скачать книгу бесплатно
– Ну что, неплохо живешь. Здание в порядке, о кабинете и не говорю. Так и должно быть у настоящего руководителя.
Внук сидел с безучастным видом, к разговору не прислушивался. На вид ему было лет двадцать. Значительно выше деда, не меньше метра восьмидесяти, в одежде аккуратен. Видимо, ему нравилось быть элегантно-сдержанным. Но то, что он то ослаблял узел галстука, то вновь его затягивал, свидетельствовало о скрытом волнении молодого человека.
– Алексей, познакомься – мой внук Валентин.
При этих словах, не вставая с кресла, внук склонил голову, на его лице промелькнула вызывающе деланная улыбка.
– Назвали в мою честь, как ты понимаешь, – радовался дед. – Растет второй Валентин Боровков. Что скажешь?
– Да, красивый молодой человек, хорошо и со вкусом одет. Это он – причина нашей встречи?
– Да. Валя недавно пришел из армии, к делу его надо приставить. Ты же знаешь, сколько я сил и здоровья отдал нашей с тобой конторе. Странно будет, если пойду искать работу для внука в другое место.
– В советское время мы все отдавали силы и здоровье чьим-то конторам, – все больше досадуя на неопределенность разговора, ответил я.
– Да ладно тебе! Если бы не мы, уже и забыли бы люди, как звать-величать организацию, которой ты сегодня руководишь, – вызывающе аргументировал приятель.
От таких откровений я опешил. Но, сложив руки в замок, призвал на помощь все свое терпение и сдержанность. Немного успокоился. Потом, подперев подбородок кулаком, я стал слушать исповедь приятеля, не совсем понимая, чего он хочет.
– Так вот, Алексей, я собираюсь из внука сделать строителя.
– А сам-то он этого хочет?
Валентин усмехнулся, взглянул на Валентина-младшего, внимательно рассматривавшего свои новые, начищенные до сияния туфли.
– Разумеется. Но ты прав, я сам этого хочу больше, чем он.
– Сейчас молодежь другая, Валентин. Но все-таки, главное – чего сам хочет твой внук.
– Я спорить не буду. Если можешь – помоги.
– А какая моя роль в этом деле?
– Главная. Сейчас его нужно принять на работу по рабочей специальности.
– По какой именно?
– Да по любой. Это же ступенька, как только начнет работать, сразу поступит в институт.
Я отметил, что внуку скучно и неинтересно все то, о чем идет разговор. Видимо, подобный разговор возникал в их семье десятки раз, и у парня не было никакой охоты участвовать в обсуждении своей, заранее расписанной дедом судьбы.
– Мне нужен автокрановщик, Валентин. Буду рад, если твой внук согласится пойти на курсы. Надеюсь, водительские права у него есть?
Валентин-младший безучастно смотрел перед собой, словно речь шла вовсе не о нем, а о ком-то здесь не присутствующем.
– Хорошее дело, – согласился Валентин-старший. – Это не пыль и грязь, как у бетонщиков и каменщиков. Однако он не водитель. Мы люди скромные, машин не имеем.
– Поэтому и надо с водительских курсов начинать. Хорошо, пусть внук завтра придет, и мы все с ним обсудим и решим.
– Еще одна просьба: пока Валька будет учиться, плати ему зарплату. Да не жадничай, учти и мой вклад в благосостояние треста.
– Только на общих основаниях. Остальное будет зависеть от него.
Весь этот день я чувствовал себя удрученным. Казалось бы, ничего особенного, бывали разговоры и потяжелее, но от этого на душе остался мутный осадок. Не покидало ощущение, что я узнал о своем приятеле то, что он прежде так умело скрывал. Я увидел уродливую гримасу его души. Или образ постперестроечного человека?
Младший Боровков появился у меня через две недели. Вернувшись с объектов, я заметил его в приемной. Он был в модном светлом костюме. Развалившись в кресле, что-то увлеченно объяснял секретарю. Увидев меня, поспешно встал и выразил деланную учтивость.
Пригласив Валентина-младшего в свой кабинет, я спросил:
– Где столько времени пропадал?
– Да дел много было.
– Но ведь мы с тобой договаривались. Я руководителя управления механизации вызывал для встречи с тобой.
Молодой человек, медленно пережевывая жвачку и рассеянно глядя в окно, негромко, но твердо ответил:
– Да мало ли о чем мы договариваемся.
– Может, ты передумал? Скажи прямо сейчас, и не будем зря время тратить.
– Я, может, и передумал, да дед хочет, чтобы я работал у вас.
– Зачем? Работы в городе завались.
– Не знаю.
– И как нам быть?
– А как договорились с дедом, так и делайте.
– Что ж, будем обучать тебя на автокрановщика. Знаешь, что это такое?
– Приблизительно.
– Оформим тебя слесарем, будешь работать в мастерских по ремонту техники, а вечерами учиться.
– Выходит, я и работать должен, и учиться?
– Должен. А как же иначе?
– Дед говорил, что я буду на курсах учиться, и мне за это зарплата полагается.
– Нет, так сейчас не бывает. Это было раньше, при богатой советской власти. А при капитализме мы должны каждую копейку считать и за каждую отчитываться.
– Тогда надо посоветоваться с дедом.
– Посоветуйся. Однако, я вижу, что работать ты не собираешься. Или я ошибаюсь?
Валентин-младший искоса посмотрел на меня и, ничего не ответив, вышел из кабинета. Через несколько минут мне по мобильному позвонил Валентин-старший:
– Алексей, извини, что по телефону говорю, а не лично. Скажи, ты думаешь внука на работу принять?
– Я-то думаю, но он не желает.
– Как это не желает?
– Хочу оформить его слесарем в ремонтных мастерских, а по вечерам – на курсы крановщиков. Не желает.
– А я по-другому хочу.
– Тогда расскажи, Валентин, чего ты хочешь.
– Отправь его на курсы и плати зарплату слесаря, хотя бы ради меня. Не коммунистические времена, ему твои героические нагрузки не по силам.
– А по-моему, вполне крепкий молодой человек. Справится. Впрочем, могу предложить компромисс: днем пусть работает слесарем, а в дни учебы буду давать отгулы.
– Это уже лучше.
– А твой внук-то захочет иметь такое расписание?
– Надеюсь, не обидишь. А хочет он, не хочет, плевать мне на это. Главное, – я хочу. Потому что знаю – именно так можно сделать из него человека.
Прошло еще две недели. Я поинтересовался у начальника управления механизации рабочей судьбой Боровкова-младшего.
– Да он за две недели был на работе всего три дня, затем позвонил и сказал, что заболел. Больше не появлялся. Правда, наши ребята видели его в городе, он сидел за рулем иномарки.
– Они не ошиблись?
– На светофоре встретились, разглядеть можно было.
– Как появится, узнай аккуратно, в чем дело. Мне он не скажет.
– Хорошо, попробую.
Появился внук Боровкова через неделю после этого разговора, принес больничный. Все честь по чести, но какие-то сомнения закрались у меня. Поручил проверить достоверность больничного листа. Проверили. Все оказалось в порядке.
Время шло, но, как я ни старался, ничего с Боровковым-младшим не получалось: ни учебы, ни работы. Пригласил парня для разговора.
– Скажи, Валентин, может, тебе чем-то другим заняться? – спросил я напрямик.
– Может быть, – утвердительно и довольно резко ответил внук моего приятеля.
– Много времени прошло, а водительские курсы до сих пор не окончил. Это же не высшая математика.
– Может, и не высшая, но болезни одолели, – ответил он, нарочито кашлянув.
– Да, здоровье у тебя неважное, судя по больничным листам. Обследоваться нужно детально. Ты ведь так много проболел.
– Ну что я могу поделать? – вспыхнув здоровым румянцем, ответил Боровков-младший.
– Отправим тебя в военный госпиталь. Не может ведь молодой парень постоянно болеть.
– Никуда я не пойду и нигде проверяться не буду, – вмиг побледнев, отпарировал горе-сотрудник.
– Как же так, Валентин? Я ведь деду твоему обещал. И тебе только добра желаю.
– Не нужно мне ни добра, ни проверок здоровья, вы и так уже проверили мои больничные. Неужели мало доказательств?
– А откуда тебе это известно?
Валентин замялся, глаза у него забегали, однако он сумел справиться с негодованием и ответил спокойно:
– Оттуда и известно, куда письма направляли.
– А кто же тебя информировал? Письма ведь шли не врачу, выписывающему бюллетень?
– Алексей Николаевич, это вас не касается, – непререкаемым тоном возразил Валентин.
– Давай еще посоветуемся с твоим дедом, потолкуем, как нам быть.
– Не надо. Во-первых, он болеет, и на этот раз его сильно прижало. Во-вторых, он решает вопросы, как Василий Иванович Чапаев: шашка наголо, и полетела с коней «белогвардейская сволочь».
– Я не гордый, могу и сам к нему заехать.
– Подъехать можете, но прошу вас – обо мне ни слова.
– Это почему так?
– Так он снова завещание изменит, – уже с искренней эмоцией признался парень.
– Какое завещание?
– Долго рассказывать.
– Да нет, Валентин, ты уж расскажи. Не любопытства ради, а чтобы знать, как правильно вести себя с твоим дедом.
Боровков-младший смотрел в окно и молчал.
– Что ж, неволить не буду.
– Не торопите меня. Думаете, так просто все взять и рассказать?
Голос у внука задрожал, лицо сморщилось в детской плаксивой гримасе. Мне он показался тогда несчастным забитым ребенком, даже в душе шевельнулось чувство жалости. Я участливо и ласково посмотрел на расстроенного собеседника и услышал невероятное признание.
– Когда погибли мои родители, у меня, кроме бабушки, никого не осталось. Дед тоже был, но он жил своей жизнью, с бабушкой он был в разводе и жил в другой семье.
– Все-таки он самый родной тебе человек.
