скачать книгу бесплатно
– Меня подставили! – крикнул Озар одному из визирей. – Меня подставили!
Выходя из зала, я увидела Като, прислонившегося к стене с мешком в руках. Должно быть, там золото. Он заметил меня, кивнул и улыбнулся. Я удовлетворенно кивнула в ответ.
Проходя по дворцовым коридорам по пути в свою комнату, я размышляла о крови. В частности, о семнадцати типах крови, текущих в жилах человечества. Но большинство из живущих обладали одним из четырех типов: искатель, сеятель, поселенец или солдат.
Хотя Алигар считал, что названия имеют медицинское значение, на мой взгляд, они условные и не описывают никаких качеств обладателей. Не то чтобы меня сильно интересовали различия между четырьмя обычными типами и их магическое применение. Гораздо больше меня занимали редкие типы. В особенности один: кровь завоевателя.
Но, как я выяснила, кровь завоевателя почти невозможно найти. Во времена Селука она была широко распространена в Бескрайности (поэтому Алигар так ее и назвал), где ею обладал каждый десятый против одного из тысячи аланийцев. Но теперь она предположительно встречалась в сотню раз реже, чем при жизни Алигара. И требовалась мне, чтобы начертать особые руны.
Я открыла дверь своей комнаты и увидела главного евнуха Самбала, который стоял босиком на моей кровати и орудовал метлой не с того конца, как будто копьем.
– Что ты делаешь?!
Как он посмел ворваться в мои покои без разрешения? Я хотела выхватить метлу и сломать о его голову.
Он склонил голову. Я не из Селуков, поэтому это было неподобающе, но кому какое дело.
– Мои извинения, султанша. Крыса по наущению Ахрийи вбежала в твою комнату, мне пришлось броситься в погоню, чтобы убить ее и положить конец набегам на кладовые.
О нет, он увидел мою крысу. Глупое создание вечно попадает в неприятности. Что еще он видел?
– Убирайся!
Я захлопнула и заперла за ним дверь – замок заменили после того, как предыдущий сломался в самый неподходящий момент. Я заглянула в колыбель. Пусто. Сердце чуть не выскочило из груди, пока я не сообразила: очевидно, за малышом сегодня присматривает Мирима. Я выдохнула с облегчением, страх, что все повторится, ослаб.
Отодвинув фальшивую стену за кроватью, я вытащила принадлежности: коробку крошечных бутылочек с кровью, разные деревянные контейнеры с кусочками недоеденной пищи и свои записи.
Пищу, наверное, надо выбросить. Попробовав чью-то слюну, я могла узнать тип крови и уже понимала, что Тамаз и Като – искатели. Я тоже искатель, а значит, их кровь бесполезна для меня. Первый поцелуй с наследным принцем Кярсом раскрыл в нем сеятеля (кроме всего прочего) – такой же бесполезный тип, поскольку для большинства рун, которые можно начертать кровью сеятеля, годится и кровь искателя. Четыре основных типа слишком сильно пересекались, чтобы быть полезными.
Я поднесла бутылочку с кровью завоевателя к красным лучам полуденного солнца, льющегося с балкона. Осталось всего несколько капель разбавленной водой крови. Но я надеялась, что запасы пополнятся.
Я легла на кровать, и тяжесть мира придавила меня к шелковым простыням. Я понюхала красные тюльпаны в инкрустированной изумрудами вазе у кровати. Зная, как они мне нравятся, евнухи каждый день приносили свежие из сада наслаждений. Аромат тюльпанов почему-то напоминал дом, хоть они и не росли там, где я жила.
Врата в фанаа – это небытие. Бога можно нарисовать только на чистом листе. Так говорил отец Хисти, хотя этого не найти в Писании Хисти. Я сама пошла бы на костер, если бы заодно могла сжечь все тома этой лжи. Как печально, что гнев так легко разрушал мою фанаа. Он – источник моей слабости, но что-то же должно меня подпитывать.
Через час в дверь осторожно постучали. Я встала, потянулась и открыла. Вера, очаровательная служанка с клубничными щечками, которую я заставила Кярса подарить Сире, поприветствовала меня и вошла внутрь. Из кармана платья она достала шелковый платок с пятнами крови и с довольной улыбкой протянула его мне.
– Не ожидала так быстро, – сказала я. – Как это ты смогла?
– Я делаю то, что велит моя султанша.
– Нет, в самом деле, как ты это раздобыла? Надеюсь, ты не причинила девчонке вреда.
– Я ни за что ее не обижу, – сказала она с таким искренним, любящим взглядом. – Она прекрасна, как лилия среди снега.
Мне не требовалось много крови. На шелке, наверное, была кровь из носа. Я поднесла платок ко рту и лизнула. Ураган пряностей и металла, словно монету обмакнули в тамаринд. Неприятный вкус, но Вера не солгала. Кровь завоевателя.
Я поручила ей достать кровь только сегодня утром. Как она справилась так быстро?
– Откуда кровь? – спросила я.
Вера показала на нижнюю губу:
– Вот отсюда.
Я заметила, как Сира кусала губы в тронном зале. Должно быть, она перенервничала и укусила слишком сильно.
Но щеки Веры из клубничных стали гранатовыми. С чего это она краснеет?
– Ты кажешься слишком счастливой, – сказала я, следуя за ее уклончивым взглядом.
– Я лишь рада услужить тебе, султанша из султанш.
Сказано так музыкально.
Возможно, ее методы лучше держать в секрете, как и мои. Я не могла этого осуждать – от секретов часто зависело выживание.
– Ты хорошо послужила мне, дорогая. Я этого не забуду.
Кивком я указала на дверь.
Когда она ушла, я минуту вымачивала платок в воде, затем перелила красноватую жидкость в чашку. Хорошо, что кровь в основном состоит из воды: добавляя воду до определенного предела, можно написать больше рун меньшим количеством крови.
Если бы только в моих жилах текла кровь завоевателя. Как печально, что мне досталась кровь искателя, учитывая, что мои предки обладали кровью бога, одним из тринадцати редких типов. Возможно, редчайшим, хотя сейчас почти невозможно найти любой из них, основные типы разбавили их почти до полного исчезновения.
Перелив кровь Сиры в крошечный флакон, я отправилась в путь.
Эту руну я размещу в винном погребе, в нескольких минутах ходьбы от моей комнаты. Наложницы туда не спускаются, но евнухи и служанки делают это постоянно. Прохладное, сырое место с запахом кислятины, заполненное штабелями бочек и бутылок. Конечно, никто ничего не заметит.
Добравшись туда, я обмакнула палец в кровь, словно в чернила, и начертала узор душ как можно изящнее в щели за бочками, от которых пахло ячменной бражкой. Он напоминал глаз внутри глаза. Я прошептала заклинание: «О Утренняя звезда, дай ей жизнь, как ты дала жизнь нам». Кровавая руна на мгновение засветилась, как будто Утренняя звезда ответила: «Я услышала и дала».
По дороге обратно я столкнулась с Сирой. Рана на ее нижней губе размером с зуб выглядела глубже, чем от обычного нервного покусывания. Я показала на свою губу и спросила:
– Что случилось?
Она быстро отвела взгляд и выпалила на едином дыхании:
– Ох, да я просто прикусила губу во время еды. Так неосторожно. Так стыдно.
Прикусила… во время еды? Что ж, сведения из первых уст, поэтому я решила, что тайна раскрыта.
– Я собиралась выпить кофе. Не хочешь присоединиться?
Она кивнула. Мешки под глазами выдавали, что ночь была бессонной и тревожной. Кроме того, Сира казалась необычно застенчивой, когда мы сидели за низким столиком в танцевальном зале гарема. Сира держалась спиной к танцовщицам и флейтисткам – в последнее время ее перестали интересовать обычные развлечения.
Я высказала то, что было у меня на уме:
– Это было мило с твоей стороны, прислать Кярсу подарок в ответ.
С легкой улыбкой она ответила:
– Так меня воспитали.
– Красивая крестейская девушка. И такая молодая. Кярс будет в восторге.
Нужно ли мне изобразить ревность? Ничто не могло волновать меня меньше, чем с кем спит Кярс, поскольку его семя бесплодно, как пустыня Зелтурии. Меня скорее беспокоили мотивы Сиры. Точнее, мотивы ее кукловода.
– Надеюсь на это, – ответила Сира, глядя куда-то вдаль.
– Что случилось, дорогая?
Я накрыла ладонями ее руки.
Она надула губы и сказала:
– Я беспокоюсь о своем брате. И шахе Тамазе. – Ее голос дрогнул. – Мне показалось, что дело идет к драке. Я просто хочу, чтобы их противостояние закончилось.
– Ты – единственное, что их объединяет. Уверена, ты сможешь стать мостом между ними.
Последнее, чего бы мне хотелось.
Она покачала головой:
– Я? Что я знаю о политике, о правосудии, обо всем? Я просто невежественная девчонка из Пустоши.
Несколько моих дочерей тоже страдали от подобной неуверенности в себе. Хадрит явно понимал, как воспользоваться слабостью девушки, что делало его раздражающим, если не опасным противником. Сира не только обладала полезной для меня кровью завоевателя, но и последние восемь лет обучалась у тех же Философов, что и Кярс. Однако, в отличие от Селуков, она не жила в роскоши с рождения и потому, естественно, имела неудовлетворенные желания. Похоже, Хадрит знал, как на них играть. Без его высокого роста, бороды и золота я не могла с ним соперничать.
Теперь возникла дилемма: поощрять ее слабости или убеждать в силе? Возвысить ее или сломить? Мне не нужна была конкуренция. Хадрит и так мешался, а если Сира поддержит его планы, это может поставить под угрозу все, ради чего я страдала. Все, что меня заботило: возвращение Потомков, предотвращение Великого ужаса, моя пламенная жажда мести – все это пронеслось в голове за одно нерешительное, болезненное, горькое мгновение.
– Сира, дорогая, ты словно алмаз, считающий себя кварцем. Маленький львенок, из-за размера полагающий себя уличным котом. Ты не невежественна и не слаба. У тебя есть все, что нужно. Уверена, если ты поговоришь с братом, поговоришь с шахом, нам всем будет лучше. Ты никогда не узнаешь свою силу, пока не попробуешь.
Я сжала ее руку. Если бы только я сказала эти слова своим дочерям, внучкам и правнучкам, пока они еще дышали.
Она закрыла глаза, и из них полились слезы. Похоже, я тронула ее сердце.
– Ты правда так думаешь?
– Я это знаю, милая.
Мне хотелось спросить ее о Хадрите и чувствах к нему. Но как это возможно, не раскрывая, что я шпионю за ними? Хадрит и Сира редко встречались в открытую, так что я не должна была знать. Можно ли как-нибудь выпытать?
– Сира, ты когда-нибудь думала найти себе мужа?
Учитывая нашу дружбу, можно предположить, что мы уже не раз это обсудили. Но мы с Сирой не говорили о таком, я – по очевидным причинам, но почему она никогда не затрагивала эту тему, я толком не понимала.
– Конечно, думала. Мне почти двадцать четыре. Но никто не делал предложения.
Трудно в это поверить. Сотни визирей и пашей с радостью заполучили бы сестру кагана, для себя или сыновей. В Аланье полно богатых купцов, Философов, шейхов, и такая девушка не могла остаться незамеченной.
– Ты когда-нибудь спрашивала шаха Тамаза, делал ли кто-нибудь предложение? Он твой опекун, они должны были обращаться к нему.
– Разве он не сказал бы мне?
– Вовсе не обязательно, если он считал предложения неподходящими. Ты должна спросить его. – Я игриво подняла бровь: – Если только… если только у тебя нет никого на примете.
На ее розовеющих щеках образовались ямочки, когда она улыбнулась.
– Ну, может быть. То есть я не знаю.
– Ради Лат, кто же он? Ты не можешь скрывать это от меня!
Она выпрямилась и решительно откинула прядь волос со лба.
– Ладно, это Хадрит.
Так… и что же мне делать? Поощрять этот ужасный союз или зародить сомнения? Подруга поддержала бы, но Хадрит разнюхивал повсюду, словно ищейка, и мог разрушить все, что я построила. Что бы я сказала, будь Сира моей дочерью?
– Если все получится, мы с тобой будем видеться чаще, – сказала я. – Они с Кярсом большие друзья. Даже лучшие друзья. И они так… сильно похожи. В хорошем смысле… и в некотором не очень хорошем.
Она нахмурилась:
– Например?
– Например, на прошлой неделе… э-э-э, знаешь, мне не следовало говорить. Забудь об этом.
Она подалась вперед:
– Скажи мне.
Я сжала руки.
– Я шла на Большой базар и увидела Хадрита выходящим из.
– Откуда?
– Ты знаешь.
– Из дома наслаждений?
Я кивнула.
Сира отвела взгляд, больше опечаленный, чем удивленный.
– Он встречается с разными людьми. Иногда ему нужно водить визирей и послов в такие места, чтобы заключать сделки и тому подобное.
– Ты права. Хотя было кое-что еще.
Сира поставила локти на стол.
