25 часов

– Всё в порядке, Фриц, они вышли. Езжай домой.

Тот кивнул и, даже не притормозив, проехал чуть дальше.

– Лука значит? – Джеймс принялся больно тереть мой затылок кулаком. – Как тебе разговорчики о том, что Лукой называют либо попов импотентов, либо простых неудачников, которым не дают?

– Ай, отпусти! – Он ослабил хватку, нов последний раз потеребил мою несчастную голову. – Извини. Я уже понял, что давать имена – не мой конёк.

Тут до меня добралась Джесс. Она хорошо знала мои слабые места, поэтому абсолютно точно запустила свои руки мне в бока. Я готов был умереть на месте, поскольку просто не выносил щекотки.

– Верджиния значит? Вот так ты свою сестру любишь? Так сильно, что решил назвать меня в честь старой утки Джеймса?

Я взглянул щенячьим взглядом на Джеймса, а потом на Саманту и жалобно прохрипел:

– Помогите.

– Моли о пощаде, Моисей! – Грозно сказала Джесс.

– Умоляю, пощади!

Включение 4

Первое правило путешественника во времени – никогда нельзя доверять своему окружению.

Ни в коем случае не рассказывайте посторонним людям о том кто вы, как оказались в данном месте и с какой целью. Постарайтесь избегать случайных знакомств. Не совершайте действия, способные в корне изменить жизнь постороннего человека.

И всегда помните о времени, отведённом для вашего прыжка. Никто не должен заметить вас во время открытия бреши.

Координаты шестерёнок:

Увековеченная башня, что стоит уж несколько веков, в себе таит пять частей одних часов, Флипсбург, 2017 год.

Глава 8

– Он показался мне слишком странным, – сказал я.

– Нужно нарыть побольше информации про этого Гибсона, – сказал Джеймс, покачиваясь на стуле. – А лучше – познакомиться с ним поближе.

Джесс готовила что-то вкусное на завтрак. Это можно было понять по запаху, который распространился на весь дом. Мы с Джеймсом просто умирали от голода и волком смотрели на кухню, сидя в гостиной.

– Тем не менее, с этим можно повременить. Ведь сегодня он не будет докучать нам.

– Да уж, это точно. Хорошо, что он не путешественник, – Джеймс погрыз кончик ручки. – Но это ещё нужно проверить.

– Да ну, это бред, – отозвался я. – Тогда он бы видел страницы в книге, а он у нас не «бум-бум».

– Тем лучше. Пускай и дальше не понимает сути дела. Нам не нужны лишние люди. Самое главное не взболтни ему лишнего.

Я фыркнул:

– Знаю я. Не учи учёного.

Джеймс полистал книжку, а затем прочёл:

– Увековеченная башня, что стоит уж несколько веков, в себе таит пять частей одних часов.

– Шестерёнки что ли?

– Похоже на то.

– В это раз задача куда легче, – я потянулся. – Всего-то дойти до часовой башни.

– Я бы не сказал, что задача стала более простой. Она вообще-то охраняема.

– А вот это уже минус. Что будем делать?

Джеймс тяжело сглотнул:

– Полагаю, нам придётся пользоваться зельем.

Джесс позвала нас к столу. Живот урчал с ужасной силой, поэтому мы ринулись на кухню, так быстро, словно голодали неделю.

– А другого выхода у нас нет? – поинтересовался я.

– Думаю, нет. Нас не пропустят в башню, если мы не рабочие. Да и потом, у них там всё схвачено. Раз-два и готово. А мне бы очень не хотелось объяснять родителям, почему я пытался пробраться ночью в часовую башню.

– И полиции, – добавила Джесс. – Нам может здорово влететь.

– Проблема даже не в том, что нам влетит, – сказал я. – А в том, взлетим ли мы. Допустим, мы выпьем немного зелья, с горем пополам превратимся в каких-нибудь птиц. И что потом? Мы ни разу не летали. Где гарантия, что всё пойдёт по плану?

Джеймс потёр руку, которая однажды превращалась в крыло и поморщился.

– Полагаю, нам нужно немного потренироваться, да?

– Верно мыслишь.

– Сегодня мне нужно помочь отцу с кое-какой работёнкой. Но, думаю, я освобожусь около пяти вечера.

Разливая чай, Джесс спросила:

– Ты знаешь место, где нас никто не увидит? И желательно, чтобы это была открытая территория.

– Я подумаю об этом. До вечера ещё далеко.

После завтрака Джеймс ушёл помогать отцу, оставив портотип книги у нас. Джесс принялась за домашние дела (удивительно, откуда в ней столько энергии), а я наконец-то мог остаться наедине с самим собой и просто отдохнуть от этой суеты.

Как и пообещал, Джеймс нашёл подходящее место для тренировки полётов. Мы расположились неподалёку от пруда, за небольшим лесочком. Воздух там казался более свежим и чистым. Мало кто вообще знал о том, что этот лес не такой большой, как казался на первый взгляд. И уж тем более, только те, кому было нечем заняться прошлым летом (я имею в виду Джеймса), в курсе, что за ним находится огромная площадь земли, куда не ступала нога человека.

Джесс раскинула руки в стороны и вдохнула полной грудью. Закрыв глаза, она блаженно пролепетала:

– Я хочу здесь жить. Тут такой чистый воздух.

– Я знаю место, где тебе понравится ещё больше, – отозвался Джеймс. – В трёх часах езды от Флипсбурга есть небольшой туристический городок, расположенный у подножия гор.

– Тех самых? – спросил я и указал рукой на виднеющиеся вдали вершины.

– Ага.

– Думаю, там я смогла бы жить без ингалятора.

Мы ещё немного постояли, любуясь красотой природы, а после приступили к нашим испытаниям.

– Значит, нам нужно только представить? – Спросила Джесс.

– Ну да, мне удалось не с первого раза, но зато потом… Ну, вы сами всё видели.

Я долго думал над тем, какую птицу я могу представить детально. И решил, что лучше всего я представляю голубей. Но перспектива превращения в голубя меня не особенно прельщала, поэтому, я решил ещё немного поразмыслить. Не найдя в закромах своей памяти ничего, кроме воробья и попугая, я решил, что стать голубем не так уж и плохо.

Дрожащей рукой я поднёс баллончик с зельем ко рту и отпил немного. Затем, быстро закупорив его, и бережно убрав в карман, я напряг все свои извилины, стараясь отчётливо и детально представить, как вместо моих рук вырастают крылья. От усердия я зажмурил глаза. По всему телу пробежала дрожь, мои колени как-то странно затряслись. Спустя одно мгновение тряска сменилась неприятным щекотливым чувством, которое беспощадно съедало меня с ног до головы, поскольку щекотку я терпеть не мог.

Буквально, через долю секунды, все ощущения прекратились, и я неуверенно открыл глаза.

– Чёрт, Джесс, смотри, у него получилось.

Я хотел сказать ему, чтобы он тоже пошевеливался, но вовремя вспомнил, что люди вообще-то не понимают голубиный. Но для достоверности я решил попробовать сказать хоть что-то. Джеймс – лох, например. Изо рта вырвалось лишь голубиное «курлык». Будь у меня сейчас руки, я бы развёл ими в стороны и грозно рассмеялся.

Решив, что мне не стоит терять время даром, поскольку действие зелья не такое долгое, как хотелось бы, я попробовал развести крыльями в стороны.

– Давай Хьюберт, – говорил я мысленно сам себе. – Теперь ты птица и ты должен взлететь. Если будешь медлить, то можешь превратиться в человека прямо в воздухе.

Оттолкнувшись тонкими розовыми лапками от земли и быстро размахивая крыльями, я набрал побольше воздуха в свои птичьи лёгкие, пардон, в воздушный мешок, и наконец-то оторвался от земли. Уже взмыв в воздух, я заметил, как от Джеймса и Джесс исходит свечение – верный признак того, что они наконец-то выпили зелья и сейчас мысленно создают из себя птиц.

Парить в воздухе оказалось куда более сложно, чем я ожидал. Тем не менее, это просто невероятно. Летя на самолёте или прыгая с парашютом невозможно испытать и сотой доли того, что ты можешь ощутить при собственном полёте.

Кружась над макушками высоких деревьев кажется, что весь этот мир принадлежит только тебе, что ты властитель над всей этой красотой.

Вскоре ко мне присоединилась голубая сойка и, разумеется, утка. Очень оригинально, мистер Уэбстер. Никто и не сомневался. Поняв, что сейчас не самое время критиковать фетиш своего друга, я принялся ещё более усердно работать крыльями. Мне было необходимо научиться развивать скорость, ведь никогда нельзя наверняка знать, что тебя ждёт в будущем. Возможно, мне ещё придётся улетать от птичьего патруля за то, что я случайно обгадил какой-нибудь памятник.

– Хью, ты – идиот, ты же заешь об этом? – Кричала снизу Джесс.

– Да, но ситуацию это никак не спасает, уж поверь!

Первое испытание своих сил в полёте закончилось небольшим инцидентом. Если быть более точным, то, когда я почувствовал, что вновь превращаюсь в человека, я решил, что мне следует приземлиться на сосне. Нетрудно догадаться, что слезть оттуда я не смог.

– Как думаешь, сколько до него метров?

Джеймс приложил руку ко лбу, закрывая глаза от света заходящего солнца.

– Ну, метров так тридцать, может быть больше.

Джесс тяжело вздохнула:

– Почему ты просто не полетел вниз, чтобы превратиться на земле?

– Я мыслил, как птица, – постарался оправдаться я. – Не все же такие умные, как ты.

– Мы можем принести сюда простынь, чтобы ты спрыгнул на неё, – предложил Джеймс.

– Или просто выпей чуть-чуть этого зелья и быстро слети вниз.

– У меня слишком мало осталось. Тогда мне не хватит на вечер.

Джеймс, в порыве психоза, всплеснул руками и крикнул:

– Ты предлагаешь нам за тобой слетать?

– Вообще, это хороший вариант.

– Да иди ты в пень!

– Боже, Хью, я отолью тебе этого зелья. Просто слезь уже оттуда.

Завтра вечером должны вернуться отец и Мэри, а это означает, что отныне нам придётся делать всё возможное, чтобы они не узнали о наших ночных путешествиях. Мысленно, я уже прокручивал в голове возможные слова для оправданий или же для лжи. Можно говорить, что мы собираемся переночевать у Джеймса, но это совершенно ненадёжно, ведь, зная чрезмерное любопытство некоторых людей, рано или поздно они поймут, что здесь пахнет жареным. Я не из любителей врать, но что же ещё остаётся? Осознание того, что одна проблема влечёт другую, нагнетало мысли, что мне всё-таки стоило принять совершенно иное решение в прошлый раз. Однако, тогда бы не было всего этого. Приключений, шуток, удивлений. Не было бы встреч и расставаний. Я погнал все эти мысли прочь. Сейчас нам необходимо встретить Саманту, а после отправиться в путь за шестерёнками.

Удобно устроившись на чердаке (всё-таки мы решили обустроить его как нашу тайную базу), каждый занимался делом. Джеймс показывал карточные фокусы, Джесс наблюдала за ними и параллельно перетаскивала огромный матрац от стены к стене, стараясь понять, где будет самое удобное место для сна, а я сверлил взглядом часы. Всё-таки, сейчас время, как никогда, играет ответственную роль. На чердак мы притащили много нужных и ненужных вещей. Нашли старые, но достаточно прочные, стулья, поставили небольшой комод и маленький кофейный столик, у которого не хватало одной ножки. Чтобы он не падал на один бок, я подсунул под него пару ненужных книг и цветочный горшок. Джесс посмеялась над этим и окрестила меня инженером века.

Так же, сюда было решено принести различные журналы и комиксы, поскольку нам предстоит проводить в этом месте большую часть дня. Да и вообще, такие вещи, как различные постеры и альбомы с наклейками всегда создают приятную атмосферу. Можно смело сказать, что этот чердак действительно стал для нас родным за эти несколько дней.

– Выброси свои карты и помоги мне, – проворчала она. – И ты тоже, Хью. Хватит валять дурака.

Как по расписанию, ровно в половину первого ночи над кофейным столиком образовалась брешь. Мы с Джеймсом оперативно отодвинули его, после чего оттуда выпрыгнула запыхавшаяся Саманта. Её лицо раскраснелось, а волосы, которые, к слову, были распущены, торчали в разные стороны.

– Как ты? – Спросил я.

– Воды, – всё, что она смогла сказать.

Джесс молниеносно схватила графин с лимонадом, стоящий на тумбе и протянула полный стакан жидкости гостье.

– Это так вкусно, Бог ты мой!

Мы решили не терять ни минуты, и поэтому сразу же приступили к выполнению назначенной миссии.

Серо-коричневые перья совушки, как нельзя кстати, сочетались с естественным цветом глаз Саматы. Видимо, она плохо представила себе этот образ, раз совершенно забыла о том, что птицы не обладают идеальным изумрудным цветом радужки. Было в этом что-то мистическое и одновременно завораживающее. Если я вообще имею право называть что-либо мистикой, умея путешествовать во времени и превращаться в различных птиц.

На этот раз я основательно подготовился к предстоящей миссии. После тщательного обшаривания интернета, в закромах моей памяти поселились, как минимум, двадцать (а то и больше) видов пернатых. Теперь, детально представляя орла, журавля, грифа и многих других птиц, мне больше не придётся скрываться от птичьей полиции в образе голубя. Сейчас же, я парил над ночным Флипсбургом белым филином (нет, это вовсе не потому, что Саманта выбрала сову). Коллективным решением нашей пернатой команды в выборе образов, все пришли к выводу, что будет куда более удобно выбрать родственные (или хотя бы внешне похожие) виды птиц.

Думаю, что всё это выглядит слишком странным. Не каждый день над городом летают огромные совы, понимаете ли. Остаётся только ждать кричащих заголовков в утренней газете: "Нашествие пернатых на Флипсбург". Хотя, наверное, все журналисты сейчас спят самым крепким сном и досматривают десятый сон. Не спят только охранники часовой башни (и мы). Два человека в форме гусаров стоят прямыми столбиками по обе стороны кирпичного небоскрёба. По словам Джеймса – внутри нас ожидает ещё, как минимум, шесть таких же сторожевых.

План был до глупости прост: залететь внутрь, найти необходимые детали и смыться оттуда, как можно скорее. Здесь мы не прогадали с выбором облика, ведь совы отлично видят в темноте. Кроме того, они обладают массивными лапами, что облегчит захват деталей.

Обогнув башню несколько раз, нас ждало первое разочарование – отсутствие хоть какого-нибудь отверстия, через которое можно было бы просочиться внутрь. Я присел на острый конус (верхушка башни) и окинул взглядом остальных. Интересно, будем ли мы понимать друг друга без слов? Для проверки, я вновь решил пустить в ход коронное и самое любимое выражение.

– Джеймс – лох.

– Сам ты лох, – ушастая сова, в кою был перевоплощён Джеймс, возмущённо замахала крыльями.

Выходит, теперь мы можем слышать и понимать друг друга. Чувствую, что сегодня мы не сомкнём глаз, занося новый факты в нашу книгу.

– Что будем теперь делать? – я потряс головой. – Нам нельзя медлить, действие зелья может закончиться в любой момент.

– Циферблат, – белая сова (Джесс) взлетела с краешка крыши и подлетела вплотную к циферблату. – Снизу было видно, что там имеется пространство.

Перепуганные охранники наблюдали за Джесс, с широко распахнутыми глазами. Красиво пикируя, она спустилась до уровня четвёртого этажа дома, стоящего неподалёку, а затем отлетела на несколько метров в сторону.

– Если я не вернусь через пару минут, то следуйте за мной.

Быстро размахивая крыльями, она полетела прямиком на башню, словно желая протаранить её. Один из охранников ухватился руками за голову и пробурчал что-то невнятное. Однако, Джесс успела вовремя сбавить скорость. Быстро меняя направление полёта, она в одно мгновенье, просочилась между циферблатом и каменной стеной. От испуга, я сорвался с места и хотел было упорхнуть следом за ней, но меня остановили вопли Саманты и Джеймса.

– Нет, Хью!

– Она знает, что делает.

– Вы хоть понимаете, что она может застрять там?

Так или иначе, мы подождали ещё пару минут. Джесс всё не появлялась, поэтому мы решили последовать её примеру и тоже протиснуться между циферблатом и кирпичной стеной.

Как оказалось, расстояние было достаточным, чтобы без особого труда мог пролезть слон. А про нас и говорить нечего. Попав внутрь механизма часов, я решил, что более разумным будет передвигаться лёгкими прыжками, а не полётом, поскольку мои широкие крылья запросто могли застрять в огромной железной конструкции. Своим идеальным совиным зрением, я старался найти Джесс. Саманта и Джеймс следовали за мной.

– Похоже, она уже выбралась из механизма, – буркнул я.

– Нам тоже следует поскорее выбираться, это выглядит очень пугающим.

Преодолев полосу препятствий, нам наконец-то удалось выбраться из железных тисков. Оправдались все мои худшие опасения – Джесс поймали. Один из служащих в форме крепко сжимал её оперённое тельце в своих грубых руках. Казалось, что она вот-вот потеряет сознание из-за недостатка кислорода. Завидев нас, она обессилено дёрнулась в крепкой хватке. Больше всего мне хотелось резко вспорхнуть и врезаться своими когтями в глаза этому грубому мужику. Но тогда поднимется шумиха, и нам не удастся спокойно сделать свои дела.

– Что будем делать? – Спросил я.

– Нужно сначала испугать, а затем отвлечь их, чтобы она выбралась, – сказал Джеймс, пряча голову за крылом. – И у меня плохие новости: побочное действие у этой штуки проявляется не единожды.

– Я скажу отцу, чтобы он доработал формулу.

– Соберитесь, ребята! – Скомандовал я. – Сейчас я резко вылечу отсюда и постараюсь отвлечь их, а вы смотрите в оба глаза. Мы не должны уйти без шестерёнок.

Друзья согласно кивнули.

Как и предполагалось, удивлению служащих не было предела. Как только Джесс почувствовала свободу, она направилась вниз. То же сделал и я. На этот раз я не отпущу её одну. Больше всего сейчас мне хотелось молить всех богов олимпа, чтобы Джеймс и Саманта не теряли времени даром. Ведь сейчас в их распоряжении весь верхний этаж. В прямом смысле, у нас на хвосте висели стражники, которые неуклюже топали по крутой лестнице и кричали своим напарникам, что в здании находятся птицы. Вот будет сюрприз, если они узнают, что мы на самом деле люди. Долетев до самого нижнего этажа, нас ждал тупик и лишь пустые стены. Никаких шестерёнок.

– Надеюсь, у ребят дела обстоят лучше, – сказала Джесс.

– Это точно. Лети наверх, а я ещё раз посмотрю под лестницей.

Всё, что я нашёл – единственный листок, однако, эта находка была на вес золота. Несчастной страницей была прикрыта дыра под лестницей. Выковырять листочек оказалось куда сложнее, чем я думал. Вокруг меня собралась толпа стражников, которые старались достать меня при помощи сачка.

– Я не бабочка, идиоты.

– Он разозлился, отойдите, – сказал один из них.

– Разозлился? Да я в ярости! А ну-ка, дайте дорогу!

Держа в клюве бумажку, я успешно облетел сачок и направился вверх. Похоже, что в этот раз моя шкура выступала в роли идеальной приманки, поскольку все служащие были заняты лишь мной, а на остальных сов в здании им было плевать. Уже поднявшись наверх, я смог мысленно облегчённо вздохнуть. Они нашли шестерёнки.

*

– Хочу поздравить вас, дамы и господа, – сказал я, повернувшись ко всем и размахивая корпусом с новыми внутренностями. – Мы-таки сделали это.

– Нам следует отметить это, – сказал Джеймс. – Предлагаю выпить по стакану лимонада и лечь спать без будильника.

Я присвистнул:

– Вот это я понимаю, праздник! Что думаете, девчонки?

Джесс мечтательно закатила глаза:

– Вот прям как уснём, да как выспимся! Это будет лучшая тусовка в моей жизни.

– Вы хотите сказать, что мне не придётся тащиться обратно по этому бесконечному коридору? Да я обеими руками «за».

***

Вся неделя была наполнена сплошными приключениями. Ночные путешествия плохо сказывались на моём организме, но зато они отлично поднимали настроение. Официально, я занёс в свой воображаемый блокнот запись о том, что это лето уже стало лучшим летом в моей жизни. Июнь радовал тёплой погодой, а друзья отличными шутками. За несколько недель мы все очень сблизились, и это очень радовало.

Все путешествия сопровождались удачей. Иногда невольно задумываешься, а не под счастливой ли звездой ты был рождён? Как бы там ни было, на данный момент у нас имелись практически все детали, а именно: корпус, шестерёнки, стрелки и барабан.

Мы твёрдо и уверенно приближались к истине. Не сказать, что меня особенно волнует значимость этих часов и вообще пространственно-временных дыр. Больше всего меня гложет любопытство и обычный вопрос. Зачем? Ведь всё в мире происходит с определённой целью. Значит, все наши труды не должны быть напрасны. Выходит, всё это для чего-то и нужно. Честно говоря, в пророчество вериться с трудом, поскольку оно построено лишь на метафорах и аллегориях. Быть может это простое сочинение малоизвестного поэта, а мы сами всё зря иронизировали. Строки, говорящие о проклятом числе двадцать пять и о чудесных спасителях, казалось бы, что может быть ещё более загадочным и бредовым одновременно? Да и в текст, призывающий снять проклятье из прошлого, тоже мало внушает доверия, поскольку я считаю, что никто не может предсказать будущее. Откуда вообще автору известно, что в будущем родимся мы – избранники силы?

– И всё-таки, это имеет место быть, – сказал Джеймс, потягиваясь с джойстиком в руках. – Мне кажется, что строчка про две капли воды двадцать первого века очень подходит.

– К чему подходит-то?

– К вам с Джесс. Разве это простая случайность?

– Ты лучше не глупости говори, а прикрой меня со спины. Мы уже третий раз пытаемся пройти этот уровень, а ты снова о своих загадках.

Джеймс постарался вернуться к игре, но было слишком поздно. На экране мигали красные буквы, свидетельствующие о поражении. Я обессиленно откинулся назад и отложил свой джойстик.

– Больше всего меня волнует то, для чего всё это.

– Ты имеешь в виду сборку часов?

– Ну, разумеется.

– Насколько я понял, эти часы помогут изменить ход истории.

– Хочешь сказать, мы можем как-то повлиять на то, что было ещё до нашего рождения?

Джеймс схватился за голову и простонал:

– Почему этот мир такой сложный?

– Полагаю, потому что мы вообще связались с мистером Смитом в тот день.

– Нет. Он тут не виноват. Вообще никто здесь не виноват. Будем считать, что это просто случилось, потому что случилось.

– Сколько философии, мистер Уэбстер.

– Вы вынуждаете меня, мистер Фостер.

Я уставился в потолок, который имел весьма странную форму. Вернее, он состоял из нескольких уровней. Общий вид больше походил на лестницу из трёх ступеней, которую приделали к потолку. На каждом уровне были вверчены маленькие лампочки, которые издавали слабое тёплое свечение.

– А что ты думаешь о камне?

– Каком камне? – Недоумевающе спросил Джеймс.

– Ну, в самом начале пророчества говорилось что-то вроде: кристалл – не игрушка, и всякое такое.

– А, так ты об этом. Понятия не имею. Как-то я спросил у мистера Смита об этом, и тот изверг умную мысль.

– И какую же?

– Возможно, существует такой вид кристалла, который при взаимодействии с компонентами порошка для открытия бреши может обретать особенные свойства.

– Как-то всё это очень сложно.

– А ты, что думал? В сказку попал? Это тебе алхимия, а не хухры-мухры.

– Хухры-мухры, – прыснул я. – Ты откуда таких слов нахватался?

– Всю жизнь так говорю.

Мы ещё некоторое время порассуждали об этом, а после решили не забивать себе голову ненужной информаций и пройтись на озеро, чтобы покормить уток. Джесс присоединилась к нам чуть позже. Она принесла огромную корзину с остатками хлеба и зачерствевшими булками со вчерашнего завтрака. Мы принялись кидать их в озеро и наблюдать за тем, как утки ловко и быстро поедают угощенье.

– А у меня кое-что есть, – задорно сказала Джесс. – Только я вам не покажу, у вас документов нет.

Я развёл руками в стороны:

– Куда уж нам до документов.

Джеймс театрально схватился за сердце и изрёк:

– Выходит нам, простым смертным, никогда не узнать всех тайн человечества.

Джесс покачала головой и рассмеялась:

– Идиоты, – она достала из нагрудного кармана своего джинсового комбинезона серебристую потёртую цепочку. – Смотрите.

– И что это? – Спросил я. – Извини, но я плохо разбираюсь в бижутерии с тех пор, как стал жить в отдельной комнате.

– Понятно, – сухо сказала она, а затем обратилась к Джеймсу. – Твои ставки?

– Цепь арго?

– Да ну вас! Чтобы я ещё раз вам что-нибудь рассказала! Это цепь от часов.

Мы с Джеймсом рефлекторно устремили испепеляющие взгляды в её сторону:

– Что ты сказала?

– Говорю, это цепочка от наших карманных часов, – гордо повторила она. – Вам, наверное, интересно откуда она у меня.

– Хотелось бы узнать, – я почесал затылок.

– На самом деле, это очень забавно, – начала она. – Я помогала Мэри с уборкой. Она попросила меня принести ей из их с отцом комнаты какой-то блокнот. Ну, я и полюбопытствовала немного. Решила примерить парочку её украшений. Она, разумеется, меня поймала на горяченьком, но не стала ругать, а достала из какой-то пыльной коробочки эту цепь. Сначала я не придала этому особенного значения, а затем взглянула на коробку. И там было красиво выгравировано римское число двадцать пять.