скачать книгу бесплатно
– Придумай! Для удобства… оперативного, – сказал Маир Кобергкаев слегка картавя, тем не менее выбравший для себя позывной – «Берг».
«Для оперативного удобства? Ну–ну! – молча изумился Егор, садясь в машину. – Для удобства правильнее было обзавестись позывным не имеющим трудных, не чисто произносимых букв…»
Маир «Берг» Кобергкаев был приземист. Внешне ничем не примечателен, кроме острых скул, сломанного левого уха и острого носа. В паре с Голиафом Маир выглядел забавным, как Галустян у подножия Светлакова, только злым. За рулём смотрелся сурово и важно, будто управлял дорогим внедорожником. Поглядывая на Кобергкаева, Егор против своей воли хмурился, но стоило ему представить коротышку с ногами недостающим до педалей, на лице Биса проступала кривая улыбка, способная смутить самого чёрствого.
– Гаф, – окликнул Берг Алана, несознательно сократив грозный позывной до прозвища котёнка из советского мультипликационного фильма, с одной оговоркой – буквой «ф» вместо «в», но им вряд ли это было известно. – Тутыр где? – спросил он в окно.
– Не знаю… – закурил Голиаф. – Идёт.
– Иди в машину…
– Успею, – отмахнулся Дзилихов, спиной облокотившись в оконном проёме.
«Голиаф, Берг…» – мысленно произнёс Егор. – Тутыр? Что за имя такое? – заинтересовался он вслух.
– Тутыр… это повелитель волков, – заявил Берг. – Нартский бог, короче…
– Ясно–понятно… – сообразил Бис, опустив глаза. – Мог догадаться, что необычного ждём человека, – обругал он себя, раздумав спрашивать, что означает «Берг».
– Эй, обычный, – сказал Берг, отыскав Биса глазами в зеркале заднего вида, – водить умеешь?
– Умею. Правда, после ампутации ни разу не пробовал…
Лицо Егора в зеркале перегородил протез его же руки.
– Какой–такой ампутации? – влезла голова Голиаф в окно. – Ты – безногий, что ли? – оглядел Голиаф Егора, отказываясь замечать руку–протез.
– Да… – не раздумывал Егор.
– Не безногий, а безрукий! – сказал Берг Голиафу. – Слепой? Протез не видишь?
– Ёк! – вытаращил глаза Дзилихов, бросив изумлённый взгляд на свою ладонь размером с глубокую суповую тарелку, которую будто кунал невесть куда, а теперь тряс, чтобы смахнуть налипшую ненавистную грязь, за то, что не распознал искусственную клешню при рукопожатии.
– Чтоб уж совсем не осталось секретов, – как в закрытую дверь постучал Егор по правому колену активным тяговым протезом, – нога – тоже протез…
Голиаф выпустил облако дыма в салон и отвернулся, всем видом выказав, что возмущён, удивлён, что разговор исчерпан.
Егор откинулся на сиденье, утонув во мраке салона авто.
Через минуту явился Тутыр, что–то сказал на своём. Голиаф ответил недовольным лицом на таком же – тарабарском, оба погрузились, и машина вывезла Егора, впервые за трое суток, за пределы локации батальона «Восток».
Тутыру было от силы лет двадцать пять, может, двадцать семь, но выглядел он и этих лет моложе, несмотря на бороду. В машине Егор успел разглядеть последнего из команды в деталях, украдкой, пока пялился в оба окна, с интересом разглядывая городские улицы.
В обычной жизни Тутыр мог выглядеть по–другому, иначе, ни в этих пыльных берцах и мультикамовских шмотках. Почему–то Егору показалось, он мог быть из тех нарядно одетых молодых щеголей и модников, что усердно следят за бородой, причёской, растительностью в носу и подмышках. Наверняка, нравился женщинам и был презираем взрослыми мужчинами своих кровей за непозволительную смелость, как братья Дулатовы из модных домов Версаче и Гуччи.
– Я узнал тебя, – спустя короткое время сказал Тутыр. – Слышал – когда ты появился…
– Надеюсь, хорошее? – хмыкнул Егор.
– Куда там… Инвалид, короче, ты. Без ноги и руки.
– Верно. – Согласился Егор. – Не наврали.
– Ты – проблема для нас… – внимательными глазами посмотрел Тутыр, – …из-за протезов!
Красивое модельное лицо его стало серьёзным, и – более суровым. Егору стало обидно, малость завидно, подумав совсем не о том: «Вот, если бы не шрамы… Ни фугас…»
– Сейчас, когда можно купить протез – это уже не проблема, – ответил Егор, отвернувшись в своё окно, избегая холодных глаз «Повелителя». За окном мелькали дома, магазины, светофоры и, что больше всего волновало Егора, люди на улицах. Но неудобный разговор не позволял сосредоточиться на желаемом. – У меня по два протеза на руку и ногу, – сказал Бис. – Пара из них – электронные, сгибаются и разгибаются за счет электричества, заряжаются как смартфон. Они умеют всё, что и твои, обычные ноги и руки, – намекнул, что не всё так плохо, Егор. – Этот… – продемонстрировал он протез, – …обычный тяговый, с пружинным схватом кисти, локтевым модулем с активной ротацией плеча и ступенчатой фиксацией локтя… А тот – как у Терминатора… – пришли на ум слова Витьки Песка. – Титановый, – приврал Егор, – как броня танка. Так что протезы мои не будут для тебя проблемой, а я – твоей заботой, – закончил Егор.
– Чо… они, прям в магазине продаются? – спросил Берг.
– Нет, конечно, – почему–то Егор ожидал от Берга подобных вопросов.
– Тяжело жить с протезами?
Егор тяжко вздохнул:
– В целом – да. Просто отношение к людям с протезами не выработанное. В обществе нет паттернов поведения… кроме, пожалуй, жалости и страха… как вести себя или что делать, оказавшись рядом – помогать или нет. Это нормально, учитывая, что только у нас в стране не принято рассказывать о своей инвалидности вообще… никому. Даже в Собесе! – попробовал шутить Егор. – Если бы инвалидов было больше в публичном поле, как в Америке, и без акцента на инвалидность, здоровые люди перестали бы их бояться и плакать при одном их только виде. А у нас их сначала соберут в одной палате, в которую медперсонал боится заходить, потому что «утки» с говном выносить надо, а потом развезут по домам без пандусов и лифта. Вот они сидят там на колясках безвылазно, ждут годами свои пиратские протезы, на которых потом выясняется ходить невыносимо. Сейчас, ситуация понемногу меняется, слава богу. – «Или Аллаху?» – не вовремя подумал Егор.
– Ты же свои как–то получил?
– Получил. Протезов у меня за тринадцать лет было много и разных. Пробовал российские, грузинские, украинские искусственные руки и ноги, но ходить и бегать стал на фирменных, импортных, немецких, там, эта индустрия работает на то, чтобы человек полноценно жил дальше. А для этого нужен – протез–«мерседес». Стоит он как крыло Боинга и, пожалуй, единственный способ его добыть – участие в спортивных соревнованиях. Ну, и второй – убить за протез… – шутка, Егору показалось, зашла, вызвав у всех смешок, – …или быть обеспеченным.
– Так, ты, что… олигарх?! – смешно сказал Берг.
Егору показалось, что Кобергкаев подбирая замену трудному слову, так её и не нашёл.
– Много, ты, их тут увидел? – с насмешливой дерзостью ответил Егор, больше потешаясь над увулярным дефектом речи Берга.
– Ты – первый! – вызвал он очередную кривую ухмылку.
– Ну, что ж – пусть так…
После этого все замолкли, а Егору представилась возможность осмотреться.
Донецк был не устроенным, как квартира с только что вынесенной по случаю пожара мебелью, с одним отличием – ещё не пепелище. В городе были проблемы во всём, но казалось, проблемы с интернетом принимались людьми куда серьёзнее прочих. Люди без особого успеха толпились у пунктов раздачи гумпомощи, на продуктовых и вещевых рынках, ещё больше у банкоматов и отделений банков. Более молодые толкались у точек раздачи вай–фая – обменивались новостями, постили фотки происходящего в мессенджерах. Многих война сблизила даже этим.
Регулярно приходящие гуманитарные конвои из России, пожалуй, были единственной помощью, без которой жителям Донецка было бы крайне сложно. Люди жили практически впроголодь, многие лишились своих домов и квартир и были вынуждены переехать, кто в чужие квартиры, а кто из Республики. В этом плане свободного жилья в городе было много.
В целом вокруг царила нищета и бардак на много лет вперёд. По городу, казалось, бесцельно, но с очевидными задачами разъезжали военные всех цветов солдатской радуги и шлюхи с сутенёрами на джипах. Казаки в папахах с автоматами и нагайками на показ пили водку посреди улицы на капоте машины, выискивая злыми опухшими глазками в прохожих ритуальную жертву недавних диверсий. Повсюду бродили неприкрытые бандитские шайки с плохо скрываемой целью – грабёж населения. Судя по всему, решил Егор, это было началом упадка хозяйственного благосостояния Донецка и, вероятно, всего востока Украины.
Пожалуй, на каждой улице и проспекте Донецка чувствовалось, что народ стремиться примкнуть к России, рассчитывает на военную и финансовую поддержку, хотя в российском Ростове люди жили почти также бедно, с таким же чувством надвигающейся войны. Да и чего греха таить, также нищенски люди жили далеко за пределами Ростов – Донецк, уже сразу за МКАДом. Только что о войне в Украине узнавали из брехливого телевизора.
Но, торжество и гордость русского народа Донецка, пожалуй, как и России в целом, с его нравственной силой, высоким моральным духом и народным гневом, вылившиеся в тяжёлое противостояние и борьбу за независимость Донбасса разрушали бытовые проблемы, и всё та же предательская политика власти.
«Страна, как после польско–шведской интервенции, – смотрел по сторонам Егор с заднего сидения внедорожника, под бодрую осетинскую музыку, – кровавая пустыня! Тогда Россия не могла защититься от набегов ногайских и крымских татар, и казаков… Сейчас эти маргинальные шайки снова здесь, хлынули сюда из разных областей, поживиться тем, что осталось; литовцев не хватает! Тогда они набегали до самой Москвы, а сейчас – из Москвы… – подумал он и о себе. – Парадокс, не иначе! А недостаток продовольствия был результатом грабежей гуманитарных конвоев «разбойниками с большой дороги». В казне нет ни денег, ни хлеба… вернулись на четыре века назад, в смутные времена!»
…Осетинскую музыку сменила какая–то русскоязычная радиостанция, диктор которой, как показалось, счастливым голосом Соловьёва вскоре сообщил, что, скандально известный генерал Сергей Кульчицкий, – прежде неизвестный Егору, – в прошлом начальник управления боевой и специальной подготовки Главного управления Нацгвардии Украины, заявивший в своём мартовском интервью журналистике «Русского репортёра» Марине Ахметовой о том, как будет убивать русских солдат и мирное население на востоке Украины и центральной России, был похоронен позавчера на Лычаковском кладбище во Львове.
«…Трудно сказать, какую тактику мы выберем. – Цитировал диктор генерала Кульчицкого. – На войне любая хороша. Лишь бы наши солдаты оставались живы, а ваши погибали. На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже… – в новейшей истории, подумал Егор, авторство классического уголовного выражения из лагерей сталинской эпохи принадлежало пока нынешнему «императору», грозившему подобными водными процедурами получить победу в Чечне, но Кульчицкий, цитируя российского «гаранта Конституции» оказался куда изобретательнее, сильно переплюнув теперешнего противника. – …В ход будут пущены все средства. – Говорил он. – Будут рваться ваши вокзалы. – Цитировали генерала. – Мы будем отравлять вам колодцы. Мы насыплем вам какую–нибудь гадость в водопровод. И мне всё равно кого из вас убивать: мирное население, немирное…»
– Слава богу, эту мразь замочили! – сказал Тутыр.
«Напомним, – продолжал диктор, – что генерал Кульчицкий погиб двадцать девятого мая, в ходе вооружённого конфликта на востоке Украины в результате падения вертолёта, сбитого ополченцами ДНР из ПЗРК близ горы Карачун, недалеко от Славянска».
– А ещё, этот ублюдок, бывший российский офицер морской пехоты! – сказал Голиаф.
– Каким способам ведения войны научили – такими и воевал! – добавил Берг. – Есть с кого пример брать! Одна военная школа будет…
– Кем командовал генерал? – спросил, наконец, Егор.
Тутыр цыкнув, думая, что Егор спросил у него, пожал плечами.
– Уёбскими внутренними войсками и карательными добробатами с Майдана! – зло сказал Берг за подголовником, яростно сжимая руль.
Егор поёжился, спрятал подбородок в ворот куртки, в миг раздумав что–то комментировать.
– Ну, всё, приехали!
Конечной точкой оказался какой–то рынок, со сломанной вывеской над центральным въездом – «…РОВСКИЙ».
– Работаем по привычной схеме, – сказал Голиаф, – легенда прежняя: собираем налог на развитие первого республиканского банк ДНР… Эй, ты, – обратился Голиаф к Егору, – никуда не лезешь, смотришь, на тебе прикрытие – с недавних пор у нас объявились конкуренты… Позывной у тебя есть?
– Нет, – в очередной раз признался Егор.
– Эй, зачем бесишь меня?! – с трудом сдерживая злобу сказал Берг. – Я тебе сказал – придумай! Не можешь сам – я придумаю, потом не обижайся! Как тебя зовут?
– Егор Бис. – Сказал Бис.
– Бис? – удивился Берг, задумчиво повторив. – Бис… Будешь – «Бес»! – за секунду, не мешкая, выдал он, но тут же раздумал. – Нет! Есть уже, бля, один Бес, сильно много – нехорошо… «Бесёнок»! Бесёнком будешь, – в раз, за всех решил Кобергкаев, добавив. – Возражаешь – да, нет, всё? Порешали вопрос!
Возражать Бергу не хотелось, собственно Егор даже не успел возразить несмотря на то, что ни один из предложенных вариантов, мягко сказать, не устраивал. В первую минуту Егор даже был категорически против, вроде как – не по Сеньке шапка, но, тут же остыл – не хотел затевать сомнительный спор при первом же случае.
«В конце концов… – замирился с собой, – …как бы не звали – быть им – не обязан». – То, чем предстоит заниматься – опасно? – только и спросил.
– А ты как думаешь? – продолжил злиться Кобергкаев. Желчь так и выплёскивалась из его рта, как кипящие щи из кастрюли.
– Тогда мне нужен ствол, – сказал Егор.
– Справедливо… – шелестя фантиком, согласился Тутыр.
– Себя не подстрелит? – снова отозвался Кобергкаев.
– Берг, отдай ему свой, – Тутыр забросил конфету в рот.
Берг внезапно заткнулся, будто его окатили холодной водой и послушно, но точно без удовольствия сунул Бису пистолет между сидений, глушитель – передал следом. Левой рукой Бис скинул магазин себе в ноги, снял с предохранителя, прихватил левой жёстко за затвор, неподвижным большим пальцем протеза с силой натянул пистолетную раму вперёд, неуклюже согнувшись, осмотрел патронник, лязгнул, снял с боевого взвода пружину, зажал пистолет рукоятью в коленях, чётким движением навернул глушитель… Но тут же раздумал. Быстро свернул приспособление со ствола, скинул в карман брюк, чтобы не мешал пистолету в куртке, решив, не зная всех обстоятельств происходящего, быть готовым на мгновенную ответную стрельбу через карман одежды.
– Ого! Да ты трюкач? – сказал Тутыр, одобрительно улыбаясь.
Егор в ответ сгримасничал, перехватил пистолет и выверенным движением вставил магазин с патронами в рукоять:
– Это не трюк… – спрятал он ствол в карман, – даже не фокус… Нет даже секрета в том, что бытовые трудности одноруких разрешаются исключительно мучительным трудом. А в работе с пистолетом нет ни фокуса, ни трюка, ни проблемы – заряжай, стреляй, чисть. Гораздо серьёзнее проблема – мне пришить пуговицу. Вот это – трюк!
– И какой же? – спросил Инал.
– А это уже – секрет! Расскажу в другой раз, если будет интерес. Так кто нам конкуренты?
– Бойцы из «Оплота» и «Кальмиуса»… но, из серьёзных – Калининское РОВД… Вообще, этим заняты почти все спецподразделения, а под их видом и разные ОПГ. Но – Главой Республики задача поставлена именно нашему батальону, короче. Так что, смотри в оба!
– Порочащих наше имя будем нещадно карать! – добавил Кобергкаев.
Последнюю фразу Егор пропустил мимо ушей, чтобы в мозг не попала; про Берга он всё уже, собственно, понял и в нём не сомневался.
Выйдя из машины, все четверо отправились в администрацию рынка. Егор шёл замыкающим и оглядывался по сторонам. Донецк совсем не походил на Грозный, но Моздок, по атмосфере, напомнил сразу: ещё не война, но уже – её граница.
К директору рынка Егора не взяли, предусмотрительно оставив с секретаршей. Егор, довольно долго обустраивался в кресле у окна, а затем стал пялиться на неё, найдя привлекательной, мысленно выстраивая необременительный разговор, думал, о чём таком заговорить, но мало, что шло в голову.
На вид ей было за тридцать. Она поднялась из-за стола, как только они вошли и осталась стоять, натужно листая бумаги из чёрной папки и складывая обратно и, Егор догадался не сразу, конечно, очевидно была встревожена визитёрами, словно видела не впервые. Бис успел заметить, что сообщить о визите директору ей не дали, – Голиаф пригрозил женщине кулаком, – а это означало, что важен был эффект неожиданности. Наконец, Егору всё стало ясно, решив, что светская беседа вряд ли станет уместной.
Троица у директора задержалась ненадолго. Первым появился Кобергкаев, которого Егор по большей части, видел в затылок, скрытый водительским сиденьем. Он вышел с лицом, какое встречается у людей с наслаждением и удовольствием причиняющих другим боль и страдания. В руке он держал свёрток, как если бы хвастался добычей или прикидывал вес. На каменной физиономии Голиафа совсем мало что читалось. Тутыр был непроницаем. И только смущённого вида директор, провожавший гостей до двери, взмок и покрылся противным потом и всё тряс сбившейся причёской, как если бы к нему безжалостно липли мухи. Или прежде, разок для острастки, залепили в ухо. Всё трое даже не взглянули на симпатичную секретаршу, как если бы её не было.
За полдня группа объездила с десяток торговых точек: три рынка, четыре торговых павильона, три гостиницы.
На Покровском прошлись по рядам, Тутыр обменялся с каким–то ополченцем коротким разговором и сразу уехали.
В гостиницы Бис не входил. По приказанию старшего, всегда оставался снаружи, стоял как дворецкий на сигнализации.
Всей группой отобедали в кафе на Молодых Шахтёров. Улица запомнилась Егору только потому, что аншлаг с названием и номером дома хорошо читался в окне на стене здания через дорогу, а не пролетел за окном на высокой скорости. В столовке Егор заказал отварную курицу с макаронами и стакан питьевой сметаны, но желудком мечтал о куске хорошего ростбифа.
Конечно, на маршруте встречались: и проспект Гурова, где Егор заметил большое скопление ополченцев с оружием, и вывеска «Свежее мясо» на Горького, видимо проголодавшийся на тот момент мозг отметил, где при случае искать свиные стейки для жарки, и красивое здание «Донбасс–Палас» на фоне урбанистического стеклянного монстра, но названия этих улиц Егору известны пока не были.
Совсем мало объектов проинспектировали после обеда, – так Голиаф охарактеризовал проделанную работу, отыскав ёмкое слово в глубине своей внушительных размеров головы, за едой, – после чего вернулись в батальон.
Под конец дня наступило время расстаться с пистолетом. Бис ощупал его, словно постарался подушечками пальцев запомнить профиль, увесистую тяжесть и даже уловил запах пороха – из него не так давно стреляли… Ему нравились пистолеты. Но с этим – Егор уже не хотел расставаться, за короткое время привыкнув к его соседству в кармане. Только когда Егор остался с одной рукой, – автомат собран так, что его стоит держать, безусловно, обеими руками, – он обратил на этого «зверя» внимание. Этот пистолет был хорош.
– Берг, – Егор с сожалением протянул ствол его хозяину.
– Чо суешь? – озлобленной острой бородой и оттопыренными локтями встретил Кобергкаев. – Почистишь – вернёшь!
– Отвяжись от него, – заступился Тутыр. – Он же не стрелял…
– Да, без разницы мне! Такой порядок…
– Всё верно, – согласился Егор. – Почищу, нет проблемы.
Берг остался доволен собой.
«Может он сразу родился таким?» – решил Бис.
