Лилит Паркер и Остров теней

– Это… это остров Святого Нефелиуса?

Над морем мрачно возвышался чёрный остров. Не было видно ни маяка, ни приветливых огоньков, которые встречали бы путников во тьме. Только в самой высокой точке острова, на вершине скалы, из окутывающего остров колеблющегося тумана изувеченным пальцем торчала крепостная башня с зубцами.

Элеонора проследила за взглядом Лилит.

– Жуть, правда? Остров мрака. Гробовая тьма древней земли, которая под покровом ночи хранит тайны зла. Чувствуешь, Лилит? Чувствуешь, как она обращает на нас свой холодный взгляд? Она тянет свои окоченевшие пальцы к каждому, кто к ней приближается, страстно желая уничтожить всю радость и счастье в его сердце.

При этих словах Элеоноры у Лилит мороз по коже пробежал. Они прозвучали мрачным пророчеством. Лилит ощутила острое желание никогда не приезжать на этот остров. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться дома в Лондоне и улечься в свою уютную постель.

Увидев бледное лицо Лилит, Элеонора замерла как громом поражённая.

– Это было хорошо или нет? Этот пассаж о мраке и счастье непременно нужно записать. Где мой ноутбук?

Она поспешила к своему багажу.

– У мамы сроки поджимают, потому что близится день сдачи книги, – пояснил Мэт, посчитавший необходимым извиниться за мать.

– А сколько она уже написала?

– Ну, с этим пассажем теперь, вероятно, предложения четыре.

– Ой!

– Не беспокойся, она справится.

Взгляд, который Мэт бросил на старательно печатающую мать, был слишком хорошо знаком Лилит. В нём читалось сожаление, смешанное со стыдом и сочувствием, которые испытываешь только к горячо любимому человеку, живущему, кажется, в совершенно ином мире, нежели ты сам. Йозеф Паркер был по-своему не менее странным, чем мать Мэта. Например, он часто читал подругам Лилит длинные вдохновенные лекции по истории Англии, совершенно не замечая, что девочки предпочли бы остаться одни, чтобы поговорить о таких действительно важных вещах, как школа, мальчишки и мода. Лилит точно так же посмотрела на отца, когда две недели назад он ворвался к ней в комнату, взволнованно крича, что она опаздывает к зубному. Она была записана на предыдущий день и сама ездила в клинику на автобусе.

– Я понимаю всю эту историю с твоей… – начала она объяснять Мэту, когда паром сотрясся от громкого удара, внезапно круто накренился и вновь выпрямился с металлическим скрежетом. Прозвучало это пугающе по-человечески, как стон раненого.

– Что это было? – задохнулась Лилит. – Мы что, напоролись на риф?

Мэт тоже побледнел, однако сумел её успокоить:

– Мы уже испытали это в нашу прошлую поездку на остров. Капитан говорит, что прямо перед островом есть отмели и водовороты, которые слегка встряхивают паром. Он уверяет, что это абсолютно нормально.

Для Лилит это звучало вовсе не нормально. Паром вновь качнуло в сторону, на этот раз с такой силой, что весь кораблик содрогнулся.

– Ка… кажется, меня тошнит! – пролепетала Лилит.

Она никогда не слышала о том, что отмели и водовороты в состоянии наносить кораблю такие удары.

Она испуганно вцепилась в край стола, а Элеонора протянула ей гигиенический пакет.

Однако Мэт, судя по всему, оказался прав. Всего несколько секунд спустя паром уверенно пришвартовался в порту.

– Приехали! – торжественно провозгласила Элеонора.

Лилит вздохнула с облегчением. Ей не верилось, что она добралась до Бонсдейла живой и невредимой. Это странное путешествие наконец закончилось, и она познакомится с местом, которому с этой минуты суждено было стать ей домом. Но когда Лилит ступила на сходни и впервые окинула взглядом Бонсдейл, ей нестерпимо захотелось тут же повернуть обратно.

Глава 2

Согласно Великому Соглашению ЧЕТЫРЁХ, никто не имеет права открываться смертным, так как они не умеют молчать. Даже если случится такое, что они будут держать язык за зубами, предательство всё равно как-то проявится в их мимике, жестах или в дрожи пальцев.

Секретный фрагмент из «Гримуара нежити», переиздание 2010 года

Вокруг не было ни души, когда Лилит вслед за Мэтом и его матерью подошла к трапу. Бесследно исчез даже экипаж парома, так, словно они прибыли в Бонсдейл на корабле-призраке.

Набережную скупо освещал раскачивающийся на столбе фонарь. Туман, который они наблюдали ещё с парома, стоял здесь плотной белой стеной. За пять шагов ничего было не разглядеть, и не слышалось никаких звуков, кроме плеска волн. Всё словно бы вы-мерло.

«Великолепно, – со вздохом подумала Лилит. – Похоже, Бонсдейл такая скучная, мёртвая дыра, что с наступлением темноты на улицу никто не выходит».

Но где же тётя? Вообще-то она собиралась встретить Лилит прямо у парома. «А если она не пришла?» – терзалась сомнениями девочка. Может быть, тётя Милдред такая же рассеянная и ненадёжная, как её брат, и в результате напрочь забыла, что сегодня приезжает племянница? У Лилит даже её адреса нет.

Внезапно раздался звук тяжёлых шагов по деревянным доскам причала, они слышались всё ближе к парому. Лилит померещилось и какое-то движение в тумане. Неужели к кораблику кто-то идёт? И правда!

Внизу к трапу подступил кто-то высокий. Но не человек. Лилит задохнулась: это… это был монстр! Зелёный монстр со злыми красными, как раскалённые угли, глазами. Тело и лысая голова покрыты волокнистыми водорослями, наростами и бородавками. С рук и ног сползала тошнотворная студенистая зеленоватая масса.

Лилит крепко вцепилась в руку Мэта.

– Ты его тоже видишь?

В сильном потрясении она даже не заметила, что Мэт хихикает.

Водяной прошёл дальше. Лилит нахмурилась. Что-то смущало её. Монстры вообще-то так не ходят. У него была пружинистая походка и, если присмотреться, слишком узкие для монстра плечи. Он вновь остановился, подбоченясь.

– Эй, Синтия! – крикнул он абсолютно человеческим голосом. – Выключи уже генератор тумана. Я чуть было не плюхнулся в воду. Можно подумать, я недостаточно проторчал в деревенском пруду.

– Ладно, – ответил из тумана хриплый женский голос.

Лилит, ничего не понимая, обернулась к Мэту, и тот с широкой улыбкой сделал приглашающий жест рукой.

– Добро пожаловать в Бонсдейл, город вечного Хэллоуина!

Лилит недоверчиво уставилась на него.

– Они празднуют Хэллоуин каждый день?

– Некоторые жители хоть и живут рыбной ловлей, но это, к сожалению, не очень прибыльное занятие, – объяснила Элеонора. – А так в Бонсдейле есть только очень старое обширное кладбище и несколько древнейших в Великобритании дольменов. Очень интересно, тебе непременно стоит как-нибудь взглянуть! Чтобы завлечь туристов, местечко преобразилось в деревню ужасов.

Теперь Лилит постепенно начала кое-что понимать. Зловещий намёк Мэта на пароме и странный облик китайских туристов наконец-то обретали какой-то смысл.

Вот только как отец мог забыть сообщить ей такую важную информацию?

Ну это, наверное, логично, ведь на его сообщение о том, что ей нужно переехать к тёте Милдред, она отреагировала не то чтобы положительно. Очевидно, отец опасался, что, расскажи он Лилит об атмосфере в Бонсдейле, она откажется собирать чемоданы.

Шум мотора, на который Лилит до сих пор не обращала внимания, затих, и через несколько секунд густой туман рассеялся, но полностью не исчез.

С каждым испаряющимся клочком тумана приоткрывался очередной уголок Бонсдейла, словно городишко представал перед тремя чужаками с большой неохотой. Лилит увидела древние фахверковые дома с покосившимся крышами, клонящиеся к земле подобно глубоким старикам и отбрасывающие мрачные тени на грубый булыжник. Некоторые дома были с эркерами и резными деревянными фигурами, тянущими к людям злобные морды и острые когти.

– Как живописно! – с горькой иронией вырвалось у Лилит. Она нехотя последовала за Мэтом и Элеонорой вниз по трапу. Какое жуткое и нереальное место! И здесь она должна найти свой новый дом? Лилит не могла себе представить, что на этом клочке земли можно чувствовать себя как дома и в безопасности.

Она так глубоко погрузилась в свои мрачные мысли, что не заметила, как ролики чемодана застряли в щели трапа. Из-за внезапного сопротивления она потеряла устойчивость на влажной поверхности, поскользнулась, и до того, как успела что-нибудь сделать, ноги её, описав высокую дугу, взлетели вверх. Она грохнулась на трап, который от этого закачался и заскрипел. Тело молнией пронзила боль, и она сжала зубы, чтобы не вскрикнуть. Оправившись после первого испуга, Лилит осторожно ощупала себя и облегчённо вздохнула. Похоже, она опять легко отделалась. На долю секунды возникло искушение признать правоту пожилой дамы в купе с её роковым пророчеством: не преследуют ли её странным образом в этом путешествии всякие несчастья?

Лилит встала на ноги. Она надеялась, что Мэт не заметил её позорного циркового номера! Но тревога оказалась безосновательной. Подняв глаза, она поняла, что Мэт с матерью ушли далеко вперёд.

Лилит со вздохом отряхнула джинсы, увлажнившиеся на мокром трапе. Час от часу не легче! Перед её тётей сейчас предстанет племянница со всклокоченными штормовым ветром волосами, в футболке с красными пятнами и мокрых сзади джинсах. Одна надежда на то, что тётя Милдред не из тех, чьё мнение о человеке зависит от первого впечатления. Лилит двинулась дальше осторожно, чтобы снова не упасть, и испытала большое облегчение, добравшись до конца трапа невредимой.

Едва она обнаружила Элеонору и Мэта, которые подходили к тем двум местным жителям, как…

Может, ей просто померещилось?

Как только нога Лилит ступила на землю острова Святого Нефелиуса, девочка уловила нарастающую вибрацию во всём теле. А потом…

Бумм – бумм!

Лилит чуть не подпрыгнула от испуга. Она ощутила что-то похожее на землетрясение, пульсацию земли прямо у себя под ногами. Очень кратко и мимолётно, но слишком сильно, чтобы это отрицать. «Словно у острова бьётся сердце», – пронеслось у неё в голове, и хотя она понимала, как абсурдно это звучит, но именно так и казалось. Лилит взглянула на остальных, но, похоже, кроме неё, никто ничего не замечал. Она подождала немного, затаив дыхание. Земля у неё под ногами оставалась спокойной и неподвижной.

Она рассерженно покачала головой. Может, после падения она ещё еле стояла на ногах и ей это причудилось?

Лилит догнала Элеонору и Мэта. Водяной уже стянул маску, над зелёным туловищем появилось худое лицо, усеянное подростковыми прыщами. При ближайшем рассмотрении костюм монстра оказался тёмно-зелёным гидрокостюмом с закреплёнными на нём искусственными водорослями, резиноподобными наростами и пайетками. Юноша был таким высоким, что Лилит, чтобы взглянуть на него, пришлось запрокинуть голову.

– А что вам тут надо? – с недружелюбным видом спрашивал он в эту минуту Элеонору. – Вообще-то с последним паромом приезжают только местные.

Рядом с ним стояла наряженная ведьмой женщина в лохмотьях со свисающими прядями волосами, которая, наклонившись вперёд, опиралась на клюку. Она так резко кивнула, что её длинный нос крючком заходил вверх-вниз подобно топору.

– Спектакль для туристов окончен, а ночевать здесь негде, – проскрипела она.

Лилит и Мэт, как зачарованные, не могли оторвать взгляд от носа ведьмы. Он так плавно переходил в морщинистое лицо, что казался невероятно настоящим. До мельчайших нюансов нос гармонировал с лицом и по цвету. Или здесь поработал неимоверно талантливый гримёр, или – чего Лилит женщине искренне не желала – нос и правда был настоящим.

– Что уставились оба? – набросилась она на Лилит и Мэта. – Вам что, мой нос не нравится?

– Да нет же… нет, – промямлил Мэт. – Он такой… – Мэт запнулся.

– Впечатляющий, – помогла ему Лилит.

– Если и дальше будете нагличать, я наколдую вам носы вдвое больше, шалопаи несчастные! – прошипела она и, увидев испуганные лица Мэта и Лилит, разразилась жутким смехом. Тётка, похоже, полностью вжилась в свою хэллоуинскую роль.

– Послушайте, я же вам только что пыталась объяснить, что мы не туристы, – спокойно сказала Элеонора. – Мы…

– Они ко мне, – прервал её очень мелодичный женский голос. – По крайней мере, одна из них.

Из сгустка тумана выступила стройная девушка в джинсах и тёмно-красной дождевой накидке. Её доходившие до бёдер светлые волосы были заплетены на затылке в практичную косу. Твёрдый, прямой взгляд остановился на Лилит.

– Должно быть, ты моя племянница, – определила она. Было не ясно, радует её это обстоятельство или огорчает.

Лилит, напротив, пришлось взять себя в руки, чтобы не пялиться на тётю с открытым ртом. Отец не много рассказывал о своей семье, и всё же Лилит знала, что Милдред его старшая сестра и ей должно было быть за сорок. Стоящая перед ней женщина, выдающая себя за её тётю, выглядела лет на двадцать пять. На безупречной, свежей, как в юности, коже не обнаруживалось ни следа даже мельчайших морщинок. Эта женщина ни за что не могла быть её тётей! И всё же нельзя было отрицать её схожести с Йозефом Паркером. То, как Милдред решительным шагом подошла к Лилит, так же напомнило девочке отца, как и глаза бирюзового цвета.

Сделав глубокий вдох, Лилит изобразила вежливую, как ей казалось, улыбку.

– Очень рада с тобой познакомиться, тётя Милдред!

Они пожали друг другу руки, и по лицу тёти скользнула лёгкая улыбка.

– Пока не забыла: я должна передать тебе письмо от папы, – Лилит, сняв рюкзак, пошарила во внутреннем кармане. – Пришлось раз сто ему пообещать, что отдам его тебе сразу, как приеду.

Лилит наконец нашла письмо. Отец даже скрепил его восковой печатью. У него, правда, было пристрастие к таким старинным традициям, но Лилит не могла избавиться от ощущения, что этой печатью он хотел предотвратить преждевременное вскрытие письма.

Милдред взяла его с едва слышным вздохом. Она встала под одним из чугунных фонарей, но слабого света вряд ли хватало, чтобы в темноте и тумане разобрать мелкий почерк отца. К изумлению Лилит, тёте это удалось, похоже, без особых усилий. Как бы то ни было, содержание письма её, видимо, не слишком порадовало. С тревогой Лилит наблюдала, как тётя всё больше хмурит брови. Иногда она даже сердито хмыкала. Наконец она, небрежно сложив, нехотя сунула его в карман накидки.

– Давай! Идём! – прикрикнула она на Лилит.

Та недоумённо смотрела вслед тёте, тяжёлым шагом топающей к запряжённой одной лошадью открытой повозке, оставленной на обочине улицы.

Неужели отец написал, что Лилит безнадёжно ленива и что любимые занятия у неё – ковырять в носу и обкрадывать родственников?! Причём последнее, здесь Лилит не могла отрицать свою вину, даже соответствовало истине. Разузнать что-нибудь про амулет матери так и не удалось, но она не смогла заставить себя вернуть его в сейф. Да ей и возможности такой не подвернулось. Все дни перед своим отъездом отец проводил, забаррикадировавшись в кабинете, собирая важные данные, упорядочивая документы и упаковывая книги. Если он когда-то и покидал кабинет, Лилит каждый раз находила сейф запертым. Она убедила себя, что в других обстоятельствах обязательно тут же положила бы амулет на место. Вскоре отец уже будет на пути в Бирму, а она – у тёти, которая остаётся для неё загадкой. Лилит для утешения погладила амулет и последовала за Милдред.

– Мне поручено прихватить вас, – сообщила та Элеоноре и Мэту. – Ключ хозяин оставил в двери.

– Здесь так можно? – изумилась Элеонора. – Грабителей опасаться не нужно?

– Очевидно, никто, кроме нас, не стремится в ту уродливую развалюху, которую ты купила, – попытался разжечь ссору Мэт.

Они погрузили багаж на заднее сиденье старенькой деревянной повозки, влекомой усталой на вид лошадью. Тёте, видимо, бросилось в глаза удивление Лилит, и она объяснила, что машины в Бонсдейле запрещены. Единственным транспортным средством, разрешённым на острове, были повозки и велосипеды, хотя при туристах даже велосипеды на центральной улице не приветствовались. Жители хотели быть уверенными, что антураж полностью соответствует жанру хоррора.

Из-за чемоданов места на заднем сиденье повозки хватило только для Элеоноры и Мэта, и Лилит пришлось сесть рядом с тётей на узком облучке. Даже притом, что Милдред и при встрече в порту не проявила каких-то восторженных чувств, теперь, прочитав письмо Йозефа, она со всей очевидностью держалась с Лилит холодно.

Они в молчании сидели бок о бок, а повозка с грохотом катилась по центральной улице, которая, как удостоверяла обветшавшая табличка, называлась Дьявольской. Чугунные фонари стояли так далеко друг от друга, что тьма между ними сгущалась чёрной стеной, и без фонарика приезжие метались бы туда-сюда, так и не найдя нужного дома. От центральной улицы отходили бесчисленные переулки, такие же неосвещённые, отчего расположенные там дома оставались скрытыми для глаз.

Лишь кое-где кто-то мелькал во мраке. Так, один раз Лилит разглядела неясные очертания спешащего мимо какого-то хромого калеки, а в другой – тень заросшего волосами прямоходящего существа с когтистыми руками. Но точнее Лилит ничего увидеть не успела, поскольку их тут же поглотила тьма.

Они всё больше удалялись от порта, однако и здесь в переулках клубились клочья тумана, пробираясь то туда, то сюда, словно в поисках кого-то или чего-то.

– Здесь что, везде стоят генераторы тумана? – полюбопытствовала Лилит.

– Нет, только в порту, чтобы туристы сразу по прибытии перепугались до смерти, – Милдред кивнула в сторону полосы тумана. – Здесь туман настоящий. От Детской трясины.

– Детской трясины? – переспросила Элеонора.

– Её так называют, потому что там уже много столетий то и дело пропадают дети. Видимо, никогда не будет лишним повторить, что трясина не место для игр.

Лилит судорожно сглотнула. Чем больше она узнавала об этом городишке, тем сильнее ей хотелось тут же вернуться домой.

– Лилит, значит, нам непременно стоит как-нибудь взглянуть на эту Детскую трясину, да? – ироничным тоном предложил Мэт. – Похоже, это единственное увлекательное местечко на этом богом забытом острове!

– Или там существует какой-то тайный портал, возвращающий в цивилизацию, – сострила Лилит. – И поэтому ни один ребёнок оттуда не вернулся. – Оба они захихикали, в то время как Элеонора и тётя Милдред почти синхронно вздохнули и покачали головой.

Они, грохоча, проезжали мимо разных сувенирных лавок, магазина сладостей под названием «Сласти или страсти» и ресторана «Франкенштейн», у дверей которого рекламный щит уговаривал попробовать блюдо дня «Крысиный гуляш с костями фри».

Внезапно Лилит пробрал озноб от порыва ледяного ветра. Странно, ведь буря уже улеглась. Она застегнула молнию на куртке.

– Уууу! Свежее мя-я-ясо, – раздался в этот момент чей-то голос, такой зловещий, что у Лилит мурашки по спине побежали.

За их повозкой увязалась какая-то женщина в драном старинном подвенечном платье. Однако она не шла рядом с повозкой, а парила над ней! Всё у неё было белое – развевающееся платье, волосы, лицо, и только глаза дымчато-чёрные.

– Вкусное свежее мясо для моей изголодавшейся души! – ликовала белая дама, разражаясь злобным смехом.

Приблизившись к повозке, она протянула к Лилит похожие на когти пальцы.

Лилит пришлось собрать все силы, чтобы непроизвольно не отпрянуть от когтей призрака. Это не по-настоящему, напомнила она себе, это просто аттракцион для туристов! И всё же чем ближе к её лицу придвигались прозрачные когти, тем сильнее она кожей ощущала какой-то необычный холод.

Ещё несколько сантиметров…

Лилит вздрогнула. Тётя рядом с ней угрожающе шикнула.

В ту же секунду белая дама отстала от них. Лилит даже показалось, что она заметила на её лице разочарование. Призрак развернулся и растворился в пространстве.

Потрясённая Лилит посмотрела на тётю, но та, резко отвернувшись, так же шикнула теперь на лошадь.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ну, старик, вперёд! – пробормотала она. Лошадь невозмутимо трусила дальше.

– А как работает этот трюк с белой дамой? – прервал Мэт повисшую над ними странную тишину. Очевидно, белая дама показалась устрашающе реальной не только Лилит.

– Это киносъёмка. Отдельные эпизоды транслируются проекторами и динамиками, которые установлены на крышах по всей Дьявольской улице, – раздражённо объяснила Милдред. – Так и возникает впечатление, будто призрак летит по улице.

– А ледяной ветер? – уточнила Лилит.

– Ветродуи.

– Жаль. Когда знаешь, как всё работает, уже не страшно, – огорчённо сказала Элеонора. Наверное, в эту минуту она увидела, как, подобно белой женщине в небе, ускользает вдохновляющая её атмосфера.

Лилит же слова тёти Милдред почти не успокоили. Они давали всему логическое объяснение, но от этого спектакля Лилит было не по себе.

Повозка свернула на узкую улочку. По ночному небу ползли обрывки серых туч, а колёса повозки рассекали бледное отражение луны в лужах. Они уже высадили Мэта с мамой у их нового дома. При виде расположенного далеко за городком деревянного дома Лилит от всей души посочувствовала Мэту. При этом дом был отнюдь не развалюхой, как его презрительно окрестил Мэт. Элеонора отремонтировала его, и, свежеокрашенный в ярко-красный цвет, он выглядел нарядно. Но что-то в нём невольно отталкивало Лилит. Может, маленькие тёмные окна верхнего этажа, будто бы злобно глядящие на незваных гостей, или то, что дом окружала полоса мёртвой земли, словно к этому месту не хотят приближаться даже трава и сорняки. Но, возможно, дело было в комментарии Милдред, что дом построили на холме Палачей. Между прочим, эту информацию Элеонора сопроводила восторженным «Как чудесно!». Мэт, очень неохотно попрощавшись с Лилит и её тётей, с поникшими плечами поплёлся за мамой в их новый дом.

Пока они тряслись по улице, Лилит задавалась вопросом, намного ли лучшая участь выпадет ей самой. Большинство домов здесь прятались в тени древних деревьев или за неприветливыми стенами, словно хранили в себе какие-то мрачные тайны и хотели защитить их от посторонних глаз.

Они остановились в конце улицы у обветшавшей виллы в несколько этажей, справа от которой возвышалась каменная стена. Вероятно, когда-то этот великолепный дом так и манил зайти внутрь, а теперь ставни криво висели в петлях, и, насколько Лилит могла разглядеть при свете луны, в крыше зияла дыра.

– Пожалуй, кое-что требует ремонта, – заметив взгляд племянницы, буркнула Милдред.

Она рассказала Лилит, что открыла в родительском доме приют для престарелых, и поэтому вид обветшавшего здания несколько удивил девочку. Кто же упечёт своих стареющих родственников в такой ветхий приют?

Посреди заросшего сада, скрипя, раскачивалась на ветру табличка.

– «Дом престарелых у кладбища», – прочла Лилит, спрыгнув с повозки. – Звучит как-то зловеще, разве нет?

Тётя недоумённо посмотрела на неё.

– Ну, ведь нельзя же прямо на табличке указывать на то, что жители дома, считай, уже всё равно что мертвы, – пояснила Лилит.

– Эта улица называется «У кладбища», – тётя указала на табличку с названием улицы, надпись на которой почти не читалась. – Оно начинается прямо за домом.

У Лилит перехватило дыхание. В конце улицы и правда виднелись массивные кованые ворота, шпили которых, словно копья, угрожающе вонзались в ночное небо. Створки ворот были закрыты и даже, как, отчасти успокоившись, отчасти удивившись, отметила Лилит, для надёжности заперты на висячий замок. По обе стороны от ворот располагались каменные грифы, свирепо глядя на всех присутствующих, а на верхушках колонн парили, широко расправив крылья, две летучие мыши. «Странные сторожа для кладбища», – промелькнуло в голове у Лилит.

Она собиралась уже пройти за тётей в дом, но та резко остановилась, словно вспомнила о чём-то важном.

– Лилит, отведи сначала Арчи на конюшню!

Девочка удивлённо заморгала.

– Я не очень разбираюсь в лошадях, – смущённо призналась она, указывая на повозку и упряжь. – Я даже не знаю, как Арчи отсюда выпрячь.

– Повозка пусть стоит тут, – ловкими движениями тётя отсоединила ремни и передала Лилит поводья Арчи. –  Корм я дам ему позже, а сейчас отведи его на конюшню. Она за домом, – она решительно вручила Лилит карманный фонарик.

– Ладно, как скажешь.

Лилит, недоумевая, смотрела, как тётя торопливо идёт к боковому входу и заходит в дом. И почему ей так важно, чтобы Лилит увела коня? Ведь Милдред могла хотя бы пойти вместе с ней и, воспользовавшись случаем, показать ей, как кормят лошадей. Лилит растерянно взглянула на Арчи.

– Ну что, пойдём уж тогда!

Она осторожно потянула поводья, и Арчи с готовностью тронулся с места. Они пошли по указанной Милдред тропинке среди деревьев, которая широкой дугой огибала виллу. Тётя, судя по всему, не придавала большого значения садовым работам: тропинку с обеих сторон обрамлял колючий кустарник. Его ветки тянулись к Лилит, как руки голодающих. При слабом свете фонарика они едва просматривались, и Лилит несколько раз застревала в них. Жутковатые шорох и потрескивание, исходившие точно не от них с Арчи, заставляли её то и дело оглядывать лежащие во мгле заросли. «Наверное, это всего лишь мыши, совы или хорьки, которых мы пугаем своими шагами», – пыталась успокоить саму себя Лилит.