Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

– Я очень рад, что проблемы больше нет. Берегите друг друга.

Он чмокнул лисенку в макушку, и Малакиния, снова абсолютно счастливая, отправилась спать.

Глава 3

Перебрасывая горячую булочку из одной руки в другую, младшая лиска быстро переместила ее из корзинки на свою тарелочку и принялась дуть на пальцы.

– Обожаю твою выпечку, Вознеженный. – Лакония тоже взяла булочку, но совершенно спокойно. Горячее не доставляло ее коже никакого дискомфорта. Она разломила булку пополам, и из середины струйками поднялся пляшущий пар. Хранитель занял свое место за столом, налил чаю и тоже потянулся к корзинке.

– Я вот о чем подумал: пора вам поучиться плавать…– Он отпил из чашки и намазал булочку маслом. – Я договорился уже с кузнецом. Пойдете в следующий поход с его группой. – Хранитель принялся жевать восхитительную сдобу, с довольным видом наблюдая за реакцией дочерей.

– Что, правда? – в один голос лиски выразили сначала недоверие, потом восторг. – Наконец-то мы сможем пойти в поход! На Пойменные Озера! А палатку будем ставить? А костер жечь? Совсем как взрослые! А надолго? – Они наперебой засыпали отца вопросами, не дожидаясь ответов и напрочь забыв о булочках и чае.

Лакония немного нахмурилась.

– Ты не говорил мне об этом решении. Ведь это минимум на три дня, а то и дольше. Дети же там без присмотра, считай… непонятно что едят, непонятно где спят… – Лаконии иногда сложно давались новые этапы самостоятельности девочек. Но она быстро с ними смирялась. К тому же она и сама подумывала о том, что плавание это отличный навык. Просто хотела, может, еще один хитик подождать. Но раз решение уже было принято, настоящих причин противиться ему, поразмыслив, она не нашла. – Тогда я приготовлю им вдоволь еды с собой. И найду на чердаке старые одеяла и карематы для ночевки…

– Вот и отлично. Расписание у Кирия строгое, с утра до обеда и вечером до заката – беспрерывные упражнения в плавании. Сначала теория на суше, потом практика в воде. Интенсивно и действенно. Уже к концу лета будете как две рыбки. – Хранитель радостно потер руки.

Но когда первая радость от перспективы похода на несколько дней с ночевками на озере в компании детей прошла – Малакиния заметно помрачнела. Она подумала про занятия плаванием, представила себя в воде… и почувствовала… тревогу.

– Но ведь кузнец обычно набирает в группу детенышей не младше двенадцатити хит…– тихо заметила Малакиния, задумчиво обмакивая булочу в малиновое варенье.

– Не переживай, – Хранитель наполнил кружку Лаконии чаем из пузатого фарфорового чайника и накрыл его пестрой войлочной грелкой. – Я договорился, никаких проблем не будет, за тобой присмотрят. Да и в принципе, ты же смышленая и послушная лиса, взрослая не по годам.

Малакиния долго смотрела отцу в глаза и, решив сконцентрироваться на радостных мыслях о походе, улыбнулась.

По весне тающий снег прибавлял воды в Ноэву, и этот паводок да подземные источники питали три круглых пойменных озерца, расположенных выше по течению. Два из них, совсем маленькие, но очень глубокие, – были излюбленной обителью рыбоведов. Более крупное было при этом и самое неглубокое, вокруг него росли пышные ивы, томно склонившие свои гибкие ветви к воде, настолько прозрачной, что было видно кружащие под водой стайки зеркальных карпов, крупных окуней и маленьких ряпушек. Это место облюбовал кузнец: каждый год он собирал группу детенышей для обучения плаванию.

До озер был день пути через Чащный Лес, и кузнец с помощниками и учениками уходил минимум на четыре дня, а иногда и больше. Возле озера разбивали лагерь. Время с утра до вечера посвящали занятиям, когда же солнце садилось, дети и Кирий разжигали костер, готовили ужин, пели песни и водили хороводы. Рассказывали истории.

*******

И вот уже посреди комнаты величаво лежали два набитых рюкзака. Вокруг них царил настоящий хаос.

– Ты уверена, что никак несколько дней не проживешь без него? – Милания сунула в рюкзак расческу, наблюдая за сестрой. Та отчаянно силилась запихнуть в свой рюкзак большого плюшевого ослика, которого обычно обнимала во сне.

– Дело вовсе не во мне! – пыхтя, словно закипающий чайник, возмутилась лиска.– То-То не проживет без меня! К тому же – он мягче любой подушки на свете. – Малакния с нежностью посмотрела на торчащее из рюкзака ухо, и принялась с новой силой запихивать игрушку.

– Ну, если он действительно так важен, то тебе, видимо, придется нести его в руках. – Милания плюхнулась на ворох одежды и одеял, лежавших на полу, – из них девочки все утро выбирали действительно необходимое, – и мечтательно закрыла глаза. – Подумать только! Это наша первая ночевка вне дома! Настоящее приключение! Подготовка к самостоятельной жизни! Я вся в мурашках! Еще пару хит, и мне будет пятнадцать… Знаешь, я решила, что после Донития хочу уехать в Университет Фрикайленда.

Малакиния оставила ослика и обратила на сестру внимательный взгляд. Раньше они не говорили о ее Донитии и планах.

– Я еще никому не говорила. Но уже решила. С осени начну подготовку, буду больше заниматься и в следующем семестре отправлю заявку в Университет. Если у меня, как у дочери Хранителя, есть право там учиться, я хочу его использовать. Конечно, я не младшая из рода, у меня не проявятся какие-либо Магии и чудесные способности сами по себе. Но я очень умная и прилежная, я могу их изучить. Думаю, я могла бы стать врачевательницей.

– Чтобы овладеть Магиями и Науками совсем не обязательно иметь врожденный Дар. При этом и врожденный Дар можно легко растратить по пусту…– Малакиния подползла к сестре и устроилась рядом с ней, устремив взгляд в потолок. – Я вот не знаю, чем мне заниматься после Донития. Школа мне не нравится, когда я закончу просиживание в классах, то это будет такой праздник!.. Никому не позволю запереть меня в аудиториях еще на три хита. Хоть я и младшая из рода Хранителей, вряд ли из меня выйдет что-то стоящее. Зато ты такая умная и смелая! Повезло нашим родителям, что хоть одна дочь у них получилась как следует.

Милания принялась тискать и щипать приунывшую сестренку.

– Да ладно, ты же еще малышка. Полно времени чтобы решить, что тебе по душе. И вообще папа сказал, что никогда не поздно найти свое предназначение. И их может быть несколько. И они могут меняться. И это хорошо – это и значит жить. Просто некоторые териантропы сразу знают, чего хотят, и некоторые хотят одного и того же все время, а некоторые совсем наоборот. Мы все разные.

Малкиния крепко обняла старшую сестру.

– Ты будешь самой лучшей студенткой за всю историю Фрикайленда! И я буду очень скучать по тебе.

Милания улыбнулась и зарылась носом в рыже-белое облако волос сестры.

******

Отряд юных плавателей выдвигался раньше восхода солнца, чтобы в самое жаркое время пополудни устроить привал в тени деревьев Чащного Леса и продолжить путь позже, когда жара спадет.

В этот раз половина отряда состояла из детенышей, которые отправились на пойменные озера впервые. Зря Малакиния с Миланией переживали, что их рюкзаки будут самыми большими и самыми набитыми – все новички тащили с собой не меньший объем вещей, конечно же – самой первой необходимости. Кроме Малакинии еще две девочки шли, прижимая к груди свои совершенно незаменимые плюшевые подушки: одна котика, другая крокодила. Лиска сразу поняла, что им есть о чем поговорить.

– Его зовут То-То. – указала она на своего розового ослика с глазами-пуговками. – Мама сшила его из детского пальто, которое я сильно порвала.

– Это Леопольд. – представила своего друга владелица крокодила. Крокодил был ворсистым, зеленым в горошек, и обладал двумя рядами острых зубов из белого картона. – Подарок от дедули.

– А это Куц, – другая девочка продемонстрировала наполовину отсутствующий хвост своего тряпичного полосатого кота. Все было ясно без объяснений. Но она пояснила: – Он подрался с собакой.

Милания шла, весело болтая с друзьями немного впереди, она заметила, что Малакиния познакомилась с двумя девочками, и очень этому обрадовалась. Ведь когда она уедет в Университет, не особо общительная сестренка рискует остаться совсем одна.

Пришло время обеда, и отряд остановился на привал в лесу, дети активно принялись помогать. Милания складывала каменный бортик для места, где будут разжигать костер. Кирий сам сложил из веток башенку, внутри разместив бумагу, опилки и маленькие щепки, затем ветки потоньше, а снаружи более толстые палки. Все это он сопровождал пояснениями. Вышел настоящий урок по разведению огня. Перекусив, все принялись бегать и развлекаться, Кирий задремал. Милания, погруженная в свои мысли, сидела у догорающего костра, задумчиво рисуя в пыли веточкой. Неожиданно, за ее спиной раздался плачь, над головой пролетел полосатый тряпичный кот.

– Лови! Хоп! Еще подача! – Двое старших мальчиков перебрасывали кота друг другу через Миланию и огонь. Его хозяйка металась за котом и плакала:

– Отдайте! Ему так не нравится! Верните мне его! – Она старалась не показывать, как много кот значит для нее, и получалось это не очень.

Милания нахмурилась. Малакиния с хозяйкой крокодила отвлеклись, рассматривая толстую гусеницу, мирно плетущую свой кокон на дальней осинке, и теперь торопились на помощь подруге, грозя издалека кулаками.

Не рассчитав траекторию, мальчишка позади Милании запульнул Кота Куца прямо в центр костра. Маленькая хозяйка тут же завопила. Милания молнией рванулась вперед, протянула руку в самую середину пламени и достала игрушку. У кота только начал тлеть обрубок хвоста. Зато рукав льняной рубашки Милании сразу вспыхнул ярким оранжевым огнем. Она несколько секунд просто удивленно держала руку в горящем рукаве перед глазами, не понимая, что происходит. Потом быстрыми хлопками сбила огонь и потушила рубашку.

Хозяйка Куца бросилась обнимать одновременно и спасенную игрушку, и спасительницу.

Малакиния подбежала:

– Покажи! Покажи! Ты обожглась, тебе больно?

– Пустяки, – весело ответила Милания, пряча руку за спину. – Мне не больно, я очень быстро достала его. – Она с улыбкой потрепала сестру по голове, улыбнулась сестре, а потом злобно зыркнула на хулиганов. Те поторопились заняться своими рюкзаками. Подружка Малакинии баюкала на руках своего Кота Куца, что-то нашептывая ему в самое ухо.

Милания набросила на плечи кофту и отошла в кусты под предлогом маленькой нужды. Там внимательно осмотрела руку. Из дыры с обгоревшими краями выглядывала ее белая кожа. Ни покраснения, ни жжения – никаких признаков ожога на было. Даже тончайшие серебристые волоски, покрывающие легким пушком ее предплечье, не тронул огонь.

– Это невозможно… наверное… – одними губами произнесла лиса. – Что-то тут не так…

– Миланиия, ты где? – Малакиния разыскивала сестру шурша кустами неподалеку.

Милания вдела было руки в рукава кофты, потом поняла, что слишком жарко. Она сняла рубашку и натянула кофту на голое тело, а скомканную рубашку сунув подмышку. «Потом можно будет оторвать и выбросить рукав, скажу, за ветку зацепилась…» – по неизвестной причине лиска решила, что пока рассказывать никому о своем открытии не стоит.

– Я иду! – отозвалась она на голос сестры.

*******

Луна уже поднималась над долиной, когда дети с кузнецом вышли из Чащного Леса к трем озерам. Самое большое озеро ровным круглым зеркалом лежало в окружении деревьев,два маленьких виднелись поодаль. Они были очень глубокими, и детям строго-настрого запрещалось к ним ходить. За озерами простиралась степь.

– Сейчас устроимся, перекусим и спать. С утра сразу за занятия! – скомандовал Кирий. Он был добродушный здоровяк. Ответственный и добросовестный. Своих детей пока не имел, но он с радостью обучал малышей всей деревни. И получалось у него мастерски. К каждому умел он найти свой подход.

Малакиния долго не могла уснуть. Новые звуки вокруг отвлекали: сопение детей, громкий храп Кирия. А доносившиеся из леса шорохи, вскрикивания ночных птиц и зверей – пугали. Крепко прижимаясь к сестре, с которой они устроили одну постель на двоих под старым шерстяным одеялом, лисенка боялась. Одеяло пахло опилками и полынью, – ее веточками мама перекладывала все вещи на чердаке, чтобы моль не вздумала в них поселиться. Долго Малакиния лежала без сна и старалась уснуть, то крепко зажмуривая глаза, то считая овец от одной до ста, и от ста до одной. Когда же усталость взяла верх над взбудораженным Духом лисички и она провалилась в глубокий сон, ей привиделось, что ее снова несет бурная вода Ноэвы, больно швыряя о камни. Сестра протягивает ей руку и кричит: «Хватай, хватай!» Но Малакиния никак не может дотянуться. Она начала захлебываться, задыхаться во сне – и проснулась, уткнувшись лицом в розового ослика, который мешал свободно дышать. На горизонте зпбезжил рассвет, Кирий уже сидел у костра, от которого только-только начинали подниматься тонкие струйки дыма. Кузнец собирался готовить утренний чай и легкий перекус детям. После сна у Малакинии остался неприятный осадок, она решила больше не спать и направилась помогать кузнецу. Постепенно просыпались остальные.

За заботами и завтраком, под звонкое пение жаворонков лисенка забыла о наполнившем ее ночью страхе. Но она тут же вспомнила о нем, когда вода, в которую она сначала медленно погружалась, неожиданно сомкнулась над головой, а под ногами не получилось нащупать дно. Малакинию, еще несколько мгновений назад радостно предвкушавшую свой первый урок плавания, поглотила паника. Вода попала в нос, заливалась в рот. Лисенка барахталась, пытаясь вернуться к поверхности, но все было зря. Ногу больно свело судорогой, лиса попыталась вскрикнуть и снова хлебнула воды. Как во сне. Как в реке.

Кузнец нашарил ее и поднял над водой. Прошло всего-то несколько секунд. Малакинии казалось – прошла вечность. Она отплевывалась и хватала воздух ртом.

– Нога, нога болит. Я чуть не захлебнулась. Я хочу на берег.

Один из помощников Кирия взял лиску из рук кузнеца, и отнес на сушу. Остальные продолжили занятие. Милания поторопилась к сестре. Малакния дрожала, укутавшись в полотенце, помощник кузнеца растирал ей ногу.

– Ничего страшного, сейчас успокоишься и снова попробуешь. Многие первый раз в воде пугаются. Еще и судорога некстати, это нервное, – приговаривал угловатый нескладный парень. – Я помню, в первый раз, когда в озеро вошел, мимо карась плыл и меня за ногу зацепил, так я с таким криком из воды деру дал… Меня потом в группе все лето Карасем звали. Но ничего, справился. Теперь вот, сам кого хочешь научу.

– Спасибо. – коротко поблагодарила Малакиния, пряча ногу под полотенце. – Уже намного лучше.

– Ты как? Вернешься в воду? – Милания положила руку на плечо сестре, но ее глаза жадно следили, как детеныши упражняются в воде, привыкая спокойно лежать на поверхности. Всплески и радостные бодрые оклики притягивали Миланию.

– Иди, я пока еще посижу. – Малакиния хотела остаться наедине с собой.

– Точно?

– Точно.

Сестра чмокнула ее в макушку и побежала к остальным.

Малакиния сидела и, наблюдая с берега за группой, размышляла. Это совсем новое чувство, которое появилось в ней, едва Мудрый Лис заговорил про обучение. Оно сначала было крохотной тревогой, где-то на задворках ее Духа. Но быстро окрепло и полностью парализовало ее волю сегодня. Ее топила не вода. Ее топил собственный страх. Такой сильный, какого она раньше никогда не испытывала.

Милания сразу поладила с водой. Она решила научиться плавать лучше всех в деревне и настойчиво шла к этому результату. К тому же процесс доставлял ей удовольствие. Малакиния же, никак не могла расслабиться. Раз за разом ходили они в походы с Кирием, и постепенно Малакиния победила страх ровно до той степени, чтобы войти в воду. Но стоило каплям попасть лисенке на лицо, или вдруг она не сразу могла нащупать ногой дно – и все, начиналась паника. Она больше отсиживалась на берегу и шла в воду очень неохотно, придумывая поводы чтобы скорее выйти: то на острый камень наступила, то живот разболелся… Как кузнец ни старался, чего ни придумывал, тут его техники оказались бессильны.

В итоге за два лета Милания и правда стала чувствовать себя в воде как рыба, она теперь плавала не только в озере, но и в реке, в местах с сильным течением. А Малакиния не продвинулась в этом вопросе совершенно. Максимум чему она научилась, это лежать на спине в спокойной воде озера и любоваться небом, правда, недолго. Попадание воды в уши было неприятно, но это она еще могла перетерпеть и стараться расслабиться. Если же вода попадала в лицо, лиса резко встряхивалась, вставая на ноги, долго вытирая глаза, переводя дыхание, и тут же торопилась на берег.

– Ну, если с учителем ничего не выходит, надо попробовать мне самому тебя поучить. Я неплохо плаваю. – нова и снова говорил Хранитель. Но работы на полях и в теплицах было хоть отбавляй. Даровали свет многим новым детенышам, и их следовало зарегистрировать. Мудрый Лис с Лаконией все время посвящали вопросам хозяйства и приумножения урожая. За два лета они почти выплатили долг Цкеноду, не обделяя при том продовольствием самих жителей деревни. Это очень радовало всех, но времени пойти с Малакинией и поучить ее плавать у Мудрого Лиса совсем не оставалось. И они снова откладывали.

Глава 4

Этой весной старшей дочери Хранителя должно было исполниться пятнадцать хит. Она очень вытянулась, ростом была уже выше мамы… Малакиния быстро догоняла ее и, для своих двенадцати, тоже была очень высокой – самой высокой в своем классе. Пожалуй, только этим лиски и были схожи. В остальном все только удивлялись тому, насколько они разные. И внешне, и по характеру. Милания была тоненькая, как березка, с бледной, почти прозрачной кожей. У нее всегда были аккуратно причесанные волосы и тщательно прибранная одежда. Прилежное поведение на уроках и неописуемая тяга к учебе. Она казалась хрупкой и застенчивой паинькой, а на деле была самой настоящей забиякой и хулиганкой. О ее физической силе мальчишки слагали легенды, а по нраву веселее и общительнее не найти было никого похожего. Малакиния же, наоборот, была крепко сбитой. Ее круглые румяные щечки и вздернутый носик обильно усыпали веснушки. Буйная копна волос обрамляла лицо. В младенчестве и в детстве она была пухленьким лисенком, и с годами вытягиваясь в рост, тело Малакини приобрело красивую пышную форму. От нее исходило ощущение здоровья и силы. А в зеленых с золотыми крапинками глазах, широко распахнутых и с жадностью примечающих все мелочи окружающего мира, плясали искорки задорности и веселья. При этом на уроках физкультуры Малакиния показывала низкие результаты, воды боялась, активным играм предпочитала чтение, а бурным компаниям сверстников – уединение. Слабую физическую силу компенсировали выносливость и усидчивость лисенки, и вот тут она выигрывала всегда. По сути, близко общалась Малакиния только с сестрой и родителями. Некоторая замкнутость и угрюмость девочки озадачивали окружающих, ведь они так резонировали с первым впечатлением. Но со временем сверстники и преподаватели привыкли к особенностям характера Малакинии.

*******

      Возвращаясь из школы, Малакиния и Милания играли в снежки. Морозный день приятно щипал за нос и щеки, в то время как солнышко уже предвкушало весну и старалось прогреть морозный воздух. Милания слепила круглый ком и метко запустила в сестру. Та в ответ, приложив все силы, отправила в сторону старшей снежок, но попала в шедшего им навстречу почтальона.

– Ай-яй-яй, – нарочито причитая, пожилой ежник отряхнул снег с черного пальто. Девочки звонко засмеялись.

– Простите меня, господин почтальон. Стрелок из меня никудышный – то брошу косо, то брошу слабо, – улыбаясь извинилась Малакиния.

– Дело практики, – с этими словами ежник нагнулся, загребая снег, ловко слепил круглый ком и запульнул им в сосульку на углу крыши соседнего с ними дома. Да так метко, что одну ее сбил, не задев соседние.

– Чистая работа! – восторженно заключила Милания, проникаясь новым уважением к старичку-почтальону.

– Хех,– ухмыльнулся тот в усы. – Есть еще порох. Да ладно, я же по делу. Пришел к вам в дом – там никого, а дело важное. Вот и пошел в сторону школы. Ты, стало быть, старшая? – уточнил он у Милании. Та кивнула в ответ. Ежник откинул лацкан большой холщовой сумки, висевшей у него через плечо, и принялся в ней рыться. Сестры стояли, удивленно переглядываясь. Прошло какое-то время. Наконец Малакиния спросила:

– Что это может быть такое важное, чего нельзя просто оставить в почтовом ящике?

Ежник поднял вверх руку с зажатым в ней конвертом.

– Такое важное письмо? – уточнила Милания, в голосе отчетливо слышалось разочарование.

– Такой важный момент! – Почтальон торжественно протянул письмо Милании. – Хотел присутствовать.

Милания взяла конверт, и глаза ее блеснули радостью и азартом. На конверте красовалась печать Университета Фрикайленда. Она немного замешкалась.

– Скорее, открывай! – поторопила Малакиния сестру.

– А вдруг там отказ… – не особо веря в свои слова, все же предположила Милания. Папа учил, что нельзя быть слишком самонадеянной.

– Вот и узнаем! Скорее, а то мне еще полдеревни обойти надо! – вторил Малакинии уже заждавшийся почтальон.

Милания сломала печать и достала сложенный вчетверо пурпурный лист. На нем, черными с золотым отливом буквами, сообщалось, что Дочь Хранителя деревни лисоборотней, Милания, набрала высший проходной балл на вступительных тестах и зачислена на факультет врачевания Высшего Университета Магии и Наук Фрикайленда с присвоением стипендии.

Лиски запрыгали от радости, и даже старый почтальон хлопнул себя по ноге:

– Ишь какая! Дочь своих родителей! Ну, сомнений не было! Теперь настроение на весь день, понесу эту новость с почтой от дома к дому. Молодец! – широко улыбаясь, ежник поправил шапку и отправился выполнять работу дальше.

Милания бережно сложила лист обратно в конверт, и лисенки побежали домой.

******

В доме полным ходом шли приготовления к Новохиту. Светлую, кухню, лестницу, спальни, кладовую и даже чердак Лакония обильно украсила еловыми ветками, шишками, орешками, сушеными травеньями и ароматическими свечами. Запах хвои, сандала и кардамона насытил воздух, смешиваясь с вкусным ароматом праздничной выпечки.

За окном была глубокая ночь, но Хранитель не спал. Каждый Новохитный День Мудрый Лис радовал своих домочадцев роскошным праздничным ужином, особой частью которого была его фирменная выпечка: булочки с корицей, тыквенный пирог, духовые пирожки с капустой (любимое лакомство Малакинии) и гвоздь программы – праздничный торт из воздушного слоеного теста с заварным кремом. Новохит отмечал окончание зимы, наступление весеннего времени. Териантропы по всей Долине устраивали празднование этого важного события, момента пробуждения Натуры от зимнего сна. Отмечался он в первый весенний рассвет.Каждый териантроп выходил из своего дома и приветствовал восходящее солнце, потом весь день вся Долина, от столицы Цкенода до самого дальнего уголка и самой маленькой деревушки, устраивали празднования, пиршества, танцы, пели песни и радовались жизни.

Ночью на кухне, освещенной теплым свечением приплясывающих огоньков от свечей, Хранитель самозабвенно замешивал тесто для любимых Малакининых пирожков. Свой драгоценный халат он аккуратно уложил на диван в светлой. Закатанные рукава черной рубахи обнажили крепкие предплечья, покрытые густой порослью серебристых волос. Когда дело касалось выпечки, Мудрый Лис творил искренне и вдохновенно, как художник или скульптор, и мука обычно разлеталась в разные стороны, щедро сдабривая его одежду и все поверхности вокруг. Красивый полосатый фартук, тоже сшитый ему Лаконией, был сплошь в муке, как и добрая половина стола и пола. Мукой обильно была осыпана и борода Мудрого Лиса. Временами, убирая мешающую прядь серебристых волос, падающую на глаза, он оставлял забавные белые мучные полосы на лбу. Хранитель тихо напевал под нос веселую песенку и ухмылялся своим мыслям. Он очень любил готовить и особенно – выпекать, это занятие всегда поднимало ему настроение.

– Так-так, – Хранитель осмотрел тесто в деревянной круглой миске, – ну что ж, неплохо, неплохо.

Довольный результатом, он бережно накрыл миску цветным полотенцем и поставил на полку над печью. Обтерев руки о фартук, Мудрый Лис поставил на печку сверкающий медным боком чайник и потянулся за любимой кружкой.

– Как говорится: сделал дело – можно и по чайку!

Пока он возился, засыпая в кружку заварку и сахар, в кухню тихонько прокралась Малакиния.

– А можно и мне? – тихий голос лисенки прозвучал неожиданно громко в тишине, нарушаемой только треском огня в печи. Хранитель подпрыгнул от неожиданности, но, обернувшись через плечо, расхохотался.

– Малакиния, ты меня прям напугала. Старого Мудрого Лиса. Хе-хе. Ты чего не спишь, постреленышка?

Малакиния, которая было посмеялась вместе с отцом, снова сделала серьезное и грустное лицо.