скачать книгу бесплатно
Лиходеев, словно мальчишка, потупился. Тем самым вызвал еще больше смеха у девицы. Лицо его вновь преобразилось от этого, но уже в перезревшую тыкву.
–А-ха-ха! Ой не могу!
Из-за пазухи достал шаль, протянул сидевшей на пятой точке девушке.
–Тебе! – Попытался объясниться. – На базар заходил. Вот там и…
–Поня-атно.
Приняв подношение, встала на ноги. Как и всякая нормальная женщина, но без жеманства набросила подарок на шею, любуясь, провела рукой по рисунку изделия мастеров, умиленно улыбнулась. Вопросительно глянула на Лихого, будто спрашивая: «Ну, как мне, идет?».
Лихой выставил перед собой кулак с поднятым вверх большим пальцем, выдохнул:
–Во-о!
–Ой! – Спохватилась, приходя в привычное состояние. – Идем в хату, лечить буду, горе ты мое.
–Я за скарбом пришел.
–Уже догадалась.
Ранним утром Лиходеев был в княжем детинце. Вселился в крохотную коморку в задних коридорах первого этажа – обиталище челяди. Хоть и отдельно от других, а все ж, как ни крути, проходной двор. Кладовка, ни как иначе, окна-то нет. Дверь на замок не запрешь, по причине отсутствия оного. Зачем дворовым замки, у них и барахла то мало. Да и не вольные они, в отличии от Лихого, холопы. Разложив шмотье. Вздохнув, подавив позывы сарказма, упрятал, если так можно сказать, оружие под топчан с матрасом из соломы, при себе оставив лишь нож, приступил к исполнению своих новых обязанностей. Как там у Кожевникова в «Щите и мече»: «Только вживаться. Чтобы ни было – вживаться». Теперь точно уже никогда не будет подполковника Лиходеева и нужно постараться, чтобы случился боярин Лихой, именем Егорий!
Прошло четыре дня с тех пор, как в замке появился молодой парень, волею случая и кого-то из ближников князя, приданный в свиту невесты. У Егора сложились самые дружеские отношения, с окружением княжны. Молодые боярышни приметили шустрого хлопца, не смерда и не челядь, но и не гридня, так, непонятно кого, подшучивали над ним. Он не железный, спермотоксикоз из ушей лезет. Пару чернавок успел оприходовать, но если и дальше так будет, то и в курятник с боярышнями придется лезть. Многим из барышень в скором времени предстоит переселиться в стольный град Ростов, а нравы в этом времени достаточно простые. Гридь из молодшей дружины, вечно крутившаяся у покоев невесты, смотрела на вольного служку с пиететом. Они воины, а он кто? Он же держал себя со скромным достоинством человека, отлично сознающего разделяющее их неравенство в положении. По возможности старался быть незаметным, как ветошь на полке. От всего этого бомонда одни хлопоты. Весь день, Егор – подай, Егор – сходи, Егор – пригласи. Крутился юлой. Положительные моменты тоже присутствовали, кухарки и повара приветили. Всегда сыт.
Милорад не допекал, но свое око приставил. Интеллектуал блин! Мыслитель! Знал Лиходеев такой сорт людей. Им хлеба не надо, им службу давай! И мировоззрение подходящее – обладать властью над людьми. Выведать их слабости, копить улики по поступкам и действовать когда кто либо из ближнего круга князя проявит непокорность. Вот и получалось, и князь ценит, и он при власти. Отсюда и высокомерность, чопорность. Даже с равными себе, тонко и леденяще вежлив. Всюду искал измену. Лиходеев подвернулся ему как никогда кстати. Чужак, молодой, неопытный, чтоб подняться копытом землю рыть будет. Лихой и рыл, но только по другому поводу. Его в командировку посылают, а он зелень зеленью, весь в непонятках. А в воздухе пахнет войной. Чернигов не дремлет, и если б Лиходеев встал на сторону противника, первым делом, он навел бы шороху при переезде свадебного поезда. За то короткое время, что он в Курске, ничего толком естественно не успел сделать и это раздражало, не позволяло спокойно спать по ночам, он ведь в действительности не был юнцом в отличие от телесной оболочки. Вот так.
За день до отъезда в княжеском дворце случился пир. Наро-оду-у! Яблоку негде упасть. А на столах разносолы, дичина, заморские фрукты и сласти, местные меда, домашнее мясо и птица. Пиво рекой лилось, а уж ромейские вина кадушками. Пей, гуляй!
Видел Егор и своего обидчика. Сидел тот среди гостей ростовских. А лицо-то у него, в отличие от Лихого, отдает сенивой незаживших фингалов, да и к правой руке бережно относится. Окликнули. Эх! Он не гость, можно сказать обслуга. Ага, кто там кличет? Точно, волхв. Чего это потребовалось «средь шумного бала, случайно…» Красимиру?
* * *
Не все гуляли на пиру, варна у каждого своя. Теплая, ясная ночь. Глянцевитая поверхность неширокой реки отражала и луну, и звезды, и синеву неба. Из близкого леса тянуло запахами перепревшей листвы. Горько пахли травы. Даже с засеянных полей, проросших сурепкой, кашкой и полынью, доносился нежный медовый запах. Сумбурный день остался позади. Вдали потерялся и непролазный лес, тайная тропа, по которой Колган вывел отряд. По лесной малохоженной дороге, покрытой песком с проросшей через него травой, кони шли спорой рысью почти бесшумно.
Прозор во главе своего воинства, усиленой полусотни конных ратников, держал путь на северо-восток, ведя людей на рискованное дело. Вывести дружину к месту сбора сотник Илия судя по всему так и не смог, а времени нет, а до Ростова верст полтораста на юго-восток, ежели не больше. Как бы не пришлось менять планы, на коленке рассчитывать новый расклад по захвату.
Хромого, с двадцатью бойцами отправил вместе с проводником в передовой дозор. Душа полнилась тревогой и опасением, вдруг не успеют или собьются с пути. Земли чужие, кто поручится, что где-то впереди не мог находиться враг. Вероятность встречи с отрядами ростовских бояр, крепивших границы, была велика. Если бы путь свадебного поезда пролегал по Муромскому шляху, то можно бы было попытаться вступить в сговор с вятичами. Уж у ихнего заря с князем Ростовским мира нет. Так, из года в год, сплошное перемирие. Друг дружке готовы шеи перегрызть. Только ведь невесту кружным путем повезут. Жаль!
Прозор с седла оглянулся назад. Лица едущих следом за ним воев, отчетливо белеющие на фоне зыбкой бледной мглы от бликов «ночного солнца», представились ему беспокойными и даже невеселыми. Не успел порадоваться просторам полей, когда вернувшийся с дозором Колган оповестил:
–Плохо дело, атаман!
–Чего случилось?
–Ошую, – указал пальцем, – за той опушкой стан воинский. Воев в нем больше чем нас. Дозоры не спят, а по следам можно понять, что разъезды посланы по сторонам.
–Что мыслишь об сём, Колган?
–Ничего хорошего. Не нас ли ростовчанам продали? Мыслю из Чернигова протекло.
–Мыслитель… Сейчас что делать?
–Вертаться, Прозор.
–Назад нам ходу нет. Сам знаешь, оплата принята.
–Не в Чернигов. К перекрестку вернемся, а там айною просочимся. Выведу. Только все едино время потеряем и лошадей загоним, они не людины, им отдых нужен.
–Веди.
Всю ночь в седлах. Лишь перед самым рассветом атаман распорядился спешиться, обиходить лошадей и передохнуть самим. Из чувства предосторожности костры разводить запретил. Место для привала было выбрано удобное. От опушки соснового леса, в пятистах саженях угадывалось окутанное туманом мелкое сельцо, вот там и передохнут до обеда.
Белесый, зыбкий туман нехотя отполз в низины, открыл взору наполовину заглубленные в землю бревенчатые избы за околицей, а вместо частокола виднелась обозначенная изгородь из слег прикрепленных к кольям. Из полусонной деревни раздавался беспечно заливистый ор петухов, мычание коров, призывающих хозяек к утренней дойке. Где-то неподалеку поскрипывал колодезный журавль. От жилья потянуло духовитым дымком и теплым запахом парного молока и свежевыпеченного хлеба.
…Жителей не щадили. Никому не нужны лишние глаза и уши, свидетелей не оставляют. Расположились с комфортом. Скотину порезали, жрали от пуза. Как ни подгонял, а после обеда не стронулись с места. Не успели.
Два десятка чужих воев, набирая скорость, поскакали по деревне, заставив ватажков десятков торопливо поднимать в седла своих бойцов, ища спасения в бегстве.
– Сотня в клин! Полусотники за мной, остальным бить татей стрелами. Ма-арш!
Будто тяжелый молот в размахе набирающий силу удара, клин ростовчан в молчании набирал скорость по дороге, готовый втянуться в селище и ударить по ворогу. Видать не всех деревенских изничтожили, кто-то добрался до засечного воинства князя Ростовского.
Отряд втянулся в селище и ударил в ощетинившихся оружием разбойников, распадался по мере продвижения по проулку. Русы по трое-пятеро въезжали во дворы, стоящие справа – слева вдоль улицы, тут же спрыгивали с лошадей с мечами и саблями наголо, со щитами в руках. В самих дворах, где ранее орудовали пришлые, то тут, то там попадались лежащие на земле смерды, старики и дети. Раскинув руки, они приняли смерть, их кровь уже успела впитаться в песчаную почву. Понимая, что пощады им не ждать, ватажники сопротивлялись иступленно. По селищу пошли пожары, горевшие избы едким дымом и огнем пыхнули быстро. Вот под прикрытием дымовой завесы, кое-кому удалось улизнуть.
Прозор с двумя десятками самых верных людей, уведенный Колганом в сторону болот, не видел как ростовские витязи выталкивая из избы связанных бойцов из его ватаги, уже неспешно сгоняли полон к центру селища. Не видел он и того, что посланные по следу дозоры, дойдя до кромки болота, остановились. Следы уходили в топь, так что все в порядке. Тем более, ворог лошадей бросил. Куда татям деться? Сами утопнут, скоро ночь ляжет на землю.
–Мы на острове, а ходу дальше нет.
Колган почесал лысую голову, исподлобья глядя на атамана лишенного фарта. Зря он так посмотрел. Прозор такого взгляда простить не мог. Свет полной луны, словно призрачным днем отбеливал два десятка фигур сгрудившихся подле старшего.
Как выбраться? Ростовчане перекрыли горловину в «мокром мешке». Сами в болото до рассвета точно не сунутся, но и Прозору с остатками ватаги дальше ходу нет.
В лунном мерцании кажется, что болотистая земля в любую сторону простирается далеко, усеяна маленькими, густыми сорняками и скелетами высоких, рваных деревьев, чьи ветки высунулись из воды словно длинные, скрученные руки, лишь сам остров пупком чуть возвышается над мутью бездны. Миг… и темные, густые облака скрыли луну. Шепот за спиной…
–Мы все здесь погибнем! Не выберемся! Утром придут ростовчане и порубят нас!
…заставил мысли бежать вскачь. Прикрикнул:
–Молчать! Выберемся! Всем отдыхать!
Подозвал Колгана.
–Ищи тропу, Колган.
–Атаман, с острова тропа только назад есть. Зверь дальше не ходит, я проверил уже.
Поразмыслил. Впереди смерть. Позади… Позади ростовчане, а значит тоже смерть. Выход один. Чтоб не захлебнуться и не утонуть в этом грязевом дерьме, так лучше продать свою жизнь подороже, захватив с собой хоть кого из врагов. Спросил:
–Утром ростовчане могут на остров выйти?
–Почему нет? Мы ведь вышли. Звериная тропа указана ясно.
–Ладно. А ты по темноте обратно выведешь? Только чтоб тихо!
–Сам выйду. С тобой, тоже. А чтоб всех… Нашумим.
–Понятно. Как только тучи затянут луну, выходим.
Колган кивнул.
Прозор разделил отряд на три части, «железной рукой» прекратив недовольные шепотки.
–Первыми по тропе пойдем мы с Колганом. Снимем часовых. Через полчаса после нас выдвигаются Гусь, Третьяк и Стоян. Они для усиления будут. Еще через полчаса, остальные…
Колган повел по тропинке, ведущей по болоту. Прозор споро двигался за провожатым. Оставшаяся ватажка наблюдая за тем, как две фигуры скрылись в ночи, задалась вопросом, а что если утонут. Что тогда? Чап-чап! Хлюп-хлюп! Едва различимы звуки под ногами.
–Тише, Прозор! Дыши спокойней. Ногу из воды полностью не вынимай.
Чап-чап! Прошептал:
–Еще тише.
Через указанный срок, трое назначенных отправились следом, но не торопились. Ночь! Затянутый грязью след едва был виден. Да и то, выглянувшая поганка Луна, заставила замедлиться. Страшно! Чап-чап! Хлюп-хлюп! Все трое были уверены, что видят какие-то темные тени и фигуры на болоте, но пока Бог бережет – ничего не происходило.
Наконец, Колган с Прозором увидели темнеющий лес и возвышающийся над болотом берег. Дошли, что-ли?
–Тише! Отдыхаем. Востанавливаем дыхание. – Зашептал проводник. – Дымком от костра потянуло. Люди в лесу хоронятся, но нам повезло, лесовика с воями нет.
–С чего решил?
–К болоту приблизились, а вот звериную тропу не нашли.
–Так может…
–Тише. Сейчас медленно пойдем, на берегу по-левую руку уходим. Оттуда поглядим, как тройка наших выберется. Если тревогу не подымут, я их приберу…
Выбрались. В кругу света под соснами, у мерцающего костра мельтешили тени.
–Не спят.
–Тише. Отходим.
Мужчины стояли молча в темноте, напрягая глаза, и ожидая, что подойдут следующие ватажки и может быть произойдет что-то ужасное. Хлюп-хлюп! Идут. Когда разошлись облака и выглянула луна и свет на секунду озарил землю, оба заметили троих своих, тенями замерших перед косогором твердой земли.
–Чего встали?
–Тише, атаман! Кажется не заметили. Сейчас я их скраду. Будь здесь…
Колган привел всех троих. Запыхавшихся, вымотанных, злых, еще не отошедших от страхов ночи на болоте.
–Отдыхайте. – Распорядился Прозор.
Усталые люди попадали под деревья, сейчас их голыми руками брать можно было. Колган объяснил атаману их дальнейшие действия.
–Как увидим остальных, тут-же уходим. За моей спиной держитесь, нам бы только лошадей раздобыть и по-тихому их увести.
–Согласен…
Чап-чап! Хлюп-хлюп! Два десятка оружных татей не могли идти тихо. Даже дышали люди шумно. Кажется , что с появлением людей сама тьма воскресла и выбралась из болота наружу черной слизистой жижей. Сидевшие на берегу люди Прозора посмотрели самое начало уничтожения ростовчанами своих невезучих товарищей, расслышали громкие вопли и крики ужаса. Затем тучи снова закрыли луну, и все вокруг потемнело. В этой темноте тонули в болоте пронзенные стрелами ватажки, плата за жизнь атамана и его приближенных…
-5-
Часто случается, что именно с пустяка
начинаются самые важные в мире вещи.
Харуки Мураками.
Хорошее нынче выдалось лето, земля давно подсохла, а весенние паводки на реках сошли к привычному уровню воды, и без проливных дождей не поднимались. Днем гридням в доспехе воинском жарко, ночью прохлада заставляет лишь под утро слегка кутаться в мех, не придвигаться поближе к костру. Оно конечно и в походе на землю лапник подсунуть нужно и укрыться, иначе обвеет ветерком, а земля тепло с тела потянет. Пообвыкся Лиходеев, своим средь всех стал. Воины поднесут молодому, весь день бегавшему на посылках у взбалмошной княжны, кусок слегка прожаренной убоины. Няньки добрым словом приветят, опять же боярышни взглядом окинут, словом зацепят, а бояре так и вовсе не замечают, кажется считают пустым местом, а он тому и рад. Тенью прошмыгнет у отдельного костра, там ухо навострит, здесь прислушается к тихому разговору.
–Не хочу, сыт я, дядько Ставр, – мотнул головой, отказавшись от краюхи хлеба с копченым мясом на ней.
–Охо-хо, – осуждающе произнес десятник обычной сторожи, к гриди и нурманам касательства не имеющей, воин преклонного возраста. – Зовсим сынку оголодаешь в дороге. Воину первое дело поесть от пуза потребно, чтоб сила в теле была. А, ты? Приедем додому, что боярин скажет?
–Все добре будет.
Лиходеев запахнул на себя волчью шкуру мехом наружу, с изнанки подшитую пестрой материей, опять отвлекаясь, глянул в ночную темноту. Средина июля, уже ночи не такие и темные, просто сосны при дороге отбрасывали тень на всю поляну, на которой расположился стан свадебного поезда. Снова думы полезли в голову, никуда от них не убежать. В какое время живет?
Бросил поленце в костер, с интересом наблюдая, как один из языков огня неторопливо и последовательно протаптывает себе дорожку по коре на стволике дровины. Пламя резче полыхнуло, окутало огнем все поленце, в один миг, догнав прожорливого собрата, с аппетитом потрескивая, выпустило в ночную мглу сноп искорок. Рядом у костров разместились воины охранной полусотни. У самого края под лесом, ощущалась плотная масса лошадей, пофыркивающих, издающих сотни разных негромких звуков.
Вспомнились слова напутствия Милорада перед самой дорогой.
«Присматривайся, прислушивайся. Если что, знак волхву подай. Запомни, любой человек имеет свои слабости, он может быть жаден, ленив или властолюбив. Князь всяко дело может взвалить на плечи избранному ним, но этот избранник должен знать, что неусыпное око, всегда смотрит как исполняется порученное. Вот и смотри».
Пламя костра завораживало, уносило вдаль сознание, заставляло с мыслей соскальзывать в сонливую одурь.
–Караулы проверил. Ночь сегодня обещает быть прохладной. – Как через вату в ушах, заслышал голос Дарослава. – Что молодой?
–Заснул, сердешный. Умаялся за день в седле. Ты бы, боярин, тож лягал. Знаю, за ночь раза три вставать будешь, а завтра уже по Ростовским землям пойдем.
–Ништо, Ставр, до Ростова доберемся, там и отосплюсь.
–Когда это будет?
Показалось, что вот только глаза прикрыл, а дядька уже за плечо трясет.
–Вставай Егор, ясный день на дворе! Поезд вытягивают.
