь занятой человек, крупный бизнесмен, всерьез собирался помочь абсолютно постороннему человеку, более того – зеку? Нет, нет, дело явно в другом… Но в чем? Может, все-таки жалобы адвокатов возымели действие? Наверняка…
– Да он же! – с горячностью повторила мать, – Он! Чувствую, что он!
Дмитрий снисходительно улыбнулся.
– Ну, если он – я его не премину поблагодарить…
– Поблагодари, сыночка, – закивала мать, – Непременно поблагодари…
* * *
Теперь у него вдруг оказалась уйма свободного времени, и он с утра отправлялся бродить по городу. Покупал газеты с объявлениями о работе, но пока не решался никуда сунуться, предчувствуя, как станут вытягиваться лица кадровиков, когда он начнет говорить, где провел без малого десять месяцев… А участковый к нему уже заходил, интересовался, когда тот трудоустроится…
Во время одной из таких прогулок проходил мимо красивого здания в стиле модерн, из стекла и бетона. Название фирмы показалось знакомым. Остановился… в это время к решетчатой ограде подъехал черный сверкающий «Мерседес», и при виде вышедшего из машины высокого, элегантного мужчины с интеллигентным лицом сердце Дмитрия екнуло. Он мало изменился, отец белокурой крохи, разве что седины в волосах прибавилось, да лицо вроде бы… похудело.
– Постойте, пожалуйста, Игорь Генрихович!
Мужчина обернулся, удивленно приподнял брови.
– Простите?..
– Я Орлов, – он ощутил, что краснеет, осознав, что выглядит, мягко говоря, не лучшим образом – старенькие джинсы, дешевая куртка-ветровка, стоптанные кроссовки… Да еще эта зековская стрижка – волосы не успели толком отрасти, – Дмитрий, помните меня? Я хочу поблагодарить вас за…
– Извините, молодой человек, – вежливая, но сухая улыбка. Спокойный взгляд. – Но вы, вероятно, с кем-то меня спутали. Сожалею… но впервые вас вижу.
Тут Дмитрия весьма грубо дернули за плечо, и перед ним возникла суровая физиономия коротко стриженого качка в строгом темном костюме – определенно, охранника.
– Какие-то проблемы, парень?
– Все в порядке, Саша, – спокойно сказал Свиридов, – Молодой человек обознался, только и всего.
– -Да, – растерянно пробормотал Дмитрий, злясь на самого себя за то, что так подставился, что поверил матери (ну, ей-то простительно, она женщина наивная, но он-то!), – Извините, я ошибся. До свидания.
Он повернулся и тут услышал за спиной негромкое:
– Желаю удачи.
Резко обернулся, но увидел лишь спину охранника, заслоняющую спину Свиридова.
* * *
Познав все «прелести» существования за решеткой, он с особой обостренностью теперь воспринимал все маленькие «приятности», которые раньше казались самими собой разумеющимися – к примеру, поход в кино, прогулку по городскому саду, кружку пива, выпитую под тентом, за столиком кафе под открытым небом… и даже домашний обед.
За таким обедом мать и завела несколько неприятный разговор (произошло это спустя две недели после его возвращения).
– А как насчет работы, Митенька? Подыскал что-нибудь?
Он отвел глаза.
– А куда меня сейчас возьмут, ма? Разве что в грузчики или дворники, с такой биографией…
– Но ведь оправдали тебя!
