скачать книгу бесплатно
Вмешался тов. Казаков, который отвёл начальника поста в сторонку. Полковник под большим секретом рассказал, как поражённые необыкновенным звучанием органа «Юность», финны просто вырвали инструмент из рук эстонцев. А взамен всучили обшарпанную «Ямаху D-7» с шестью генераторами и картриджем памяти.
Прибывший на место комсорг Романов уверенно подтвердил сказанное и на пару с Рокки исполнил, а капелла «Крутой поворот». Певица, молча подпевала: её спасли новейшие прокладки «Always», в которые спрятали сдачу. Жуткое блеяние поддержал виртуозный ударник из соседнего купе, отбивая ритм на коробках новой установки Tama. На перроне тотчас заплакали дети.
Полковник прервал концерт, заверив таможню в неотвратимости интернационального долга перед братским финским народом:
– Чухонские кукушки чуть не угрохали моего папашу в норвежских шхерах. Под занавес войны! Пора собраться и вернуть должок.
Комсоргу Романову даже не пришлось уговаривать эстонских музыкантов выступить в таком концерте с кумирами детства.
Своё участие в таллинском рок-фестивале подтвердили и ведущие группы Союза, согласившись сбацать в компании с «Deep Purple» за деревянные.
Вскоре внук получил приглашение на закрытое совещание по проекту с участием Казакова, Николаева, Романова и представителя графа Раскатова, которым оказался таинственный бизнесмен из Швеции.
К началу обсуждения подоспел и финансовый директор фестиваля Женя Громов. После вступительного слова ди джея Шерман понял, как в очередной раз использовали тупых американцев:
– Дорогие други, наша задача отмывать и легализовывать «металлургические» доллары, а под грохот «тяжёлого металла» делать это вдвойне приятно. Миллионы «зелёных» от продажи кобальта и титана используем для оплаты рокерам, раздувая рублёвую кассу билетов. Стоимость дневного абонемента при текущем курсе рубля составит 3 доллара! Это не убьёт советского человека и приятно удивит иностранцев. При всесоюзной рекламе по ЦТ мы осилим 100 тысяч зрителей в день. Кроме того, предлагаю в заключительные дни выставить убойные составы исполнителей и поднять цены на билет.
Романов достал сигару и предложил коллегам:
– Настоящая «Коиба», а продаётся в гастрономе всего за 50 копеек. Напоминаю, что при благоприятном исходе за десять дней нам светит приподнять 3 миллиона долларс. Кто мог подумать такое три года назад!
Его прервал финансовый директор Громов:
– Будет много буржуинов: шведов, финнов и датчан, поэтому предлагаю утвердить стоимость билетов в валюте. Разрешение на валютные операции у нас имеется. При оплате на месте абонемент должен стоить 5 долларов или 20 финских марок. Тогда иностранцы смогут рассчитаться одной купюрой и билетёрам не понадобиться сдача. За хорошие откаты продадим кооператорам сотню торговых точек. Добро и разрешение на торговлю от горисполкома получено. Здесь мы нагреем полмиллиона дополнительно.
Николаев неожиданно заговорил языком цифр:
– Не мешает наладить торговлю кассетами и CD прямо на фестивале. Я просчитал расходную часть бюджета фестиваля: 2 миллиона «зелёных» или 70 тонн кобальта. Пожалуй, соглашусь с цифрами Боба: мы заработаем примерно 3 «лимона» чистыми. Расходы на политическое и административное сопровождение минимальны. И пока не будем распространяться, что фестиваль станет ежегодным.
Казаков перешёл к художественной части: – А как там Ковердейл? Голос не подведёт?
Романов засветился, включив оперативную память:
– Отлично! Уже закончил курс лечения. Вспомни, как его достали из третьей лиги в 73-м. – он тяжело вздохнул.
– Эх, было время! Летом 73-го певец болтался по Англии с новой группой и работал продавцом в бутике, а через полгода взлетел на вершину хард-рока. Жаль, но Гловер и Гиллан окончательно порвали с «Purple», а Ритчи задумался над сольной карьерой. Новички Хьюз и Ковердейл жёстко зажгли на «Burn» и «Stormbringer», но это был уже другой «Deep Purple».
Докладчик улыбнулся: – Гиллан после ухода писал сольники и занимался торговлей мотоциклами. Икона хард-н-хэви закачалась, когда ушёл Ритчи. На диске «Come Taste the Band» место гитариста занял Томми Болин. Кстати, вскоре после ухода из ансамбля он скончался от передоза. Великая история легендарной группы, которая ещё не закончена.
Николаев уже кроил программу: – Выгонят из конторы, пойду в музыкальные продюсеры. Жаль Ритчи разругался с Гилланом. Говорят, в турне они живут в разных отелях. Это надо учесть ещё до того, как придёт райдер группы. Не забыть бы пригласить наш «Вибратор». После Олимпиады они нам очень помогли.
Холодная осень 1981 года. Новый виток конфронтации… Шерман извлёк из памяти мизансцены олимпийских утренников канадской группы в Таллине. Советские чекисты тогда ещё раз показали свой патриотизм и беззаветность в защите интересов Родины. А успешные операции КГБ «Племянник» и «Отчим» сорвали планы британской разведки, которая лишилась своих матёрых агентов в Прибалтике. Так казалось …
Объективно оценив ситуацию, руководство Шермана объявило охоту на «крота», и Николаев вывел парочку из-под удара. Группу западных журналистов задержали в Таллине в первый день Олимпиады, обнаружив в багажнике «Волги» тюки антисоветских листовок и брошюр. Пассажиров в полном составе выслали из СССР в 24 часа. Лору и Майкла, как случайных попутчиков проштрафившихся шведов, покарали за компанию. Что не исключало их возвращение в Союз.
Пройдя рутинное чистилище в закордонной разведшколе, канадцы воротились в Эстонию осенью по старой легенде. На этот раз дуэт прибыл в Таллин с конкретным заданием форсировать беспорядки и национальные столкновения, недосказанные во время олимпийской регаты. Запалом волнений должен был стать концерт панк-группы «Вибратор» на стадионе «Динамо», запланированный в перерыве футбольного матча команд радио и телевидения.
Николаев и командование руками «Молодой гвардии» наносили последний удар по старцам в ЦК и дуболомам Горкома. Сразу после первого тайма, где победила ведомая Бобом команда Дома радио, «Вибраторы» зажгли трибуны стадиона анархией махрового плюрализма.
Во время исполнения основного хита про «мудреца звёздной башни» столичные панки развернули плакаты «Даёшь Генсекса!» и «Верните взад колбасу»! Приглашённый на мероприятие, председатель Гостелерадио приказал прекратить дурацкую песню. Но концерт продолжила панкующая молодёжь по сценарию «белогвардейцев» из учебника западных спецслужб.
Практикующие анархисты числом в 10 тысяч быстро подавили силы правопорядка, включая милицейские «луноходы», и вырвались на простор городских проспектов. Молодёжь, наплевав на занятия, весело развлекалась по программе «Долой учебники, даёшь панк!», закончив программу фестиваля парадом дискотек. Кому-то в ЦК пришло в голову успокоить бунтарей музыкой и колбасой, хотя для этого требовалось только вчитаться в лозунги и вспомнить распад Римской империи.
С давних времён девиз патрициев «Хлеба и зрелищ» веками объединял всех несогласных. Под рокот дискотек столицу завалили колбасой и сосисками, а в буйные районы завезли и тушёнку. Слухи об эстонском изобилии немедленно разнеслись по бескрайним просторам Псковской и Новгородской областей, достигнув Валдайской возвышенности. Поезда из Таллина превратились в сосисочно-колбасные экспрессы, но мощности столичного мясокомбината хватило только на месяц осады.
Волна жёстких оргвыводов едва не смыла самого ди джея, как главного организатора околофутбольного побоища. Но монолитный триумвират комитетов Николаев-Абрамова-Казаков, где последний неожиданно представлял Гостелерадио, разогнал тучи над головой диск-жокея. Боба спрятали в клинике с хитрой болезнью, длинное название которой зачитывали только по бумажке: «гиппопотомомонстросесексвипедалиофобия».
Тяжелобольной по секрету сообщил, что недуг не что иное, как навязчивая боязнь длинных слов. Ровно через месяц лишился своего кабинета и «Волги» председатель Гостелерадио, объявленный Москвой главным зачинщиком беспорядков. Первопричину национальных волнений: расширение школьной программы по русскому языку, не педалировали. Надо сказать, в Кремле панк-рок не любили издревле, но в 80-е за это не сажали.
Комиссия ЦК из Москвы изучила истоки конфликта на месте, наказав Министра мясомолочной промышленности, которому не удалось стереть из народной памяти сосиски с колбасой. Поскольку ревизоры не обнаружили плодов его деятельности, поступило предложение упразднить и само министерство. Деревообрабатывающий министр пострадал за нестандартную прочность парковых скамеек, которые выдерживали удары о головы милиционеров.
Самые кардинальные перемены постигли штаб округа, горком и Минкульт, за что Романов был бесконечно благодарен митингующим и лично Матигуловне.
Шерман тоже не мог забыть мятежную осень после Олимпиады. Тогда в его жизни появилась Кристина, художница группы «Вибратор» и дизайнер всех плакатов протестующих.
Внук издали заметил девушку с родинкой в толпе демонстрантов: она несла макет колбасы на шесте. Восточная красавица напомнила Шерману его несостоявшуюся любовь из Южного Бруклина, которая случилась в шестом классе.
Разведчик окунулся в эти глаза напротив, и вселенная померкла, оставив на галактическом небосводе только облачко дыма. А поймав заинтересованный взгляд красавицы, Шерман и сам затерялся на траверзе Млечного пути. Вопреки инструкциям, бурный роман проходил на глазах всего трудового коллектива, при поддержке оперативниц Леночки и Наташи.
Майклу даже пришлось устранить соперника, с которым он два месяца делил Кристину. Им оказался фальшивомонетчик Репин, тайно переправленный Шерманом в Швецию. После волнений художницу задержали вместе с сотней зачинщиков беспорядков и предъявили обвинения по статье УК за антисоветскую пропаганду и агитацию. А по совокупности с изготовлением материалов, изъятых при задержании, Кристине полагалась пятилетка особого режима.
По просьбе Майкла Николаев пошёл на должностное преступление и объявил художницу внештатным сотрудником с особыми полномочиями. А потом полковник лично освобождал Кристи в кабинете председателя КГБ, упирая на интересное положение «радистки Кэт». Генерал всё понял: на то он и чекист. Поэтому и дал молодым ровно два месяца для реализации проекта «наследник».
Внук уложился в срок, целыми неделями не вылезая из постели. При редких встречах Романов и Казаков живо интересовались ходом работ, предлагая свою помощь.
По ходу совещания Шерман вспомнил о Кристине, подумывая использовать её художественный дар при оформлении сцены фестиваля. Он почти не принимал участия в обсуждении, но узнал много интересного. Как оказалось, Боб и Громов проявили себя настоящими «акулами» шоу-бизнеса, заставив графа Раскатова вспомнить одесский «Привоз». Боб даже вывел сложную формулу зависимости цены на кобальт и позиции исполнителя в «Топ 30». При расчёте алгоритма он задействовал ряды Фурье.
Гонорары групп измерялись в тоннах металла, которые шли по 25000$ за единицу. Авторам синглов или альбомов первой десятки хит парада предлагалось утроить гонорар, а остальные получали по утверждённым расценкам. По этому поводу граф даже вспомнил советскую терминологию, назвав жокея «нормировщиком и начётчиком», но потом принял предложение.
Боб держал партнёров в постоянном напряжении и под занавес огорчил внука неожиданным демаршем:
– Хочу напомнить шведским товарищам про партию «левых» долларов «впаренных» нам за металл. Сумму штрафа мы уже обговорили ранее, но предупреждаю о недопустимости подобных инцидентов при расчетах с музыкантами. Мне кажется, я знаком с автором клише.
В наступившей тишине Шерман услышал, как растут волосы на затылке. А швед церемонно извинялся, крестясь на красный угол, где в строгой рамке ускорялся Горбачёв. Быстро придя в себя, он перевёл обмен упрёками в практическую плоскость.
Шведский логистик изъяснялся на советском русском языке и, судя по выговору, провёл детство и юность в Закарпатье:
– Граф предлагает обеспечить концерты звуком и светом в оплату за право снимать и транслировать первый советский Вудсток. Наша фирма поставит конструкции сцены и световые балки совершенно бесплатно.
Романов покачал головой: – Здесь цифры не пляшут. Аренда концертной аппаратуры против трансляции с видеозаписью – несопоставимы по цене. Но если мне позволять отобрать кое-что из концертной техники для новой дискотеки, я готов двигаться в этом направлении.
Шведский бандеровец заулыбался: – Уважаемый, ваши предки, похоже, выходили на большую дорогу и грабили честных контрабандистов. Но мне кажется, мы можем договориться.
Лондон 1988 год. Шерман действенно подключился к переговорам и вместе с Казаковым побывал на Пикадилли, где готовились контракты с концертными продюсерами супергрупп. В кабинете у графа состоялась встреча с Китом Эмерсоном, после которой Шерман сильно зауважал Мишу Казакова.
Маэстро туманно представлял себе Россию, как родину Модеста Мусоргского, чьи «Картинки с выставки» он так безжалостно интерпретировал. Образованный рок-музыкант поинтересовался возможностью побывать в музее и на могиле великого русского композитора.
Романов ошеломил всех широтой кругозора, когда без справочника рассказал про дом музей автора «Бориса Годунова» в Псковской области.
Грустная история про могилу Мусоргского, которую забыли перенести при реконструкции мемориального кладбища, вызвала бурю эмоций. Памятник композитору с помпой установили в Некрополе мастеров искусств, а прах закатали асфальтом под автобусной остановкой. Та же участь постигла и захоронение его соратника Бородина.
Тем же вечером музыковеды посетили концерт, возрождённых в «золотом» составе, «Deep Purple» на арене «Уэмбли». Набитый стадион не желал слушать новые опусы группы и требовал классику. Невозмутимый Ритчи стартовал с «Highway Star» и трибуны благодарно взревели.
На бис после долгих поклонов выдали «японскую» версию «Smoke on the Water», от которой дрогнули стекла в квартале, и Темза потекла вспять. Контуженый Казаков дал задание графу: обеспечить 100% – ную явку «живой легенды» в Таллине.
Два месяца мощной рекламной компании в Москве, Ленинграде и Риге дали отличный результат. Желающих увидеть живьём кумиров юности хватало и без рекламы. Таллинские гостиницы не могли принять такого количества фанов, поэтому гостей фестиваля разместили в пустующих летом школах.
***
И вот, наконец, настал чудесный день открытия советского Вудстока, поддержанный небесными силами и солнечной погодой. Кассы с трудом справлялись с наплывом, а денежную массу ежечасно увозили в банк картофельными мешками. В первый день на Певческом поле собралось почти 100 тысяч, и народ продолжал прибывать. Людские колонны запрудили всё Нарвское шоссе.
Кто из советских комсомольцев мог мечтать о концерте «Purple» или «Zeppelin»? Этот музон переписывали после уроков на раздолбанных «Нотах» и «Айдасах», силясь разобрать на восьмой копии английские слова песен.
Шерман стоял рядом с Бобом на «капитанском мостике» Певческого поля, где расположились датские телевизионщики. Отсюда открывался роскошный вид на безбрежное людское море, окружённое, словно авиабаза, вышками свето- и звукотехники. На главной звуковой башне в центре поля реял флаг фестиваля.
Романов хлопнул Шермана по плечу: – Братья! Мы сделали это! Если бы мне предсказали такое лет десять назад, набил бы мечтателю рожу от безысходности. «Zeppelin» играет в квартале от моего дома! Слышишь, как падает «железный» занавес за горизонтом?!
Словно в подтверждение слов на сцену выкатился разогрев – пионер советского death-металла группа «Коррозия металла». Финский саунд-менеджер выставил настолько убойный звук, что бывалый Майкл офонарел по-русски. Такое в Совке непостижимо! 200 киловатт от Magnat и море света обрушили на столицу шквал звука, от которого на шоссе встали автобусы, а в километре от сцены замерли трамваи.
Мистерия продолжалась точно по сценарию Казакова-Романова утверждённого Горкомом. Неподалёку встал на рейд десантный корабль, отправив с вертолётной палубы небольшой «Камов», который вскорости присел на площадку перед сценой.
И тут по певческому полю пронёсся смерч – из КА-26 на землю шагнули Пейдж и Плант! С ними, разумеется, не появился Джон Пол Джонс, зато дух тёзки Бонэма витал высоко над головами. Стотысячник ахнул, хотя публике представили не оригинальный состав «Led Zeppelin», а его костяк с сопровождением.
А когда на поле выкатился знаменитый гитарный риф из «Whole lotta love», по притихшему Финскому заливу пошла мёртвая зыбь. В средневековом Таллине царили маги школы Алистера Кроули, а бурные потоки коллективной энергии двигали милицейские фуражки на затылках. Даже «Михал Сергеич», призывавший ускоряться с плаката, поднял два пальца вверх во славу легенды хард-н-хэви.
Спецслужбы Британии приготовили взрывоопасный дирижабль «Led Zeppelin» для опыления отравой территории СССР, предварительно испытав его на миллионах поклонников в США. После «Битлз» и «Роллингов» Америку захватили английское металлурги. Британское нашествие продолжалось в 70-е.
И вот, наконец, настал и день «Икс», когда тяжёлые калибры натовских «Маршалов-Фендеров-Гибсонов» ударили по живой силе главного противника. Солнце безуспешно стремилось погрузиться в воды залива у острова Аэгна. Стояли чудесные белые ночи. Музыкальная мистерия кульминировала роскошным видом на закат и проникновенными аккордами «Лестницы в небо».
И вдруг людское море до самого горизонта вспыхнуло тысячами зажигалок. Когда Роберт Плант голосом потерявшего девственность подростка пропел известные всей планете строки:
– Та, кто ищет в каждом блеске злато,
пусть отыщет лестницу на небеса.
Внук не разделял всеобщего восторга и упоения визитной карточкой «Led Zeppelin», считая «Лестницу» талантливым плагиатом трека американской группы «Spirit». Говорят, Джимми Пейдж сам просил гитариста «Спиритов» показать ему гитарные аккорды песни «Taurus», которые в дальнейшем без спроса интерпретировал. Впрочем, созвучие ля минор на фоне хроматической басовой линии используется композиторами веками. Кто сегодня вспомнит заурядную рок-группу «Spirit» из Лос-Анджелеса?!
Тут Шерман заметил слёзы в глазах далеко немолодых охранников. Эти мужчины впервые услышали «Лестницу» в 71-м на волнах финского УКВ в стерео. А затем подсматривали за рок-музыкой в программах соседского телевидения «Юлейсрадио». Но большинство гостей фестиваля из Москвы, Ленинграда и Риги улавливало новости рока под рёв глушилок в эфире BBC.
Эпицентр распада перемещался в Прибалтику и через пять лет этих фанатов разъединят границы, как государственные, так и социальные. Кого-то кривая выведет к кормушке бюджетного распила, а наиболее отличившихся – к мусорным бачкам.
Но в данную минуту, опьянённые угаром плюрализма, они стояли плечом к плечу: москали, хохлы, чухна, бульбаши и лица кавказской национальности. Этот интернационал поддержали датчане и шведы. Сто тысяч все вместе орали припев:
– Living loving maid – Милая, славная – она просто женщина!
Постаревшие голландские хиппи выбрасывали в небо руки в золотых часах и цепочках, присоединяясь к хору славян. К VIP-трибуне пританцевал Миша Казаков с вязанкой просроченного «Карлсберга», который здесь раздавали по 5 рублей. Партнёры Романова подогнали на фестиваль пять вагонов по цене доставки. В другой руке замзав держал тоже сильно перестоявший «Larsen» VSOP, который поглощал лошадиными глотками.
Закусив лимоном, он промычал: – Вот что, тёзка! Пусть за наш концерт снимут очередного первого секретаря, а нас уволят в запас, он того стоит. И не только из-за бабок, хотя деньги пока не отменяли. В жизни этих десятков тысяч совков ничего подобного не происходило. Рок-фестиваль навсегда останется первым, а все последующие станут рутиной.
Закончив пророчество, он отполировал коньяк пивом. Боб стоял рядом, раскачиваясь вместе с людским морем в такт культовой «Песне иммигранта»: – Сражаться с ордой, поём и кричим – я иду в Валгаллу!
Он глубоко затянулся сигариллой: – Удивительно, но моя детская мечта приносит дивиденды. Всю жизнь я делал бабки на западной музыке, тащил без спроса их интеллектуальную собственность. А сегодня я впервые плачу за это.
Тем вечером в кассу набежало 12 миллионов рублей, не считая валюты и выручек торговых точек. Гости сметали шашлыки и карбонаты десятками тонн, запивая пивом в тех же объёмах. Под нож в республике пошли отары овец, целые свинофермы и коровники. О судьбах домашних животных статистика умалчивала, хотя бродячие собаки исчезли в столице, как вид.
Единственный в Таллине пивной завод, выпускавший два сорта пенного с зовущей маркой «Саку», работал на запредельной мощности. Внука потрясло качество и количество звука и сценического света, доставленного из Копенгагена двадцатью фурами. Он дважды сбился, не досчитав до сотни, изучая низкочастотные сабвуферы. А по периметру установили особо мощные рупоры и фронтальную акустику.
Прямо на эстраде светились два громадных проекционных экрана с трансляцией концерта.
Зрители видели своих кумиров издалека и с любой точки. Часть аппаратуры приплыла из Дании по заказу Романова для монтажа в дискотеке и должна была незаметно исчезнуть с площадки. Прямо под носом у тысяч фанатов монтажники укрепляли опоры сцен и башен чушками дорогущего кобальта, которые тоннами завозились в закрытую зону фестиваля.
Смущённый Боб сознался Шерману: – Каких-то 50 тонн кобальта уйдёт за кордон вместе с техникой и конструкциями сцены. Назовём их «грузами для противовеса», хотя на чугун они не похожи. Тем самым, мы рассчитаемся с графом за рок-группы.
А на третий день форума здесь ждали вторую легенду 70-х – супергруппу «Deep Purple», причём в «золотом» составе с Гилланом и Блэкмором.
Свершилось! «Пурпурная» пятёрка взорвала поляны фестиваля классическим «Fireball», продолжив терзать массы собранием своих сочинений. Количество пивных бочек в разы превышало число посадочных мест и амбразур туалетов «типа сортир». Поэтому нетерпеливые посетители интенсивно удобряли и орошали близлежащие заросли.
В середине концерта «звёзды» позволили фанам немного расслабиться, а заодно «покурить и оправиться». Лорд и Пейс дуэтом вспоминали джазовую юность, а остальные участники группы утоляли потребности пьющих организмов. Пока ритм секция отрабатывала квадрат на тему «Lazy», толпы «пёрплведов» занимали в кустах стоячие места.
Сидячие к тому моменту уже разобрали. В воздухе повисло ожидание мега хитов «Highway star», «Child in Time» и «Smoke on the Water». В кустах журчали ручьи, сливаясь в мутную реку.
И вот, наконец, импровизацию непьющего дуэта разорвало душераздирающее гитарное стаккато Ритчи, представляя хит сезона 1972, известный как «Песня поджигателя». Гитарист предпочёл концертную версию, озвученную на диске «Made in Japan». Под рокот натовской гитары Fender Stratocaster хвойные посадки пришли в движение. Из зарослей на склоне синхронно, как поплавки, вынырнули тысячи голов.
Виртуозное глиссандо в интродукции опуса вытолкнуло из зелёнки все засадные полки ценителей. Несметные колонны, подтягивая штаны, вприпрыжку спускались с холмов лавиной. Отдельным парочкам пришлось прервать и более приятные процедуры под девизом Вудстока: «Make love not War». Внезапный прорыв заседавших грозил опрокинуть башни и эстакады прожекторов, укреплённые тоннами кобальта.
Бабах!!! По приказу Казакова наседавшую толпу остановили пиротехники, выпалив досрочно весь финальный фейерверк.
Когда же Гиллан взял первые ноты «Child in Time», поле опять озарилось тысячей огней. Восхищённый Шерман вновь ощутил себя за рычагами машины времени, которая вернула внука в Нью-Йорк 1973 года. Там молоденький Гиллан перемигивался с Блэкмором у рампы, хотя «звёзды» полгода не разговаривали.
Со сцены университетского клуба Хофстра пронзительный фальцет Гиллана затянул: – Милое дитя времени, ты видишь грань, грань, что разделяет зло с добром….
Внук впервые прочувствовал свои 30 с хвостиком. У рампы топтались в ожидании сегодняшние легенды джаз-рока. Как правило, концерты «звезды» джаза и fusion Билли Кобэма сопровождали странные комические происшествия, связанными с колоритной личностью самого барабанщика.
Последний день фестиваля, когда он вышел на сцену, не стал исключением. Маститый ударник и композитор привёз в Таллин совсем новую программу и молодых музыкантов, а народ по привычке ждал нетленки, вроде «Red Baron».
Популярный эстонский джазмен, вдруг ставший крупным бизнесменом, мечтал вживую услышать «Барона», которого исполнял с институтской группой в юности. На пути в закулисье стояли грозные секьюрити, и он решил забросить на сцену записку с заказом «Red Baron». В карманах не нашлось иных тяжёлых предметов, кроме пачки Франклинов в банковской упаковке (10000 USD). Послание с нагрузкой удачно приземлилось на сцене.
Но Кобэм не зря родился в Панаме, а потом служил в «беретах» барабанщиком. Перед окончательной посадкой к ударной установке, он отрабатывал в гетто удары по корпусу и в челюсть. Впрочем, эстонский богатей не собирался эпатировать мировую знаменитость – просто очень хотелось заслушать живьём любимого «Барона».
Билл уловил общий смысл послания и, подцепив пачку барабанной палочкой, провозгласил всему певческому полю:
– Красным я сыграю «Барона» бесплатно, а эту мелочь мы пропьём все вместе в пресс-баре! Поехали, товарищи!
Основоположник стиля «фьюжн» в третий раз в жизни выступал перед полем в 100 тысяч зрителей, да ещё на аппарате в 200 киловатт. Он постарался подарить слушателям незабываемую версию «Барона», дроби которой прочувствовали ещё 100 тысяч на окраинах столицы. Рабочие кузнечного цеха приняли соло Кобэма на ударных за гидравлический пресс, поспешив на прикрытый завод.
Раскатистая картечь виртуоза обрушилась на окрестности артиллерийской канонадой, а сдвоенный бас-барабан, четыре тома и целая кухня перкуссии озадачили пенсионеров соседнего городка.
В популярной трактовке трек звучал, как диско-хит для глухонемых и привёл неподготовленную аудиторию в первобытный восторг. Этот бестселлер 1974 года пришлось играть на «бис» и в финале концерта, когда та же верная рука забросила к бас-барабанам сдвоенную пачку Франклинов.
