скачать книгу бесплатно
Перечень услуг на ломаном кокни дошёл до Рокки с запозданием и интереса не вызвал: – Боб, передай ему, что мы не курим и зашли перекусить. Мы гурманы!
Романов сразу же потребовал заявленных на витрине экзотических блюд из мяса бизонов и носорогов.
А в ответ он услышал обычные пожелания: – Fuck off, cocksucker! Move your ass motherfucker! (англ. нецензурная брань)
Тяжеловес Рокки с детства боготворил свою властную матушку, известного в Таллине старшего следователя прокуратуры. А подобные заявления в её адрес он воспринимал как личное оскорбление. Свист удара. После мощного джеба хамоватый метрдотель проломил затылком старую витрину, уцелевшую однажды под фашистскими бомбами. Когда из паба выскочили темнокожие автоматчики, нашим любителям экзотики пришлось показать рекордное время… на стометровке до угла.
Первый свободный кэб они догнали только через два квартала, а водитель индус, заслышав стрельбу, дважды проехал на красный.
Боб облегчённо вздохнул: – Неужели и в Таллине могут появиться такие чёрные кварталы? Экспорт революции.
– Вовка, ты жутко отстал от жизни: первые признаки гетто уже наблюдаются в общагах района Копли. В этих притонах рулят бывшие менты, а набор услуг там не отличается от Лондонского: девки, наркота, ворованные тачки и стволы. Недавно в ленинской комнате хрущёвской гостинки открылось казино.
С тех пор Боб избегал Восточных окраин Лондона. А кварталы Брикстона огибал по большой дуге. Пока лента транспортёра выносила чемодан жокея, он припомнил смуглолицего водителя такси, который долго смеялся над легковерным Рокки. Оказывается, реклама кебаба состояла из парольных фраз, которые оповещали наркоманов о новой точке. Как кросовки на проводах.
В зале ожидания жокея встречал директор «Рекорд Маркета», с которым он познакомился в свой первый приезд на берега Темзы.
За прошедшие 10 лет их преступная группа контрабандистов ввезла в СССР тонны подрывных материалов и аппаратуры. Общий товарооборот составил 30 миллионов долларов. Все эти годы завмаг курировал заказы Романова на технику и диски. Бизнес в последнее время переходил на легальное положение, но Боб таможил лишь малую часть поставок в Эстонию и Россию.
Объёма уведённых из Союза стратегических материалов хватило бы для отливки десятка баллистических ракет и одной АПЛ. Здесь счёт шёл на многие миллионы долларов.
Поэтому желающие перехватить бизнес графа строились в очередь, и Рокки не исключал возможность силовых акций. Металлическая сага Раскатова давно заинтересовала его кураторов из МИ-6. Но особенно, их доблестных коллег из Лэнгли. В пенсионном возрасте покойный граф выучил таблицу Менделеева на зубок, сделавшись знатным металлургом.
По дороге на отпевание в церковь директор рассказал о последних днях жизни хозяина. Раскатов недолго горевал после вынужденной продажи паба сомалийцам, полностью растворившись в проекте воссоединения «звёздного» трио ELP.
Сутки напролёт он проводил в студии звукозаписи, пробуя со звукорежиссёром новое звучание супергруппы. Его сердце остановилось прямо у пульта, когда техники в фонике меняли микрофоны на ударной установке. Романов никогда не слышал жалоб графа на сердце и усомнился в правдивости директора.
Раскатова отпевали в православном храме по старым ещё дореволюционным канонам. У Боба потемнело в глазах от наплыва рок-легенд и знаменитостей, пришедших проститься с князем. Небольшая площадь перед Успенским собором едва вместила лимузины «звёзд», которых у выхода караулила «жёлтая» пресса.
Фотографы бесцеремонно ломились в храм, стараясь запечатлеть кумиров 70-х и молодую поросль бритпопа. На кладбище Романов заметил советника российского посольства и разведпродюсера из клуба «Тропикана» Ника Паркера. С последним он сотрудничал на ниве обмена музыкальными материалами.
Спецслужбы союзников представляли советники посольств США и ФРГ, а нейтралов – шведские дипломаты. Казаков и Николаев присутствовали незримо. Тайный союз разведки и рок-музыки нашёл отражение в фотоотчёте с похоронной процессии.
После поминок Володю попросили забежать в адвокатскую контору Брикмана, представлявшую интересы графа.
Здешние юристы составляли запутанные, но безальтернативные контракты на поставку металла шведам, посредством которых сокращались возможные риски на советской территории. Старший партнёр фирмы перешёл к делу без прелюдий:
– Я уполномочен сообщить, что оглашение завещания графа Раскатова, где вам надлежит присутствовать, состоится через три дня. Так как у покойного не осталось прямых наследников, его духовная обнародуется только в присутствии указанных в распоряжении лиц.
Весь следующий день Боб мучился догадками, что же мог ему завещать продюсер. От предположений порой захватывало дух. Оставшееся время он посвятил отработке контактов усопшего по металлической сделке, где всё решалось на уровне личных отношений. Пакет соглашений с участниками рок-фестиваля хранился в банковской ячейке, доступ к которой у жокея имелся. Контракты с музыкантами оплачивались налом, а прикормленные графом банкиры понятливо кивали головами, когда речь заходила о миллионах долларов.
Романов объезжал все продюсерские центры, замыкая концертные договоры на себя. Интерес «звёзд» к гастролям по бывшему СССР продолжал расти, тем более, что все они возвращались оттуда в добром здравии и при деньгах. Прозападный ди джей Романов производил солидное впечатление на рокеров и музыкальных критиков. Менеджеры групп с удовольствием общались с хозяином первого советского рок-фестиваля, обещая участие своих подопечных.
Случайные прохожие в центре Лондона откровенно пялились на новую «Нокию» ди джея, позже получившую известность, как «кирпич». По сравнению с чемоданами «Моторолы» и «Алкателя», это был настоящий прорыв.
Вскоре из аэропорта отзвонился вновь прибывший Казаков, предложив немедленно встретиться по неотложному делу. Замзав оставил Эстонию за неделю до путча, не сдавая дел, которые в запарке прихватил с собой… вместе с картотекой агентуры. Перед эвакуацией он попрощался с Бобом на бегу, словно уезжал в командировку на неделю.
Непотопляемый полковник Николаев отбыл к новому месту службы в конце 91-го, но регулярно наезжал в Эстонию, где пока не вводили виз для соседей по Союзу. Куйбышев готовился снова стать Самарой, но металлические авиарейсы продолжались в том же ритме, освобождая склады от неликвидного кобальта. Командование авиабазы в Эмари, куда сажали транспортные «Аны», конечно, повышало аэродромный сбор, но в пределах допустимого.
В это время в Эстонии разразилась настоящая «металлическая лихорадка», которую сопровождали налёты на караваны и погони со стрельбой. Труповозки ежедневно собирали десятки мертвяков.
Медный и железный лом везли сюда из России эшелонами, забив составами все подъездные пути торгового порта. Но бригады старателей работали и в Таллине, снимая по ночам провода троллейбусных и трамвайных линий. Регулярно простаивали и обесточенные пригородные электрички.
Здесь работали настоящие профессионалы, которые срезали не только провода, но и обмотки трансформаторов под током. Металлисты не обходили вниманием и сети уличного освещения, силовые кабели и электроприводы лифтов. Директора закрытых заводов растаскивали металл самостоятельно и чужих воров на свои территории не впускали. Рыночные цены на медь, алюминий, никель и кобальт публиковались в вечерних газетах, поэтому Боб был вынужден усилить охрану.
Теперь грузовики с металлом сопровождали вооружённые охранники в полной боевой. Кобальт по серебристому отливу узнавали даже школьники, а челноки возили металл чемоданами в пассажирских поездах. Потом эти чушки весом в 5 кг бабуси продавали на вещевых рынках по 100 долларов за штуку.
Казаков не докладывал партнёрам о нарастающем конфликте с дирекцией в Куйбышеве, который он взялся урегулировать лично. Заводские воротилы старались повышать цены под любым предлогом и, не таясь, искали собственный выход на Запад. Пока все пути контрабанды металлов вели через Эстонию в Швецию, но ситуация могла измениться в любой момент.
Транзитом металлов заинтересовались политики Ленинградской области, где имелась сухопутная граница с Финляндией.
Тем не менее, Николаев по-прежнему делал ставку на канал «Куйбышев – Таллин», который полностью контролировала контора. По заказу генерала ГБ самарские комитетчики провели акцию устрашения на предприятии, поставив на место зарвавшихся партнёров и устранив утечку металла.
Директор авиазавода по сбыту поднялся в заоблачные выси, потеряв ориентиры в новой системе координат. После недолгих колебаний он решился на мужской поступок, подавшись минутной слабости и неуёмной жажде наживы. Генеральный попал под каблук жены ещё до свадьбы и поэтому старался гореть на работе допоздна. В этом ему охотно помогала личная секретарша, отобранная из самарских миссок последних выпусков.
Переступив родной порог под утро, благоухающий секретарскими духами, директор подвергался домашнему насилию скалкой и шваброй. С недавних пор охрана сопровождала его и в квартире, отбивая атаки буйной дочери секретаря обкома, которому директор был обязан карьерой. Мораль строителя коммунизма исключала любую неверность, сурово карая измену советской родине. Последняя совершалась здесь регулярно при погрузке кобальта.
До опасной черты оставался один шаг, и он был сделан, когда директор решился продать партию металла залётным латышам. Он вдруг почувствовал себя настоящим брутальным мачо.
Прямо с порога изменник проревел высокородной супруге:
– Да! Для меня секретарша Марина – святая! Она носитель всех государственных секретов! Не касайся её…
Едва успев выехать за ворота, залётный «КамАЗ» с кобальтом был атакован спецназом ГРУ. Бойцы не церемонились с несунами.
Командир группы захвата в маске сразу перешёл к сути вопроса: – Вот что, дорогие латышские стрелки. Слушай мою команду! Руки за голову! В Ригу, строевым марш! Про грузовик с металлом и деньги забудьте. И не дай вам бог посетить наш город ещё раз! Приказы не обсуждаются… иначе при попытке! Как говорят у вас в Ливонии: J?s dev?s uz penis (латышское ругательство)!
Пора одевать шубы
Пора одевать шубы и возвращаться домой. Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось.
В. В. Розанов, «Апокалипсис наших дней»
По команде Казакова самарские комитетчики задержали и директора, который попался на проходной с долларами. Расхитителя уволили немедленно, пригрозив в случае огласки статьёй УК за измену родине. Его место занял подконтрольный Николаеву майор ГБ, который отправил повторно украденный у воров кобальт по обычному маршруту.
Валькирии, подвластные богу войны, награждали лаврами только особо отличившихся викингов. Залётные рижане прямо с поля брани попали к Одину в Валгаллу. Через месяц их тела выловили в Волге рыбаки. Боб не одобрил акции устрашения, о которой узнал от Рокки, но Казаков не отрицал своего участия.
Сегодня Романов поджидал замзава в знакомом «Рекорд Маркете» на Бонд стрит в компании его директора, с которым соратники собирались обсудить перспективы совместного бизнеса. После смерти графа завмаг мечтал занять его место и возглавить компанию. Не тут-то было! Но толстяк Стив Борг неожиданно показал зубы и отказался обсуждать эту тему до оглашения завещания покойного хозяина.
Боб и раньше ставил на место своенравного директора, который в последние годы пользовался полным доверием босса. Жокей не раз предупреждал Раскатова о недостачах в магазине и махинациях на складе, но все сигналы остались без ответа.
Казаков, как смерч ворвался в Лондонский магазин и, пробежав вдоль стеллажей, огорошил директора:
– Боб, а в твоём таллинском маркете выбор дисков шире, особенно в части хард-н-хэви. Только, кто в Таллине покупает оригинальные CD при средней зарплате в 30 долларов?
Романов отшутился:
– Те же, кто и в Питере, где получку ждут полгода.
Полковник вздохнул: – Проголодался после комплексного обеда буржуйских авиалиний. Пора перекусить и плотно пообщаться.
Поигрывая новенькими «Мобирами», приятели не спеша вышли на улицу, а Борг остался в магазине. Невозмутимые англичане не скрывали своего интереса к «кирпичам» от «Нокии», а смуглые карманники уже прикидывали способы увода девайсов. Эта модель ещё не прошла сертификацию на островах, но уже появилась в рекламных обзорах. Наши умельцы обеспечили пиратское подключение к сети местного оператора.
Осторожный Казаков выразительно обернулся:
– Нас ведут три пары с рациями. Отключай мобилу, сейчас повторим подвиг Баниониса. Телефон спрячь, а то оторвут вместе с рукой. Двигаем в «трубу».
– Я их срисовал ещё в Хитроу. Спокойно похоронить не дадут. – не открывая рта, промычал Романов и нырнул в подземку.
Назвать это убогое сооружение «метрополитеном» язык не поворачивался. Знаменитая лондонская «труба» или в оригинале «the tube», хотя и считается старейшей подземкой мира, разительно отличается от шикарного Московского метрополитена. У британцев всё скромно… без изысков Сталинского ампира. А в образе бронзового стахановца с отбойным молотком здесь выступал безголосый индус, наяривая под гитару «Битлз».
Сооружение напоминало заштатный совковый подземный переход, покрытый по периметру белым кафелем. От блеяния обкуренного гитариста у жокея зачесались кулаки:
– Как на родине «Битлз» терпят такое? У нас бы сразу наваляли!
– Всё просто, Володя. Половина пассажиров цветные, а остальные зависают в наушниках от рэпа или торчат под коксом. Приличные люди здесь редко спускаются в подземку.
Во время пробега по «трубе», сменив не одну электричку, Боб получил подтверждение сказанному. В подземке трудились отряды карманников всех цветов кожи, а на конечной станции несли вахту смуглые труженицы ночного цеха. В зависимости от района цены разнились на порядок, а сама услуга предлагалась в ближайшем парке. В кустах можжевельника.
Киногерои Клинта Иствуда и Донатаса Баниониса играючи уходили от слежки, сменив пяток электричек и пару линий подземки. В реальных условиях напарники сбросили хвост, только разделившись в переходе на станции «Бейкер-стрит».
Боб угодил в толпу темнокожих растаманов в кепках-аэродромах кавказских цветоводов. Он пресёк все попытки пошуровать в карманах и не без труда вырвался из объятий безголосых поклонников Боба Марли. Проклиная ритмы регги, жокей направился к выходу подышать свежим воздухом и осмотреться. Хотелось убедиться в отсутствии слежки и оценить динамику развития предместий, куда с опаской ступала нога белого человека.
В этих местах ещё при Генрихе VIII заложили живописный Риджентс-парк с фонтанами и скульптурами, разбитый по всем правилам ландшафтной науки. Сегодня в этих кустиках и ёлочках обитало племя охотников из Замбии, методично уничтожая всю живность в округе. Зелень тоже.
В глаза бросались, подписанные обитателями, персональные спальные скамейки «Абдула», «Мехмет» и «Ибрагим». Пришельцы обосновались в парке надолго, оборудовав сушилки для белья меж вековых платанов. И, судя по густой мыльной пене в пруду, пожитки стирали прямо по месту обитания. Платный туалет с проржавевшей табличкой «Closed» давно не работал, но устойчивый запах отправлений подтверждал нормальную перистальтику его потенциальных клиентов.
Боб был замечен дозором с самого высокого кедра и над джунглями разнёсся грозный клич. Из сумрака беззвучно возникли женские фигурки, обещая исполнить любое желание за 10 фунтов. Пришлось ретироваться в «трубу», где поклонники регги повторили попытку залезть в карман жокея. Потеряв надежду на успех, растаманы неожиданно перешли на рэп.
Матёрый разведчик Миша Казаков попал к арабам, которые давали бесплатный танец живота и курили кальян.
Прошёл час, прежде чем конспираторы заняли места в ночном клубе графа и заказали ужин. После экскурсий по стойбищам туземцев жокей зарядился первобытной энергией:
– В таком Лондоне не мог состояться объединительный съезд большевиков, а Герцен вместе с «Колоколом» бежал бы отсюда к царю-батюшке. К счастью, в Эстонии пока не создан комфортный механизм приёма беженцев, а главное, им платят жалкое пособие. Да и климат у нас не тот. Но Евросоюзу когда-нибудь надоест исламизация, и Балтию обяжут принимать борцов за свободу Африки и Ближнего Востока. Выделят средства, и тогда на 600 тысяч эстонцев навалится столько же танцующих Махмудов и Гемалей, которые размножаются делением.
Романов оглядел полупустой зал: – Во что может превратиться Таллин, мы с тобой только что наблюдали. В «килечном» силуэте города возникнут контуры мечетей и минаретов. На Ратушной площади откроется восточный базар, а последние эсты станут целовать след ноги… русского оккупанта.
Замзав перешёл на конспиративный шёпот:
– Не забудь Китай и Индию, где на низком старте стоят почти 3 миллиарда страждущих. Но давай спустимся на землю, ведь граф ушёл от нас не случайно. Ты тоже догадался, что старик умер не своей смертью? Быстродействующая органика типа лизина, а исполнитель – твой партнёр Стив Борг. Как ты понял, Раскатов работал не только на нас, а сотрудничал и с МИ-6. Англичане приставили к нему Борга.
Казаков заказал ростбиф и кружку портера. Дождавшись пока кельнер отойдёт, он продолжил: – Князя сдал один из наших перебежчиков, и британцы собирались потрясти его в закрытой лаборатории. Старик мог не выдержать химии и мы готовили эвакуацию ветерана.
Он выдержал паузу: – В случае летального исхода наш старый знакомый Ник Паркер обещал подарить Боргу маркет. Имущество умерших при отсутствии родственников и завещания… по закону переходит к местному самоуправлению. В нашем случае – властям Лондона. Ну а дальше дело техники.
Казаков технично умолк, позволив кельнеру расставить тарелки с закусками. На сцене клуба отрабатывали свой номер дети «холодной» войны, предлагая публике кальки с ранних альбомов «Who». После первых аккордов Романову захотелось апофеоза расколотых гитар, которым так славилась культовая группа.
Боб повысил голос, перекрывая рокеров:
– Значит, Паркер и компания отслеживали наши кассовые потоки. А теперь перешли к силовым акциям. Топтуны даже не прячутся, а нагло целят глазом в спину.
Казаков медленно пережёвывал мясо, не прерывая беседы:
– Вот что, Володя, пока не заявились «бобби» или их коллеги с Воксхолл-Кросс, обсудим главное. В нашей конторе полный цугцванг.
Он сделал большой глоток: – Название и руководство меняют каждые полгода. Не успели привыкнуть к АФБ, как переименовали в МСБ, а потом в МБ. Агентура разбегается, а начальство регулярно задерживает зарплату. Маркет Раскатова раскрутился на деньги ОГПУ, а значит, он принадлежит народу – то есть нам!
Гэбэшник ослабил дорогой галстук: – Мы с Николаевым подстраховались, проведя работу с графом, после которой он составил завещание. В общем, поручик отписал свой бизнес тебе. А значит, нам троим. Ты ведь у нас один незасвеченный!
Романов спокойно воспринял новость: – Похоже, смерть старика на вашей совести. А коллега Николаев тоже в теме? И отвечать перед властями за стирку придётся вашему покорному слуге. Это становится традицией!
Подполковник дослушал соло, копировавшего Таунсенда дилетанта: – Володя, не забывай сколько лет мы рисковали вместе с графом. Его переправку поручили мне, но Раскатов засуетился и Паркер что-то почуял. А Борг, засучив рукава, бросился выполнять приказ шефа. В нашей фирме всегда дорожили старыми кадрами, а белый поручик за 50 лет передал целую библиотеку бесценной информации.
Боб начинал испытывать глубокую личную неприязнь к ансамблю и порывался повторить подвиг Таунсенда на сцене.
Он нервно отложил меню в сторону: – Допустим, деда убрали кельты. Я готов в это поверить. Но меня сажают в танк, повесив на шею его офшорную фирму. Да за такую стирку англичане расстреляют в упор или закроют пожизненно! Без права на УДО!
– Вова, давай без истерик. Кто из наших ещё мог возглавить этот бизнес? Ты думаешь, в конторе стоит колонна продюсеров уровня Питера Гранта или Кена Рассела.
Казаков повеселел: – Между прочим, мы можем открыть филиал в Сингапуре, где левые компакты стоят полдоллара за пуд. А у оригинальных производителей мы берём по 10. Завалим контрафактом весь бывший Союз.
Закончив музыкальную часть чем-то похожим на «My Generation», рокеры, взявшись за грифы гитар, расколотили усилители Peavey с колонками. Жокей, как будущий хозяин, поинтересовался бюджетом концерта, но его заверили:
– Молодёжь тренируется на макетах.
В нарушение правил противопожарной безопасности гитарист эффектно поджёг обломки прямо на сцене. Из-за кулис мгновенно выросли два пожарника с огнетушителями. Музыковеды подняли бокалы за покойного Джимми Хендрикса – первого исполнителя гитарного аутодафе. По правде говоря, это был несчастный случай.
Выйдя на улицу, Боб включил телефон и сразу же принял звонок. Приятный женский голос заинтриговал жокея: – Мистер Романов! Я секретарь графа Раскатова и хочу передать вам личное письмо патрона. Машина ждёт вас у нашего магазина.
Казаков зашагал в знакомый отель, не забыв напутствие:
– Поаккуратнее с секретаршей, многие на этом погорели.
Угрюмый водитель бронированного «Мерседеса» не спешил расставаться с правами и катил по городу с разрешённой скоростью, как и подобает лимузину.
Основательно постояв в невозмутимой Лондонской пробке, где водители вежливо раскланивались, броневик вырвался на загородное шоссе. На трассе неукоснительно соблюдался скоростной режим 60 миль в час.
Графская резиденция встречала наследника во всеоружии: полным парадом персонала и праздничным освещением парка с архитектурным ансамблем.
