скачать книгу бесплатно
– Отлично. Тогда… – дверь мужского туалета открылась, и показался Меркулов, затягивавший свой поясной ремень. – Позже наберу.
Степан рассказал начальнику о местоположении и состоянии его коллеги. Но почему-то Меркулов не сильно обрадовался добрым вестям о своем сотруднике.
– Значит, она принесла в больницу его документы?
– Да.
– Понятно… – На какой-то момент он призадумался, кивая головой в пустоту. – Ты прав, без подушек не всегда смертельный исход. Попробую определить его в наш госпиталь, там получше лечат. Все, Степка, побежал работать. Задачу понял?
– Точно так, товарищ майор.
– А, это. Как с машинами закончите, выброси второй телефон. А лучше уничтожь вместе с автохламом.
Альберт Сергеевич пошел на кассу рассчитываться за кофе. Степан остался на месте, размышляя о расставании с «Волгой», в которого он вложил столько сил и энергии. Да, не будет больше тех эмоций от ночной езды, не будет больше соревнований с Алексеем за призовые места. Если бы не чертова крыса с видеорегистратором… И угораздило же именно Путейко врезаться в карету скорой помощи…
Телефон Степана снова загудел. Звонили с неизвестного городского номера. На приветственное и холодное «алло» он услышал встречный вопрос:
– Это Казначеев Степан Алексеевич?
– Все верно.
– Больница имени Плетнева беспокоит. Скажите, Вы знаете Казначееву Елизавету Павловну?
– Конечно.
– Кем она Вам приходится?
– Матерью, – Степан заметил дрожь в своих словах, и попытался всеми силами скрыть ее. – Как она себя чувствует?
На том проводе послышался глубокий и протяжный выдох.
– Боюсь, что не самым лучшим образом. Она не успела доехать до нас.
– Что значит не успела!? – на сей раз в горле будто встал ком.
– Машина скорой помощи, на которой ее везли до нашей больницы, попала в ДТП.
V
Страх перед грядущим правосудием – одна из тех немногих, но могущественных сил, которые движут действиями человека, определяют его мышление и действия. До тех пор, пока угроза правосудия не будет полностью устранена, ты делаешь все, что скажет человек, показывающий своим видом, что хочет помочь тебе, пускай и не по доброте душевной. Словно отбившаяся от стада овца, навлекшая на себя беду в виде голодной стаи волков и ищущая спасение у чужого пастуха. Пастух поможет, а ты слушайся, и тогда спасение не заставит себя ждать.
Но мы же прекрасно понимаем, для чего пастухи выхаживают блеющее стадо?
После утреннего звонка от медработников Плетневской больницы, Казначеев весь день не отвечал на входящие Киры и Тихона. Единственный контакт, который ему удалось набрать в шоковом состоянии, был номер отца, чтобы передать печальные известия. Отец что-то пробурчал, но взял себя в руки и пообещал решить вопрос.
Лишь ближе к вечеру, когда шок от услышанного немного ослаб, Степан нашел в себе силы ответить на все пропущенные – сначала Тихону, затем Кире. С последней он обговорил время и место встречи, а перед сбором гонщиков просил ее навестить спецстоянку (не на «Сильвии», разумеется), чтобы подписать заявление на утилизацию «Тойоты» и рассчитаться с водителем эвакуатора за «чрезвычайные услуги».
С приближением ночи лейтенант крепко и уверенно держал свой посох, направляя стадо на Красноярскую улицу, где автомобили без пяти минут бывших гонщиков поджидало место казни. Здесь же располагалось и кладбище вполне рабочих автомобилей, которые гипотетически можно вернуть к жизни в автомастерской за несколько часов. Как правило, сюда завозили машины, брошенных и скучавших по несколько лет на одном месте, чаще с прилегающей территории домов, где инфраструктура уже была введена в эксплуатацию, но не поставлена на учет в муниципалитет. Из-за чего возникают юридические трудности с формированием соответствующей комиссии, которая выносила заключение о пригодности автомобиля и пыталась выйти на владельца брошенной машины. А потому оставалось только самоуправство – частные эвакуаторщики, которые в ночи полулегально вывозили брошенный автохлам, если судьба или согласие владельца гарантированно не создаст неприятностей. И сотрудничество частных похитителей машин с утильплощадками очень плодотворно сказывалась на кошельках как одних, так и вторых. Вообще, бизнес, связанный с утилизацией чего-либо, будет кормовым делом еще долгое время.
Владельцем этого кладбища машин оказался старый знакомый Тихона, с которым организатор гонок незамедлительно связался после гудка от Меркулова. Удалось выйти на всех, кроме Волка и Гадюки. Просьба (или даже требование) о встрече на площадке была воспринята неоднозначно – кто-то поддержал безоговорочно, как Жеребец или Акула, а кто-то капризничал и упирался, а ля Квокка. Однако последствия своему упрямству осознавали все, и договорились встретиться на «прощальной сходке» в час ночи. За час до этого на площадку приехал эвакуатор с погибшей «Тойотой» – Меркулов отлично подгадал время, чтобы оператор эвакуатора не заметил сомнительной сходки ребят на навороченных машинах.
После печальных вестей с матерью Степан принял твердое решение – покончить с таким азартным, но очень опасным развлечением, способным в один миг принять ставку в виде жизни близкого родственника. Кого в итоге винить в гибели матери…? Киру, которая убила соляркой движок «Тойоты»? Самого Алексея, кто собственноручно залил дизель себе в машину и даже не заподозрил? Меркулова, который выбрал такой маршрут? Или Акулу, жаждущего возмездия за прошлую гонку? Аж четыре козы отпущения, кому можно предъявить за смерть матери. Но сколько бы коз пастух не обрек на казнь, близкого человека это уже не вернет – трагический исход здесь был лишь вопросом времени.
С другой стороны, не поспешил ли врач с таким громким вердиктом? Даже Степан, обычно с холодным умом и крепкой выдержкой, был настолько ошарашен этой новостью, что даже не удосужился погрузиться в детали произошедшего. Точно ли скорая попала именно в то ДТП? Может, эта умершая и вовсе оказалась полной однофамилицей и тезкой его матери. Одно Степан понимал точно – чем больше он не знает, тем больше домыслов лезут в голову. Надо дождаться звонка отца, либо уточнить у него детали по возвращению домой.
Степан прибыл на площадку на полчаса раньше. Проход на площадку возможен был только через широкие ворота, проем под калитку отсутствовал. И как войти? В левой части ворот был разве что вырез под раздвижную защелку с внутренней стороны. Под ночь стучать не хотелось – как-никак, закон о тишине никто не отменял, да в лишний раз только внимание привлекать. Номера этого знакомого не было, так что оставалось выходить только на Тихона.
Казначеев ценил в людях качество, когда те говорили только коротко и по делу – разговор с Тихоном продлился 7–10 секунд, после чего через минуту лейтенант услышал быстрые приближающиеся шаги. Защелка открылась, и на инспектора взглянула пара светлых глаз.
– Как охота? – спросил голос через прорезь для глаз.
– Бизон подстрелен, – ответил Степан. Пароль придумал Тихон в последнем телефонном разговоре.
Глаза на это ничего не ответили, лишь бегло осмотрелись по сторонам. После чего защелка закрылась, послышались лязг и дребезжание, и ворота начали открываться во внутрь. Степан сел в «Волгу» и заехал в периметр. Стоило отметить хорошую изоляцию периметра – коллажку, как ее называл Тихон, огораживал трехметровый забор из профильного настила. Вид на двор был возможен разве что с верхних этажей рядом стоящих зданий, но летом деревья за территорией отлично выполняли функцию укрытия. Проникновение внутрь двора инкогнито через закрытые железные двери было практически исключено.
Миша подсел к Ворону и показал место, где нужно оставить машину. Подъехав к нему, Степан между делом спросил:
– А девушка, которая на эвакуаторе приехала, еще тут?
– Где-то здесь, да…
Степан осматривал окрестности двора до тех пор, пока не услышал рев приближающихся движков машин – видимо, Тихон с бандой подъехал к воротам. Миша побежал открывать дверь, после чего на площадку заехало еще три машины – бирюзовый «БМВ», кислотный «Мерседес» (явился, не запылился!) и белый «Мустанг». Глава «Ночных всадников» вышел из «Жеребца», и тут же побежал к Мише. После короткого обсуждения дал команду оставить машины рядом с «Волгой». Степан не досчитался еще двух машин, о чем сообщил главарю.
– Скоро будут, не переживай.
Через какое-то время к воротам снова кто-то подъехал. Быстрым шагом Тихон подошел и открыл их, и на площадку заехала Квокка. Тихон объявил, что все в сборе.
– Не вижу Волка. Где он? – спросил Степан у Тихона, недосчитавшись седьмой машины.
– Его не будет, он из города уехал.
– Что значит «из города уехал»? Сказано – всем собраться в час ночи на утилизационной площадке!
– Он просил передать, что найдет другую площадку и сдаст тачку туда.
Степан был вне себя от ярости – что непонятного в словах, чтобы ВСЕ приехали в КОНКРЕТНОЕ место в КОНКРЕТНОЕ время? Не говоря уже о том, что такие самодеятели не ставят в известность старших.
– Как ты ему позволил уехать! Ты осознаешь, что если его остановят – а у полиции есть ориентировка – то мы только зря убьем машины! – Степан показал рукой на оставленные машины. – И под статью пойдут все!
– Я понимаю, но что я теперь сделаю?
Степан не стал отвечать на это оправдание подростка, вместо чего спросил:
– Ты сказал, чтобы прислал видеоотчет?
– Э… да, вроде попросил.
– Так вроде или попросил?
– А грустную песенку тебе на видео не спеть? – влез в диалог Гадюка. – С какого мы вообще должны гробить наши тачки? Знаешь, сколько я в нее вбухал?
– Я представляю, сколько ты потратишь времени за решеткой, если тебя… Еще раз повторяю для особо одаренных в танке! – Степан оглядел присутствующих, дабы убедиться в полном фокусе их внимания. – Вчера ночью вы все попали в кадр видео, которое утекло на окружной уровень ГИБДД. Теперь ваши машины в розыске, к делу подключат районные отделения внутренней безопасности, чтобы навести справки на владельцев. И ваши богатые и знатные родители здесь не помогут, так как в ДТП есть погибшие!
– Сам то ты, поди, уже договорился за себя?
– Я не в меньшей опасности, и заинтересован равно, как и все здесь присутствующие.
– Слышь, Колян, тебе говорят – либо машину в утиль, либо сам на ленту прыгай. Он же свою тоже сдает, – поддержал Степана водитель «Жеребца».
– Вот и пусть прыгает под гидрач со своим дружком, из-за которого мы сливаем тачки!
Кира возмутилась от такой реплики в адрес ее брата. Степан молча подошел вплотную к водителю «Гадюки». Тот встретил его чуть устрашенным, но все же твердым взглядом.
– Я смотрю, смелости тебе не занимать, сынок. Больше ни слова про Алексея. Ты понял меня? – прогудел он басом.
– Ты мне что-то сделаешь?
Выдержав несколько секунд. Степан произнес тихим басом:
– Пади…ниц…
Поначалу Коля не понял, что за этакую фразу выдал Степан. Недоумение сменилось ступором, затем перешло в легкое головокружение, сопровождаясь онемением в ногах и похолоданием в пальцах рук. Через несколько секунд Коля практически не чувствовал ног, мог едва поддерживать вертикальное равновесие. Степан продолжал молча сверлить его взглядом.
– Так, разошлись! – прервал выяснение отношений Тихон. – Пойдем, Степ, мой крановщик искал тебя.
Крановщик Иван (вернее сказать – манипуляторщик), товарищ Миши, попросил Степана с Тихоном собрать всю гоночную банду, дабы прояснить нюансы при подготовке машины к утилизации. Оказалось, что это довольно трудоемкое мероприятие – нужно слить и бензин, отцепить баллоны, кому-то и уши заячьи желательно снять. Здесь Степан ощутил прилив гордости, что заранее предусмотрел демонтаж баллона с закисью азота, и теперь оставалось только «подышать» через шланг в топливном баке. Тихон согласился выступить в роли бензонасоса, при условии, что слитое горючее пойдет ему. Он выпросил у Миши пару замызганных канистр, куда можно было залить золотое топливо.
Спустя около часа подготовительных процедур Миша запустил похоронный конвейер, а Иван с помощью Тихона и других ребят начал укладывать на него машины. Кто-то переносил утрату молча, кто-то не сдерживался и высказывал все, что думал о ситуации. И в том и другом случае находились те, кто сопровождал это слезами.
– Не плачь, Квокка, найдем тебе другую машинку, куда ты сможешь поставить заячьи ушки, – съехидничал водитель «Жеребца».
– Никаких ушей. Уши были в кадре, – Степан не мог не бросить свою ложку дегтя.
После расправы над стальными лошадками Тихон подсчитывал свои «неустойки», пока к нему снова не подошел Степан.
– Что с машиной Волка?
– Пока не знаю, был в сети, но…
Степан был сыт по горло «завтраками» с «лапшой» своего товарища, поэтому взялся докладывать прямиком Меркулову со своего тайного телефона. Если хотя бы один додумается уныкать машину…
– Степка, ну имей совесть, – как и вчера, Альберт Сергеевич ответил (или даже промычал) сонным голосом. – Как у вас…?
– Волк решил проявить самодеятельность. Где-то скрывает свою машину.
– Какую самодеятельность? Он же мне видео прислал…
Теперь Степан переживал тот же самый ступор, через который проходило оцепенение Коли Гадюки.
– Не понял. Он скинул видео напрямую Вам…?
– Да…. Чтобы поменьше людей в цепочке рассылки было. Серая «Мазда» укатана в железного Колобка.
– Он же теперь знает Ваш номер.
– Да не парься ты, этот же наш тайный номер. Это, Кира там далеко? Дай ей трубочку, раз уж ты набрал меня…
Лейтенант окликнул сестру Алексея и махнул ей рукой, чтобы та подошла к нему. Из их диалога Степан мог только уловить «да, все получилось», «могу ли передать через Степку?», «говорят, что стабилизируется». После этого она отошла чуть подальше и проговорила так еще пару минут, затем вернулась к лейтенанту и вернула телефон.
– Говорит, что Лешку можно в ваш госпиталь перевезти, который где-то на Октябрьском Поле находится. Нужно мое согласие, как родственника. Говорит, что там врачи хорошие.
– Это правда. Он просил тебя, не родителей?
– Они же в Перми остались. Это мы, молодые, в большой город вырвались.
Степан ничего не ответил на последнюю фразу, и продолжил смотреть с Кирой, как «Волга» превращалась в груду металла. Задние стоп-фары будто олицетворяли агонию, переживаемую машиной. Спасибо тебе за эти славные деньки, столько эмоций Степану не дарила еще ни одна машина. Но жизнь на воле, какой бы тяжелой она не была, все же дороже.
Степан непроизвольно взял Киру за руку. Та удивленно повернулась к своему спутнику, но кисть не одернула.
– Завтра похороны моей матери. Приходи.
***
У начальника трансфузиологической службы главного клинического госпиталя МВБ России Аркадия Васильевича дела шли совсем не в гору – после совещания недельной давности с финансовыми подразделениями министерства стало очевидно, что денежное обеспечение медучреждения на будущий год придется «незначительно оптимизировать». Переводя с русско-канцелярского – «прилично так урезать». Секвестирование бюджета не обойдет стороной и его подразделение – до конца второго квартала этого года необходимо разработать и представить начальнику госпиталя обновленную штатную структуру медперсонала отделения, скорректированный план закупок необходимых реактивов и оборудования, отдавая предпочтение отечественной продукции. Также финансисты посоветовали расширить сотрудничество с высшими и средними медицинскими учреждениями, привлекать больше интернов и практикантов, дабы те могли проводить простейшие манипуляции с пациентами вроде перевязок и установки капельниц. Благо это больше относилось к специалистам из других отделений, вроде хирургии и общей терапии. В случае же Аркадия Васильевича дело касалось больше замены холодильного оборудования, где хранились биоматериалы для оперативного переливания пациентам – в некоторых камер, например, начинал сбоить датчик температуры, а гарантийное обслуживание импортных комплектующих в нынешних реалиях имело свои сложности.
По словам экономистов, перераспределение финансирования обусловлено повышением затрат на медицинское оборудование и проведением капитального ремонта загородного филиала в городе Домодедово, в котором пациенты силовых структур проходили долечивание. И если закупка оборудования носила объективно необходимый характер, учитывая нынешние цены на зарубежные томографы и оборудование лучевой терапии, то капитальный ремонт загородного филиала явно был чей-то продуманной схемой – на его «переделку» деньги планируется выделять второй год подряд. Якобы устранение недочетов предыдущих строителей. Ага, конечно.
Заканчивая свой скромный домашний обед, которым, по всей видимости, ему придется обходится весь следующий год, его сотовый зазвонил. Имя абонента вызвало неоднозначные эмоции – то ли трепет, то ли приятное удивление, но он все же ответил на вызов.
– Альберт! Какими судьбами, шакал ты старый?
– Васильич, здорово! Есть время встретиться вечерком?
***
Судя по картам, добираться до Таганского парка оказалось проще простого – троллейбусные маршруты здесь следовали по одной единственной Таганской улице, а сесть на общественный транспорт можно было сразу при выходе из метро Марксистская. Несмотря на жару в этот день, лоб и ладони Волка потели совсем от другого.
От неизвестности. Кто-то позвонил ему вчера вечером, представился неким инсайдером Иннокентием, упомянул их знакомство с Тихоном. Рассказал, что из-за инцидента на гонках в среду в Измайлово Волк попал на мушку, и инсайдер может помочь решить вопрос. Детали при встрече.
Выходя на остановке «Марксистский переулок – Детский театр», сердце Волка застучало сильнее. Исходя из разговора, встреча не должна была быть подставной, учитывая, что она проходила в обед, а на дворе солнечная пятница. Вроде как рабочий день, а отдыхающих собралось, как на праздник. Неудивительно – большая часть гуляющих были мамочки с детьми, у кого отпуск, у кого – декрет.
Напротив огороженной футбольной площадки пролегали небольшие прогулочные аллеи, обустроенные потрепанными скамьями. Большая их часть была оккупирована как семьями, облизывавших со своими детьми фруктовый лед, так и просто ребятней, переводящих дух после езды на самокатах и велосипедах. Среди этой массовки одна скамья была занята одиноким мужчиной в солнцезащитных очках и черной кепке. Справа от него лежал чуть потрепанный черный портфель, а сам мужчина читал в бесплатную ежедневную газету «Metro».
Точнее, делал вид, что читал. К нему и направился Волк. В телефонном разговоре Иннокентий даже подстраховался кодовой фразой.
– У вас не будет прикурить, а то жарко? – задал Волк не совсем логичный вопрос, подсев к нему рядом на скамейку.
Мужчина в очках чуть опустил газету, сканируя взглядом парня. Чуть оглядевшись по сторонам, он ответил:
