Фабрика лиц, или Игра в доверие

Яся Дисторшн

Фабрика лиц, или Игра в доверие

По совести скажи: кого ты любишь? Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь, Что ясно всем – живешь ты, не любя. Свои лютый враг, не зная сожаленья, Ты разрушаешь тайно день за днем Великолепный, ждущий обновленья, К тебе в наследство перешедший дом. Переменись – и я прощу обиду, В душе любовь, а не вражду пригрей. Будь так же нежен, как прекрасен с виду, И стань к себе щедрее и добрей. Пусть красота живет не только ныне, Но повторит себя в любимом сыне.

В. Шекспир

Предисловие

Спасибо. Слова, сложенные мной в строки, преобразуются в красивые картинки-галлюцинации только благодаря мозгу воспринимающего текст. Книга не существует без читателя. Но то, что вложила в эти предложения я, вполне может иначе отобразиться в вашей фантазии. В связи с чем прикладываю инструкцию к прочтению:

1. Наркотики, насилие, психологическое давление и непрекращающееся стремление доминировать – не круто. Некоторые элементы этих “прелестей” не получили должной оценки от автора внутри самого произведения, поэтому я указываю здесь: вышеперечисленное отвратительно.

2. Некоторые детали описания политического мироустройства могут показаться тесно взаимосвязанными с реальностью, однако все совпадения случайны. История циклична, всё уже случалось в какой-то форме, и то, что может показаться омажем на действительность, им не является.

3. В связи с неприязнью к жестокости, мне не хотелось плодить её в своих мыслях. Поэтому многие описанные акты насилия основаны на реальных событиях. Так, события, в которых пилот обвиняет Брауни, являются изложением действительно совершённого преступления. Я не оставляю на имена преступников ссылок, так как не считаю нужным участвовать в их популяризации.

Ещё раз спасибо за ваш выбор сегодня. Надеюсь, эта книга понравится вам так же, как и мне!

Часть 1. Глава 1. Убийство

В саду под стеклянным куполом было тихо. Шумела только система полива, мерно разбрызгивающая жидкость. Было сыро и душно. К6 приблизилась к Долли сбоку, стараясь не напугать девушку внезапным появлением. Долли увлеченно срисовывала силуэт какого-то цветка, затерянного среди гущи растений. Она сидела, скрестив ноги; юбка помялась, но девушка не расправляла складки, зная, что в саду никого нет. На крыше, среди цветов, она чувствовала себя в безопасности. Карманное радио лежало в траве у тропинки и шершаво наигрывало что-то невнятное. Долли заметила клона лишь тогда, когда её тень упала на лист бумаги.

– Есть что сказать. Быстро, – от звука голоса Долли вздрогнула, словно не ожидала, что девушка с ней всё-таки заговорит. – Ты была права. После инициации тебя ликвидируют. С оригиналом цель не будет достигнута.

Два одинаковых лица смотрели друг на друга совершенно разными глазами. Девушка с блокнотом рассеянно глядела в несуществующую даль. К6 выжидающе и настороженно всматривалась в её лицо.

– Тебе нельзя со мной говорить, – наконец нарушила тишину Долли. Она проговаривала каждое слово так, словно зачитывала инструкцию: четко и отстранённо.

– Они убьют тебя.

Снова долгая пауза. Долли встала, отряхивая юбку от земли. Она смотрела вниз, избегая взгляда К6. Они молчали.

– Иди, иначе заметят твое отсутствие.

Вдалеке над входом висели старые прямоугольные LED-часы. К6 сощурилась, чтобы разглядеть цифры. Долли с такого расстояния, конечно, их не видела.

– Время, – заметила Долли, и К6, стукнув её на прощание по плечу, бросилась бегом. Выходя, она ещё раз посмотрела на часы. В той точности, с которой Долли угадывала время, К6 видела что-то магическое.

Долли снова осталась в саду одна, но чувство умиротворения, приходящее к ней, когда она была уверена в том, что вокруг никого нет, так и не вернулось. Слова, сказанные клоном, не сообщили ей ничего существенно нового, и то, что К6 нарушила её покой, расстроило Долли сильнее, чем сама суть сказанного.

Сад занимал большую часть крыши здания. Толстые металлические спайки соединяли стеклянные панели в полусферический купол. Из него было всего три выхода: главный, выход на посадочную площадку и эвакуационный, представлявший собой узкую винтовую лестницу на внешней стороне здания. Несмотря на то, что Долли прожила в этом доме всю жизнь, она едва ли представляла его планировку. Для неё дом внутри был всего лишь длинным, запутанным коридором с бесконечным красным ковролином. Где-то внизу, в подвале, лаборатории. Их Долли помнила смутно. Скорее даже не помнила совсем. Отсюда, с крыши, она могла рассмотреть тренировочный центр, спрятанный в листве. Ещё дальше, на запад, почти у берега, располагался полигон. На юг и восток края острова видно не было, только лес. С северной стороны, сразу за домом, начиналась возвышенность, с высоты которой просматривалась вся территория острова. Стало темнеть. Увидев собственное отражение в стеклянной стене, Долли рефлексивно подняла руку, чтобы помахать.

– Дура, – вслух сказала она себе, и, собрав вещи, спустилась вниз. Некоторые части дома интуитивно пугали Долли. Она сама не могла вспомнить, почему ей вдруг становилось страшно. Страх фоновым чувством всегда оставался с ней, лишь иногда сменяясь тоской по дому. Другого дома у неё не было, она никогда не покидала острова, но ей продолжало казаться, что невидимая нить, продетая через сердце, тянет её чувством тоски домой.

Путь от сада до собственной комнаты был повторён девушкой столько раз, что она, погружённая в собственные мысли, преодолевала его машинально, часто даже не замечая, как именно оказывалась здесь или там. Девушка знала, что людей в коридорах четвёртого этажа можно встретить, только когда отец провожает кого-то на взлётную площадку или встречает гостей, что бывало крайне редко и сопровождалось специальной подготовкой дома. В считанные часы, усилиями работников, дом мог превратиться в скучный старый особняк, памятник никогда не существовавшего величия. В случаях визита спонсоров или делегации учёных, заинтересованных в клонировании, дом становился одной огромной операционной, вычищенной и переливающейся блеском металла. В обычное же время, как и сейчас, дом хаотично совмещал в себе два этих состояния.

Добравшись до комнаты, Долли начала раскладывать карандаши и листы по местам и успокоилась только когда комната приобрела такой вид, будто в ней не жил никто конкретный. Долли нравилось, когда ничто вокруг не напоминало ей о её собственном существовании. Её и так было слишком много. Намного больше, чем ей хотелось бы.

Пройдя пару раз по периметру комнаты, она вышла и направилась к душевым для рабочих на втором этаже – их тайному месту встречи с К6. «Когда больше ничего не можешь сделать, последнее, что ты всё-таки можешь – это успокоиться», – думала Долли, садясь на холодный кафель. В жёлтом, грязном свете всё вокруг выглядело зелёным.

Восемь душевых, отделённых широкими перегородками, обложенными плиткой такого же мутного цвета, как и всё помещение, одна низкая металлическая скамья, ржавые сливные решётки и восемь слабо отсвечивающих леек. Долли посмотрела на потолок. Он тоже был зелёным. В двери, выкрашенной в белый (которая до этого была стеклянной), кто-то протёр дырку в слое краски с обеих сторон. Долли заняла себя тем, что старалась об этом не думать, и всё равно думала. В дверь постучали шифром. Она постучала шифром в ответ. К6 просунула голову в душевую.

– Думаешь, тут есть кто-то страшный? – улыбнулась Долли.

– О нет! Как раз наоборот. Мой главный страх – увидеть здесь кого-то обыкновенного, ещё и за обыкновенными делами.

Девушки засмеялись одинаковым смехом.

– Садись.

Несмотря на то, девушки узнавали друг друга в строю клонов с первого взгляда, предосторожности сохранялись и в отношениях. Обе были настороже, они опасались наказания, которое могло грозить им за эти встречи. К6 уселась поудобнее, рядом с Долли.

– Трое из нас уходят на миссию.

Долли молчала. Она чувствовала, что К6 чем-то взбудоражена, и ждала, зная, что девушка вот-вот разразится потоком волнующих её мыслей.

– Выберешься на материк, затеряешься. Никто не будет тебя искать. Без документов будет сложно, но ты умная, найдёшь работу. Потом найдёшь себе дом, настоящий, меньше чем этот, раз в 100 или 1000…

Долли смотрела на К6, как на ребёнка, пока девушка взахлёб, обгоняя собственные мысли, выкладывала ей свой план.

– …и дети будут похожи на нас, на тебя и меня. А потом ты состаришься, медленно и красиво. Будешь недовольна соседями и голубями, цокающими по подоконнику. Станешь выходить на улицу весной, греться на солнце на скамейке и думать только о том, что вечером по телевизору покажут твоё любимое шоу, а не обо всём этом. Со временем ты забудешь, о чём мы говорили сегодня, забудешь всё, что было до этого дня, и станешь совсем обычной…

Долли молчала. Ей было любопытно, сорвётся ли капля с лейки душа или побежит вниз по шлангу. Она смотрела на неё, и пока вода собиралась, формируя каплю, отражённая в ней тусклая лампа искажалась, растягиваясь.

– Долли?

– А ты хотела бы быть мной? – вырвалось у Долли.

К6 напряглась. Долли следила за её выражением лица. «Ударит?» Глаза клона сузились, она смотрела на дверь. Кто-то идёт. Долли ничего не слышала. Клоны, получившие её фенотип, имели множество генных улучшений. Она не слышала того, что могла услышать К6. А может, К6 так просто ушла от неприятной темы и не было никого в коридоре. Через долгих 10 секунд она вздохнула.

– Ты не сказала мне ничего нового. Я и так знала, что останусь или я, или вы. Это то, к чему меня готовил отец. Бежать? Куда? У меня есть только одна попытка. Одна попытка – удачная или, вероятно, летальная, – сказала Долли, а про себя добавила: «Если я вообще собираюсь пытаться». Здесь, в доме, у неё была свобода, границы которой были известны. В этом мире правила игры были понятны Долли. Реши она бежать, потеряла бы и стабильность, и ту свободу, которая у неё уже имелась. Она ничего не знала о внешнем мире.

– План есть! – К6, с горящими от энтузиазма глазами, схватила руки Долли. – Я просто запру в тренировочном зале одну из тех, кого выберут, а ты улетишь вместо неё.

– А дальше? Забудь про это. Она на тебя потом укажет, и что будет? Меня тоже найдут. Не нужно, – Долли встала. Ноги затекли, и она тут же села обратно, ожидая, пока покалывание пройдёт, – Не смей, слышишь?

К6 молчала, а Долли начинала злиться. За любое отклонение от правил полагался штраф. Солидарная ответственность быстро отучила всех от ошибок. Долли, в общем-то, это не касалось, но только потому, что от неё уже ничего и не ждали. Зато второй участник её затей всегда получал сполна, и если ловили одного, то наказание ждало всех. Пятиминутки – время, которое не учитывалось в графике, сокращались, смена комнат учащалась, увеличивались физические нагрузки, дифференцированные занятия отменялись. Иначе говоря, делалось всё для того, чтобы вычистить все отличия между клонами. После нескольких таких “опытов” большинство клонов просто перестали замечать Долли, избегая любых рисков стать причиной ужесточения режима. Каков будет масштаб наказания, если её поймают на попытке сбежать? И что с ней за это сделают клоны?

– Не делай ничего. И твоя пятиминутка кончается, – сухо подытожила Долли свои размышления.

К6 посмотрела на электронные часы. Чёрные, тонкие, одинаковые у всех. Единственное, что было у клонов и не было у Долли.

– Как ты всегда это чувствуешь? – поразилась К6. Холодный кафель успел нагреться от её тела, и теперь было жаль вставать. – Сейчас скажут номера, которые отобрали на миссию. Не думаю, что в этом есть логика. Надеюсь, выпаду я, и ты просто займёшь моё место.

– Не нужно, слышишь? Не делай ничего.

Долли проводила девушку тяжёлым взглядом, когда та вышла из душевой. Ей не нравилось легкомысленное настроение К6. Долли обдумывала план побега множество раз, но ещё никогда не сталкивалась с этой идеей как с частью реальности. Теперь же этот вопрос перед ней стоял так открыто, что ни обойти его, ни не заметить было нельзя. Она чувствовала, что что-то не сходится в амбициозных затеях К6, и не верила в то, что та оставит их.

Долли задумчиво прокрутила облезлый маховик смесителя. Что-то за стеной затарахтело, побулькало, но вода так и не пошла. Долли перекрыла кран и вышла. Опять ей приходилось ждать. Ей бы хотелось задать множество вопросов кому-нибудь и получить ответ, хотя бы ложный, но она сомневалась, что кто-то ответит даже на крик о помощи. Из учёных, работавших в лаборатории, были те, кто искренне интересовался Долли, однако такие не задерживались. Возможно, они чем-то не устраивали главу проекта – отца Долли, а может быть, их не устраивал он. Мать Долли не помнила, а отца видела реже, чем новых людей, прибывших с материка, то есть почти никогда. Иногда ей казалось, что ещё пара дней молчания – и она разучится разговаривать.

Ноги сами принесли Долли в длинную столовую, выстланную побитым белым кафелем. Пройдя мимо столов, загромождённых перевёрнутыми стульями, она оказалась сначала в зоне мойки, а затем на кухне. Глухонемая повар, единственный человек, относившийся к Долли без претенциозности, стояла у фритюрницы и спускала старое масло. Что-то странное было в этой женщине. В её силуэте угадывалась нечеловеческая дисгармония, не выражающаяся ни в чём особенном, но оставляющая такое неприятное ощущение, что всякий, встретившийся с ней взглядом, спешил отвести глаза. Она не знала языка жестов и изредка писала что-то Долли на закапанных жиром листках бумаги, но, в основном, её руки были заняты работой, и они не разговаривали. И, если Долли нуждалась иногда в том, чтобы услышать несколько слов, то повар, кажется, и не подозревала о существовании такой нужды.

Долли села рядом на стул и стала разглядывать дряблую, пятнистую кожу на шее повара. Увидев, что Долли хмурится, повар, прихрамывая, поднесла ей блюдце с печеньем, каждое из которых было наполовину облито шоколадом. На ужине такого не было. Его вообще никогда не было вне кухни – это печенье повар готовила специально для Долли. Это и было для них заменой разговорам. Повар доставала огромный чан с тестом, и они вместе пекли хлеб, а из остатков делали что-то для себя.

Долли закатала рукава. Брызги от неровного напора воды из крана разлетались во все стороны, и Долли приходилось прилагать усилия, чтобы поток не прибил её руки ко дну мойки. Погружая ладони в мягкое тесто, она думала о словах К6, прогоняя её безусловно проигрышный план снова и снова. Тревога била в колокола, но работа успокаивала её. К утру хлеб будет готов. Значит, утро будет. Значит, нужно что-то придумать.

– Точно! – воскликнула Долли. – Это К6 нужно просто запереть в комнате!

Повар, не изменившись в лице, помогла Долли развязать фартук, который только что помогла ей завязать, и, всё такая же нейтрально довольная, продолжила заливать новое масло.

В крыле, где располагались комнаты клонов, было тихо и темно. Долли не помнила, под каким номером сейчас находилась комната К6. Каждое воскресенье комнаты перераспределяли так, чтобы никто не успевал сделать комнату по-настоящему своей и не получал преимуществ относительно размещения. Дергать все ручки подряд?

Она озадаченно облокотилась на подоконник, глядя в сумрачный лес. По тропинке в сторону тренировочного центра шла клон. Понять издалека, К6 это или нет, Долли не могла – они все носили одинаковые серые костюмы. Проследив, куда она намерена идти, Долли спустилась и вышла через главный вход.

Было жарко, ночь не успела остудить воздух. Удушающе пахло падалицей. Гнилые фрукты лежали в гуще спутанных папоротников, и Долли, не различая их в темноте, несколько раз наступила на что-то склизкое. Глаза медленно адаптировались к темноте. Обогнув дом, она замедлилась. Хруст ломающихся веток от собственных шагов мешал прислушаться к тому, что происходило вокруг. Она остановилась.

В гуще, среди деревьев, мелькнуло что-то светлое. Через пару секунд в том же направлении пробежало ещё одно пятно. Долли бросилась вдогонку и тут же поняла, насколько велика между ними разница в скорости. Клоны бежали от тренировочного центра, поднимаясь на возвышенность, и с каждым шагом Долли отставала от них всё сильнее. Это было похоже на сон: влажная духота облепила её кожу, дыхание сбилось, и она совсем потеряла клонов из виду. Пробежав ещё несколько метров, Долли поняла, что попытка догнать клонов по прямому пути тщетна, и свернула вправо.

Поднимаясь по пологому участку, она опередила клонов, бегущих по крутому подъему, и вышла из леса прямо к обрыву, обойдя открывшееся плоскогорье по дуге. Пытаясь отдышаться, Долли огляделась вокруг.

Во все стороны был виден чистый купол чёрного звёздного неба. Лысый клочок земли, окружённый деревьями, кончался резким спуском. Девушка подошла к нему ближе. На первый взгляд казалось, что высота незначительна, но то, что сначала в ночи представлялось травой, при долгом взгляде приобретало очертания листвы. Внизу, под обрывом, начинался густой лес, листва деревьев которого сливалась в единое полотно. Дальше идти было некуда. Долли повернула обратно к лесу, когда из темноты чащи отделились две девушки. Они бежали легко и быстро, так, как будто всё это время спускались с горы, а не поднимались вверх.

Прятаться Долли было некуда. Редкие голые кусты, приученные ветром, низко гнулись к земле. Вокруг была только спутанная трава и муравейники. Не в силах что-либо предпринять, Долли, опустив руки, глядела, как с атлетической скоростью к ней приближались две одинаковые фигуры. Заметив Долли, убегающий клон в спортивной форме попыталась свернуть обратно в лес, но К6, воспользовавшись её замешательством, нагнала её и, врезавшись сбоку, повалила на землю. Их силы были равны, и, пока Долли бежала к ним, они, сцепившись и удерживая руки друг друга, барахтались в пыли. Долли схватила за шиворот К6 и, пытаясь разнять девушек, рванула со всей силы на себя. Ворот рубашки пережал К6 шею, не давая сделать вдох. Одной рукой она потянулась к горлу. Клон, перехватив инициативу, сбросила девушку с себя и оказалась сверху. От резкого движения что-то выпало из её кармана и стукнулось о камень. К6, протянув руку наощупь, попробовала найти предмет. Клон ударила её по лицу.

– Пистолет, – прохрипела К6, отплевываясь от пыли, – у неё был пистолет.

Долли наклонилась за оружием, и в этот момент К6, схватив булыжник, ударила клона по голове. Вид крови, тонкой струйкой побежавшей из рассечённого лба, охладил её. К6 замерла. Клон вырвалась, обхватила обеими руками голову К6 и, приподняв её, с размаху впечатала в камни. В глазах у К6 пошли тёмные пятна. Она встала на четвереньки, с трудом удерживая равновесие. Голова шла кругом. Её вырвало.

Долли, нащупавшая в траве пистолет, обернулась. Прямо над ней стоял клон.

– Всё равно сдохнешь. И нам жить не даёшь, – с ненавистью прошипела клон, перехватывая руку Долли с пистолетом.

Не задумываясь, Долли выстрелила. Она не рассчитывала попасть, тело среагировало быстрее, чем она успела обдумать действия. Пуля вошла в бедро, клон разжала хватку. Боль исказила её лицо. Долли отступила на несколько шагов, клон последовала за ней. Долли побежала к обрыву. Не потерявшая силы в драке, теперь она была быстрее. Добежав до обрыва, она остановилась, направив дуло на клона. Та, развернувшись, вернулась к раскинувшейся на траве К6 и стала хаотично бить её ногами. К6, вцепившись в одежду девушки, повалила её на землю и, снова схватив камень, стала бить им клона, целясь в голову.

– Стой! Остановитесь, – умоляюще шептала Долли.

Она приблизилась к клонам.

– Не нужно, пожалуйста, – у неё не получалось кричать, горло было будто стянуто жгутом.

Клон не останавливалась. Она знала, что Долли не посмеет причинить ей вред снова. Им всем и так теперь придётся несладко. Они не станут ухудшать своё положение ещё сильнее. А даже если и станут, сейчас клон считала своим долгом показать, на чьей стороне сила. Клоны – единый организм. Она гордилась тем, что является частью непобедимой системы и должна была быть достойной её, просто не имела права повести себя по-другому. Она была правосудием и властью. Она была пределом и конечной целью эволюции всего человечества. Нанося удары, она чувствовала, как приближается к чему-то великому, к слиянию со своим смыслом, к идеалу. Она была венцом собственного предназначения.

Долли выстрелила снова, целясь ей в ногу. А потом ещё и ещё раз, пока та не перестала бить К6. Клон медленно села, а потом откинулась навзничь.

К6 подползла к Долли и попыталась отобрать пистолет. Долли отпихнула её.

– Не смей!

– Она… Видела тебя. Нам конец, она не будет молчать.

К6 обернулась и поняла, что добивать клона уже нет необходимости. Из пробитой бедренной артерии фонтаном выливалась кровь.

Клон что-то шептала. Долли опустилась рядом с ней на колени и, вглядываясь в лицо девушки, попыталась разобрать, что та говорила. Она просила пить, сначала жалобно и по-детски, а потом безучастно и механически. Долли смотрела и видела собственное лицо, подаренное клонам, теперь переживающее агонию. В этих глазах не было ни страха, ни боли. Это были нечеловеческие глаза. Глаза куклы, оболочки, пластилинового муляжа. Долли смотрела, как умирало её тело, а она оставалась жить. Из раны струёй, пульсируя, выталкивалась кровь. Клон попыталась встать, но снова потеряла сознание. Всё длилось до ужаса долго.

К6 констатировала:

– Ей конец, Долли.

Долли не понравился торжественно-поздравляющий тон К6, но она не стала спорить. Желая прекратить страдания клона, Долли выстрелила ещё раз. И, когда ей казалось, что всё уже кончено, К6 снова захрипела. Душа, поделённая между ними поровну, или просто скопированная, не хотела покидать тело. А может быть, клон не умирала потому, что души у неё не было.

Долли выпустила в её сердце оставшиеся в магазине пули, а затем, обняв со спины, потащила к обрыву.

Каждый шаг стоил Долли значительных усилий. Тело клона будто тянулось к земле, становясь тяжелее с каждой секундой. Медленно продвигаясь к обрыву, девушка пыталась думать о том, что делать теперь, но все её мысли судорожно пульсировали вокруг “что делать” и не давали никаких идей, не двигались дальше самого вопроса.

На траве за трупом оставалась бурая полоса. Положив его с края обрыва, Долли попробовала подтолкнуть тело, но оно не поддавалось. Тогда девушка села и ногами стала выталкивать клона вниз. Медленно съезжая с обрыва, труп сначала свесил руку, затем согнулись его ноги, и только потом последним рывком Долли смогла столкнуть его полностью. Она видела, как мёртвое тело, копия её собственного, пролетело вниз, приземлилось на ветви и, с хрустом ломая их, утонуло в листве.

На мгновение Долли задумалась, не стоит ли и ей прыгнуть следом. Она только что видела, как её тело погибло от её же рук. Повторить то же самое с ещё одним таким же телом казалось в этот момент таким простым. Этот путь теперь был опробован. Что-то тоскливое и тягучее манило девушку вниз.

Вдалеке что-то загорелось. Рассвет? Долли могла поспорить, что пробыла на склоне не более часа. Свет задребезжал и погас. Долли решила, что ей нехорошо. Она еле стояла на ногах. Её шатало. Она сделала несколько шагов в сторону от обрыва.

К6 уже была рядом. Она молчала. Они просидели на траве ещё десять минут, пока Долли восстанавливала дыхание. Кровь клона на её коже остыла и стала засыхать. Она почувствовала, как по голым ногам забегали насекомые. Муравьи забирались на неё и слезали, оставляя после себя крохотные дыры. От чувства жжения Долли стало легче. Она вытерла нос рукавом и помогла К6 встать. Меньше всего сейчас Долли хотелось держать её за руку, но без поддержки клон спотыкалась, ноги не слушались её, она не могла сосредоточить взгляд. Бросить её здесь она тоже не могла.

– Кто это был? – Долли нужно было это знать, хотя заговаривать с К6 было противно: она чувствовала себя вымазанной предательством.

– Это К12. Она должна была лететь завтра. Я хотела запереть её в тренировочном зале. Она увидела меня и всё поняла.

– Господи, – сморщилась Долли. К6 доставляла ей всё больше проблем. – Это тебя надо было с обрыва скинуть.

К12 была одним из лучших стрелков среди 20 клонов. Сам по себе потенциал у всех был одинаковый, однако разница в стремлениях давала некоторым отрыв от других. Быть лучше – единственный способ клонам отличаться, поэтому они старались изо всех сил. Долли с детства не подпускали к оружию. Теперь она могла попасть в цель, только стреляя в упор. Выдавать себя за К12 – худший расклад для Долли.

Девушка только теперь заметила, что всё это время так и продолжала сжимать в руке пустой пистолет.

Они медленно брели в сторону дома. Несколько раз они останавливались, и К6 рвало.

– Это сотрясение, наверное, – оправдывалась она каждый раз, хватаясь за низкий сук дерева.