скачать книгу бесплатно
Животное, почуяв нерешительность незнакомца, вновь застучало копытом. Конь захрапел и, круто повернувшись, прижал парня широким крупом к перегородке.
–Ё-о! – принудительно выдохнул воздух из груди. – Да, чтоб тебя…
Что тут делать? Либо пан, либо пропал! Лихой грубо прикрикнул. Конь на миг успокоился. Воспользовавшись этим, схватил уздечку, похлопал животину по шее и вывел на двор. Надо же, не цапнул! Зубы вон какие!
–Корпус держи прямо, не гнись!.. Свободней себя чувствуй, крепче шенкель, за луку не цепляться, упадешь – не расколешься! – покрикивал Дергач. И, наконец, скомандовал: – Ры-ысью ма-а-арш!
Лихой пришпорил Рагдая, с замиранием сердца, из замедленного шага сразу попытался перевести животное на рысь. Конь помчался галопом.
Не успел опомниться, как ноги его выскочили из стремян. Схватился было обеими руками за луку, но в ту же секунду его вышибло из седла.
Проклиная все на свете, Лихой поднялся и под общий смех побежал за конем. Снова в седле. Кажется приноровился. И ничего-то сложного нет! Только некоторые иные так не считали. Голос с ехидцей, спустил с небес самолюбования.
–Что ты сидишь на нем как пес на заборе?! Дитятко! Сколько можно тебе говорить, короче повод?!
Кажется, что выкрики Дергача слышны на всю округу, долетают даже до тракта. Во всяком случае, птичьи семейства, обосновавшиеся неподалеку от озерка, притихли, невольно участвуя в учебном процессе, а дворня без надобности на двор носа не кажет. Белава и та, поджав губы, смотрит на мужа осуждающе, но при всем, при том, молчит.
–Хлесткий удар с плеча! Та-ак! Еще круг!
Нынешний конь Лихого, такой же молодой коняшка, как и сам наездник, готов кажется от таких громких команд, шарахнуться в сторону, а уж сбросить седока, это пожалуйста, с нашим большим удовольствием! Егору бы, какого мерина поспокойней, да неповоротливого, а еще лучше старого и подслеповатого. Так нет, это наставник выбирал четвероногую бестию, небось по себе. Теперь езда, сплошная пытка для Лиходеева, видевшего лошадей ранее только со стороны. Ему бы БМДешку, ух, он бы показал Дергачу, кто есть «ху»! Дед разомлев на жарком солнышке, наблюдает весь процесс.
Мучения не прекратились. Последовала скачка, уже вдвоем по лесным звериным тропам. Только попробуй отстать от наставника! Потом на дерьмо изойдет. Куда только присущая Дергачу всегдашняя вальяжность девается?
Ветви кустарников и деревьев хлестали по телу. Лихой припав к гриве, держась за хвостом впереди идущего коня, только и ощущал, как по морде стегают с шелестом и оттягом ветки. Хрясь! Хрясь! И так по всему лесному коридору.
Наконец-то поляна. Только успел выпрыгнуть из стремян, как новый приказ старшего:
–«Плуг!»
Выхватил из ножен меч. Сделав один небольшой шаг ногой, встал в указанную стойку, выставив перед собой жало клинка.
–Удар!
Резкий рубящий мах мечом.
–Левосторонний «Бык»!
И лезвие меча, направленное на Дергача параллельно земле, оказывается у левой щеки ученика. Правая нога в высоком полуприсяде выставлена вперед.
–Удар!
Меч несется вперед на укол и мах поперек на добивание, а в теории на выпускание кишок гипотетическому противнику.
–Добро! «Глупец!»
Руки опускают клинок вниз, руки удерживают его перед собой. Острие меча в землю. Дергач отступил. Переход. Шаг вперед. Наставник шагнул вперед. Отход. Два шага назад.
–«Крыша!».
Руки с оружием подняты вверх под углом примерно сорок пять градусов, но не горизонтально. Шаг ногой при переходе в стойку. Лихой до автоматизма отработал базовые приемы и стойки, делал все настолько четко, что его можно было бы выставлять на конкурсы мечников, если бы таковые были.
Последовала очередная команда: «Хвост!». И ученик, засунув свое недовольство и усталость «в дальнее-дальнее, теплое и темное место», добросовестно выполнил приказ.
–Это тебе не за столом пировать! Настанет время, когда придется клинком с утра до ночи махать, тут-то и потребуется весь навык и выносливость. Понял ли меня отрок? Беловод постарался, воина из тебя слепил. Но кое в чем, к сему делу, и я руку приложу. Я тут пригляделся со стороны, и понял, есть малый пробел в твоем воспитании. Оно конечно не плохо, свой стиль проявился. Только грешно левую руку использовать меньше чем в полсилы. Непорядок это! С сего дня, буду наставлять тебя на работу со щитом в левой руке.
Лиходеев кивнул.
–А, защищаться теперь, будешь против секиры или нурманского боевого топора. Секиры у нас нет, вот топор в хозяйстве у запасливого смерда Мефодия, я возьму. Он почитай, что и боевой. Осознал?
–Понял, не тупее некоторых, – огрызнулся ученик.
–Тогда возвращаемся.
Топор быстро отыскался в сараюшке. Причем, был он массивен и «бородат». Рукоять деревянная, по бокам обита железными пластинами. Дергач с умилением показал деду новую игрушку, а Лихому заявил:
–То, что нужно! Будем считать, что в руке у меня секира. Именно это оружие я бы выбрал для пешего боя. Это страшное оружие в умелых руках, и поверь, даны им пользоваться умеют…
Лиходеев наблюдал за медленными действиями своего нового наставника, пытался запомнить каждую мелочь работы с топором. Толчки и зацепы за щит сверху, снизу, с обеих сторон, следовали один за другим. Темп учебы стал нарастать. Ко всему прочему, Дергач использовал толчки и удары ногами. Опять после занятий прибавятся синяки на шкуре! От сильных ударов щит трещал по «всем швам».
Чарка хмельного меда после занятий, привела боярина в приподнятое состояние духа. Скоро обед. Сам Беловод загадочно улыбался, глядя в глаза Лихому.
В трудах и учебе прошел май, а июнь перевалил за средину. Лиходеев учился, как губка впитывал науку обоих воев, телом становился сродни силе молодого бычка. Сноровка и обучаемость давала ожидаемые плоды. Работа окончательно проявила на свет уже не хлипкого отрока, а крепенького хлопца, способного уверенно носить на себе два пуда железа и без устали крутить над головой меч, одновременно работая щитом. Как-то поутру, оставшись с хозяевами наедине, наставник изрек Дергачу:
–Нашему пристанищу у тихой речки подходит конец. Спасибо, старый товарищ за приют, за ласку. И тебе, хозяюшка счастья в дом! – пожелал Белаве. – Собираемся!
–И куда вы теперь?
–Мир велик, дороги есть везде. Сон плохой мне приснился, Дергач. Мое время почти все ушло, кличут родовичи к себе в Ирий. Пора нам в Курск, напоследок отрока к делу пристрою, а там…
–Можэ я с вами?
–Не! Тут недалече.
–Что ж. Легкой дороги вам!
-4-
Шанс не бывает единственным,
жизнь обязательно предоставит
еще один!
Пауло Коэльо.
К вечеру второго дня пути, обоз выполз к слиянию двух дорог. Широкий тракт, как принято на Руси во все времена, виляя, ныряя в низменности и поднимаясь на горки, подвел купеческие караваны к Курску. Навстречу попадались пешеходы, шагавшие из города. Женщины с лукошками и сумами, мужчины, тащившие холщевые мешки, гнавшие скотину, проезжали повозки, нагруженные разной утварью и рухлядью. Чувствуя скорое прибытие, повеселевшие людины стали подгонять лошадей. Солнце еще высоко и желательно попасть в город до закрытия ворот. Лихой, если б мог, поторопился б еще шустрей. Лежавший на повозке дед, был совсем плох. Егор спешил попасть к знахарке, которую еще и найти нужно было. Врачей в этом времени и этой реальности, на Руси еще не было.
При выезде из леса, сразу же проявились очертания большого городища.
–Курск! – с какой-то затаенной грустью просипел Беловод, увидав стены твердыни.
–Ты лежи, дед. Силы береги. Скоро сдам тебя на руки знающему человеку, поставит на ноги.
Потянулись ремесленные мастерские, кузни, судя по запаху, принесенному ветерком, кожевни и красильни, отнесенные на расстояние подальше к реке. Народу на большой рыночной площади было не много, сказывалось позднее время для торговли. По-правую сторону виднелись тщательно возделанные поля, что на них было посажено, Егора не интересовало, он лишь отметил присутствие порядка по всей округе.
Ворота прошли споро. Никто из вратарей на двух сирых путников даже внимания не обратил. Что с них взять? Широкоплечий отрок, обвешанный саквами, перехватив через плечо руку седого как лунь немощного деда, почти тащил того по центральной улице. Егор глазами искал того, кто мог бы подсказать в какой проулок свернуть. Беловод, что называется, отключился.
Наконец увидав благообразную старушенцию, лозиной гнавшую двух коз перед собой, остановил, задал вопрос:
–Тетушка, подскажи, где тут у вас знахарка проживает?
–Это юнак, тебе вон в тот проулок повертать надобно, а уж там тащи старого в самый конец улицы, крайняя к реке изба и будет той, якую шукаеш.
Поблагодарив, сподручнее взгромоздив Беловода на загорбок, поплелся по указанной улице. Пыхтя, и под тяжестью общего веса, едва переставляя ноги, досеменил до искомого пункта назначения. Улица давно кончилась, с нее соскакивала тропа и изгибаясь средь высокого кустарника, вилась в гору. Изба стояла практически на отшибе, не имея перед собой ни ворот, ни изгороди, ни мало мальски хоть низкого тына. Дальше нее, городскую черту с крутым берегом, отделяла от реки высоченная стена. Кто б поверил! Стольный град, а в нем такая глухомань. Свалил сумки у входной приступки в избу. Пристроил деда на импровизированную лавочку. Продышавшись, кулаком постучал в щелястую дверь. Тишина!
–Ты потерпи, дед. – Ободрил старика. – Сейчас пройдусь, разведаю, что да как.
Обошел по кругу избу. Все как у всех. Махонький огородик, неподалеку цветничок. Видать бабке не чуждо чувство прекрасного. Метрах в пятидесяти темнели старым деревом еще два строения. Сарайчик и баня, прятались под сенью высоких берез, которые своими ветвями укрывали обе крыши.
–Где ж ты старая хоронишься? – вслух произнес Лихой.
Молодой задорный голос, словно откликнулся на заданный вопрос.
–С добром ли пожаловал, молодык?
Егор обернулся. Ну вот, всего лишь миг назад никого не было, и на тебе, молодая девчонка, стоит, понимаешь в белой рубахе до пят, ухмыляется. Чему ухмыляется? Из кустов, что ли выскочила, пигалица. На вид лет пятнадцать, если не меньше.
–Бабку позови, дело у меня к ней. – Насупился Лихой, сам при этом осознавая, что его молодое тело, притащило за собой и пацанячьи замашки.
–А, бабка тебе зачем? – ничуть не смущаясь, продолжала опрос малолетка.
–Много будешь знать, скоро состаришься. Зови, кому говорю!
–Ха-ха-ха-ха! – звонкий заливистый смех, казалось бы, разбудил сонное царство ведуньего подворья.
Тишину вечерней темени нарушили песни сверчков, стрекотавших на все лады, а в ветвях березы подала голос ночная птица, Лиходеев и не понял, то ли сова, то ли филин. Кто разберет? Чай не орнитолог. Так же резко смех прервался.
–Тебе ведунью? Так она перед тобой!
–Иди, ты! – опешил он.
Если б не угол избы, за которую успел схватиться рукой, от удивления Егор мог очутиться на пятой точке организма. В его представлении, ведунья – горбатая старуха, с широким, бородавчатым лицом и крючковатым носом, своим всевидящим оком способная заглянуть в душу. А, тут… Опомнившись, пояснил:
–Деда я привез. Совсем старый плох. Поможешь?
–Идем.
На пару занесли старика в избу, расположили в темноте на неширокой лавке. Девка запалила светильник, и наконец-то Лихой осмотрелся в чужом жилище. Ничего необычного для этого времени. Мало того, что изба не стояла на курьих ножках, так еще и внутри все как у всех. Печь, сундук сбитый из массивных досок, та же лавка, то есть постель, покрытая домотканым рядном, на которой сейчас возлежал Беловод, массивный стол. На «слепой» стене куча полок с горшками, ступками и туесками, а под притолокой развешаны на веревках пучки пряных трав. Где старуха? Где черный кот? Где, десятка полтора хвостатых чертенят? Туда ли все же они попали?
Девичий голос вывел из раздумья.
–Шел бы ты молодец спать, а то, своими глупыми мыслями сбиваешь меня с панталыку.
–Куда спать?
–Да, вон хоть в сараюшку иди.
–Добро.
Егор почувствовал непреодолимое желание спать. Когда шел к сараю, глаза слипались на ходу. Как по лестнице на чердак взобрался и в сено плюхнулся, даже не запомнил.
Утро. Выспался… Во! Нет. Даже, во-о! Как на всю жизнь вперед. По лестнице не спустился, соскользнул с нее. Где здесь дом неизвестного архитектора? Обозрел округу. Не нашел. Малую нужду справил за сараем. Стоявшая у дверей бани кадь, на три четверти наполненная водой, пригодилась как никогда, вымылся, наполнив влажной прохладой крепкое тело. По тропинке подошел к избе.
Вчерашняя девка встретила у крыльца. На миловидном лице глаза ее ярко проявились темными пятнами под ними, знать ночка ей досталась та еще, нелегкая.
–Помер твой дед.
Сказала, как отрезала, заставив Егора чуть ли не шарахнуться от нее в сторону. Настроение резко скакнуло вниз, из глаз помимо воли выступили слезы.
–Да, ты не плачь! Прожил Беловод жизнь долгую, а временами, так и счастливую. Я уж и Родану позвала, скоро придет, отпоет старого погребальной песней, а к обеду Гнедаш на телеге свезет его к месту сожжения. Я присмотрю. Иди, простись. Дед передал, чтоб не ждал, пока он пеплом станет. Сказывал, что сам он не успел, так ты поутру чтоб шел в княжий детинец, нашел там боярина Милорада. Передашь ему просьбу пристроить к делу последнего из рода, то бишь тебя, а чтоб он не сомневался в правдивости твоих речей,.. вот!
Ведунья протянула ладонь перед собой. Лихой сразу признал на девичьей ладошке дедову шейную цепь из серебра, с круглым медальоном на ней.
–Беловод сказал, что «Колодяник» в солнечном круге дарил ему сам же Милорад, за спасение сына. Вот, мол хай позаботится о внуке. Кажись не забыла ничего.
На лавке лежал дед. Седой и высохший, хотя раньше Лихой этого не замечал. Всегда казалось, Беловод крепкий, богатырского телосложения. Присел рядом, поправил прядь волос старого воина.
–Что же ты, дед… – только и смог промолвить.
Надолго замолчал, вспоминая первую встречу с человеком, можно сказать, воспитавшим его в этой реальности. Послышались глухие голоса за дверью, а вскоре в горницу перевалилась через порог дородная женщина, с точки зрения нынешнего Лихого, старуха. Окинула взглядом покойника, затем Егора, грудным тягучим голосом сказала ему:
–Подь на двор, милай. Не сомневайся, отпою старца.
Лиходеев в чем был, вышел из избы, и сразу услышал слова ведуницы.
–Уходи. Найдешь время, за скарбом придешь. Пригляжу.
Кивнув, проглотил комок, подступивший к горлу, повернулся, и под звуки скорбной песни направился к тропе.
* * *
Каменная крепость, выстроенная в самой средине города, внушала уважение каждому, кто оказывался рядом. Твердыня. Иногородних пугали толстые высокие стены с бойницами, крытыми переходами и зубцами на больших квадратных башнях. Это была крепость в крепости, с внутренним склоном оборонительного рва, шириной метров десять, а то и больше. У ворот, на границе подъемного моста, княжий детинец охраняли наемники-даны. Неруси, со скукой во взоре, наблюдали за суетой дворовой челяди, наметанным глазом умудрялись в считанные минуты обшарить снующие туда-сюда повозки и телеги. Казалось бы, их никоей мерой не затрагивают беготня этих славян, приготовления к выезду молодой княжны на новое место проживания, хотя в городе про это не знал только слепой и глухой. Народ в Курске на все лады обсуждал предстоящее путешествие и бракосочетание…
Милорад вошел в отведенные князем одному из своих ближников покои, сбросил с головы колпак, обшитый бобровой опушкой, бросил на лавку. Следом, туда же полетел ремень с широкой пряжкой и пристегнутым к нему кинжалом. Потянулся стоя у открытого настежь окна, посмотрел вниз во внутренний двор цитадели, туда где мельтешили трудящиеся массы. Устал! Устал на участившихся перед отъездом княжны боярских советах, от выборов посольского поезда, комплектования малой дружины, должной сопровождать невесту. Наверное, возраст подходит, молодых вперед пропустить пора! Вон и князь молод. Хотя, сколь помнит себя, люди не меняются. Чуть выше взобрался, и ну под себя подгребать, иные не разбирают ни роду ни племени. Хапают! Когда нажрутся? Тьфу! Только б не увидеть того, что сыновья в таковых переродились! Но это не должно, закваска в них не та, корень крепкий.
Присел к столу, вынув из чехла нож, с тарелки отрезал кусок холодной свинины. Налитый в кубок стоялый мед, оприходовал в три глотка, закусил. Полегчало, даже силы прибавилось. Из чеканного ромейского графина снова налил в кубок питья. Стук в дверь оторвал от желанной влаги.
–Ну, кто там еще?
