От Лукова с любовью

Когда я приблизилась к ним, у меня не задрожали руки, не подкосились колени, только дыхание было прерывистым и неровным. Внутри все превратилось в комок нервов, что было для меня непривычно и в чем я никогда ни за что не созналась бы.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что мы пришли посмотреть на тебя, – подтверждая мои подозрения, начала разговор тренер Ли, когда я подходила к ним.

Я покачала головой, скользнув взглядом в направлении Ивана, оценивая это холодное, но, что ни говори, самоуверенное лицо, после чего опять быстро взглянула на женщину. Я не могла все испортить, открыв рот и начав ссориться с ним. Во всяком случае, пока не могла.

– Совсем нет, – сказала ей я. Я поняла, почему они так поступили. Я бы сделала то же самое. – Доброе утро.

Уголки ее губ раздвинулись ровно настолько, чтобы напоминать подобие улыбки.

– Доброе утро.

Иван не произнес ни звука.

Хорошо. Возможно, он делал то же самое, что и я, – держал рот на замке, чтобы мы могли справиться с этим по возможности безболезненно. Это успокоило меня больше, чем хотелось бы, потому что если он не ссорится со мной, то, возможно, хочет стать моим партнером.

Ладно, слово хочет здесь неуместно. Скорее, должен. Что-то вроде того.

Я понятия не имела, почему так сложилась ситуация, и, честно говоря, мне это было до лампочки. Все, что меня волновало, это перспектива. Я не хотела сама все испортить.

Встав и оказавшись сантиметра на три ниже меня, тренер Ли скрестила руки на груди и произнесла то, чего я не ожидала:

– Твой тройной лутц великолепен. Высота прыжка, скорость, разгон, техника… Я и забыла, что это был твой коронный номер, пока не увидела. Идеально, Джесмин, правда. Ты должна гордиться. – Улыбка превратилась в ухмылку. – Напомнило мне прыжок Ивана.

Проигнорировав то, что касалось Ивана, я сфокусировалась на всем остальном. Я и сама гордилась своим прыжком. Однако я этого не сказала. Я разложила его по полочкам, чтобы усовершенствоваться. Я смотрела и пересматривала, как выполняют этот прыжок самые лучшие фигуристы, чтобы увидеть, что делает его таким зрелищным, и затем повторить. Я провела много часов, снова и снова просматривая дома отснятый материал, – только так я смогла понять, как усовершенствовать свою технику. В то время мама хотела убить меня за то, что я заставляла ее целыми днями из раза в раз записывать одно и то же. И как только я разобралась, она попыталась приписать все заслуги себе.

– Когда ты выполняла ту последнюю комбинацию? Я не помню ее на соревнованиях, – задумчиво проговорила тренер. – Кажется, Полу лутц не особо удавался…

Именно так. И я сказала тренеру, что она права.

– Это из старой короткой программы, когда я была одиночницей, – объяснила я.

Обе ее брови одновременно поползли вверх, словно говоря «а!».

– Какая досада, – сказала она. – Тебе как-нибудь нужно рассказать мне о том, как ты переключилась с одиночного катания на парное. Мне всегда было любопытно.

И именно благодаря этому замечанию я пожала плечами и мягко, спокойно произнесла:

– Это не самая интересная история, но как-нибудь расскажу.

При словах «как-нибудь» ее глаза расширились.

– Ты уверена?

Была ли я уверена? Была ли я на самом деле уверена?

Глядя на нее, и только на нее, я сказала:

– У меня есть кое-какие вопросы и кое-какие условия.

– Условия? – с манерной медлительностью спросил Иван со скамейки, где сидел, своим ленивым и снобистским тоном, свидетельствовавшим о том, что, по его мнению, я не в том положении, чтобы торговаться.

Он ошибался.

Секунду я смотрела на него, а потом, переведя взгляд на его тренера, сболтнула глупость:

– Ничего страшного. – Я повторила ее же слова, когда она сказала, что я должна не упрямиться и согласиться на перемены.

Тренер Ли скользнула по Ивану взглядом, но я не стала на этом зацикливаться, ведь собиралась согласиться.

– Поговорим здесь или мне посмотреть, открыт ли офис?

Не было нужды оглядывать зал, чтобы понять, что нас никто не слышит.

– Можем поговорить здесь и сэкономить время.

Женщина, вскинув брови, кивнула.

Бессознательно поднеся левую руку к правому запястью, я провернула браслет в поисках моральной поддержки. Я смогу это сделать. Я смогу справиться со всем.

Я должна попробовать.

Возможно, Иван – потрясающий спортсмен, но я работала не менее упорно, чем он. Может быть, не так долго, потому что не начала кататься, когда мне не было и трех лет, но я сумела овладеть всеми техническими приемами. Он не делал мне одолжения. Речь могла идти о равноправном партнерстве, в противном случае все было напрасно. Я была не готова соглашаться на меньшее.

– Какие у тебя предложения? – наконец спросила тренер Ли.

Я опять покрутила браслет. Я способна на все, что угодно, – напомнила я себе, после чего начала:

– Я хочу быть уверена, что вы не станете просить меня изменить имидж или целовать малышей на публике, если я соглашусь стать партнершей Ивана.

Вот.

Я была вполне уверена, что у тренера Ли дернулась щека, но выражение ее лица оставалось таким бесстрастным, что, возможно, мне это померещилось.

– Никаких поцелуев с детьми и никакой смены имиджа. Это не проблема. Что еще?

На самом деле я могла бы полюбить эту женщину за ее прямоту. Поэтому я продолжила:

– Вы не сможете избавиться от меня до конца года.

Краем глаза я заметила, как Иван заерзал на скамейке, но по-прежнему не смотрела на него. Зато я смотрела на женщину, с которой, по существу, вела дела, на нашего посредника. Ее не передернуло от моего требования, но у нее причудливо изогнулась бровь, с чем она не смогла достаточно быстро справиться.

– Почему ты думаешь, что мы расторгли бы наше соглашение до конца года? – неторопливо спросила она.

На этот раз я посмотрела на Ивана и показала на него большим пальцем так, чтобы не было никакой путаницы.

– Потому что я не знаю, как мы с ним поладим.

Он засмеялся и открыл рот, словно собирался возразить, но я не позволила ему.

– Это просто для подстраховки. Я знаю себя, но знаю и его. – Я говорила об Иване в третьем лице, потому что продолжала диалог с тренером Ли, хотя смотрела на него. – Если что-то случится по моей вине, я буду работать до тех пор, пока не устраню проблему. Я обещаю. Но если это произойдет по его вине…

Иван сменил позу. Если раньше он сидел расслабившись, то теперь подался вперед, расставив колени и опершись на них локтями. Взгляд его бледно-голубых глаз был таким напряженным, что, казалось, он пытался просверлить во мне дырку. Он водил кончиком языка по внутренней поверхности щеки. В прошлом он достаточно часто смотрел на меня с такой гримасой, так что я сразу узнала ее.

Его взгляд испепелял меня.

Хорошо.

Было бы странно, если бы он сделал вид, что все превосходно.

– Если это произойдет по вине Ивана… – на этот раз я взглянула на будущего партнера. – По твоей вине, – подчеркнула я, потому что ему нужно было понять, что он не идеален и что они с тренером не могут винить меня во всем. – Я верю, что ты очень постараешься не совершать той же ошибки снова. Если что-то пойдет не так, мы оба все исправим. Мы оба пойдем на все ради того, чтобы добиться успеха.

Я по-прежнему смотрела в его направлении и заметила, как все это время он играл желваками. Кажется, назревала ссора.

– Я просто хочу убедиться, что ответственность будет разделена поровну. Либо мы – команда, либо – нет. Я не позволю, чтобы со мной обращались как с девочкой для битья. Речь не может идти только о Шоу Ивана.

– Шоу Ивана? – отозвался он, по-прежнему испепеляя меня взглядом.

Я пожала плечами, чувствуя, что начинаю морщить нос, и хотела презрительно усмехнуться, но в последний момент взяла себя в руки. Я перевела взгляд обратно на тренера Ли.

– А когда год закончится, я хочу, чтобы вы пообещали вдвоем искать мне партнера. Что вы не просто поможете его найти, а действительно найдете. – Сглотнув, я добавила: – Вот чего я хочу. Я сделаю все, о чем вы попросите, но мне нужно, чтобы вы выполнили эти два требования, и я хочу быть уверена, что это не подлежит обсуждению.

На минуту повисла тишина.

И даже не глядя на них, я знала, что оба они смотрят на меня, а не друг на друга.

Иииии. Какого черта они так долго выжидают, чтобы ответить «да»? Я прошу не так уж много.

Правда ведь?

Смотря на них обоих, я задала вопрос, казавшийся самым главным в моей жизни. Я просто хотела покончить с этим поскорее. Либо мы делаем это, либо нет. Я не умела ждать. Я была нетерпеливой.

– Так мы заключаем сделку?

Снова повисло молчание, и тренер Ли наконец бросила взгляд в сторону Ивана. Прошло, должно быть, секунд тридцать, прежде чем она издала звук изумления. Ее губы скривились набок, а потом вернулись в нормальное положение. Неторопливо переведя на меня взгляд, она моргнула.

И я решила, что мы не заключаем сделку.

У меня скрутило желудок.

И впервые за долгое время я подумала, что меня сейчас стошнит, и мне захотелось дать себе пинка под зад.

– Хорошо, – раздался неожиданный ответ со стороны Ивана, совсем не выглядевшего радостным… и все еще смотревшего на меня с настороженностью. Однако без гримасы. Судя по его виду, для него это не судьбоносное решение, в отличие от меня.

Но я не позволила лицу этого маленького сукиного сына отвлечь меня от того, что, черт возьми, только что произошло.

Он согласен.

Он согласился.

Твою мать!

Я снова буду принимать участие в соревнованиях.

Однажды в детстве, на каникулах, я пошла с братом на пляж, и мы решили прыгнуть в воду с утеса. Помню, я прыгнула с такой высоты, что мама убила бы меня, если бы увидела. Даже брат струсил в последнюю минуту. А я не струсила.

Я не ожидала, как глубоко под водой я окажусь. Мне пришлось долго задерживать дыхание, я все колотила и колотила ногами, чтобы достичь поверхности, и мне казалось, что я никогда не вынырну. Возможно, полсекунды я думала, что утону. Но, вынырнув из воды, я, наверное, на всю жизнь запомнила, что значит первый глоток воздуха. Сделать первый вдох и подумать: у меня получилось.

Иногда очень просто принять как должное то, что тебе жизненно необходимо.

Я понимала это лучше, чем когда-либо, переводя взгляд с тренера Ли на Ивана и чувствуя… чувствуя себя так, как и должна была. Как будто я снова вернулась к жизни. Как будто со мной все в порядке.

Но…

Я не учла еще одного момента, пока переживала из-за всего остального. Такого же важного, как первые два. Может быть, даже более.

Это был решающий фактор. Решающий фактор, о котором моя гордость не хотела даже думать, но пришлось. Я пыталась вести себя как взрослая.

– Есть еще кое-что. – Сглотнув, я подавила в себе искушение замолчать. – Сколько будут стоить услуги тренера и хореографа?

Я не собиралась просить маму вкладывать в меня столько же денег, сколько обычно. Кроме того, у меня были весьма смутные представления о том, сколько платил хореографам Иван. Я позвонила одному и обалдела, когда он назвал мне свои расценки.

В душе я уже чувствовала раздражение, ожидая самого худшего. Услуги тренера Ли тоже стоили недешево. Два мои предыдущих тренера были не самыми дорогими, но и не самыми дешевыми, потому что одновременно тренировали других фигуристов, находившихся на разных уровнях своей карьеры.

Поэтому, когда Иван прищурился, глядя на меня, а тренер Ли ничего не сказала, я сразу подумала: вот дерьмо.

Я хотела попросить их отсрочить платеж, пока не окончится сезон, тогда я смогла бы продать почку. Черт, да я могла бы надеть парик и ограбить кого-нибудь. У меня не было ни одного родимого пятна, которое выдало бы меня за содеянное преступление.

– Иван оплатит расходы на тренера и хореографа, а ты возьмешь на себя расходы на поездки и свой гардероб, – сказала женщина после затянувшегося молчания.

Мышцы у меня на плечах напряглись, и, направив взгляд на Ивана, я наконец спросила:

– Ты платишь?

Лениво прищурив серо-голубые глаза, он произнес:

– Если хочешь, можешь платить половину.

Я была не настолько горделива.

Поэтому, захлопав глазами, ответила:

– Нет.

Иван выпрямился, и его лицо, некогда красовавшееся на рекламе бальзама для губ, осталось совершенно спокойным.

– Ты уверена? – спросил он, в его словах слышалась досада.

– Уверена.

– Абсолютно?

Скотина. Я прищурилась.

– Абсолютно.

– Я не против разделить расходы, – продолжал он, при этом на его губах заиграла слишком хорошо знакомая мне ребяческая ухмылка.

Я сжала зубы и повторила:

– Нет.

– Потому что мы…

– Ладно, – встряла тренер Ли, покачивая головой. – Думаю, мне нужно будет договориться о сделке с вами обоими.

Услышав это, мы повернули к ней головы.

– Я в порядке, это он, – сказала я в то же время, когда Иван произнес: – Это все из-за нее.

Немолодая женщина покачала головой, давая нам понять, что уже сыта нашим пререканием.

– Вы оба – профессионалы и в целом взрослые люди…

В целом взрослые люди?

Я сдержалась, чтобы не усмехнуться, только потому, что еще недостаточно хорошо знала тренера Ли.

– Нам предстоит много работы, и вы оба это понимаете. Пререкаться, как сейчас, можете по вечерам, после тренировки, если не в силах обойтись без этого. Мы не должны тратить время впустую, – сказала она тем же тоном, которым говорит моя мама, когда мы достаем ее своими выходками.

Я промолчала.

Иван не удержался.

– Я профессионал, – пробурчал он.

Женщина пристально посмотрела на него.

– Мы говорили об этом.

Иван бросил на нее сердитый взгляд, тренер Ли сделала то же самое в ответ.

Можно сказать, что я улыбалась… до тех пор, пока не поняла, о чем они говорят… и о чем не говорят. Что, черт возьми, они обсуждали? Что обычно мы ссоримся и должны оставить это в прошлом, если хотим стать партнерами? В этом был бы смысл. Меня это сильно беспокоило, но я знала, что смогу держать язык за зубами.

По крайней мере, в большинстве случаев.

Женщина, повернув голову, посмотрела на меня:

– Джесмин, с этим будут проблемы?

Я не доверяла самой себе, боясь смотреть на Ивана, поэтому не сводила глаз со своего нового тренера. Господи, было странно даже допустить такую мысль.

– Оставить на вторую половину дня? Конечно. – Вероятно, это будет труднее, чем усиленные тренировки, но я смогу.

– Иван?

Я не знала, смотрит он на меня или нет, и услышала лишь его ворчание:

– Да.

– Еще вы не должны возражать против конструктивной критики, – продолжала женщина, ставя нас в известность, а не спрашивая.

Не вопрос, мы могли бы выдержать конструктивную критику…

– Со стороны друг друга, – закончила она.

На этот раз я взглянула на Ивана, но он уже смотрел на меня сквозь ресницы, как будто думал то же, что и я. Мы едва могли разговаривать друг с другом. И делали это крайне редко, потому что оба знали, что происходит, когда мы открываем рты.

Но…

Я старалась быть выше этого, и буду выше этого. Я не позволю своему языку все разрушить. И своей гордости. Я сказала, что сделаю все возможное для победы, и я это сделаю.

Даже если придется заключить сделку с таким придурком.

Поэтому я кивнула. А что еще мне оставалось делать? Разрушить то, что в будущем могло бы обеспечить мне желаемое? Возможно, привести к другим великим свершениям? Я была не настолько тупой.

– Прекрасно, – прозвучал лаконичный ответ единственного сидящего поблизости мужчины.

– Хорошо, я рада, что мы урегулировали эту проблему перед тем, как двигаться дальше.

Я опять посмотрела на Ивана, но он опередил меня. Он уже смотрел на меня…

И мне это не понравилось.

– Прекрати пялиться, – беззвучно проговорила я.

– Нет, – беззвучно произнес он в ответ.

Тренер Ли вздохнула:

– Замечательно. Бормочите друг другу что угодно, лишь бы я этого не слышала.

Клянусь своей жизнью, Иван цокнул.

Мне хотелось цокнуть его самого.

Потом он открыл рот и заговорил:

– Тебе нужен будет медосмотр.

Что? Это какая-то шутка? Я, блин, в своей лучшей физической форме…

Заткнись, Джесмин. Подумаешь, какое дело. И, может быть, я не совсем в лучшей физической форме, но ни одна из моих травм не должна неожиданно повлиять на состояние моего здоровья.

Я промолчала, опустив подбородок, словно говоря: хорошо, угу. Что значил небольшой осмотр, когда у меня снова появился шанс? Ничего, вот так-то.

– Нам необходимо убедиться, что у тебя нет хронических заболеваний, о которых ты не сообщила и которые могут проявиться позже, – неторопливо продолжал Иван, по-прежнему делая вид, что весь этот разговор – и ситуация – дорого ему обходятся.

Из горла уже рвалась колкость, так что мне некуда было деться, тем более после того, как он поднес руку к щеке и потер средним пальцем кончик носа. Козел.

– Я так и думала, что вы хотите узнать именно это. Не вес или уровень холестерина, – пробормотала я, заставив себя замолчать, прежде чем скажу что-то более агрессивное.

Теперь, видимо, настал черед Ивана умничать.

– Что касается твоего веса…

Он не договорил.

Тренер Ли закашлялась именно в тот момент, когда я начала поднимать руку, указывая на него. Средним пальцем.

– Отлично, – глухо проговорила она. – Давайте сосредоточимся. Мы только что это обсудили. Мы составим соглашение в письменном виде, которое тебе, Джесмин, нужно будет подписать. Кроме того, тренировки будут проходить шесть дней в неделю, два раза в день. С этим не будет проблем?

Мне понадобилось собрать все силы в кулак, чтобы отвести взгляд от идиота, только что собиравшегося что-то сказать о моем весе. Я ощущала, как трепещут мои ноздри, но, сглотнув, снова сфокусировалась на тренере.

– Нет, не будет. – Ей не стоило говорить, что мы должны стараться изо всех сил, потому что до начала следующего сезона остается меньше полугода. – В какое время? – спросила я, крутя рукой браслет.

Мне ответил Иван, ерзающий на скамейке:

– Четырехчасовая тренировка в КЛ с четырех часов утра и трехчасовая с часа дня.

Черт.

Для работы у меня осталось бы всего четыре часа, и интервалы были бы очень короткие, но я не могла уволиться. Я не стала бы этого делать. Может, я смогу брать какие-то подработки в выходной день. Что-нибудь придумаю. Каким-то образом.

Я кивнула прежде, чем поняла смысл сказанного.

– Ты сказал в КЛ. Тренировки будут проходить где-то еще?

Тренер Ли даже не попыталась скрыть взгляда, который бросила на Ивана. Взгляда, который взбесил меня. Я ненавижу секреты. Я хотела спросить, что они имеют в виду, но решила подождать. Терпение. Я умею быть терпеливой. Если очень постараюсь.

К счастью, тренер Ли не заставила меня долго ждать.

– Ты понимаешь, что мы обсуждали твои сильные и слабые стороны перед тем, как попросить тебя присоединиться к нашей команде?

– Да. – Нравилось ли мне, что они говорили обо мне? Нет. Но без этого не обойтись, и я не могла винить их. Я бы сделала то же самое, прежде чем решиться на такой безрассудный шаг.

– Ты сильная спортсменка, Джесмин, – заговорила тренер, и я проверила, готова ли моя броня выдержать ее укор. В этом заключается работа тренеров. Они разбирают по винтикам все твои промахи и помогают исправить их. По крайней мере, такова их цель. – Я всегда думала, что ты обладаешь удивительным потенциалом…

«Но» должно было сорваться с ее губ. Я чувствовала это. Всегда есть «но», когда кто-то делает вам комплимент.

Хотя, может, это только со мной так.

Я сохраняла спокойствие, но это было чуть труднее, чем мне хотелось бы.

– Но есть вещи, над которыми тебе нужно поработать, чтобы перейти на следующий уровень. В частности, научиться производить эффект. Я разговаривала с Галиной, и она подтвердила, что твои тренировки включали мало балетной хореографии. Я думаю, тебе это пойдет только на пользу.

Когда, черт возьми, она говорила с Галиной?

– Мы хотим, чтобы ты посетила несколько индивидуальных занятий с хореографом Ивана и отучилась от некоторых дурных привычек.

Дурных привычек?

– …а также поработала над тем, чтобы усовершенствовать то, что и так делаешь хорошо, но могла бы делать лучше. Кроме того, твои уроки будут проходить одновременно с Иваном. Это всегда дает возможность для совершенствования. Думаю, тебе это знакомо.

Она сказала это, чтобы мне стало легче от ее слов? Она, по сути, имела в виду, что я совсем не обладаю той грациозностью, которую дает серьезная балетная подготовка? Как будто я не знала, что у Ивана она была. Карина брала уроки фигурного катания только до четырнадцати – именно так мы и познакомились, – но до и после этого она серьезно занималась танцами. Вдобавок в движениях Ивана действительно присутствовали изящество и грациозность, которым учит только хореограф с душой сержанта-инструктора. Он мог позволить себе нанять кого угодно для необходимого обучения.

Мама могла позволить лишь два групповых занятия по часу в неделю, и это все. Я не собиралась извиняться. И я уже сказала, что сделаю что угодно. Поэтому лишь ответила:

– Ладно.

Уголки губ тренера Ли на секунду напряглись, прежде чем выражение ее лица снова стало обычным.

– Хорошо. Я позвоню завтра и узнаю расписание, так что ты сможешь сама выбрать время в соответствии со своим графиком. Иван посещает утренние занятия по понедельникам и субботам, с девяти до одиннадцати. Тебе будет удобно?

Совсем не удобно, но я была обязана сделать так, чтобы у меня все получилось. Кончится тем, что я уволюсь с работы и займусь грабежом. Господи Иисусе.

– Да, нормально. – На секунду почувствовав боль в животе, я мысленно отмахнулась от нее и сосредоточилась на том, что было важно. – Я хожу на занятия по пилатесу раз в неделю, чтобы не терять гибкости. Я планирую и дальше посещать их.

– Хорошо, продолжай, – ответила тренер, медленно кивая головой.

Я попыталась привести свои мысли в порядок.

– Чего вы ждете от этого сезона? – спросила я.

Ответил Иван:

– Мы будем участвовать в соревнованиях в серии Дискавери, в Гран-при, в национальном и мировом первенствах. – Он прищурился. – Остальное можем пропустить.

Сделав про себя вычисления, я сдержалась, чтобы не психануть при мысли о том, что мы должны будем принять участие в семи турнирах. Как минимум. В двух или трех соревнованиях в серии Дискавери. В трех на Гран-при, если дойдем до финала. Потом еще по одному на национальном первенстве и на чемпионате мира.

Деньги. Деньги. Деньги. И много денег.

Но меня это даже не волновало. Тем больше шансов победить.

Или проиграть, шептал противнейший голос в моей голове, пока я не засунула его куда подальше. Мне нужно перестать так думать. Раньше это никогда не приводило ни к чему хорошему. Мне не стоило начинать заранее психовать.

– Хорошо, – выдавила я, снова кивая и ощущая то самое напряжение в груди, которое я так не любила.

Тренер Ли кивнула, низко опустив подбородок.

– Теперь, когда мы со всем разобрались, ты сможешь начать завтра?

Завтра. Черт подери.

Я слишком боялась, что голос прозвучит высоко и фальшиво, выдав то потрясение, которое я переживала, поэтому решила промолчать и снова кивнула. Сегодня мне нужно будет поговорить со своим боссом. Боже мой.

– Так это все? Вы не хотите устроить мне просмотр? – спросила я лишь для того, чтобы не потерять уверенность в себе.

– Это все, – подтвердила она. На лице тренера Ли не было даже намека на улыбку, но она выглядела… довольной. Она протянула мне руку, и я пожала ее. – Хорошо. Тогда завтра начнем работать. Сегодня я договорюсь о медосмотре и сообщу, куда ты должна подойти и в какое время.

– Завтра, – согласилась я, выдохнув с ощущением, что тяжесть ушла из моей груди всего за секунду до того, как придавить меня. Ощущая скованность во всем теле, я опустила руку и повернулась туда, где все это время сидел Иван. Он не пошевелился. Он сидел, по-прежнему уперев локти в колени, с небрежно свисавшими между ног ладонями, и по-прежнему внимательно смотрел на меня. Длинная, округлая линия его подбородка не дрогнула, а выражение лица было таким, какое я видела не один раз.

Мне показалось, что такое лицо будет у него весь следующий год.

Следующий год. Черт.

Я сказала тренеру Ли, что мы сможем оставить все в прошлом или хотя бы терпеть друг друга, и я не намерена отступать или брать свои слова обратно. Я не стану все портить. Я могу быть выше этого… и думать об этом с улыбкой на лице.

Помедлив всего мгновение, я протянула ему руку.

И она повисла в воздухе. На секунду. На две секунды. На три.