banner banner banner
Кровь завоевателя
Кровь завоевателя
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Кровь завоевателя

скачать книгу бесплатно


– Иноземная зараза, похоже, наша главная беда.

– Именно. Чужеземцы. Сколько их нашептывает на ухо наследному принцу? Наложницы из Пустоши, гулямы из Химьяра, ни одного истинного аланийца. Какой у них интерес? Какие намерения?

Озар одобрительно пискнул:

– Великий Эшкаль сказал когда-то: «Твое сердце принадлежит тому, с кем ты делишь поле боя и постель».

Похоже, Хадрит был более подозрительным, чем Озар. Надеюсь, меня он ни в чем не подозревал.

– Эшкаль – евнух, никогда не бравший в руки копье. Ни в каком смысле. Я не разделяю твоего восхищения.

– У мудрости два источника – действие и наблюдение.

Весьма справедливое замечание.

Солнечные лучи раскалили оконную раму, но я цеплялась когтями в надежде узнать что-то полезное.

– Как бы там ни было, – голос Хадрита звенел от нетерпения, – я поручу своей возлюбленной козочке прочесать гарем в поисках врагов. Она сделает все что угодно. – У него вырвался извращенный смешок. – Что угодно.

– Она прекрасная девушка, Хадрит. И более того, ее брат со своей ордой у наших ворот. Даже не думай обесчестить ее. Ты подвергнешь опасности всех нас.

Они вовлекают в свои планы Сиру? Зачем ей работать на Хадрита? Как интересно… и досадно.

– Я не гажу там, где пасу овец, Озар. Чему ты так и не научился.

– Я стал главным поставщиком пряностей Аланьи и могу гадить, где мне только вздумается.

– Султанша-а-а-а-а-а…

В моем сознании образовалась трещина и разбила его на миллиард осколков. Я снова оказалась в шкафу, потная, и широко открытыми глазами смотрела на евнуха Самбала, чьи косы доходили до плеч.

– Султанша! Скорее приведите лекаря!

Левая щека была мокрой от слюны. Я моргнула, наверное, тысячу раз, села и сделала вдох. Втянула в себя каждую частичку воздуха. Грудь и бешено бившееся сердце будто сдавливало обручем.

– Все в порядке, – пробормотала я, не зная, удалось ли выдавить хоть один звук.

Самбал шлепнул себя по щеке:

– Она очнулась! Благодарение Лат!

Вместе с другим евнухом они положили меня на кровать. Онемение и боль сменяли друг друга, будто качая меня на волнах. Но хуже всего была поднимающаяся внутри тошнота. Меня вырвали из дронго в самый неподходящий момент, когда я могла наконец подслушать их план.

О Лат, обрушь свои проклятия на святых.

3. Сира

Иногда я предпочла бы не просыпаться.

Иногда мои дни так тяжки, что я предпочла бы покинуть этот мир. Что внушает мне такой ужас? План, который Хадрит поведал мне вчера вечером.

– Мы с Озаром пришли к отличному соглашению, – начал он, когда мы сидели за бокалами тамариндового шербета на полу в верхнем зале его дворца. – Торговля пряностями из Коа принадлежит ему, но это опасный морской маршрут. В старину даже говорили, что в тех водах рыщут морские драконы. И поэтому Озар согласился взять в команды моих людей – они мало в чем участвовали с тех пор, как этосиане захватили все наше западное побережье. Мои люди, без сомнения, знают толк в походах по бурным морям, ну и доля в двадцать процентов вполне справедлива.

Я сидела, потягивая пряный лед, и ощущала сомнения и тревогу.

– Ты сам говорил, что Озар бесчестен. Что его монополия на торговлю делает город слабым, а людей нищими. А теперь ты собрался присоединиться к нему?

– Сира, я и тебе заплачу долю. После того как Озар взял тот документ с печатью моего отца, пути назад больше нет. Ты этого добилась, а я – человек честный.

– Разве вы недостаточно богаты?

– Совсем нет.

Для чего мне еще больше денег? Во дворце у меня все есть. Как я объяснила бы их наличие Тамазу, Мириме? Или мне прятать нечестную прибыль в нижнем белье?

– Мне не нужны деньги.

Хадрит с гордостью улыбнулся:

– А я все равно отложу твою долю. Может, ты когда-нибудь поумнеешь, начнешь разбираться в природе вещей и поймешь, что нет такой выгоды, от которой стоило бы отказываться. Может быть, придет день, когда ты обнаружишь, что у башни, которую ты всю свою жизнь возводила, недостаточно прочное основание. Она рушится, ломая все, что ты любишь, и тебе приходится собирать осколки и восстанавливать, что сможешь, – даже и нечестным путем.

Очень странно. Его улыбка обратилась в гримасу, как будто он пил из чаши не ледяной шербет, а горькие воспоминания.

– А когда ты скажешь про нас отцу? – спросила я, изменяя тему на более близкую к моим нуждам.

– В тот момент, когда он войдет в ворота дворца, и, надеюсь, с мешком голов неверных. Даю слово.

Головы! Мне опять показалось, что они катятся к моим ногам. Что в итоге шах решил относительно моего брата? Я должна была это выяснить.

– Подумай о том, что я для тебя куплю! – криво улыбаясь, воскликнул Хадрит. – Может быть, полцарства? И вторую половину в придачу!

Что? Так говорил мне Озар. Или все это просто розыгрыш?

– Кстати, я хотел бы, чтобы ты помогла мне еще с одним пустяком.

Я отхлебнула шербета. Честно говоря, мне больше всего хотелось быть хоть в чем-то полезной. И не важно, Тамаз ли просит меня договариваться с моим братом или речь идет о хитрых планах Хадрита, – я хотя бы не буду никчемной, как в последние восемь лет. Я была ничем, безделушкой для Селуков, нужной лишь в качестве свидетельства, что у них в плену дочь кагана силгизов. Но в Кандбаджаре, если хватает ума, можно быть чем-то большим, чем кажешься.

Тем не менее меня начало тяготить болезненное и темное чувство. Мне отчасти хотелось его избежать, но, с другой стороны, хотелось принять и терпеть, сколько хватит сил.

– Так что ты, пожалуйста, не пугайся, – продолжил Хадрит, – но я собираюсь принести в дар его высочеству принцу Кярсу что-нибудь подобающее, когда он вернется с победой. Ну а зная склонности этого достойного человека, полагаю, он предпочел бы… так сказать… экзотический фрукт. Понимаешь, к чему я клоню?

– Я не идиотка. Ты собрался подарить ему женщину. Однако какого джинна этим должна заниматься я?

– Не какую-то женщину. – Хадрит потеребил бороду. – Исключительную. Видишь ли, у него хватает наложниц, которые выглядят как… как ты или Зедра. Кожа цвета песка, вьющиеся черные волосы и крупный нос – типичные черты силгизских и вограсских девушек.

– Крупный нос? – возмутилась я и тронула свой. Он был точно не мал.

– Я люблю твой нос. И надеюсь когда-нибудь слизнуть с него свой шербет. – Словно мне от этого стало легче. – Не пойми неправильно, но мне хочется, чтобы Кярс получил что-нибудь… чего никогда не пробовал.

Изменилась не только я – Хадрит стал далеко не тем, кого я помнила. Он уже растерял ребячливость, которая делала его таким милым, – было время, когда он заикался, разговаривая со мной. Теперь он стал более расчетливым и целеустремленным, почти таким, как его отец, Великий визирь. Мне хотелось снять с него этот слой, хотя он с каждым днем все сильнее затвердевал.

Я постучала кулаком по столу:

– Ты же знаешь, я никогда не покупала рабов. Чем я тут могу помочь?

Хадрит просиял:

– Приятно видеть, что ты готова и хочешь помочь. Значит, так.

И он объяснил мне все.

Вот поэтому мне не хотелось просыпаться сегодня утром. Я бы предпочла поговорить с братом или с шахом Тамазом, как-нибудь помочь им выйти из тупика, сжимавшего в тисках Кандбаджар, но я обещала помочь Хадриту и начала день с этим намерением.

Ради поддержания формы я отправилась в город пешком, едва солнце тронуло рассветные облака. Щебет птиц был еле слышен, их с недавних пор стало меньше, только тут и там на ветвях сидели красноглазые дронго с черными перьями. В сопровождении гулямов я дошла по берегу реки до северной стены цвета глины, но с красивыми темно-синими зубцами.

Вскоре я уже была в гавани, в устье реки Вограс. Сладкий и привычный воздух речного берега сменился едкой вонью сушеной рыбы. Я прошла мимо лодок, деревянных и тростниковых, мимо лавок с дарами моря и лоточников, продающих все, от пальмового масла и до поддельных артефактов с руин на островах Педанг,

и направилась на невольничий рынок. Или на Конюшню, как его звали жители города. Место, куда пригоняли мужчин, женщин и детей. Я любила лошадей, как требовала моя силгизская кровь, и мне никогда не пришло бы в голову обращаться с лошадью так, как с рабами в этой Конюшне. Но нет лучшего места, чтобы подыскать дар для наследного принца Кярса.

Как ни посмотри, Конюшня походила на большую тюрьму под открытым небом. Деревянные клетки колоннами и рядами заполняли всю набережную. Тростниковые крыши давали тень томящимся внутри.

Я шла между клетками, мои гулямы удерживали на расстоянии зазывал, отгоняя их позолоченными булавами. Но купцы продолжали выкрикивать, предлагая товар.

– Мускулистые работники из Химьяра, лучшие у султана! Могут целый день таскать грузы!

– Девушки для услуг из Пустоши, услаждающие глаза и уши!

– У меня есть девушки-певуньи, моя госпожа, из далекой Саргосы!

– Северяне! Рутенцы! Идеальны для рудных копей!

– У меня есть в продаже принцесса Крестеса!

Я нашла торговца, произнесшего последнюю фразу. Он носил обмотанную тюрбаном красную шапку сирмянского забадара и цветастый кафтан.

– Ты меня заинтересовал, – сказала я. – Это правда? Он расхохотался, тряся круглым брюхом.

– Нет, конечно, но ей нравится так думать.

– Хм. Рабыни из Крестеса редки, как пена в море. Я собралась было двинуться дальше.

– Ее кожа бела как снег, не целованный солнцем. Подойди, посмотри сама.

А значит, не песочного цвета, как у нас с Зедрой, может, даже и нос у нее небольшой, и волосы прямые. Проклятый Хадрит. Надо бы взглянуть на нее и покончить с этим.

Пока мы шли за купцом, я старалась не смотреть на окружающее меня людское море. В клетках стояли дети с пыльными лицами, плакали и старались обратить на себя внимание. Им хотелось себя продать, потому что где угодно лучше, чем здесь. Или так им казалось. Я-то не была уверена в этом, зная, сколько их сгинуло на плантациях или в копях по всей Аланье. Но судьба свободных часто была не намного лучше – сапог паши давил всех, и порой сами паши были рабами. Точно было только одно: каждый мог подняться высоко или же умереть в канаве, тут все зависело от тебя, и я должна карабкаться вверх, как можно дальше от этой канавы.

Наконец мы остановились в конце ряда, у ржавой железной клетки. Там, прижавшись к прутьям, сидела девушка, светло-каштановые волосы падали ей на лоб. Я бы назвала ее бледной, а не белокожей, и довольно невысокой и пухлой. Впрочем, мое мнение о ее красоте не имело значения.

Забадар свистнул, и девушка отбросила с лица волосы, отряхнула песок со своего рубища, а потом вскочила и бросилась к решетке передо мной.

Ее мягкие ореховые глаза смотрели прямо в мои.

– Ты как солнечная госпожа, – сказала она на силгизском, угловато и странно произнося слова, будто они падали со скалы. – Прошу, спаси мою душу. Мне не выжить здесь.

Странный выбор слов. Мне потребовалась секунда, чтобы понять – она говорит на сирмянском, хоть и родственном языке, но не совсем сходном.

– Как твое имя? – спросила я по-силгизски.

Она вытаращилась на меня так, словно я только что прокляла ее мать. Забадар повторил мой вопрос на хорошем сирмянском. Полагаю, слово «имя» там звучало иначе.

– Я Селена Сатурнус. Мой отец – император священной империи Крестес Иосиас. Умоляю, спаси мою душу.

Забадар рассмеялся и похлопал себя по бедру:

– Она это дело хорошо знает.

Но в ее словах звучала искренность.

– Как ты здесь оказалась? – спросила я.

На сей раз она, кажется, поняла мой силгизский.

– Я сбежала от шаха Сирма, а потом попала в клетку к этому забадару, а потом…

Остальное я не смогла толком разобрать, уловила только, что ее привезли сюда.

Я окинула ее взглядом с головы до ног. Да, фигуристая, как сказали бы мужчины. Но достаточно ли она хороша для наследного принца Кярса? Крестейская девушка с кожей цвета снега, говорящая на сирмянском и, похоже, искренне верящая, что она принцесса. Что ж, могло быть и хуже.

Я бросила забадару мешочек с золотом, который дал мне Хадрит. Продавец глянул внутрь, и глаза у него чуть не выкатились из орбит.

– Благодарю, госпожа, – с придыханием произнес он. – Пусть благословит тебя Лат тысячу и еще один раз. Пусть святые повторяют твое имя перед ее престолом. Пусть Ахрийя никогда.

– Просто выведи ее, – оборвала я, ощутив внезапную тошноту.

– В цепях или без?

– Ты что, шутишь?

– Эта может удрать, такая она.

– Она не сбежит.

Я указала на четырех стражей-гулямов со сверкающими булавами в руках.

Забадар освободил Селену Сатурнус и дал ей пару деревянных сандалий. Мы двинулись прочь.

Не прошло и пяти минут, как мы уже поднимались по ступеням из песчаника к центральной улице. Там Селена схватила меня за плечо и взмолилась: