Вавилон. Пламя

– Малая, оставайся тут. Дверь никому не открывай.

Сакусэ покивала. Она постепенно успокоилась, и с ногами взобралась на освобожденную койку.

– Скоро придем, – пообещала Лилит, и выскользнула в коридор. Варац вышел следом за ней.

Они поднялись на палубу. Лилит замерла у выхода, увидев довольно большую, массивную скульптуру, состоявшую из тонких полос металла. Сгрудившаяся вокруг команда постепенно рассасывалась, возвращаясь к своим обязанностям. Варац перевел взгляд на Лилит.

– Какая, а? – спросил он, облокачиваясь плечом о поддерживающий столб.

– Варац… – Лилит длинно, шумно выдохнула, и скрестила руки на груди. – Глиняного тебе мало было? Что за фиксация на причиндалах?

– По моему скромному мнению, – ответил чародей. – Интерьер человека должен отражать его внутренний мир. Ты обещала Корру скульптуру. Я ее сделал.

– Боже ты мой, – простонала Лилит. – И как бедняга отреагировал?

– Остался доволен, вообще-то, – пожал плечами Варац. – Сказал что приметно, узнаваемо, и чувствуется рука автора.

Лилит кашлянула, сдерживая смех.

– Так, – стоически кивнула она.

– На что я пожелал ему хорошего пользования, – продолжил чародей, мягко поведя в воздухе рукой. – А он ответил, что воздержится и сбагрит ее на первом крупном аукционе. В другой формулировке, но смысл был таким.

Чародей меланхолично вздохнул.

– Не хочешь ей тоже имя дать? – спросил он, косясь на Лилит. – Чтоб хоть не просто так из рук в руки кочевала.

Лилит окинула новоявленное произведение задумчивым, оценивающим взглядом.

– А назови в честь хозяина? – предложила она. – “Ансан Корр, бессменный глава Сульянской Купеческой Гильдии”.

– Какая потрясающая идея, – вдохновенно ответил Варац. – С таким именем он ее точно не продаст.

Чародей встряхнул запястьем, и принялся выводить руны. Лилит увидела, как на пустом металлическом постаменте медленно проступает выпуклая надпись упомянутого содержания, выполненная в более темном металле. Варац завершил начертания и подул на руны, рассеивая их в воздухе, после чего они с Лилит обменялись заговорщицкими взглядами, и расхохотались в голос.

Этой ночью Варац вызвался переночевать на гамаках, заявив, что не горит желанием спать в обнимку с больной лисицей. Лилит слегка удивилась этому заявлению, зная, что чародей спит, самое большее, пять колоколов в сутки, но спорить не стала.

За ночь Минг стало лучше. Утром кицунэ уже могла сидеть, и даже съела немного свежей сырой рыбы. Она была все еще слишком слаба, чтобы поддерживать стабильную иллюзию, поэтому пока осталась отдыхать в каюте вместе с Сакусэ. Девочка непрерывно дергалась, вертелась и вставала ногами на койку, скача по небольшой каюте и явно страдая от переизбытка энергии. Лилит тщетно попыталась занять ее загадками и словесными играми, но Сакусэ ни в какую не соглашалась сидеть на одном месте. Промучившись с ней около колокола, Лилит взмолилась:

– Лисица, твою мать, мне работать надо! Хоть чем-то ее займи!

Минг слабо улыбнулась, медленно принимая сидячее положение.

– Уже пять лет пытаюсь, – вздохнула она, и перевела взгляд на девочку. – Сакэ?

– Я! – крикнула Сакусэ, плюхаясь на койку.

– Не ори! – шикнула на нее Лилит.

– Сакэ, – повторила Минг. – Фокус покажешь?

Девочка задумалась, а потом энергично закивала.

– Давай, – кицунэ улеглась на живот. – И без тумана в этот раз.

Сакусэ крепко зажмурилась. От напряжения она смешно высунула кончик языка, и сильно качала одной ногой. Лилит видела, как она сжала ручкой покрывало, и с каждым ударом сердца ей становилось все любопытнее, что произойдет дальше. Она первой ощутила дрожь в воздухе, ощутила, как душная каюта наполнилась свежим воздухом, таким легким, что дышать почти не требовалось; он сам проникал в грудь и покидал ее. Голова слегка закружилась, и Лилит увидела, как стены раздвигаются и исчезают, сменяясь подернутым дымкой серым пейзажем большого каньона. Ее глаз касался бескрайнего горизонта, под ногами была сухая, сыпучая земля, а над головой – разноцветное небо, такое же, какое Минг сотворила на площади в Чинджу. Лилит пораженно огляделась. Что-то внутри нее дрогнуло, она чувствовала, как плотный воздух касается кожи и ласкает ее в приветственном объятии.

– Какие же люди идиоты, – шепнула Лилит, чувствуя ветер в собственных волосах. – Не способны к дикой магии, как же.

Сакусэ резко открыла глаза, обвела ими свое творение и издала тихий, восторженный писк. Минг придирчиво понюхала землю, и встала на лапы. Ее белая шерсть шла волнами на порывистом ветру. Кицунэ царапнула землю когтем и строго посмотрела на девочку.

– Сакусэ, – она требовательно кивнула на гладкую землю.

Девочка тут же стушевалась, и снова закрыла глаза. Минг вновь провела лапой по земле.

– Уже лучше, – сухо кивнула она.

– Охереть… – Лилит подняла голову к разноцветному небу. – Это что?..

– Это – то, чему я успела ее научить, – Минг села на землю, медленно вертя головой. – И наставник из меня не очень, судя по всему. Я в ее возрасте уже освоила осязание.

Сакусэ расстроенно изогнула брови.

– Я стараюсь, – тихо сказала она, скручивая в руках подол платья.

– Плохо стараешься, – отрезала Минг. – Рассеивай.

Девочка шмыгнула носом, и снова закрыла глаза. Иллюзия медленно растаяла, и из ее туманной дымки вновь соткались интерьеры маленькой каюты, которая казалась клеткой после бескрайних серых горизонтов. Лилит закашлялась от резко спершей дыхание духоты, и поднялась на ноги, чувствуя легкое головокружение.

– Пойду подышу, – она взялась за ручку двери. – Тихо справитесь посидеть?

Сакусэ широко зевнула, и захлопала слипающимися глазами.

– Фокусы ее выматывают, – Минг вновь улеглась на койку. – До ночи проспит как убитая. Иди занимайся чем там тебе надо.

– Ага, – Лилит толкнула дверь одновременно с резким выдохом. – Твою ж…

На палубе ей немного полегчало, но Лилит еще долго думала о серых просторах каньона, не в силах сосредоточиться на чем-то еще. Ругаясь вполголоса на демоническую херь, она отправилась искать Вараца, надеясь отвлечь себя разговором и обсуждением нового плана, работу над которым нужно было начинать как можно скорее.

Лилит обыскала всю среднюю и нижнюю палубу, дважды заглянув в кладовку и трюм с гидрами. Она возвращалась в свою каюту и снова поднималась наверх, но Вараца нигде не было. Корабль был большим, и они легко могли разминуться, но это было слабым утешением на фоне сосущего чувства диссонанса. Что-то определенно было не так. Лилит ощутила, что начинает нервничать.

Остаток дня она провела на палубе, блуждая мыслями то в воспоминания, то в догадки о том, куда спрятался чародей, и не остался ли он за бортом. И не может ли быть такого, что кто-то помог ему там оказаться. Тревога нарастала. Пока Лилит справлялась с ней, но ощущала, что та будет лишь эскалировать, если она срочно что-то не предпримет.

Она нашла взглядом Касра, который корректировал курс у руля, и подошла к нему.

– Вараца не видели, ансан? – спросила она, внимательно смотря за выражением его сосредоточенного лица.

Каср выкрикнул что-то на сульянском, обращаясь к команде, потом бросил на Лилит короткий взгляд.

– Не сейчас, анса, надо риф обогнуть пока шторм не начался, – он резко крутанул руль.

– Такой талантливый помощник наверняка может совмещать два дела сразу, – Лилит скрестила руки на груди. – Я задала простой вопрос. Да или нет?

Каср выругался вполголоса.

– Нет, не видел, – ответил он с долей раздражения в голосе.

– Точно? Потому что на корабле я его найти не могу, – Лилит глубже впилась взглядом в его лицо. – А вы не так давно повздорили.

– Анса, я понятия не имею, в какой угол забился ваш языкастый чародей. Может напился и за борт выпал, мне и так и так все равно, – Каср прервался на энергичный жест рукой и выкрик, обращенный к матросам в гнезде. – Ничем не могу вам помочь.

Лилит сжала кулак, из последних сил борясь с желанием прижать лезвие к горлу помощника и выжать из него правду. Или выломать защитные двери его сознания и расковырять его разум в поисках ответов. Но она сдержалась. Лилит отказала себе в принятии решений под влиянием страха, и силой заставила себя вернуться в каюту и спокойно и планомерно приготовиться ко сну, борясь с собственными саморазрушительными импульсами. Общество Минг немного успокоило ее. Они коротко поговорили вполголоса, чтобы не разбудить Сакусэ.

За ночь Лилит не сомкнула глаз. Тревога быстро переросла в страх, который душил ее в ночи бесконечными вопросами и предположениями, одним хуже другого. Страх разрастался как гангрена, становясь все обширнее и неумолимее. Он выматывал, он путал мысли, и к утру Лилит уже ни в чем не была уверена. Действительно ли корабль принадлежит Гильдии? Действительно ли везет рабов? Действительно ли они направляются в Синепалк?

Качка усиливалась, постепенно превращаясь в шторм. Лилит сидела в каюте, слушая неутихающий звук корабельного колокола и крики команды, сражавшейся со стихией. Минг, уже вполне бодрая, наложила на Сакусэ иллюзию, и девочка, радостно пискнув в обличии небольшой, неприметной крысы, отправилась носиться по кораблю. Сама же кицунэ осталась с Лилит, и они вместе сидели в молчании, изредка подогревая быстро остывающий чайник. В какой-то момент Минг вздохнула, и нарушила тишину:

– Может, все-таки прыгнул за борт? У него с жизнью были странные отношения.

Лилит прожгла кицунэ взглядом, но справилась с раздражением и покачала головой.

– Нет. Поверь мне, нет.

– А что тогда? – Минг лизнула лапу.

– Не знаю, – Лилит поскрипела протезом, сжимая и разжимая кулак. – Не знаю, Минг.

Ее парализовало. Она не могла пошевелиться. Если вчера ей приходилось удерживать себя от необдуманных действий, то теперь, сколько бы она их ни обдумывала, никакое решение не казалось ей верным и правильным.

– Давай я поищу, – предложила Минг, спрыгивая на пол и на глазах покрываясь туманной дымкой, приобретая облик небольшого серого паука.

– Как хочешь, – ответила Лилит, отворачиваясь.

Оставшись одна, она наконец поняла, что так терзает ее. Неизвестность, непредсказуемость, чувство полнейшей растерянности и бессилия перед обстоятельствами. Чувство, что она отчаянно пытается нашарить опору, ухватиться за что-то в абсолютной пустоте. И она не имела никакого контроля над тем, куда несет ее обмякшее тело, не могла даже увидеть, что лежит впереди. Она могла лишь беспомощно размахивать конечностями в невесомости и темноте, отданная им на растерзание.

К ночи загремели молнии. Гром, в котором была неукротимость и сила, вселил в Лилит отвращение перед собственной слабостью и бессилием. Он побудил ее сжать кулаки, встать сквозь собственную тревогу, он побудил ее разозлиться достаточно, чтобы понять: любое, даже самое безрассудное действие лучше полного бездействия. Она дернула дверь каюты, и в борт корабля врезалась крупная волна, покачнувшая судно. Лилит влетела в дверной косяк, и едва не прибила дверью Минг, которая стояла снаружи. Обретя равновесие, Лилит хмуро посмотрела на кицунэ:

– Ну?

Минг молча покачала головой.

– Так и думала, – Лилит вышла в коридор. – Будь в каюте.

С каждым шагом в ней крепла злость, которая становилась все больше, все решительнее и мрачнее. Когда Лилит достигла кабинета Корра, в ней почти не осталось здравого смысла; злость бесцеременно вытеснила его и заняла всю ее душу. И это, почему-то, ощущалось понятным и правильным. Лилит распахнула дверь, входя в каюту без стука.

Корр, отдыхавший в кресле, поднял на нее голову и открыл было рот, чтобы возмутиться ее вторжением, но не успел. Лилит в два шага оказалась у его стола, и резко ударила по нему руками.

– Сам скажешь, или достать меч? – спросила она с тихой угрозой, бегая по его лицу взбешенным взглядом.

Корр повернулся в кресле, сохраняя расслабленную позу.

– Как это понимать? – в его голосе звучал ледяной гнев.

Лилит широко взмахнула рукой, сметая со стола ворох бумаг и опрокидывая чернильницу. Корр резко поднялся на ноги. Лилит в одно движение извлекла хэй и очутилась возле капитана, держа лезвие у его уха. Он остался стоять недвижно, смотря на нее с высокомерным презрением.

– Бешеное животное.

– Еще какое, – Лилит резко толкнула его в грудь, и прижала к стене. – Кто твои заказчики? Где Варац?

Корр не повел и бровью. Лилит глубже вжала лезвие ему в шею, но даже когда по его коже побежала тонкая струйка крови, капитан не переменился в лице, и ничего не сказал.

– Так хочешь, да? – Лилит не слышала собственных мыслей из-за клокочущего внутри гнева. – Ну, давай так.

Она ворвалась в его сознание одним мощным ударом топора, но даже этого оказалось недостаточно, чтобы влет сломать его волю. Послышался звон камней источника. Он сжимал уши, давил на мозг, он раскалял внутренности, от него закипала кровь, а лоб наливался невыносимой тяжестью. Корр сопротивлялся, но Лилит ввинчивалась все глубже, давила все сильнее, игнорируя боль и чувство, что ее нутро вот-вот разорвется от всепожирающего звона. Из нее вырвался дикий крик, расколовший собой звон, боль и все, что мешало ей и стояло у нее на пути. Все звуки разом стихли. Тяжело дышавшая Лилит сжимала в руке сознание Корра, беззащитное перед ее силой, перед ее пламенем, перед ее злостью и ее решимостью. Она была внутри.

Она ожидала, что на поверхности окажутся дела. Бумаги, договоры, положение, деньги. Но она ошиблась; на поверхности была его семья: жена и сын, которых Корр без памяти любил и по которым тосковал. Не позволяя себе впитать эти эмоции, чтобы они не потушили ее гнев, Лилит зарылась глубже, не в воспоминания, но в гораздо более тонкую и неуловимую материю: знания, мысли и соображения. Они стучали и бились вокруг нее сгустками воздуха, и она касалась их, отыскивая нужные.

Она и Варац раздражали Корра. Он считал ее непредсказуемой и опасной, его – нестабильным и безумным. Он презирал их обоих, и не питал к ним ни намека на симпатию. Ему не терпелось избавиться от них, потому что тогда его наконец отпустит тревожное чувство надвигающейся катастрофы, которое преследовало его с тех самых пор, как он пожал Лилит руку. Он сделал это с неохотой, с покорным повиновением перед высшей силой, собственном долгом и обязательствами.

Лилит резко толкнула его в грудь. Корр безвольно упал в кресло и схватился за голову, силясь вернуть себе контроль над собственными мыслями. Лилит дернула на себя ящик стола, и схватила кипу бумаг. Она перебрала их быстрыми движениями, бегая по строчкам цепким взглядом. Там были документы на гидр, сертификаты об их боевой подготовке и дрессуре, знахарские печати о здоровье… Один из поседних листов был договором, подписанным рукой Корра. Лилит впилась в него глазами.

В дверь вломился Каср и еще пара матросов, привлеченных ее криком и звоном амулетов. Увидев Корра в кресле, и Лилит, стоявшую рядом, они не стали мешкать и раздумывать дважды. Каср скрутил ее, и впечатал в стену. Лилит молчала и не сопротивлялась.

Корр потряс головой и проморгался. В его взгляд вернулась осмысленность. Он коротко ответил что-то расспрашивающим его матросам, поднимаясь на ноги. Он подошел к Лилит, и Каср развернул ее лицом к капитану, держа ее руки заломанными за спиной. Лилит посмотрела на Корра сверху вниз.

– Остаток пути доедете в обществе kalb, – Корр перевел взгляд на Касра, и отдал ему короткий приказ. Лилит разоружили, и потащили прочь.

– Ты хоть знаешь, на кого ты работаешь? – обратилась Лилит к Касру, пока он стаскивал ее вниз по лестнице.

– На Гильдию, анса, – коротко ответил Каср. – Зря вы так. Врагам Гильдии жизни не будет нигде.

Лилит не выдержала и истерично расхохоталась. Она заливисто смеялась, пока ее вели к помещению с рабами, не замолкала пока часовой отпирал дверь, не утихомирилась она и тогда, когда ее грубо втолкнули в темный трюм, захлопнули дверь и провернули в замке ключ. Постанывая от смеха, Лилит сползла по вниз стене.

В трюме стоял жуткий смрад. Воздух был спертым и отравленным запахом нечистот и немытых тел. Вонь едва позволяла дышать, резко впиваясь в нос и оседая в горле мерзким привкусом. Когда глаза Лилит немного привыкли к темноте, она различила ровные ряды тел, сложенных на полу мозаикой. Рабы тихо посапывали, погруженные в глубокий, демонический сон.

– В своем репертуаре, кирья, – донесся до Лилит знакомый голос. Она сощурилась в полумрак, и различила силуэт Вараца, который сидел в противоположной части трюма, прислонившись к стене. – Расскажешь хоть, что там было такого смешного?

Лилит медленно поднялась на ноги и прошла вдоль рабов, осторожно переступая через тела. Она дошла до Вараца и присела на корточки напротив него. Потом схватила его за мантию и притянула к себе в крепком объятии, чувствуя, как разжимаются тиски нервов, как отпускает тревога, и как по груди волной разливается облегчение.

– Я тебя убью, – тихо сказала она. – Клянусь, я тебя убью.

– Угрозы! – с вялой радостью в голосе ответил чародей, обнимая ее в ответ. – Сразу видно, что ты соскучилась.

Лилит резко отстранилась. Варац тихо рассмеялся.

– Ты вовремя, – он откинулся обратно к стене. – Меня вот-вот усыпит печатью. Она работает не сразу, как выяснилось…

Только сейчас Лилит обратила внимание, что Варац едва ворочает заплетающимся языком.

– Где она? – Лилит мягко взяла чародея за подбородок. – На меня смотри, не вздумай вырубаться!

– Дорогуша… – сонно улыбнулся Варац. – Я понятия не имею.

Он медленно моргнул, и веки его сомкнулись, а шея расслабилась. Лилит немного побила его по щекам, но безрезультатно. Она села рядом, приложив руки ко рту, и тихо выругалась.

Она была заперта на корабле в бушующем шторме. Корабле, полном обученных бою сульянских моряков, которые считали ее своей пленницей. Рядом спал Варац, а наверху сновали Минг и Сакусэ, которые нуждались в ее защите. Чем дольше Лилит думала, тем лучше понимала, что выбора у нее нет. Человек в ней не мог справиться с этой ситуацией. Надежда была лишь на то, что справится демон.

Будь Лилит сама по себе, она, вероятно, предпочла бы ничего не делать. Выпросить у тюремщиков воду и еду, ждать прибытия и действовать по обстоятельствам. Она жутко ненавидела себя за то, что позволила кому-то зависеть от себя, а себе – опекать кого-то, пусть и столь опосредованно. Но еще она чувствовала, что ей необходимо действовать, а отчитать себя за непрофессионализм она могла и после.

Лилит заковыристо материлась сама на себя, чтобы не позволять тишине наполнить себя страхом. В ней все еще жила память об агонии от контакта с печатью, агонии которая была тем страшнее, чем сильнее отличалась от любой физической боли, с которой Лилит была хорошо знакома и которую понимала гораздо лучше. Та агония была безгранична, она стирала ее, стирала все, что делало Лилит собой, и утягивала ее в пучину беспамятства, пустоты, не-существования. Лилит понятия не имела, чем агония была вызвана, и повторится ли она в этот раз. Но она была обязана попытаться.

– Какой же тебе пиздец, если мы это переживем… – тихо сказала она, обращаясь к спящему Варацу. Она легко коснулась его руки, и аккуратно протиснулась в его разум, совершая шаги по уже привычному для нее пространству его сознания.

Сон Вараца был тяжелым, и Лилит не стала долго отираться в его размытых сновидениях. Она принялась искать их источник, с трудом ориентируясь в густом и тяжелом фиолетовом тумане, который путал мысли и сбивал ее концентрацию. Лилит заговорила вслух, чтобы оставаться в себе.

– Золото, золото, золото, медь, крышая худая, холодный поветь, выйдет из Яри бирюк на помост, следом отправишься ты на погост… – забормотала она первое, что пришло на ум.

Пространство вокруг вопросительно заурчало, кажется, отзываясь на считалочку. Оно оживилось и задвигалось, и Лилит задышалось легче. Она повторила стишок, чувствуя, как рассредоточенный туман собирается вместе, формируется в собственное сознание внутри сознания Вараца, обращает на нее свой взгляд. И заливисто смеется хрипловатым, звонким смехом.

– Кто-кто выйдет? Откуда? – спросил туман.

– Бирюк, – ответила Лилит, оставаясь настороже. – Из Яри.

Туман захохотал гуще.

– Ну и бред.

Лилит потянулась к сгусткам тумана.

– Демоны, вроде, не говорят на всеобщем?

– Демоны, – фыркнул туман в ответ. – Приперлась тут, записала меня сразу в демоны. Хорошо себя чувствуешь, дамочка?

– Неплохо, – кивнула Лилит. – Ты легкая.

– Еще и хамит! – возмутился туман. – Такое легко тебе устрою сейчас…

Туман угрожающе сгустился, но Лилит не ощутила никакой перемены ни в себе, ни в пространстве вокруг. Туман издал кряхтящий звук усилия, потом крякнул, и выдохнул.

– Ладно, хами, – согласился он. – Но руки не распускай!

Лилит покорно отстранилась от него подальше.

– Дамочка, – заинтригованно хмыкнул туман. – Ну иди сюда, поболтаем.

Он повлек ее в пространство сновидения, которое на ходу обрастало детальными подробностями. Лилит оказалась окруженной дощатым полом, выцветшими картинами на стенах и старой, хорошей антикварной мебелью с заметными следами времени. Запахло гвоздикой и книжной пылью. Звуки шторма снаружи корабля стихли, и вместо них Лилит услышала пение цикад.

По своей сути сон был куда более странным и непостоянным, чем иллюзия Минг. Иллюзия стремилась повторить реальность, а сон был своей собственной, отдельной от реальности материей. Варац тоже был здесь – он сидел в кресле, запрокинув голову, и расслабленно перебирал пальцами одной руки. Лилит огляделась.

– А, кирья, – поздоровался Варац, не открывая глаз. – Добро пожаловать.

Лилит задрала голову и удивленно вскинула брови, обнаружив на потолке несколько стульев и огромный книжный шкаф.

– Потрясающий вкус, уважаемый чародей, – похвалила она.

– Всегда любил сюрреализм, – улыбнулся Варац.

– Самое безобидное, что нашла. У него сны все ужасные, – раздался голос откуда-то сбоку. Лилит повернула голову к картинам, одна из которых разговаривала голосом тумана. Из нее показались очертания большой кошачьей морды, а затем существо выползло из картины целиком. Размером оно было с горного льва, и по строению его тело напоминало кошачье. Его кожа была покрыта мелкой чешуей, передние лапы отсутствовали, замененные на два кожистых крыла, на которые существо и опиралось при ходьбе. Оно чем-то напоминало дракона, но это определенно был не дракон. Покинув картину, существо уселось на задние лапы, трижды обогнув вокруг себя свой неправдоподобно длинный и тонкий хвост, и уставилось на Лилит небольшими черными глазами.

– Альрами? – Варац слегка удивленно вскинул бровь. – Приснится же чушь…

– И этот хамит, – фыркнуло существо, и вытянуло морду к Варацу. – Сейчас полетишь на своей поехавшей кукушке сны про Пиргос смотреть, хочешь?

– Воздержусь, – чародея передернуло.

– Тогда повежливей, – существо манерно повело головой. – Меня Хутала зовут.

– Как-как? – прыснул Варац.

– А что смешного? – вклинилась Лилит.

– Huthala с сульянского это что-то среднее между “мразь” и чем-то куда более нецензурным, – с улыбкой ответил Варац. – А сон-то все любопытнее становится.

– Он всегда такой тугой или это от влюбленности? – спросило существо у Лилит.

– Всегда, – убежденно кивнула она, и посмотрела на Вараца. – Еще слово и я тебя придушу.

– Ну, хоть это не меняется, – Варац подпер висок пальцами. – Только не на глазах вот у этого чуда. Я по натуре застенчив.

Он рассмеялся. Лилит повернула голову к существу с твердым намерением игнорировать чародея.

– Я Лилит, – представилась она. – Давай по существу, не против? Обычно я контактирую с демонами через разум вот этого озабоченного придурка в кресле. И обычно демоны не столь приветливы.

– Тебе же сказали “альрами”, дамочка, – качнуло головой существо.

Лилит со вздохом посмотрела на Вараца.

– Можно говорить, да? – спросил он через смех. – Альрами это драконовидные создания из сульянских сказок, демонические существа, как предполагают многие. Живут в песках неподалеку от небольших деревень, и едят людей.

– Едим-едим. И много спим еще, – добавила Хутала.

– Так, погоди, – Лилит помотала головой. – Раз ты демоническое существо, что ты забыла в печати?

– Скучно стало, развлечься решила, – огрызнулась Хутала. – Я почем знаю, дамочка?

Лилит прошлась по комнате, задумчиво поглядывая на потолок с книжным шкафом.

– Ты застряла в корабле, значит?

– Мгм, – протянула Хутала.

– И давно ты так?..

– Считаю, что ли? – фыркнула она с недовольством, и Лилит ощутила ее грусть и тоску, которые отдались в груди знакомой ноющей болью. – Давно.

Она повела хвостом.

– Да нормально. Я-то хоть в снах могу спрятаться, – она широко оглядела небольшую комнату. – Слежу, чтоб рабам дрянь всякая не снилась. А то жаль их.