скачать книгу бесплатно
Кровавые руны?
– И я тоже видела одну, – выпалила я. – В купальне!
– Это еще не все, – вмешался Озар. – Кто-то пытается изобразить все так, будто я хочу войны с твоим братом и его племенем. Человек, написавший и поставивший печать на письмо о расплате за ваши грехи, – мой бывший писец, и я сам рекомендовал его в канцелярию шаха. И хотя всем известно, как я сокрушал своих конкурентов в торговле пряностями, я не убивал тех силгизских купцов.
– Но для чего им винить тебя? – спросила я. – Как это поможет им свергнуть шаха?
– И последнее, – продолжал Хадрит. – Твое племя прямо сейчас стоит лагерем за стенами. Но что, если ночью, пока мы спим, городские ворота внезапно откроются? Знаешь, кто охраняет стены Кандбаджара?
– Разумеется. Гулямы.
Хадрит кивнул.
– Все события связывает один человек. Один хитрый и злобный выскочка, за последний год набравшийся сил и влияния. Да, я говорю не о ком другом, как о паше Като – командире аланийских гулямов днем, интригане и колдуне ночью.
Честно говоря, я с трудом могла уловить здесь связь.
– Ну а если это Като, для чего ты просил меня поместить новую рабыню в гарем Кярса?
Озар выпустил струйки дыма и сказал:
– У Като есть помощники. В гареме. Как еще он мог проникнуть туда и написать там свои руны?
– А для чего эти руны? – спросила я.
Эше откашлялся:
– Так, теперь вижу, что меня пригласили не только для того, чтобы пробовать вино и фрукты. – Он сел прямо, высоко подняв подбородок. – Я считал, что ты, Хадрит, просто очередной интриган, изготавливающий гранатовый сок без гранатов. Но теперь понимаю, что ты немного умнее, чем кажешься.
– Для тебя я – паша Хадрит. И думаю, что моя внешность вполне соответствует моему интеллекту. Итак, Эше, для чего именно нужны кровавые руны?
– Это зависит от типа крови, которую в них использовали. Не зная этого, я не могу ничего сказать.
– Типа крови? – переспросила я. – Ты имеешь в виду, кровь ли это человека или животного?
Эше покачал головой:
– Нет. С кровью животного рун не создать. Кровь у людей разная, и каждым типом крови можно писать только определенные руны, хотя некоторые могут быть написаны несколькими. Но чтобы понять, для чего предназначены руны, мне нужно их видеть.
– Почему какой-то вульгарный поэт выступает нашим главным знатоком колдовства? – поинтересовалась я.
– Поэт? – произнес Хадрит. – Дорогая, ты сейчас говоришь с одним из Апостолов Хисти, хранителей Святой Зелтурии.
– С бывшим апостолом, – мрачным и приглушенным тоном сказал Эше. – Но да, в прошлой жизни я изучал все виды колдовства, включая и кровавые письмена.
Кровавые… письмена? Неприятно до мурашек.
– Так что же нам делать? – я развела руками. – Рассказать все шаху?
Озар покачал головой:
– Нет, конечно нет. Шах Тамаз никому из нас не доверяет. Хадрит никогда не пользовался его благосклонностью. И хотя я женат на сестре шаха, Великий визирь Баркам позаботился о том, чтобы я тоже не был его любимцем. – Он обернулся к Самбалу: – Евнух – это не совсем… ты же знаешь. – А потом обратился ко мне: – О тебе, моя дорогая, шах заботится искренне, но не станет полагаться на тебя в столь важном деле.
А вот с этим я не согласна – шах мне полностью доверял. Но, пожалуй, нужно получить больше доказательств, прежде чем обращаться к нему.
– Итак, вот что мы сделаем, – сказал Хадрит. – За излучиной реки наш доверенный человек, – он указал на Озара, – пришвартовал небольшой флот, поскольку на запад пути больше нет. Вот только никто не знает, что на борту этих кораблей ждут тысячи хазов из Кашана. Они думают, что их отправляют на запад, помогать в освобождении наших берегов от неверных. Но мы собираемся направить эти корабли в город и с их помощью взять под стражу пашу Като.
Да уж, невероятно впечатляющий план. И к тому же опирается на шаткие доказательства. Кроме этого, я слышала, как когда-то давно и Хадрит, и Озар упоминали о своей неприязни к Като. Может быть, все это – удобный предлог отрубить голову тому, кто соперничает с ними в могуществе? Если так, то я в этом участвовать не хотела.
– И когда ты планируешь это безумие?
– Завтра, – с довольной ухмылкой ответил Хадрит. Как раз то, что я боялась услышать. – Я рассказал тебе все это, Сира, поскольку, хоть мы и можем арестовать самого Като, чтобы обезопасить шаха и его семью, нам также нужно выявить и агента Като в гареме. А ты и та крестейка, которую ты купила, как раз годитесь для этого… по очевидным причинам.
По очевидным причинам. Не потому ли Хадрит втягивал меня во все эти интриги?
– Выходит, когда ты просил меня передать ему тот документ.
Я кивнула в сторону Озара, который наслаждался долгой затяжкой.
– Да, я тебя проверял, – подтвердил Хадрит. – Хотел убедиться, что могу тебе доверять. И ты прошла испытание. Пусть мой отец и презирает Озара, но я более… более практичный человек, чем он.
Практичнее Баркама? Такое вообще возможно? Признаться, высокий уровень запросов Хадрита не удивил меня. И все же я не могла не видеть пугающие пробелы. То, что лежало в основе заговора, никак не вырисовывалось.
– Зачем Като это делать? Он богат, могущественен и близок к шаху. У него и так есть все, даже больше.
Озар расхохотался.
– Ты считаешь, что богатство и власть делают человека менее амбициозным? Более довольным жизнью? Совершенно наоборот, знаю по собственному опыту. Власть вскружила Като голову. Он убедил Кярса позволить ему остаться в городе, чтобы нанести удар, пока наследник и армия отсутствуют. Он убил тех силгизских торговцев и наложил на писца заклятье, отчего несчастный не способен промямлить и нескольких слов. Он собирается поднять ворота, дать силгизам разграбить город, а затем во время сумятицы захватить трон, вероятно сделав сына Кярса марионеточным шахом.
Хадрит шлепнул кулаком по ладони:
– Здесь у всех нас цель одна – защитить Аланью. Защитить отца всех аланийцев, нашего шаха. И защитить наследного принца Кярса, человека, который мне так же дорог, как собственная плоть.
До чего поэтично. Кусочки этого заговора начинали напоминать единое целое. Но я полагала, что у меня есть план получше, чем впустить в город тысячу хазов.
– А если я скажу, что мир с силгизами близок? Что он уже согласован?
– Это не изменит всего, – сказал Хадрит. Слуга подал ему прутик для чистки зубов, и Хадрит сунул его в карман. Похоже, он доверял своим слугам. – Като не стал бы строить весь свой план на одних силгизах, у него должен быть запасной вариант. Но если с твоим братом будет заключен мир – прочный мир – это, по крайней мере, отсрочит события. Като не рискнет захватить дворец без предлога.
– Погодите-ка. Погодите, – заговорил Эше и погрозил пальцем. – Вы сделали об этом Като одно совершенно необоснованное и опасное предположение.
– И какое же? – спросил Озар.
– Что он еще и колдун. Судя по вашему описанию, он воин. Колдуны же, как правило, знатоки лишь в одном – в колдовстве. Вы сказали, что кровавые руны есть и в гареме. А что, если колдун – это кто-то другой? Что, если колдун – человек Като в гареме… может, евнух? Тогда, даже если вы арестуете Като, куда более опасный заговорщик все равно останется на свободе… и, что еще хуже, вы раскроете себя перед ним.
Самбал довольно засопел, он часто так делал.
– Этот парень очень умен. Но в гареме более шестидесяти женщин и сотни смотрителей. С чего начинать?
– Он прав, – согласилась я. – Если вы арестуете Като, но не колдуна, кто знает, что он… или она сделает. Прежде чем предпринимать серьезные действия, позвольте мне выяснить, кто помогает Като.
– И мне нужно увидеть те руны, – добавил Эше, – а точнее, попробовать их на вкус.
– Вкус? – Озар сморщил плоский нос так, что тот почти коснулся бровей.
– Не напрасно же говорят про вкусы крови. Мне придется. – Эше лизнул воздух. – Ну, ты понял.
Озар содрогнулся, а потом глубоко затянулся кальяном.
– В винном погребе недавно появилась руна, – сказал Самбал. – Я могу тебя туда отвести.
– Значит, мы задерживаемся, – заключил Хадрит. – Но боюсь, чем дольше мы ждем, тем сильнее становится Като. Сира, ты должна найти в гареме предателя. Самбал, ты во что бы то ни стало должен ей помочь. Эше, ступай… лизни эти руны и выясни, для чего они предназначены. Выживание нашего государства зависит от каждого из нас. Мы должны постараться.
Я кивнула. Глядя, как Хадрит берет на себя ответственность, видя, как искренне он защищает свою страну и шаха, я не могла лгать себе о чувствах к нему.
Я сказала:
– Я люблю Аланью, люблю шаха, его семью и всех остальных. Я не позволю им навредить. Любой ценой, даже под страхом смерти, я отыщу предателя, и тогда мы сможем повесить обоих.
Дворец Хадрита мы с Эше покинули одновременно. Идя по песчаной дороге, ведущей на оживленную улицу, мы болтали о пустяках – о дикой жаре в прошлом месяце, о том, что птиц в небе мало, и о затянувшейся на год перестройке Садового квартала. Я не хотела, чтобы сопровождающие меня гулямы узнали, о чем была речь на встрече, поэтому задала вопрос шепотом:
– Ты ведь не аланиец, да? Для чего тебе нам помогать?
Он в ответ прошептал:
– Меня интересуют кровавые руны, только и всего.
– Мне казалось, быть Апостолом Хисти – это дело всей жизни. Почему ты ушел?
– Я не уходил. Меня… исключили.
– Как это? Почему?
– Это тебя не касается.
Я остановилась посреди дороги.
– Как мы можем тебе доверять, если даже не знаем, кто ты?
Беззаботности его ухмылки можно было позавидовать.
– Я уже говорил, что просто хочу попробовать на вкус эти руны. Я расскажу, для чего они предназначены, а потом вернусь на свой медный трон. Я не создан для дворцовых интриг, мелких войн и тому подобного.
– От Апостола Хисти до вульгарного поэта. – Я скрестила руки на груди. – Какое падение.
– От умирающей от голода девчонки до жемчужины гарема. Лат возвышает и унижает, как хочет.
– А откуда ты знаешь, что когда-то я голодала? Откуда ты вообще знаешь что-либо обо мне?
Он постучал по своей голове:
– Как ты думаешь, почему каждое утро у моего трона выстраиваются сотни человек? Проницательность – могучая штука.
– Сегодня я всего лишь девушка из гарема. Завтра стану султаншей, это вторая сверху ступень, какой может достичь в Аланье женщина. А когда Кярс взойдет на престол, мой титул станет самым высоким: султанша султанш.
Эше усмехнулся:
– Когда-то у меня был титул. Еще какой. Жители Святой Зелтурии мне завидовали, и я наслаждался сиянием своего титула. Но скоро понял, что титулы – не то, кто ты есть. Их дают, и их можно отнять. Помни это, Сира.
В конце песчаной дороги мы разошлись. Что за необыкновенный день. Борьба за власть или подлинный заговор – я надеялась, что завтрашним событиям это не помешает. Став женой Кярса, я получу больше власти и сумею выяснить правду. Я надеялась помочь всем, всей стране, теми путями, которые доступны лишь султанше султанш.
Вернувшись в гарем, я увидела, что целители, евнухи, наложницы и служанки столпились у большой комнаты в конце коридора. Комнаты Зедры.
– Что случилось? – спросила я у Самбала, который тоже только что подошел.
Он прикрыл рот рукой и сказал:
– Султанша… она заболела!
– Ты про Зедру?
Он кивнул дрожа. Да, тяжелый выдался день!
Я протиснулась сквозь толпу и скользнула в комнату. Зедра лежала на кровати, в окружении целителей в белых одеждах. Мирима бросила на меня хмурый взгляд, пот стекал у нее по лбу. С колотящимся сердцем я приблизилась к своей подруге.
– Что случилось? – спросила я.
Мирима покачала головой, ее взгляд смягчился.
– Неужели она. – начала я, проглотив тревогу и слезы.
– Дыхание у нее хорошее, – сказал целитель с миниатюрными водяными часами в руке. – Сердцебиение в норме. Явных ран нет.
– Почему она не приходит в себя? – спросила Мирима.
– Это требует дальнейших исследований.
Мирима глубоко вздохнула:
– Сира, ты недавно с ней говорила. Она хорошо себя чувствовала?
Я припомнила наш разговор в танцевальном зале. Зедра выглядела… несколько встревоженной, хотя ничего необычного.
– С ней все было хорошо.
– Я бы предпочел, чтобы вы разогнали это сборище, – сказал целитель, указав на толпу, как будто отмахивался от мухи.
– Вон отсюда, все! – Мирима указала на Самбала и меня: – А вы двое останьтесь.
