Разные люди

Соловьев занимал эту должность довольно давно. Был на хорошем счету у руководства. Тем не менее, в начальники его выдвигать не спешили. По какой точно причине сказать довольно трудно. Ведь с работой, вроде бы, справлялся. Скорее всего, это было из-за его характера. Возможно, сказалось то, что по характеру он был упрямый. Его трудно было переубедить свернуть с того пути, который он выбрал, переубедить в том, во что он верил. Жестковатый характер. Не жестокий, а жестковатый и прямой в отношениях с людьми. Тем более, что довольно часто в сложной ситуации он оказывался правым. Ведь, как говорится, опыт не пропьешь. А опыт у него был, начинал он службу простым опером. Но не всем нравилось такое его поведение.

– Попов, зайдите ко мне.

– Слушаюсь.

Сергей прошел вслед за Соловьевым к двери в его кабинет. Уже внутри его Соловьев спросил:

– Ты ведь в курсе случившегося?

– Так точно.

– Как такое могло произойти, кто в этом виноват будут разбираться потом. Сейчас нужно побыстрее найти этого отморозка. Пока возбуждено только одно уголовное дело по факту хищения огнестрельного оружия. В ближайшее время будет возбуждено еще несколько. Дело в том, что, похитив пистолет с патронами, он поехал к родителя, и, угрожая пистолетом, завладел довольно крупной суммой денег. Родители уже написали заявление о привлечении их сына к уголовной ответственности.

Соловьев встал и прошелся по кабинету. Какие – то мысли не давали ему покоя. А может он думал говорить все Попову или нет.

Усевшись снова в свое кресло, он продолжил:

– Со слов матери, Дорожко был пьяный и заявил, что сейчас у него появилась возможность рассчитаться со Светой. Нам удалось установить, что Светлана – это бывшая девушка Дорожко. Дело даже шло к свадьбе. Но потом она бросила его. И не мудрено. Вышла замуж за другого. Прошло уже два года. Но он не может успокоиться. Сейчас она с мужем и ребенком проживает в другом городе нашей области. Доехать туда можно и на электричке, и на поезде, и на машине и на автобусе. На попутке, в конце концов. Этим способом он, вероятно, и будет добираться до того города, если, конечно, поедет туда. Мы связались с территориалами и попросили их проконтролировать Светлану, прикрыть ее. Связались с нашими на станции в том городе. Надеюсь, что они его встретят. Нам же нужно зачистить все в нашем городе. Чтобы потом не оказалось, что он никуда не поехал, а пошел разбойничать здесь. Допустить этого мы не можем.

– Конечно. Я прекрасно понимаю это. И не только я. Все наши готовы работать. Но я лично с ним не встречался.

– А ты мог его и не знать еще. Дорожко только две недели, как работает на вашей станции. До этого он был на другой. Но там что-то произошло. Что именно мне доложат позже. Ты же знаешь, какой большой некомплект у железнодорожников. Ведь их всех нужно обязательно обучать, готовить. Только специалисты могут работать в условиях постоянного движения железнодорожных составов. Вот и взяли его на свою голову.

– Понятно.

– Сергей, я прошу, как человек, и требую от тебя, как твой начальник: подними всю свою агентуру, установи знакомых Дорожно. Самое главное – установи, где он сейчас скрывается. Он ведь не дурак, понимает, что его ищут. Значит, схоронился где-то. Конечно, может он уже едет к Светлане. Тогда нам будет полегче. А, если нет? Если прячется где-то здесь? Тогда мы без штанов останемся. Понятно?

– Конечно. Постараемся все сделать, что сможем.

– Постарайся. Если будет какая-нибудь информация, которую сам не сможешь проверить, звони мне или дежурному в любое время дня и ночи. Поможем. Сейчас все стоят на ушах. Уже звонки посыпались. Страхуется начальство. Дело пахнет керосином. Разбор полетов будет жестким. Такого у нас уже давно не было. Пойми меня правильно.

– Все понятно.

– Фотографию Дорожко получили?

– Да, по факсу из дежурки прислали. Раздадим всем, кому нужно. Разрешите идти?

– Иди. Работай. Надеюсь на успех.

«Да, дела, – подумал Сергей, выходя из кабинета начальства.– Видно уже накрутили ему хвоста. Придется действительно взяться за дело».

Выйдя из здания отдела, Сергей направился к РАФу. Веснушкин уже сидел в нем.

– Ну, что, как там?

– Придется покрутиться.

– Откровенно говоря, я посмотрел на фото. И не могу сказать, что знаю этого парня. Как-то не пришлось встретиться.

– Так и я тоже не знаком с ним. Вот это и плохо. Недостаточно еще мы знаем работников станции. А ведь должны знать всех.

– Согласен, что почаще нужно общаться с людьми. Тогда никто и не выскочит из поля зрения.

– Вот именно. Ну, что, поехали, – обратился Сергей к водителю.

Тот молча кивнул и завел движок. Машина тронулась и покатила на базу, как говорил обычно Веснушкин про ЛПМ.

А на станции работа кипела, как обычно. Все так же маневровый тепловоз подгонял на станцию составы вагонов с грузами и пустые под погрузку. Все также ритмично двигались шестеренки этой машины, называемой железнодорожным транспортом. И каждый работник выполнял свою роль винтика в этой машине.

Все также деловито подъезжали автомашины с грузами, быстро разгружались и отъезжали от складов и погрузо-разгрузочной рампы. Их место занимали порожные машины, которые быстро загружались товарами и также отъезжали в сторону.

Приемосдатчики, в основном, почему – то, женщины, быстро и уверенно оформляли необходимые документы и одновременно следили за погрузкой – выгрузкой. А представители заказчиков вприпрыжку гонялись за ними, суя все новые и новые документы.

И не было, казалось, никому дела до того, что милиционеры зашевелились по тревоге, что совершено преступление, и могут быть совершены новые.

А, может так и должно быть на самом деле? Каждый должен делать то, что обязан делать на своем рабочем месте. И тогда все будет хорошо.

Выйдя из машины у здания, где располагался ЛПМ, Сергей огляделся. Неожиданно взгляд его упал на приемосдатчицу контейнерной площадки. Он хорошо ее знал. Зовут Зоей. Работает давно. Опытный работник. Да, и как женщина, приятная. Аккуратная такая. Симпатичная.

Сергей обратил внимание на то, что она сидела на скамейке посередине этой суеты, какая-то умиротворенная и тихая. Как будто вовсе не обращала внимание на эту повседневную кутерьму вокруг нее. Он присмотрелся к ней. И вдруг его как током пронзило. Взгляд его задержался на ее животике, который упруго и ненавязчиво выпирал из-под рабочего халата, прикрытого сверху телогрейкой.

«Вот те раз! Сколько общался с ней раньше, а только сейчас заметил, что она беременна. А ведь так оно и есть. Ну, Семен, ты даешь!» – усмехнулся про себя Сергей.

Он имел в виду мужа Зои, который тоже работал на контейнерной площадке крановщиком, но в другую смену. Сергей знал, по какой причине они не могли работать в одной смене. У них ведь уже было двое детей – дошколят. А тут, видишь, еще один просится.

« Ну, теперь пивом ты не отделаешься», – Сергей с удовольствием представил, как Семен будет «проставляться».

Войдя в кабинет, Сергей увидел там Стрельченко и еще двух милиционеров ЛПМ. Если про последних он как-то не задумался, то нахождение Стрельченко в кабинете в такое время было удивительным. Ну, понятно, были бы там занятия по служебной или политической работе. Но не теперь.

– А ты чего не идешь домой? Ночь же отбарабанил. Положен отдых.

– Пойдешь тут как же, – старшина вздохнул. – Телефонограмма пришла из отдела о задействовании всего личного состава, даже тех, кто на выходных, или, как я, отработал ночную смену. Отпускников только не отзывают. А тут ночью даже прикорнуть не сумел. То одно, то другое. Пока спать не хочется. Но по себе знаю, что часа через два свалюсь просто – на просто и все. Я вот тут подумал, читая эту телефонограмму, неужели те, кто издает такие умные приказы, никогда сами не дежурили ночью? Попробовал бы кто-нибудь из них отдежурить 12 часов, а потом снова заступить на вахту. Хотя, что я травлю душу и себе и вам всем. Ничего ведь не изменишь. Приказ есть приказ. Нужно работать дальше. Хотя это и несправедливо.

Он как-то горестно махнул рукой и отвернулся к окну.

«Расстроился парень, – подумал о нем Сергей. – Он, наверняка уже планы какие-то построил, что будет делать после того, как отдохнет. Действительно отработал же человек свое. И имеет право на отдых. Но и отпустить его никто не отпустит. Кому нужно потом отчитываться перед начальством. Пускай даже оно не право. Но есть ведь Дисциплинарный устав и так далее. Так, что никуда не деться. Придется Вадиму помучиться. А ведь на его месте мог оказаться любой из нас. В том числе и я. Э-хе-хе».

– А кому сейчас легко? – Сергей старался говорить спокойно и уверенно. – Нужно работать. Начальник не появлялся?

– Звонил из отдела, сказал, что подпишет какие-то бумаги и прибудет руководить нами по поимке Дорожко, – деловито доложил старшина.

– Понятно, – Сергей задумался. – Ребята, а что мы знаем про этого злодея, кроме того, что он недавно устроился на нашу станцию, прибыв с другой?

– Что, что, – переспросил старшина – Да ничего толком не знаем. Пока Вы ездили в отдел, я сходил и поговорил с мужиками. Они про него всякое говорят. Но, кстати, ничего подобного никто от него не ожидал. У нас на станции недавно. Тихий, скромный даже. Исполнительный. Поэтому ему и позволили отдохнуть. Кстати, чайку кто будет? Я тут вскипятил чайник. Правда, кроме сахара к чаю ничего нет. Все уже съели.

– Так у меня же есть, – живо отозвался Веснушкин.

Он достал из полиэтиленового пакета, с которым пришел на дежурство, сверток из газеты. А в нем лежало несколько бутербродов с колбасой и сыром. – Да, каждое дело делается лучше на сытый желудок. Это не я сказал, а ученые доказывают. К тому же, когда еще придется перекусывать. Сейчас налетят архаровцы. И пошло, поехало. Только успевай, поворачивайся и исполняй их распоряжения: отнеси-поднеси то, приведи – привези того.

      «Действительно, нужно поговорить с людьми, пока начальство не нагрянуло. Может кто-нибудь и подкинет дельную мысль. Сейчас нужно хвататься за каждую соломинку. Ведь в любом случае с нас не слезут, пока Дорожко не поймают. Преступление совершено на нашей территории. Значит, нам и раскрывать его или отдуваться перед начальством. Как раскрывать? Способов много. А нужно выбрать самый оптимальный. Может даже неожиданный способ. Кстати самый верный – это люди. Через них, а точнее с их помощью можно раскрыть любое преступление. Главное найти этих людей, которые смогли бы помочь. И расшевелить их. Ну, и самому пошевелиться. Раскинуть мозгами».

Рассуждая, таким образом, Сергей обратился к соратникам по совместной борьбе с преступностью:

– Хорошо. Вы тут чаёвничайте, а мне нужно отойти на несколько минут.

Прихватив блокнот и ручку, он вышел из кабинета и направился к ангарному складу, где располагались четыре железнодорожных пути и 3 платформы для погрузки – выгрузки отправок различных грузов в крытых вагонах. Работа в ангаре не затихала ни на минуту.

Там-то и работали сейчас те, кто по разным причинам согласился помогать нашим правоохранителям, беречь наш покой и имущество.

Сергей решил встретиться с теми, кто работал в эту смену. Сделать эту нужно было безотлагательно по разным причинам. Во-первых, кто-нибудь действительно, если не поможет, то подскажет верное направление поисков. А во-вторых, даже при отрицательном результате можно будет отчитаться перед начальством о проделанной работе.

У сыщика на связи было несколько агентов. Возможно, что должно было бы быть больше. Но все эти люди действительно помогали бороться с преступностью. И это несмотря на то, что практически все они сами были судимые. Меняются люди. В том числе и в лучшую сторону. Он не раз уже имел возможность убедиться в этом.

Конечно, умными и опытными людьми издано множество приказов и инструкций по ведению оперативно-розыскной работы. Есть теперь даже Закон об оперативно-розыскной работе. В них хорошо и гладко все расписано, что и как можно и нужно делать. Но одно дело инструкция и другое – действительность. Не все можно уложить в текст инструкции или закона. В жизни на практике все значительно сложнее. Взять хотя бы такой прием, как вербовка агента, без чего не будет никакой оперативной работы. Как вот так вот просто подойти к человеку и предложить работать на государство против в основном таких же, как он сам. Хорошо, если есть возможность прижать его на чем-то. Но и это далеко не всегда действует.

Раньше про такое открыто, и говорить – то было не принято. Да, что там непринято. Категорически запрещалось. К тому же действовала цензура.

Теперь другое дело. Кто только и где не рассказывает про оперативную работу. И не только рассказывает. Но и показывает в деталях в художественных фильмах.

За все то время, что Сергей работал опером, он завербовал только двух агентов. И понял на собственной шкуре как это не просто.

По крайней мере, в высшей школе милиции, где два года он изучал, наряду с другими дисциплинами, оперативно-розыскную деятельность, а потом еще на практике на третьем и во время стажировки на четвертом курсах, все казалось довольно просто: находишь человека, разговариваешь с ним и оформляешь соответствующие документы.

Ан, нет. Не все так просто.

Почему-то вспомнился далекий уже по времени случай.

Дело было в высшей школе МВД, где Сергей учился 4 года. Семинары по оперативно-розыскной деятельности у них на курсе вел майор внутренней службы, фамилию которого Сергей уже и подзабыл. Какая-то не русская фамилия была. Нет, не английская, немецкая или французская. А одного из многочисленных народов тогдашнего бескрайнего Советского Союза.

Интересный был этот преподаватель. Ребята говорили, что он из бывших кагэбешников. За границей даже побывал. Но никто не знал, каким ветром его занесло с систему МВД и тем более преподавателем в школу милиции. Но по всему чувствовалось, что оперативную работу он знает не по книжкам. По крайней мере, у большинства ребят было такое мнение. На все их вопросы у него были ответы. При чем, правильные. В этом они убеждались на стажировке, на экзаменах и уже на практической работе. Уважали его практически все слушатели школы.

И только однажды, уже перед государственными экзаменами он вызвал бурю негодования слушателей их группы. Ведь ребята вернулись после трехмесячной стажировки. Считали, что уже все познали. А тут этот майор возьми да как-то грустно и скажи:

– Вот я смотрю на вас ребята. Взрослые вы уже стали. Оперились. Многие уже жениться успели. Все хотите быть операми. Никто про штабную бумажную работу и не заикается. Будете вы направлены в свои отделы и отделения на должности оперов. По крайней мере, несколько первых лет. А потом многое и для многих из вас изменится. По разным причинам. Не обязательно даже по вашей вине или из-за ваших ошибок. Просто так устроен человек. Вот я с вами уже два года. Могу с уверенностью утверждать, что практически многих из вас я узнал хорошо. Поэтому что я и хочу вам сказать дорогие вы мои слушатели. Если хотя бы пятеро, которых я не стану сейчас называть, из Вас действительно станут операми не на бумаге, а на деле, то я буду считать, что поработал эти два года не зря.

И такая грусть сквозила в его словах. Да и не только в самих словах. Во всем его облике, когда он говорил это.

Тогда практически все зашумели, что он ошибается. Все станут операми. И точка. Возмущению ребят не было предела. А ведь некоторым из них к окончанию школы милиции было уже под 30. У некоторых уже по двое детей было. Вот тебе и «ребята».

Потом они не раз обсуждали эти слова майора. Тогда каждый, и Сергей не был исключением из этого, думал, что именно его майор включил в ту знаменитую пятерку.

Уже позже он убедился в правильности слов преподавателя. Не всех ребят он знал дальнейшую судьбу. Но некоторые уже давно расстались с оперативной работой, и перешли на другие должности. Некоторых вообще уже нет в этой системе. Одного уже и осудить успели.

Но сам Сергей верил в себя. Верил, что, если не сейчас, то со временем станет действительно оперативником, о котором говорил майор.

Вот и ангарный склад. Знакомые все лица.

– Привет! Приветствую! – Только и успевал он говорить знакомым и малознакомым на первый взгляд, в ответ на их приветствия.

Ага, вот один из завербованных им же самим агентов – Николай Болотов. Надо сказать неплохой парень этот Болотов. Если бы еще скинуть куда-нибудь его судимость за грабеж, за который он отсидел по малолетке пару лет, то цены бы ему не было. Веселый, симпатичный парень. Общительный. Компанейский. Кстати, малопьющий. Но вот что-то с девчонками ему не везло. Познакомится с кем-то, а потом что-то не идет дальше. Нет продолжения отношений. И чего уж такого сногсшибательного нужно этим девчонкам? Не понятно.

Несколько раз уже Николай помог Сергею в раскрытии краж. Правда, у Сергея были подозрения, что он своих противников ему сдает. Чтобы самому присмотреться к чужому имуществу. Некоторые говорят: не пойманный не вор. Хотя сам Сергей считает, что, хотя он и не пойманный, но все равно вор. Но Николай нигде не засветился пока.

Хотя с самого начала их совместной работы Сергей предупредил Николая, что, если тот попадется за совершение преступления, то он его спасать не станет. Так, по мелочи, поможет.

Напрямую поговорить не получалось. Именно в этот момент бригада Николая выгружала товары из вагона на платформу. Все открыто. Везде люди. Тогда Сергей стал поочередно разговаривать с разными людьми. Практически задавал одни и те же вопросы про Дорожко и пистолет. Записывал фамилии, с кем разговаривал для отчетности.

Так осторожно подошел к Николаю. Разговаривал с ним о том же, что и с другими. Оказалось, что, как, впрочем, и другие грузчики и приемосдатчица, Болотов уже был в курсе событий. Только не слышал, кто именно совершил хищение пистолета.

–Дорожко? – переспросил он. – Постой, а не тот ли это Дорожко, с которым мы тянули лямку на мелькомбинате? Но тот, вроде, нормальный парень был. А фотка его у тебя есть?

– Конечно, – Сергей достал из кармана фотографию подозреваемого, которую прислали из отдела.

Мельком взглянув на нее, Николай сказал, понизив голос:

– Ну, конечно, это он. Сомнений не может быть. Если не ошибаюсь, зовут этого хмыря Юрасиком. Так он сам себя любил называть. Или просто Юркой. Так?

– Вот те раз! Действительно его зовут Юрием. А что ты еще можешь про него сказать. Видишь ли, он скрывается. А мы не знаем, даже предположительно, где он сейчас может быть. Ты не знаешь, где он может скрываться?

– Сразу хочу сказать, что приятелями с ним мы никогда не были. Так, иногда пересекались. Один раз по пьяни даже подрались. Но потом помирились. Уже по трезвому. Что я могу о нем сказать. Да, ничего существенного и хорошего. Помню, что лентяюгой был ужасным. И соней. Заснуть мог в любом положении, где угодно и когда угодно. Мы тогда работали с ним сцепщиками при мотовозе на мелькомбинате. У них там подъездной путь есть для подгонки вагонов и хопперов. А на самой территории комбината несколько путей для подгонки вагонов к складам. Работа не пыльная. Правда, если погода хорошая. Если снег или дождь, то плохо, конечно.

– Подожди! – Сергей остановил разговорчивого Николая. – Ты лучше скажи, где он сейчас может быть

– Я и говорю. Иногда за смену всего пару часов поработать приходилось. Все зависело от поступления вагонов и отправки их с территории комбината. А так в основном в специальном домике между путями мы вместе с машинистами маневрового тепловоза и проводили. Помню, что в домике было две комнаты. В одной стояли лавки, стулья и стол большой. Там обычно ели, играли в домино и карты. А во второй комнате стояли такие кушетки, на которых можно было неплохо отдохнуть. Начальство заглядывало в домик редко. Поэтому, если кого жена выгоняла из дома, то он там и ночевал. Но это было несколько лет назад. Что и как там теперь я не знаю. С того времени, как меня турнули с комбината за пьянку, я там не был. Поди, уже и людей-то старых там нет.

– Это интересно. Ну, а еще где он может быть сейчас, не в курсе?

– Так я ведь говорю, что мы встречались на комбинате. Работали и расходились. Куда он уходил я толком не знал. Я даже не знаю, где он жил. Не были мы с ним близки, – несколько громковато ответил Николай.

– Тихо, тихо, – Сергей украдкой оглянулся по сторонам, не слышал ли восклицания Николая кто-нибудь.

Но никто не обращал на них внимания. Все занимались своими делами.

– Хорошо, а как можно проверить, не подъезжая туда на комбинат, нет ли там нашего друга?

– Запросто. Нужен только телефон и телефонный справочник. Я ведь телефон точно не помню. В том домике был свой телефон.

– Ну, с этим трудностей не будет. Добудем. Нужно только повод найти, чтобы тебе к нам отлучиться. Там тебя никто не засветит.

– Хорошо. Мы уже заканчиваем. Иди к себе. Через несколько минут я подойду. Только еще с кем-нибудь поговори для отвода глаз.

– Давай, жду тебя.

После расставания с Николаем, Сергей еще поговорил с двумя грузчиками и отправился к себе в кабинет.

Какое-то чувство переполняло его. Он почувствовал плохо объяснимую словами страсть охотника, который напал на след зверя.

Теперь сыщик только и думал, как бы не потерять этот след. След не простого зверя. А зверя вооруженного и непредсказуемого. Никто не знает, что он может выкинуть в следующую минуту. Поэтому выследить его и остановить нужно обязательно. И как можно быстрее. Нужно по долгу службы. Но самое главное это нужно сделать для того, чтобы он не наделал еще больше того, что уже совершил.

Такое состояние ему было знакомо. Оно возникало в тот момент, когда нужно было мобилизоваться и сделать что-то такое, что в обыденной жизни он делать не стал бы, да и просто не смог бы. Сам он не понимал толком, откуда у него возникает такое состояние. Это было как само собой разумеющееся в данной конкретной ситуации.

Он уже не мог думать ни о чем другом, как только о том, чтобы найти и обезвредить преступника. Как будто тот был не просто преступником, а злейшим врагом ему самому.

Один его товарищ, правда, погибший год назад по своей же оплошности, говорил в свое время, что опасность щекочет его нервы. Это и приятно, и в то же время тревожно как-то. В таком состоянии он готов был на подвиг.

Вот и Сергей сейчас испытывал такое же состояние. Состояние охотника, вышедшего на след зверя, и опасающегося потерять этот след.

В помещении ЛПМ были все те же лица, за исключением разве, что начальника, который еще не приехал, да двух милиционеров, которые пошли рыскать по станции в поисках следов Дорожко.

Попов сел на свой стул перед столом около окна. Через это окно он мог, не вставая со стула, осматривать большую территорию грузового двора. Естественно, кроме внутренней части крытого ангара и места выгрузки сыпучих грузов, которое располагалось в дальнем конце двора.

Полистав телефонный справочник, он нашел контактные телефоны мелькомбината. Выписал их на листик, который сложил вчетверо и зажал в кулаке.

Буквально через пару минут он увидел, как от ангара в сторону здания, где размещался ЛПМ, направляется Болотов. Еще через минуту тот уже входил в кабинет.

– Какие люди и без охраны! – весело приветствовал его Стрельченко.

Это лишний раз подтверждало, что он действительно знал практически всех работников станции и со всеми у него были ровные отношения.

– Да, вот зашел позвонить на халяву, если не возражаете?

– Кто бы возражал, а мы так нет. Звони.

Говоря это, Сергей осторожно кивнул в сторону кабинета шефа, который был пустой.

Николай понял намек.

– Ребята, если можно я позвоню с другого телефона, чтобы не занимать ваш.

– Ну, что разрешим человеку? – спросил не понятно у кого Сергей. – Тайну его мы все равно узнаем, только позже. Иди, звони. Желательно только не по междугородке.

– Нет, нет, это по городу.

Пока Николай направлялся в кабинет шефа, который был смежным с их кабинетом, Сергей как бы ненароком сблизился с ним и незаметно для присутствующих передал ему записку с номерами телефонов.

После этого подошел к старшине.

– Ничего нового не сообщали, пока меня не было?

– Нет, никто не звонил.

– Может, этого злыдня уже задержали, а мы тут не знаем просто ничего? – как-то неуверенно проговорил Веснушкин. Хотя даже по его тону было понятно, что он и сам – то в это не верит.

– Такое никто скрывать не станет. Сразу же дали бы отбой тревоге. Ведь сейчас множество людей работает только на раскрытие этого преступления, – уверенно проговорил старшина.

– Согласен на все сто, – это Сергей поддержал старшину.

Сказал это так, чисто машинально. При этом всем своим видом старался не показывать, что его сейчас больше всего на свете интересовал разговор Николая с кем-то по телефону. Ах, как бы он хотел услышать сразу то, что отвечали Болотову. Он ведь даже не знал, с кем тот разговаривал. По отдельным словам Николая общую картину составить было трудно. Тихонько вздохнув про себя, Сергей стал ожидать, что ему скажет Николай. Время для него тянулось медленно. А разговор все не кончался.