Тайное общество по борьбе с ненормальностью. Том 10

Василий Зеленов

Тайное общество по борьбе с ненормальностью. Том 10

(Освобождение)

Маленькая грязная каморка, стены, покрытые толстым чёрным слоем копоти, ветхая мебель, скрипящие доски пола. Всё в здешнем месте указывало на полнейшее запустение. В дальнем углу стоял видавший виды стол, одну ножку которому заменяла стопка книг. Книг, вне всякого сомнения, старинных, некоторые имели дорогие кожаные переплёты. Что за свинское отношение к источникам знаний? За столом, на высоком табурете, сидел ссохшийся белокожий старик, облачённый в засаленный балахон, чей капюшон был наполовину оторван. Казалось, одежда, давным-давно нуждавшаяся либо в починке и стирке, либо в полной замене, старика совершенно не беспокоила. Взглядом чёрных, лишённых радужной оболочки глаз, он изучал маленькую шкатулку, лежавшую перед ним. Шкатулка была изготовлена из дерева, покрытого тёмным лаком; на её крышке были вырезаны загадочные письмена на неизвестном языке. Буквы больше походили на геометрические фигуры, мастерски переплетённые друг с другом, где одна плавно перетекала в следующую. Письмена напоминали лабиринт, пройти который не каждому под силу.

Старик сидел неподвижно, со стороны напоминая манекен, затем слегка потряс головой, словно сбрасывая наваждение. Подвинув керосиновую лампу, источавшую желтоватый свет, поближе к шкатулке, он пробормотал:

– Фортер потерпел неудачу. Что ж, это было ожидаемо.

Огастус Эккер считал провалившийся план Фортера вполне достижимым. Заставить мальчишку использовать меч Инари было бы проще простого, однако место оказалось выбрано неудачно. Старинные, давно заброшенные катакомбы, безумец, поглощавший магию и державший её в себе. Если бы не он, то всё сложилось бы удачно. Вмешалась целая куча внешних обстоятельств, с которыми не под силу было справиться даже Фортеру, несмотря на все его возможности. К тому же Летрим очень не вовремя объявился со своей свитой. Именно последний момент и привёл к закономерному краху.

– Наверное, придётся мне составлять собственный план. С учётом нынешнего печального положения, разумеется.

Бесценный меч Инари, способный всё изменить, попал в руки к Летриму, и теперь нет никакой надежды вновь заполучить Спящий Артефакт. Его наверняка так хорошо запрячут, что на поиски уйдут целые столетия, если не больше. Либо же сдадут новой хранительнице взамен Хариб, с которой не так давно расправился Фортер. Естественным образом возникал главный вопрос: был ли иной способ разрушить Границу? Был, и Огастус знал о нём. Как и Летрим, который постарается не допустить этого, если правда по какой-то причине всплывёт. Всячески поддерживаю его в этом непростом деле!

– Но я поступлю иначе, – зловещая ухмылка появилась на лице старика. Он на секунду поднял взгляд, устремил его на небольшую металлическую дверь, через которую в каморку то и дело захаживали гости из мира мёртвых, а после снова вернулся к изучению шкатулки.

Огастус точно знал, что вырезанное на крышке послание пусть и было довольно странным, но содержало в себе ключ, благодаря которому шкатулку удастся открыть и заполучить бесценный предмет, лежавший внутри. Всего их четыре, и они соединяются в единое целое, а уж оно впоследствии поможет сбежать из этой темницы. Старик порылся в кармане балахона и достал оттуда увесистую шестерёнку, добытую путём хитрости и обмана. Ты представить себе не можешь, кто кого в итоге обманул. Даже не имея возможности выйти из каморки, он всё равно заполучил одну из частей Скачка. Шестерёнка была древней на вид, изготовленной из потемневшей от времени меди; в некоторых местах имелись маленькие зелёные пятна, а также виднелся выдавленный знак в виде глаза с крестиком вместо зрачка.

Шестерёнка из кармана плавно перекочевала к шкатулке и опустилась на стол возле неё. Тонкая, с длинными пальцами рука Огастуса сжалась в кулак, он вытянул указательный палец и приложил его к одному из знаков, вырезанных на крышке шкатулки.

– Замка нет, но ты всё равно закрыта. И даже силой открыть не получается. В чём же твой секрет? Есть надежда, что ты никогда этого не узнаешь.

Шкатулка попала в руки Огастуса чуть меньше трёхсот лет назад, что по меркам жителя мира мёртвых было совсем незначительным сроком. Будто произошло вчера. Всё это время старик тщетно пытался заглянуть внутрь, делая попытку за попыткой, не приносивших результата, но свято верил, что однажды он достигнет успеха. Жаль, что в этом проклятом месте блокируется всякая магия, иначе можно было бы применить её. Правда, в таком случае имелся риск уничтожить бесценный предмет в шкатулке, а на подобное Огастус не пойдёт ни под каким предлогом. В настоящий момент он точно знал, что ответ прячется в вырезанных на крышке символах. Это определённо было зашифрованное послание, которое следовало прочесть. Нужен лишь ключ, маленькая зацепка, и хитроумный клубок удастся распутать. Однако за почти три столетия видимого сдвига в расшифровке так и не случилось. Поначалу Огастус думал, что каждый знак – это определённая буква, но вскоре распрощался с подобным умозаключением, когда осознал, что все знаки разные и нет ни одного повторяющегося. Значит, имеет место быть что-то другое. Но что?

Глубоко задумавшись, Огастус продолжал водить указательным пальцем по знакам, отмечая их шероховатость, пока внезапно…

– Что это?

Жуткие глаза старика широко распахнулись, он поверить не мог в то, что видит. Один из знаков, похожий на равнобедренный треугольник с расположенными внутри пятью крестиками, начал источать слабый, едва видимый белый свет. Огастус тут же схватился за керосиновую лампу и подкрутил вентиль, уменьшив горение фитиля. В каморке мгновенно сгустился мрак, но исходивший от шкатулки свет, наоборот, стал намного ярче.

– Кажется… я понял. И этот факт не может не печалить.

Кое-как справившись с первоначальным изумлением и вернув себе привычное спокойствие, заодно натянув непроницаемую маску на лицо, Огастус взял шкатулку в левую руку, а указательным пальцем правой осторожно провёл по следующему знаку – начав в одной точке и закончив на ней же, пройдя неотрывно все линии и изгибы. Результат получился ожидаемый – знак начал светиться. Однако самый первый, наоборот, погас. Старик нахмурился, думая, будто сделал что-то не так, но спустя минуту пришёл к выводу, что находится на верном пути.

– Правильная последовательность, просто нужна правильная последовательность…

Здравая мысль внушила Огастусу уверенность, что шкатулка будет открыта сегодня. Он испытал невиданный доселе подъём и с энтузиазмом принялся водить указательным пальцем по знакам, гадая, почему столь очевидный вариант не пришёл ему в голову раньше. Хорошие идеи всегда приходят со значительным опозданием. Вся окружающая обстановка словно перестала существовать, остались лишь деревянная шкатулка и неуёмное желание её открыть. Огастус даже наплевал на осторожность и тот факт, что в каморку могут неожиданно нагрянуть его тюремщики. Более того, сюда может прийти сам Летрим, что было бы очень некстати. Один из правителей мира мёртвых прекрасно осведомлён о существовании Скачка, а также поразительных возможностях этого изобретения, позволявшего самостоятельно открывать новый тип Врат и с их помощью перемещаться между мирами мёртвых различных Параллелей.

Прошло десять минут, пятнадцать, полчаса, час… Нервное напряжение, целиком и полностью охватившее Огастуса, нарастало с каждой секундой. Приходилось прилагать усилия, чтобы держать себя в руках, ведь всякий раз, как начинал светиться очередной знак, а все предыдущие одновременно гасли, указательный палец предательски дрожал. Может, успокоительное стоит принять? Старик весь взмок от усердия, хотя почти никаких физических усилий не прилагал; на лбу то и дело проступали крупные капли пота, которые приходилось постоянно вытирать рукавом балахона.

Из сорока двух знаков светилось уже тридцать восемь, осталось совсем чуть-чуть. Цель была близка как никогда прежде. Решив немного успокоиться, Огастус спрыгнул с табуретки, прошёлся от одной стены каморки до другой и вернулся назад. Он протянул руку, взял стоявший возле керосиновой лампы стакан в подстаканнике и сделал глоток мутной жидкости, похожей на воду, которую зачерпнули из болота. Желудок тебе спасибо не скажет. Старик не торопился браться за один из четырёх оставшихся знаков, тревожился, что предыдущие труды одним неловким движением пойдут насмарку, невзирая на то, что ему без проблем удалось в точности запомнить всю общую последовательность. Память никогда не подводила, это то, чем Вселенная его наградила с самого появления в мире мёртвых.

– Почти у цели.

Только это заставило Огастуса наконец собраться с силами и провести по следующему знаку. Он засветился, при этом все предыдущие не погасли. «Отлично, – подумал старик. – Главное, не совершить ошибку под конец пути».

Тридцать девять.

Сорок.

Сорок один.

Огастус едва не издал победный клич: цель достигнута, осталось сделать последний шаг. И он был незамедлительно сделан. Свечение всех сорока двух знаков сменилось с белого на зелёный, а затем они одновременно погасли. В наступившей непроницаемой тишине отчётливо послышался щелчок, а крышка шкатулки слегка приоткрылась. Огастус впал в оцепенение, он тяжело дышал, а его глаза буквально горели от предвкушения. Триста лет, примерно столько он ждал этого момента, теперь же с трудом мог поверить, что история, растянувшаяся на такой срок, наконец-то подошла к своему логическому финалу. Но вскоре начнётся другая, от которой всем станет плохо, не так ли? Выйдя из оцепенения и не желая больше терять ни секунды, Огастус открыл шкатулку полностью и заглянул внутрь.

– Что… это такое?

В шкатулке покоилась чёрная кожаная перчатка, которая была усеяна десятком небольших металлических пластин, соединённых между собой тонкими медными проводками. Среди них выделялась одна пластина, располагавшаяся возле безымянного пальца. Она была крупнее остальных, вдобавок на ней виднелась гравировка в виде полумесяца.

Судорожно сглотнув, Огастус аккуратно взял перчатку и поднёс её поближе к глазам. Он ожидал увидеть нечто совсем другое, поэтому где-то в глубине начинал испытывать разочарование. Внутри должна была находиться одна из частей Скачка, об этом утверждал тот, кто принёс шкатулку много лет назад. Не успел старик должным образом осмотреть полученную вещицу, как заметил, что на дне шкатулки покоится сложенный вчетверо лист коричневой бумаги. Огастус отложил перчатку в сторону, достал лист и развернул его, углубившись в чтение. Чем больше он читал, тем шире становились его глаза.

– Инструкция, – пробормотал Огастус. – Инструкция, чёрт меня дери, по правильному использованию…

Взгляд сам собой соскочил с текста на странную кожаную перчатку.

– Использованию Скачка.

Огастус спрыгнул с табуретки, та покачнулась и с грохотом упала на пол, но на неё даже не обратили внимание, которое теперь полностью приковалось к перчатке.

– Столько лет… Всё это было обманом, чтобы обводить ищущих вокруг пальца. Искали большое приспособление, а оно в итоге оказалось…

Огастус на секунду закрыл глаза, он чувствовал себя полным дураком, тоже принявшим общеизвестную в узких кругах байку за чистую монету. Скачок – прибор, позволявший перемещаться между мирами мёртвых различных Параллелей. Прибор, который по слухам разобрали на четыре части и запрятали в отдалённых местах, чтобы невозможно было их собрать воедино, поскольку кое-кто посчитал подобное изобретение опасным. Логичнее было бы его уничтожить, вам не кажется? Но всё это в итоге оказалось ложью, многовековой ложью. Скачок являлся перчаткой, в комплекте с которой шла подробная инструкция по использованию. Почерк был кривой и неразборчивый, будто у человека без конца тряслись руки, тем не менее Огастус всё равно смог прочитать и понять весь написанный текст от первой и до последней строчки. Прочитать и запомнить слово в слово. Любой ученик позавидовал бы такой феноменальной памяти! Аккуратно сложив листок, старик убрал его в карман балахона. Не факт, что он пригодится в будущем, но от подобных важных вещей не стоит просто так избавляться.

По-прежнему держа перчатку в руке, Огастус взял медную шестерёнку, которую ему не так давно добыла компания несносных детей, и пробормотал:

– Тогда ты для чего нужна? Мы бы и сами хотели знать.

Предназначение наверняка имелось, не просто же так её сделали и затем запрятали в шкатулку, окружив последнюю непроницаемым магическим барьером. Сначала у Огастуса возникло сильное желание заняться этим вопросом вплотную, но он быстро изменил решение. Теперь, обладая Скачком, появились новые возможности, а вместе с ними и новые дела, которые надо было свершить. Загадочная медная шестерёнка отправилась в полёт через всю каморку, ударившись о стену и упав на пол. Какая грубость, в её изготовление вложили время и силы!

Времени и так было потрачено немало, поэтому Огастус торопливо натянул перчатку на правую руку, сжал в кулак, а затем оттопырил указательный и большой пальцы. Так было сказано в инструкции. По прошествии нескольких секунд одна из пластин – самая крупная – сменила цвет с металлического на совершенно чёрный.

– Работает!

Далее следовало провести нехитрые манипуляции. Рука Огастуса вытянулась, начертив в воздухе прямоугольник, после переместилась в центр невидимой фигуры. Раздался щелчок пальцами, и перед стариком тотчас возникли овальные Врата.

– Наконец-то!

Момент триумфа, Огастус едва не пустился в пляс, настолько его обрадовало увиденное. Не успел он сделать и шага, как послышался скрип, который за минувшие столетия раздавался здесь не раз и не два. Маленькая металлическая дверца открылась настежь, и через неё в каморку прошёл рыжеволосый мужчина в строгом деловом костюме. Его сопровождал ещё один, одетый схожим образом.

Летрим и Огастус пересеклись взглядами. Старик самодовольно улыбнулся и сказал:

– Счастливо оставаться. Скоро вы обо мне услышите. Мы бы предпочли оглохнуть.

И шагнул во Врата, которые сразу же закрылись.

Летрим стоял на месте, не в силах сделать ни малейшего движения. Он словно прирос к полу, став с ним единым целым. Его сопровождающий тоже превратился в каменного истукана, будто повторяя за шефом. Это то, что называют нервным оцепенением? Спустя полминуты Летрим наконец-то обрёл способность двигаться. Он быстрым шагом пересёк каморку и остановился там, где совсем недавно светились Врата.

– Какого чёрта?! Очень правильный и очень экзистенциальный вопрос.

Ответить, разумеется, было некому. Летрим обернулся и посмотрел на своего спутника, но тот лишь пожал плечами, выглядя при этом до невозможности растерянным. Однако всё же он нашёл в себе смелость сообщить очевидную вещь:

– К Фортеру и Алайз теперь добавился Огастус Эккер.

Сказано было ровным и спокойным голосом, будто произошедшее меньше минуты назад не имело никакого значения.

– Спасибо, Матей, – сердито буркнул Летрим. – Я это видел собственными глазами. Каким чудом ему удалось открыть Врата? Здесь, на Границе…

– Этому должно быть разумное объяснение, – отозвался Матей.

– Потрудись-ка его отыскать.

Матей принялся осматривать каморку, а Летрим тем временем подошёл к столу и уставился на раскрытую шкатулку. Несколько мгновений он разглядывал её, не решаясь прикасаться к ней, а затем взял в руки и поинтересовался:

– Что это такое? Я не припоминаю подобного здесь.

– Да, я тоже вижу эту шкатулку впервые, – сказал Матей, который выглядел одновременно озадаченным и обеспокоенным.

– Разве не твои подопечные проводили здесь регулярные осмотры? – сурово спросил Летрим.

– Мои, но эту шкатулку они точно не находили, – Матей понял, что его готовятся разнести в пух и прах за плохую работу. – Я и сам её ни разу не видел.

– Тогда откуда она?

– Должно быть, Эккер надёжно прятал её, другого объяснения придумать не могу.

– Где он мог это делать? Каморка маленькая, мест для тайников здесь попросту нет.

– Значит, старик всегда держал шкатулку при себе. Его-то самого мы не проверяли. А вот это уже большой просчёт!

– Либо дело в том, что осмотры проводились недостаточно тщательно.

Матею было обидно слышать подобное, и он хотел что-то сказать в своё оправдание, однако решил в итоге промолчать. Летрим всё равно не примет какие-либо доводы, даже если они будут звучать максимально логично. По его лицу этого не было видно, но он пребывал в бешенстве оттого, что Огастус Эккер, находившийся в заточении несколько веков, сумел самым немыслимым образом сбежать.

– Врата, – проговорил Матей, стараясь перевести разговор на другую тему. – Ты ведь видел их?

– Ясно и чётко, – кивнул Летрим, которому по-прежнему было трудно поверить в существование Врат на Границе.

– Это же чистый бред. Мы находимся на Границе, здесь, как и в нашем мире, Врата появляться не могут.

– Не могут, но необъяснимым образом появились.

– Я нахожу этому лишь одно объяснение – Скачок.

– Тот самый? Если верить легендам, то его ведь разобрали на несколько частей, которые давно утеряны. Или ты предполагаешь, будто Огастус как-то сумел их раздобыть?

– Нельзя такого исключать.

Летрим крепко задумался. Слова Матея не были лишены смысла. Мироздание устроено таким странным образом, что Врат нет ни в мире мёртвых, ни на Границе, которая разделяет два мира. Однако Врата были прямо перед Огастусом, он прошёл через них, хотя наверняка понятия не имел, куда те могут завести.

Скверная ситуация, вызванная тем, что Фортер и Алайз оказались на свободе, по мнению Летрима начала становиться ещё хуже. Эти двое были фанатичными последователями самоубийственной идеи, рождённой в воспалённом разуме. Что касается Огастуса Эккера, то он являлся самым настоящим ларцом с неожиданностями. С равной степенью вероятности старик мог либо вновь примкнуть к Фортеру и Алайз, либо воплотить в жизнь один из своих безумных замыслов, коих у него было в избытке. И эта неопределённость чрезвычайно раздражала Летрима. Повернувшись к Матею, он сказал:

– Возвращайся. Оповести всех, что у нас ещё один беглец. Пусть будут максимально готовы к любому развитию событий.

– Слушаюсь.

Матей покинул каморку через металлическую дверь, закрыв её за собой. Проводив его взглядом, Летрим поставил шкатулку на стол и принялся осматривать помещение. Вряд ли Огастус оставил здесь что-либо ценное, но такого исключать было нельзя. На полу возле стены, на которой висела старинная карта, мужчина обнаружил небольшую медную шестерёнку. Он подобрал её и внимательно осмотрел, заметив выдавленный глаз со зрачком в виде крестика. Схожий знак Летрим уже встречал. В тех катакомбах, где обнаружились Фортер и Алайз. Тогда не получилось их поймать из-за непредвиденных обстоятельств.

– Попала сюда из мира живых… Кто же тебя принёс? Неужели те дети? Почему чуть что – сразу мы?!

Решив разобраться с этим позже, Летрим сунул шестерёнку в карман штанов. Мужчина раскинул обе руки в стороны, пробормотал короткую фразу на непонятном языке и трижды щёлкнул пальцами. Затем повернулся на девяносто градусов и повторил предыдущие действия. Вскоре послышался тихий звук, похожий на шелест бумаги. Тяжело вздохнув, Летрим подошёл к другой двери – большой и деревянной, покрытой облупившейся коричневой краской, – открыл её и вышел наружу. Он оказался на небольшой возвышенности, со всех сторон окружённой бесконечными болотами. Повсюду виднелись мёртвые деревья с корой, имевшей серый оттенок, и ссохшейся листвой, которая отчего-то не опала. Над головой клубились серые облака, неспешно плывшие куда-то вдаль.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, Летрим крикнул:

– Варна!

Не прошло и минуты, как возле него материализовалась молодая девушка, одетая в платье василькового цвета и высокие сапоги до колен. Девушка была красивой, с изящными и утончёнными чертами лица, длинными русыми волосами, заплетёнными в косу и миндалевыми глазами цвета оливок. Варна сначала посмотрела на домик, возле которого стоял Летрим, после перевела взгляд на самого мужчину и спросила:

– Ты решил его освободить, что ли?

– Нет, – ответил Летрим. – Как ни поразительно, но он освободился самостоятельно.

– Что? – Варна была шокирована. – Невозможно!

– Ещё как возможно, – хмуро пробормотал Летрим.

– Я проверяла барьер полчаса назад, он был на месте. А надо не самостоятельно проверять, а устанавливать современные системы охраны!

– Это я его снял, потому что нужда в нём отпала.

– И как же Эккеру удалось сбежать?

– Предполагаю, что он сумел раздобыть Скачок. С его помощью открыл Врата, в которые и шагнул прямо у меня на глазах. Не забыв попрощаться, разумеется.

– Скачок? Он что, реален? – на лице Варны отразилось искреннее удивление. – Я думала, этот прибор не более, чем красивая сказка для тех, кто любит искать всякие древние артефакты.

– Видимо, не такая уж сказка, – Летрим поморщился. – Теперь у нас одной проблемой больше. Ты ведь присматривала всё это время за Огастусом, поэтому у него могут быть к тебе определённые претензии. Будь начеку.

– Вряд ли он сможет застать меня врасплох.

– Тем не менее просто знай, что три безумца за прошедшее время не отказались от своих замыслов.

– От навязчивых идей непросто избавиться. Не зря же они так называются.

– Если тебе будет нужна охрана, то я её немедленно вызову.

– Не переживай, ты ведь прекрасно осведомлён о моих способностях. Здесь моя вотчина, и никто не сможет мне навредить.

Летрим коротко кивнул и, попрощавшись с Варной, растворился в воздухе, отбыв в родной мир. Девушка продолжала неподвижно стоять на месте, разглядывая крохотный бревенчатый домик без окон; вскоре ей на плечо приземлился большой чёрный ворон, который трескучим голосом произнёс:

– Всё потихоньку катится к чертям, не так ли?

– Не думаю, Граф, – сказала Варна.

– Огастус ведь самостоятельно сбежал, тебе не кажется, что это отразится на твоей задумке?

– Возможно, пока остаётся только наблюдать.

Наблюдать, как всё летит в тартарары?!

Глава 1. Связь с прошлым

Начало ноября Лесовск встретил обильными снегопадами. Природа явно решила сыграть с городом злую шутку, заодно напомнив, что зима не за горами. Снег сыпал с небольшими перерывами с раннего утра и до глубокой ночи, укутывая улицы белоснежным покрывалом, которое прятало под собой всю осеннюю грязь и добавляло городу красоты и очарования. Дети, в большинстве своём обрадованные столь внезапным пришествием зимы, принялись ударными темпами лепить снеговиков и строить крепости, начисто позабыв, что до окончания осенних каникул осталось совсем немного времени. Не сыпь соль на рану. По воздуху из одной стороны в другую беспрестанно летели снежки, и в каждом дворе раздавались весёлые крики и хохот.

Однако не всех текущее положение вещей обрадовало. Сильнее остальных расстроились коммунальные службы Лесовска, которые отчаянно боролись с сугробами на дорогах и тротуарах, но в этой борьбе проигрывали, не показывая должных результатов. У этих граждан всегда одно оправдание – зима пришла рано. Даже если первый снег выпадает в середине января. Многие взрослые жители города, которым надо было утром идти на работу, возмущались тому, что им приходится каждый день ходить по узкой тропинке, протоптанной теми, кто вышел на улицу раньше остальных. И чего людям не спится? Автомобилисты в это трудное время тоже стали более осторожными, поскольку появилась ненулевая вероятность где-нибудь забуксовать, либо же вообще улететь в кювет.

Было уже восемь часов вечера, когда очередной снегопад начал мал-помалу утихать. Благодаря стоявшему на улице фонарю падавшие снежинки были хорошо видны. Стоя возле окна и глубоко погрузившись в собственные мысли, на них взирала Серафима Родионова, к которой с начальных классов приклеилось странное прозвище Тильда. Одетая в короткие шорты и футболку, она, несмотря на то что в квартире было тепло, на ноги всё равно натянула шерстяные носки весёлой расцветки, где между собой чередовалось несколько ярких цветов. Её голову украшали длинные чёрные волосы, убранные в привычный конский хвост, доходивший девушке до поясницы.

Серафима любила и одновременно не любила зиму. Ей нравилось то, как выпавший снег преображал практически до неузнаваемости привычную действительность. Белые шапки на крышах домов и машин, белые пуховики на деревьях. Всё это выглядело до невероятия красиво и так и просилось на картину к художнику. Однако вместе с тем черновласка не очень хорошо переносила холод, поэтому зимой предпочитала по большей части отсиживаться дома, а если выпадала необходимость выйти на улицу, то одевалась так, будто планировала отправиться аж на Северный полюс.