Запретная страсть

– Держись рядом с ним. И главное – не позволяй ему вывести себя из равновесия. Он это любит.

Киваю и слышу, как в нескольких метрах начинает рычать мотор и хлопает дверь. Оборачиваюсь. Олег уже стоит у водительской стороны, облокотившись на капот. Прощаюсь с Русланом и иду к автомобилю.

– Ну что, принцесса, едем на бал?

Ничего не отвечаю. Не даю ему удовольствия. Просто открываю дверцу и сажусь внутрь. Закат снаружи кажется ярче – багровый, почти кровавый. И я знаю: эта дорога будет долгой. Не потому что далеко. А потому что рядом он.

Глава 9

Кира

Машина трогается мягко, но сразу чувствуется резкий толчок – Олег, видимо, любит давить на газ, проверяя пределы железа и людей вокруг. Салон наполняется лёгким рокотом двигателя, едва уловимой вибрацией под ногами. За окном всё плывёт: поля, редкие деревья, дорожные знаки. Солнце медленно тонет за горизонтом, оставляя в воздухе тяжёлое тёплое свечение. Ветер толкает машину сбоку, создавая ощущение, что мы летим, а не едем. Дорога тянется впереди – прямая, безжалостная. Фары встречных машин выхватывают наши лица на миг, но очертания тут же расплываются.

В салоне – тишина. Та, что не совсем комфортная, но и не столь уж враждебная. Просто плотная, настороженная, будто каждый звук будет лишним.

Олег сосредоточен на дороге. Его пальцы крепко сжаты на кожаной обшивке, плечи напряжены, желваки играют на скулах. Он не смотрит на меня, не говорит ничего. Вообще ничего. Ни издёвок, ни холодных комментариев. Будто я – просто груз, а не человек. Крадусь взглядом по его профилю и замираю на линии шеи, на дрожащей жилке. Что там у тебя внутри, Олег? Ты злишься? Хочешь сказать что-то колкое, но сдерживаешься?

Вспоминаю кабинет. Как ткань скользнула вверх, и я предстала перед ним в одном кружевном бюстгальтере. Как он пытался отвести взгляд. Это была моя маленькая месть. Да. Моя маленькая, дерзкая, отчаянная месть. Её вкус до сих пор чувствуется на языке – пряный, горьковатый, с лёгкой примесью злорадства. Знала, что задену. И задела. Увидела, как в его глазах что-то дрогнуло, как на одно короткое мгновение маска бесстрастного хищника треснула. Берегись, Волков. Твоё возвращение в Калининград станет для тебя личным адом.

Автомобиль уходит влево, на просёлок. Асфальт заканчивается, и начинается пыльная узкая дорога между зарослями. Колёса глухо стучат по выбоинам, мелкие камни вылетают из-под шин, дробно ударяясь о днище. Запах пыли и прогретой травы врывается в салон, даже несмотря на закрытые окна. Мы проезжаем мимо редких фонарей – длинные тени скользят по капоту и тут же исчезают. Чем дальше, тем чище становится дорога, будто кто-то специально подметал её перед нашим приездом. И наконец открывается тот самый вид: за массивными коваными воротами, подсвеченными тёплыми золотистыми лампами, виднеется территория частного гольф-клуба. Аккуратные газоны, выстриженные идеальными полосами. Вдоль аллеи – ряды декоративных сосен, их кроны напоминают тщательно расчёсанные волосы. Вдали поблёскивает стекло клубного дома, отражая последние отблески заката.

Олег медленно сбавляет скорость и останавливается у ворот. Один из охранников в тёмном костюме и с радиогарнитурой подходит и склоняется к Олегу. Бросает короткое «Добрый вечер» и, не дожидаясь ответа, сразу отходит к посту, подавая знак открыть створки. Машина въезжает на территорию. На парковке уже стоят несколько чёрных внедорожников Стаса. Олег паркуется на свободном месте и выходит первым.

Я медлю на долю секунды, пальцы цепляются за ручку. Вдох. Ещё один. Олег уже обогнул капот – он даже не оборачивается, просто ждёт. Вылезаю. Холодный воздух обдаёт кожу, щекочет волосы у шеи. Брат делает несколько шагов к нам навстречу. Вижу, как он окидывает взглядом Олега – быстро, оценивающе – и возвращается ко мне. В глазах – почти отеческое одобрение, смешанное с холодной расчётливостью. Он доволен. Очень.

– Добралась, – произносит он негромко, но твёрдо.

И в этот момент дверь открывается, и из здания выходит высокий мужчина. Его движения спокойны, выверены. Свет из холла выхватывает его лицо: гладко зачёсанные назад волосы, тонкие губы, взгляд холодный и внимательный. Он останавливается на верхней ступеньке крыльца и чуть наклоняет голову, изучая каждого из нас. Глаза задерживаются на мне чуть дольше, чем на остальных.

– Добрый вечер, – произносит он. Голос низкий, ровный, но с едва заметной стальной нотой, от которой внутри всё невольно сжимается. – Прошу, проходите внутрь. Господин Алиев уже ждёт вас.

Он отступает в сторону, делая широкий жест рукой. Поднимаемся по ступеням – одна за другой. Внутри пахнет дорогим деревом, старым табаком и чем-то мягким, почти невесомым. Коридор освещён приглушёнными лампами. Свет скользит по мраморному полу, цепляется за рамы картин, за ровно подстриженные букеты свежих белых роз, расставленные вдоль стен. В конце коридора – стеклянные двери. Мужчина останавливается, берётся за массивную ручку и открывает дверь, слегка наклоняя голову:

– Прошу.

Мы выходим на просторную террасу, скрытую от чужих глаз. Посреди террасы за широким низким столом из чёрного камня восседает мужчина. Джахир. Он откидывается на спинку кресла, поза расслабленная, но каждая мышца выдаёт собранность. Как только он замечает нас, его губы растягиваются в почти ленивой, но хищной улыбке.

– Вот и наши гости, – тянет он. – Проходите. Не стойте как на похоронах.

Первым двигается Стас. Подходит к столу, выбирает кресло прямо напротив Джахира и с шумом опускается в него, откидываясь на спинку так, будто здесь он хозяин, а не гость. Следом за ним – Олег. Его взгляд остаётся прикованным к Джахиру, и лишь на долю секунды он переводит его на меня. Он садится сбоку от Стаса, чуть сдвинувшись на край кресла, как человек, который готов в любую секунду сорваться. Я стою на месте, чувствуя, как холодный ночной воздух уже сменяется мягкой, но душной тяжестью этой террасы. Джахир не сводит с меня глаз, его улыбка медленно ширится, как трещина по льду.

– Проходи же, красавица. Не стесняйся, – он чуть кивает, подбадривая, как дрессировщик подзывает к себе зверя.

Медленно подхожу к столу. Сажусь в кресло, что осталось свободным. Как раз возле Олега. Кресло обтянуто плотной, гладкой и холодной кожей. В горле пересыхает, но я стараюсь сохранить лицо – ровное, спокойное, почти равнодушное. Джахир мягко переводит взгляд по кругу, словно отмечая, что все фигуры наконец расставлены. Он кивает слугам, и те почти бесшумно появляются сзади, расставляют на столе массивные хрустальные бокалы, высокие узкие графины с прозрачной жидкостью, в которой лениво плавают кусочки льда.

Стас первым нарушает уже успевшую образоваться тишину. Он слегка подаётся вперёд, сцепив пальцы перед собой. Голос, когда он наконец говорит, звучит почти дружелюбно – мягкий, бархатный, как остриё ножа, обёрнутое в шёлк.

– Джахир, думаю, мы все прекрасно понимаем, ради чего здесь собрались, – произносит он, делая лёгкую паузу, будто смакуя каждое слово. – Время – слишком дорогая валюта, чтобы тратиться на пустые приветствия.

Джахир не спешит отвечать. Он медленно поднимает брови, его пальцы мягко обхватывают бокал. Он делает неторопливый глоток, затем ставит бокал обратно на каменный стол так осторожно, что звук почти не слышен.

– Ах, Стас… Всегда прямой, всегда нетерпеливый.

Стас слегка усмехается, как человек, которому польстили, но который не собирается расслабляться. Он подаётся ещё ближе к столу, его локти упираются в край, пальцы сцеплены так крепко, что костяшки бледнеют.

– Прямота – величайшая ценность в наши дни, – отвечает он спокойно. – Но именно она экономит всем нам время.

Джахир наклоняет голову набок, разглядывая Стаса, будто рассматривает редкий, но сомнительный экспонат. Его пальцы медленно чертят невидимые линии по столу.

– Товар… – он делает паузу, – находится в специальной комнате. И, конечно, ты можешь сам его проверить.

– Проверить – разумно. Ничто не укрепляет доверие так, как личный взгляд на то, за что платишь. Только проверять будет она…

Пальцами Стас делает едва заметный жест в мою сторону. В глазах Джахира скользит удивление. Затем оно сменяется интересом.

– Необычный выбор, Стас. Очень… храбрый.

Джахир медленно поднимает руку, и из-за его спины, из тени, появляются трое мужчин, в движениях которых читается абсолютное подчинение и готовность к действию.

– Вы трое, проведите нашу гостью к товару.

Мужчины синхронно кивают, как куклы на нитях. Один из них делает шаг вперёд, разворачивается ко мне и медленно протягивает руку в сторону выхода с террасы, показывая направление.

Поднимаюсь. Тяжело, как будто на ногах висят каменные гири. Сердце стучит так громко, что кажется, его могут услышать все за этим столом.

– И ещё… – произносит спокойно брат. – Мой человек тоже будет сопровождать её. Предпочитаю быть уверен, что она дойдёт до конца. И что вернётся.

Олег молча встаёт. Его движение резкое, как взмах ножа. Он обходит стол, даже не глядя на Стаса и Джахира, и останавливается возле меня.

– Ну что ж, пусть идёт. Пусть присмотрит.

Мы входим обратно в клубный коридор и сразу поворачиваем направо. Один из людей Джахира идёт впереди, а двое – сзади. Олег – рядом. Я чувствую, как его плечо едва задевает моё. Через несколько поворотов показывается большая металлическая дверь, на которой едва заметно мигает зелёный индикатор замка. Почти бесшумно один из мужчин вводит код на панели сбоку, и дверь открывается с тяжёлым щелчком. Из-за двери веет холодом и запахом сырого бетона. Внутри комнаты ровно расставлены кейсы. Из-за слабого света видны лишь общие очертания, но этого достаточно, чтобы понять: всё готово.

– Девушка идёт дальше, а ты остаёшься здесь, – слышу за спиной и оборачиваюсь.

Олег медленно поворачивает голову ко мне. Его глаза цепляют мои, и в них я вижу что-то опасное, тёмное, что он сдерживает из последних сил. Его ладонь сжимается в кулак, кожа натягивается на костяшках.

– Нет, – хрипло выдыхает он, шагнув ближе.

Охранник не двигается, но я вижу, как двое других медленно подступают сзади, их пальцы едва заметно касаются скрытых под пиджаками кобур.

– Приказ господина, – холодно произносит первый, не отводя глаз.

Олег делает ещё один шаг, почти вплотную к охраннику. Его грудь тяжело вздымается, челюсть сведена.

– Она не пойдёт одна, – повторяет он. Голос тихий, но в нём такая угроза, что мурашки бегут по спине.

– Последнее предупреждение.Охранник медленно качает головой:

Мужчина тянется к пистолету, и на секунду мир сжимается в точку. И я понимаю: сейчас всё может взорваться.

– Всё хорошо. Я справлюсь, – произношу тихо, но достаточно уверенно.

Охранник кивком велит мне идти. Медленно подхожу к первому кейсу. Крышка открывается с коротким щелчком, и внутри – несколько ровных рядов тёмно-синих таблеток в прозрачных блистерах. Взгляд цепляется за каждую деталь: форму, оттенок, маркировку на обратной стороне. Достаю одну блистерную пластину, подношу к свету, проверяю прозрачность капсул. Мои пальцы двигаются уверенно, точно, будто я делаю это не впервые. Медленно, методично проверяю ещё пару упаковок, поглядываю на крошечные лазерные метки на плёнке – деталь, которую подделать сложно. Заканчиваю проверку последней пластины и закрываю кейс. С облегчением разворачиваюсь – и тут же замираю.

Пистолет.

Направлен прямо на меня.

Мои глаза поднимаются медленно, встречаясь с глазами того, кто держит оружие. Я не моргаю. Не двигаюсь. Внутри всё звенит от напряжения. Слишком поздно для слов. Слишком близко для спасения.

– Прости. Я просто выполняю приказ, – тихо произносит мужчина, почти безмятежно.

Затвор щёлкает, и раздаётся выстрел.

Глава 10

Олег

Остаюсь с двумя охранниками за массивной металлической дверью. Отхожу в сторону и опираюсь плечом о холодный гладкий косяк. Стараюсь держать лицо каменным, но пальцы рук сами собой сжимаются и разжимаются. За дверью тихо. Слишком тихо. Слышу только своё собственное дыхание. Люди Джахира то и дело поправляют кобýры и косо смотрят на меня. Головой упираюсь в стену, закрываю на миг глаза. В голове роятся мысли: «Долго. Слишком долго. Что она там делает?».

И вдруг – звук.

Выстрел. Один. Короткий.

Глаза распахиваются так резко, что кажется, мышцы вокруг них рвутся. Рывком отрываюсь от стены, бросаюсь к двери, но двое мужчин моментально выстраиваются передо мной, преграждая путь. Вижу их лица – сосредоточенные. Они готовы. Но я тоже. Один из них тянется к оружию, но мой кулак оказывается быстрее и врезается прямо ему в лицо с такой силой, что слышу хруст носа. Амбал отлетает к стене, скользя по ней боком. Второй успевает выхватить пистолет, но я уже нависаю над ним. Ловлю руку, выкручиваю и слышу треск – суставы ломаются под моим хватом. Мужчина начинает кричать, но я давлю дальше, выбивая пистолет. Бью локтем в висок, и тот оседает, как тряпичная кукла.

Первый – тот, что с разбитым носом, – начинает шевелиться. Хрипло втягивает воздух, пытается подняться, цепляясь окровавленными пальцами за стену. Каждое движение даётся ему с болью, но видно: он не сдастся. Подступаю к нему одним длинным шагом и вкладываю всю силу в новый удар. Он падает на пол и больше не поднимается.

Бросаю взгляд на дверь. Мгновение. Вдох. И я врываюсь внутрь.

Выбиваю дверь рывком – та тяжело отлетает в сторону, ударяясь о стену. Глаза лихорадочно скользят по комнате и в дальнем углу находят Киру. Она лежит на бетонном полу и не двигается. Лицо бледное, губы слегка приоткрыты. Сердце сжимается. Над ней возвышается третий. В руке – пистолет. Дуло направлено прямо на неё.

Кидаюсь вперёд и врезаюсь всем телом, сминая его к стене. Пистолет выпадает из его руки и со звоном катится по полу. Хватаю за горло. Человек Джахира захлёбывается, бьётся, но я продолжаю давить. В глазах у него мелькает ужас, злость и что-то ещё – безнадёжная попытка сохранить контроль. Пальцы вцепляются мне в запястья, ногти царапают кожу, но хватка всё слабее с каждой секундой. Ещё толчок. Ещё… И вот он начинает обмякать. Руки соскальзывают с моих запястий, голова запрокидывается назад, глаза закатываются. Последний захлёбывающийся выдох срывается с его губ, и тело обвисает. Отпускаю горло – мужчина медленно сползает по стене. И больше не дёргается.

Перевожу взгляд на Киру. Она лежит неподвижно. И в этот миг всё перестаёт существовать. В голове проносятся все возможные исходы развития событий. А потом приходит осознание. Руслан перед выходом надевал на неё бронежилет, а это значит…

Эта мысль прорывается сквозь туман ярости, и я сразу бросаюсь к Кире, становясь на колени. Пальцы дрожат, но работают быстро. Молния куртки расстёгивается с резким, рвущимся звуком, эхом отдаваясь по бетонным стенам. Застёжки бронежилета лязгают и падают на пол. Аккуратно снимаю и отбрасываю защиту в сторону. Пробегаю взглядом по всему телу, выискивая кровь, дырки, что угодно… но ничего. Хватаюсь за край кофты и поднимаю ткань вверх, оголяя живот. Ничего нет.

Под ладонями начинаю чувствовать слабое, едва заметное движение. Кира дёргается, резко втягивает воздух, словно выныривая из глубины. Её пальцы слабо поднимаются, хватаются за моё запястье. Медленно, с усилием, она открывает глаза – мутный, затуманенный взгляд. На лице проступает едва заметная ухмылка.

– Ты хотя бы выпить сначала предложил, прежде чем лезть второй раз под кофту, – тот самый ядовитый огонь, который обжёг меня ещё тогда, в кабинете.

И даже полуживая, на холодном полу, она ухитряется бросить этот укол.

– Если бы я собирался тебя раздеть «по-настоящему», зелёная, у тебя бы не осталось сил язвить. Так что радуйся, что сегодня у тебя всего лишь внеплановый медосмотр.

– Грубиян, – выдыхает она, и глаза наконец закрываются, но теперь уже не от слабости… от облегчения.

На секунду позволяю себе остаться рядом, всего одно короткое мгновение – чувствую её дыхание, ощущаю тёплый вес её руки на моём запястье. А затем медленно поднимаюсь на ноги, подхватываю её одной рукой за талию и, сам того не замечая, крепче прижимаю к себе. Чувствую, как рука Киры слабо обвивается вокруг моей шеи, пальцы вцепляются в ворот куртки. Перехватываю её запястье своей ладонью, сжимаю крепко, но осторожно, – так, чтобы она могла опереться, чтобы ей было легче держаться на ногах. Наши пальцы на миг смыкаются.

– Если сейчас скажешь ещё что-то язвительное, оставлю здесь, – шепчу я сквозь стиснутые зубы и слышу её слабый смешок.

Мы подходим к выходу из комнаты. Медленно, осторожно выглядываю. Коридор пуст. Нужно спрятать Киру, а затем доложить Стасу о том, что произошло. Выхожу за порог, шаг за шагом проверяя каждый метр впереди. Перед очередным поворотом останавливаюсь и прислушиваюсь. Шаги. Кто-то идёт в нашу сторону. Мгновенно напрягаюсь, каждый мускул становится каменным, дыхание рвётся, но удерживаю его под контролем. Одним резким отточенным движением отпускаю запястье Киры и перехватываю её чуть плотнее за талию, чтобы она не упала. Другой рукой тянусь к поясу. Пальцы находят холодный металл. Выдыхаю медленно, скользя пальцами по рукоятке, будто убеждаюсь, что пистолет всё ещё там. Срываю оружие с предохранителя и медленно поднимаю ствол, направляя его в угол коридора.

Выдерживаю паузу. Слышу шаги – медленные, настороженные. Кто-то явно прислушивается, выискивает. Провожу языком по пересохшим губам. Мозг лихорадочно выстраивает план. Каждый возможный сценарий мелькает в голове, как обрывки кадров в сломанной плёнке. Если пойдут прямо на нас – стрелять. Если свернут – проскочить дальше. Если начнут стрелять первыми – прикрыть Киру собой, выдернуть её за угол, а потом… потом уже импровизировать.

Шаги становятся ближе. Один. Ещё один.

Медленно наклоняюсь к уху Киры, настолько близко, что чувствую, как дрожат её волосы от моего дыхания.

– Готовься. Если что, держись за меня мёртвой хваткой, ясно? – шепчу низко, глухо, почти рыча.

Она не отвечает, но её рука сжимается так, что ногти почти прорывают ткань на моём плече. Шаги замирают. Пальцы крепче обхватывают рукоятку. Ещё мгновение – и я выхожу из-за угла, ствол направлен прямо в грудь первому, кто попадается под руку. Но в тот же миг взгляд цепляется за знакомые лица. Это Руслан, а рядом с ним Андрей, который сжимает пистолет так, будто это продолжение его собственной руки.

Застываем как в замедленной сцене.

– Твою мать… Олег?! – хрипит Руслан и чуть отводит ствол, будто не веря глазам.

Опускаю пистолет, пальцы всё ещё белые от напряжения. Хочу что-то сказать, объяснить, но не успеваю, – Руслан резко подаётся вперёд.

– Это всё ловушка, – выдыхает он. – Джахир никогда не собирался отдавать товар. Он хотел вытащить Стаса. Как только мы услышали выстрел, Стас понял, что всё пошло не по плану. На террасе началась перестрелка.

– Что?! – голос Киры хриплый.

– Уводи отсюда Киру, слышишь? Немедленно! – рычит Руслан.

Кира дёргается у меня в руках, глаза раскрываются, цепляются за Руслана как за последнюю соломинку.

– Нет! – сипло бросает она. – Стас… Стас там! Мы не можем…

– Он справится, – перебивает Руслан. – Сейчас думай о себе, Кира. Только о себе. Ты нужна живой. Давай, Олег. Живо!

Киваю и сжимаю Киру так крепко, чтобы она не рванула к брату. Быстрыми шагами добираемся до холла. Разбитые стёкла под ногами, запах пороха, эхо выстрелов где-то вдали. Пролетаю мимо перевёрнутых ящиков, даже не замечаю лежащее тут же тело. Выбегаем на парковку. В лицо ударяет ночной воздух. Андрей подбегает к моей машине и резким движением открывает заднюю дверь. Аккуратно опускаю Киру на сиденье, остаюсь рядом. Андрей садится за руль. Фары выхватывают из темноты остальные автомобили.

– Жми! – рычу Андрею.

Мы вырываемся из этого места, оставляя позади весь хаос.

Глава 11

Кира

В машине тихо. Слишком тихо, учитывая, что ещё недавно меня пытались убить. Бронежилет, конечно, спас меня от пули, но не от боли. Кажется, будто в грудь врезался поезд. Каждый вдох отдаётся эхом в рёбрах. Надеюсь, что обойдётся простым синяком. Огромным, багровым, болезненным, но всё же синяком.

Тело всё ещё дрожит, но я цепляюсь за мысль как за спасательный круг: я отделалась легко. Если это вообще можно назвать лёгким. Главное – я жива. А всё остальное поправимо. Краем глаза смотрю на Олега. Сидит рядом, будто ничего не случилось. Ровная спина, руки на коленях, взгляд устремлён в лобовое стекло.

Он спас меня.

Он.

Тот, на чьё лицо я не могу смотреть, не чувствуя злости. Тот, чьё присутствие раздражает меня до дрожи в челюсти. А теперь – спас. Без лишних слов. Без пафоса. Просто влетел, словно смерть ему не указ, и вытащил меня. Пытаюсь понять, что чувствую. Но внутри всё спутано – злость, обида, слабость, упрямое нежелание быть должной. И это чёртово «спасибо», которое застряло где-то под грудиной и никак не лезет наружу. Может, потом. Может, никогда…

Отвожу взгляд и опираюсь головой на стекло, прикрывая глаза. Не думаю. Не анализирую. Пытаюсь уснуть. Хоть на десять минут. Но напряжение не отпускает. Кладу ладонь на грудь, как будто могу унять пульс, уговариваю его замедлиться. Бесполезно.

Вскоре Андрей сбавляет скорость. Сначала – шуршание шин по гравию, затем – приглушённый скрип тормозов. Открываю глаза, выпрямляюсь и вглядываюсь в окно. Вокруг темнота. Лишь одинокий фонарь освещает небольшой участок ворот. За ними – дом. Большой, двухэтажный, с окнами в пол и тёмной крышей. Дом расположен на самой окраине леса. Никаких сигнализаций, камер, ни единой лишней детали. Идеальное укрытие. Или ловушка.

– Где мы? – Поворачиваю голову к Олегу.

Он медлит с ответом. И всё же, не отводя взгляда от дороги, тихо произносит:

– У меня. Здесь безопаснее всего.

Молча смотрю на него. В голове пусто. Секунда, две… и приходит осознание – он привёз меня к себе. Впустил в своё личное пространство. Место, которое должно быть закрыто от всех. Даже от таких, как я. Особенно от таких.

Нет.

Не нужно об этом думать.

Фыркаю с нарочитой усмешкой, будто его решение меня только забавляет. Слишком резко распахиваю дверцу, будто ставлю точку в разговоре.

– Как мило, – кидаю через плечо и выхожу из машины.

Шаг – и меня подрезает боль. Неожиданно и подло. Сгибаюсь пополам и сразу хватаюсь за грудь, будто это может помочь. Мир на секунду плывёт перед глазами.

– Чёрт, – шепчу сквозь зубы.

Слышу, как захлопывается дверь, и Олег оказывается рядом. Не прикасается. Не говорит ни слова. Просто стоит рядом.

– Всё в порядке, – бросаю быстро, хрипло, даже не поднимая головы.

Не хочу, чтобы он видел меня такой. Я справлюсь. Просто немного помучаюсь. Это всего лишь спазм. Выпрямляюсь, как только позволяет тело. Проглатываю остатки боли и поднимаю глаза. Олег чуть приподнимает руку, жестом предлагая помощь.

– Дойду сама.

Он не настаивает. Просто опускает руку и делает полшага в сторону, освобождая путь к дому. Медленно, шаг за шагом, будто каждое движение нужно согласовывать с телом, иду вперёд. Гравий поскрипывает под подошвами. Олег следует за мной – без слов, без звука. Почти неощутимо.

Поднимаюсь по ступеням и останавливаюсь у двери. После щелчка она открывается, и в нос сразу бьёт запах дерева. Шаг внутрь – и всё рушится. Как будто с меня срывают последнее напряжение, удерживающее в вертикали. Боль резко возвращается. Хватаюсь за косяк двери, но пальцы предательски соскальзывают.

И в ту же секунду – руки. Олег успевает подхватить меня под локти и удержать от падения.

– Осторожно, – шепчет почти у самого уха.

Сжимаю зубы, чтобы не застонать. Мы успеваем пройти лишь пару метров, и тут, где-то на втором этаже, начинает скрипеть пол. Через секунду вспыхивает свет. А затем – голос:

– Олег?

Голос женский. Уверенный, но без резких нот. На повороте лестницы появляется женщина – лет пятидесяти с небольшим, с тёмными волосами, собранными в низкий пучок, в простой серой футболке и свободных штанах. Она явно не ожидала гостей, но, увидев нас, мгновенно оценивает ситуацию. Ни крика, ни лишних вопросов. Только мгновенная реакция. Будто столкнулась с этим не впервые. И я почему-то сразу понимаю: она знала. Может, не детали, но знала, куда он поехал и зачем.

– Господи… – произносит она быстро, уже спускаясь по ступеням. – Что случилось?..

– Позже, – коротко отвечает Олег, не глядя на неё, сосредоточенный на том, чтобы не дать мне осесть.

Женщина подбегает, подхватывая меня с другой стороны. Движения аккуратные, но точные, как у врача или медсестры.

– Диван, – говорит она коротко.

Они ведут меня туда вдвоём – я между ними, как кукла. Гостиная просторная, но не выставочная – жилая, настоящая. Большой тёмный диван, плед, книги, мягкий свет. Я почти не замечаю деталей, пока не оказываюсь на диване. Меня усаживают – аккуратно, сдержанно, но с таким облегчением, что становится страшно. Женщина поддерживает меня за плечо до последнего, пока я не оседаю на подушку. Потом расправляет мне спину ладонью – на удивление, тёплой.