«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том II. «Франция и я – Я и Франция!»

…Кстати, интересно и другое! В октябре 1805 г., уже «выйдя на тропу» нескончаемых «наполеоновских войн», Наполеон создаст Управление экстраординарных имуществ – специальный финансовый институт, предназначенный для сбора платежей и контрибуций с завоёванных стран и территорий. Символично, что эти средства будут расходоваться в основном на финансирование последующих военных кампаний. Например, Австрия после поражения в 1805 г. заплатила в Управление экстраординарных имуществ более 65 млн франков, а Пруссия после катастрофы 1806 г. – чуть ли не в три раза больше – 159 млн франков. Война кормила войну…

В целом, Наполеон сумел закрепить основные революционные завоевания (право на собственность, равенство перед законом, равенство возможностей), покончив с революционной анархией. В сознании французов благополучие и стабильность всё больше стали увязываться с его присутствием у государственного руля, что во многом поспособствует следующим шагам генерала Бонапарта по укреплению личной власти – переходу сначала – к пожизненному консульству, а затем и к императорской власти.

Первый консул предельно лаконично объяснил французам суть произведенных в стране перемен: «Граждане! Революция закреплена на принципах, на которых она была начата. Революция закончилась!» Французы все поняли – французы согласились.

И последнее на весьма щекотливую тему всех времен и народов, по крайней мере, для их наиболее «продвинутых» представителей!

До Наполеона в Париже выходило 73 газеты!

После того, как «генерал Бонапарт» по-военному организованно взял власть в свои маленькие, но крепкие руки-артиллериста, прекрасно осознававшего всю важность воздействия газет на общественное мнение, их осталось… всего лишь четыре: «Le Moniteur», «Le Journal de Paris», «La Gazette de France», «Le Journal de l`Empire».

Свобода слова, демократические права не входили в наполеоновскую программу построения процветающей Франции. Свое отношение к роли прессы Бонапарт выразил в нескольких словах: «Если информация наносит вред правительству, она не должна быть опубликована до тех пор, пока мы не убедимся в том, что нет никакого смысла ее печатать, так как она известна всем»

Начиная с 1811 г., вся «оставшаяся в живых» пресса оказалась под очень жестким контролем полицейского департамента: негоже чтобы этот наиважнейший инструмент власти при всех режимах, расшатывал власть столь воинственного «маленького корсиканца» в умах столь свободолюбивых французов, на тот момент уже его сограждан. С 1812 г. – по мере ухудшения позиций Наполеона – почти перестали публиковаться материалы о негативной ситуации вокруг французского императора и его военно-политической деятельности.

Впрочем, так поступают все «дальновидные» авторитарные правители, вплоть до сегодняшнего дня: приказы командира (вождя, «царя-батюшки» и прочих «назначенных народом либо ниспосланных Господом Богом, правителей») не обсуждаются! Тем более, что на дворе стояла весна 1800 г. и она сулила Франции (а заодно и всей Европе) Ее Величество Войну…

Глава 3. Помним драматичный Маренго в исполнении Первого консула великого авантюриста Наполеона, но все решил-то Гогенлинден в исполнении генерала-республиканца Моро!!!…

Согласно краткой «фактологически-академической» версии Вторая Итальянская кампания генерала Бонапарта (6 апреля – 15 июня 1800 г.) прошла весьма непредсказуемо.

<<…Ставший первым консулом Франции, т.е. ее полновластным правителем, генерал Бонапарт прекрасно понимал, что страна досталась ему действительно в тяжёлом положении.

Внешние и внутренние политические коллизии привели финансы государства в плачевное состояние, сторонники королевской власти активизировались по всей стране, вплоть до того, что в Вандее началось роялистское восстание. После похода Суворова французские войска оказались изгнаны из Италии, он сам, по сути дела, потерпел поражение в Египте. Наполеон отчетливо осознавал, что народ, утомлённый революционными потрясениями и военными кровопролитиями, жаждет мира

25 декабря 1799 г. он обратился к главам Австрии и Англии с мирными предложениями. Поступая так, первый консул явно рассчитывал заручиться симпатиями общественности и возложить ответственность за продолжение конфликта на противную сторону. И он не просчитался, поскольку участники антифранцузской коалиции на мир не пошли, учитывая сложное внутреннее и внешнее положение республиканской Франции.

Предстояло снова «заговорить пушкам»…

Наполеон получил 200 тыс. рекрутов и 30 тыс. ветеранов, что было огромной силой. Он надеялся с этими войсками спасти страну от австрийцев и их интервенции. В начале 1800 г. австрийцы, выставив в Германии 150-тысячную армию генерала Края и в Италии – 120—122 тыс. барона Меласа, достигли решительного численного перевеса над французами (120 тыс. Моро – в Германии и 40 тыс. Массены – в Пьемонте, в Бельгии располагалась армия Ожеро для предотвращения вторжения англичан).

Начиная действия в Италии по направлению к реке Вар и Ницце, австрийцы рассчитывали притянуть туда главные силы французов и, таким образом, облегчить армии Края переход через Рейн. А вот захватом Швейцарии, с целью установления связи между армиями, австрийцы заниматься не собирались. Эта ошибка, в связи с выгодным географическим положением Швейцарии в отношении расположения австрийской армии, позволило генералу Бонапарту спланировать и провести оригинальную стратегическую операцию, принесшую ему очередную порцию славы победоносного полководца.

Пользуясь совершенно особым месторасположением Швейцарии, он тайно для всей Европы решил сосредоточить в ней 40-тысячную (Резервную) армию и, согласно складывающейся ситуации, направить её либо на подкрепление Моро в Германию, или в Италию на тыловые коммуникации армии Меласа. Однако, после того как у Моро стал намечаться успех против Края, уже оттесненного к Ульму, а Массена в Италии, наоборот, оказался в критическом положении, блокированный в Генуе, Бонапарт предпочел направить свою Резервную армию в Италию.

Правда, для переброски войск за Аппенины требовалось время, поэтому он приказал Массена любой ценой удерживать Ниццу и Геную до его прибытия. Изначально у того было ок. 60 тыс. чел., однако из-за болезней их стало чуть ли не вдвое меньше – 36 тыс. чел. Напомним, что австрийский командующий Мелас имел в своём распоряжении в Италии чуть ли не вчетверо больше штыков и сабель.

Следует отметить, что Бонапарт не обладал ни численным преимуществом, ни превосходством над противником в стратегическом плане.

У противника имелись лучше обеспеченные пути сообщения. Кроме того, чтобы с 40 тысячами броситься в тыл 120-тысячной армии австрийцев Меласа Наполеону предстояло перевалить через Альпийский хребет, без дорог, в период таяния снега. В общем, от него требовалось сочетание решительности с осторожностью, а также скрытности и внезапности.

Бонапарту предстояло в тайне от всех создать армию – задача почти неразрешимая, а затем эту армию неожиданно для неприятеля бросить на его коммуникации так, чтобы тот не мог успеть провести свой контрвыпад. Обе эти задачи, при помощи ряда превосходно задуманных демонстраций, были блестяще выполнены.

Комплектование армии проводилось в разных областях Франции. План Бонапарта был известен только Бертье – начальнику штаба, Мармону, Гассенди, которым поручено было формирование войск, и Мареско, производившему разведку альпийских проходов. Планируя создаваемую армию сосредоточить у Женевского озера, Бонапарт приказал напечатать в «Монитере» (официальная газета) консульское постановление о формировании в Дижоне 60-тысячной армии, где для дезинформации действительно было собрано незначительное число ветеранов и новобранцев. Эта демонстрация удалась, тогда как, тем временем, со всех сторон Франции скрытно стягивались небольшими «эшелонами» уже готовые «войсковые команды» для секретно формируемой армии. При этом, сами эти «компактные» военные подразделения толком не знали, куда именно они идут: маршрутные направления выдавались на короткие расстояния. В результате подобные передвижения, по тому – как они исполнялись – не могли возбудить особого внимания разветвленной шпионской сети врагов Франции.

Благодаря этим мерам, в первых числах мая армия, начавшаяся формироваться еще в начале января 1800 г., успела-таки незаметно для всех сосредоточиться в окрестностях Женевского озера, на что ушло ок. 4 месяцев.

В нее входили: 8-тысячный авангард Ланна (дивизия Ватрена, бригада Майнони и кав. бригада Риво), 15-тысячный корпус Дюгема (дивизии Буде и Луазона), 15-тысячный корпус Виктора (дивизии Гарданна и Шамберлака) и 4-тысячная кавалерия Мюрата. В резерве – дивизия Монье и Итальянский легион Лекки.

Если эти силы были направлена для перехода в Италию через перевал Большой Сен-Бернар, то дивизия Шабрана – через Малый Сен-Бернар.

Расклад сил на Итальянском театре был примерно таким.

30-тысячная Лигурийская армия Массены своим 18-тысячным правым крылом Сульта занимала Геную и держала под контролем все альпийские проходы от Сен-Мартина д’Альборо до Вадо. Ее центр под началом Сюше (12 тыс.) занимал пространство от Вадо до прохода Коль-ди-Тенде. И наконец, 5 тыс. Тюрро на левом крыле наблюдали за альпийскими проходами до Женевского озера.

С открытием австрийцами в начале апреля военных действий, сильно растянутая по фронту Лигурийская армия Массена и Сюше после упорной борьбы оказалась разорвана в центре на две части.

После первых стычек, несмотря на всю храбрость французских войск, руководимых Сюше и Сультом, Генуя оказалась отрезанной от любой помощи извне, а с 6 апреля, с выходом на позиции мощной английской эскадры, она была полностью окружёна и с суши, и с моря. Тем не менее, боевой дух французов был высок, и Массена был намерен держаться до последней возможности.

Геную защищали мощные естественные и искусственные преграды, но Массена решил действовать агрессивно. Уже 7 апреля он приказал атаковать Монте Рати. Австрийцы оказались отброшенными от Аппенин, потеряв 1.5 тыс. только пленными. 9 апреля Массена начал отчаянный прорыв на соединение с остальными французскими силами, которыми командовал Сюше. Хотя Массена оказался отрезан всего с 1,2 тыс. чел., а у австрийцев было ок. 10 тыс. чел., он продолжал свои дерзкие вылазки из городской цитадели, нанося австрийцам большие потери.

И все же, со временем ему пришлось отказаться от активных действий, да и Сюше в начале мая оказался отброшен к Ницце и далее за реку Вар.

Австрийцы Меласса расположились следующим образом: 25 тыс. генерал Эльсница стоял на реке Вар – против Сюше; 30 тыс. генерала Отт блокировали Геную; 12 тыс. генерала Кайма наблюдали за проходом Сени; 9 тыс. Гаддика – за выходом у Ивреи, а 10 тыс. Вукасовича – за выходом со стороны Сен-Готарда. Тогда как все остальные войска (34 тыс.) занимали крепости Пьемонта, Ломбардии и Тосканы.

В первоначальных планах Бонапарта был глубокий обход на Сплюнген и Бергамо, но задержка с походом на Рейне (Край ещё не был отброшен к востоку) не позволяла рисковать так сильно. К тому же, тяжелое положение Массены вынуждало сократить этот обходной маневр. Приходилось воспользоваться путями от Женевы через Сен-Бернар или Симплон, или Сен-Готард. Последний маршрут оказывался на значительном удалении, правда, уже был занят 15-тысячными войсками Монсея (дивизии Лоржа и Ла Пуапа), направленными Моро на подкрепление Резервной (Итальянской) армии. А вот два первых маршрута были примерно одинаковые по сложности. Впрочем, Сен-Бернарский был все же короче (ок. 70 километров) и позволял оказаться непосредственно в тылу неприятельской армии Меласса.

Несмотря на всю растянутость позиций австрийских войск, они прикрывались Альпийскими горами, считавшимися в то время года непроходимыми, по крайней мере, для крупных воинских соединений. Кроме того, их охраняли 30 тыс. войск Кайма, Гаддика и Вукасовича. Правда, Мелас не обратил внимания на крепость Иврею и не подготовил её к обороне. А ведь именно она могла бы стать серьезным камнем преткновения.

В общем, все зависело от того, насколько искусно генерал Бонапарт осуществит свой марш-бросок-маневр через Альпийские перевалы.

14 мая через Большой Сен-Бернар главная масса войск направилась по-эшелонно – дивизия за дивизией – впереди авангардная дивизия Ланна. Для облегчения марша, а главное в целях скрытности Бонапарт приказал одновременно двигаться: Тюро (4 тыс.) через Мон-Сенис и угрожать Турину – столице Пьемонта; Шабрану (5—6 тыс.) – через Малый Сен-Бернар и Бетанкуру (1 тыс.) – через Симплон. Получилось, что французы спускались с Альп по пяти направлениям: основные силы (40 тыс.) шли в центре, сохраняя возможность соединиться с Монсеем (15 тыс.), Шабраном и Тюро, что в целом равнялось примерно 65 тыс. при 60 орудиях.

Движение «растопыренной пятерней» сбило с толку австрийцев, которые так и не смогли уяснить направление движения главных сил Бонапарта. В то же время столь превосходно выглядевший на бумаге план операции оказался очень труден в реализации на деле. Почти полное отсутствие по пути передвижения продовольствия вынуждало везти все необходимое для такой большой массы войск за собою, тем более, в условиях не просто неудобных, а вообще каких бы то ни было налаженных путей сообщений для армейских соединений.

Наиболее трудный участок пути – 15 км между селениями Сен-Пьер и Сен-Реми, а именно перевал через главный хребет, оказался совершенно непреодолим для повозок. На прохождение его войсками без тяжестей необходимо было ок. 10 часов (это – для дивизии), а для протягивания-протаскивания обоза и особенно артиллерии – еще больше. Пришлось повозки разгружать. Запасы перекладывать в небольшие ящики, навьюченные на мулов. С артиллерией поступили весьма оригинально: орудийные жерла вкладывали в две половинки распиленных и выдолбленных внутри бревен и втаскивали на горные подъёмы людьми – на подъём и спуск одного только орудия требовалось двое суток. Для разборки и сборки орудий, у подножия главного хребта были расположены 2 роты мастеровых (в Сен-Пьере и Сен-Реми). Бонапарт находился по ту сторону перевала и следил за подъёмом, а Бертье – по другую сторону и руководил войсками при спуске.

Каждый день должна была успеть перейти одна дивизия.

Начальная база перебрасываемой армии была устроена в Лионе – Безансоне, затем в Вильневе – промежуточная база. Госпитали располагались в Сен-Пьере, Сен-Реми, Мартиньи и Вильневе. Каждый солдат имел при себе 40 патронов и 8-дневный запас пропитания.

В ночь на 15 мая Ланн с шестью пехотными полками первый спустился в долину Аоста, за ним в течение четырех последующих дней (16—20 мая) перешли остальные дивизии со всеми тяжестями. Ланну приказали овладеть выходом из дефиле (долины рек Доры – Балтеи), защищенным крепостью Иврея, которую австрийцы хотя и начали было готовить к обороне, но слишком поздно.

Как вдруг выяснилось одно непредвиденное обстоятельство-препятствие, грозившее, если не «поставить крест» на всей хитроумной задумке генерала Бонапарта, то очень и очень ее затруднить.

Дело в том, что ущелье Аосты, постепенно расширяясь, превращается в долину, но недалеко от Ивреи оно снова сужается, а под конец и вовсе совершенно перекрывается скалой, на которой стоит форт Бар, вооруженный 22 орудиями с гарнизоном в 400 чел. Более того, проход мимо форта простреливался ружейным огнем. Кроме того, серьезность этой «преграды» приобрела еще большее значение, поскольку возникла совершенно внезапно. Так получилось, что генерал Мареско, производивший там разведку, почему-то не обратил на этот форт особого внимания. Только срочное прибытие сюда самого Бонапарта и быстро принятые им энергичные меры вывели армию из критического положения. Она смогла-таки проскочить форт Бар, для блокады которого пришлось оставить целую дивизию Шабрана и лишь 1 июня он наконец сдался.

22 мая Ланн подошел к Иврее, и тогда же последние части армии уже перевалили через Сен-Бернар. 24 мая пала Иврея, в которой тут же разместили промежуточно-первалочную базу. Авангард Ланна стремительно вывалился на равнины Ломбардии, тесня перед собою войска Гаддика. 28 мая Ланн уже подошел к Кивассо (на левом берегу По, в 20 км от Турина). К этому времени Тюрро расположился на выходе из Сузского прохода; Монсей находился в 3—4 переходах от Беллинцоны; 2 тыс. итальянцев Лекки вошли в долину Сезии, для усиления Бетанкура и установления контактов с Монсеем.

Сам Бонапарт был в войсках Ланна и показывался повсюду, поскольку необходимости в секретности уже больше не было.

Таким образом, к 24 мая французская армия уже расположилась в окрестностях Ивреи и могла в один-два дня сосредоточиться на полях грядущих сражений. А вот австрийским войскам Меласа (от Ниццы до Иврее – 200 км пути, а из-под Генуи – 160 км) приходилось бы потратить на подход к Иврее не менее чем 12 дней.

Мелас не верил в возможность появления у себя в тылу целой неприятельской армии. Первые сведения об угрозе его тылам он получил в середине мая, окончательно же все прояснилось только 31 мая, когда уже было слишком поздно. Однако, допуская присутствие у себя в тылу небольших неприятельских сил, он принял некоторые полумеры: привел из-под Ниццы 10 тыс. к Турину, туда же были направлены Кайм, Гаддик и кое-что из войск Эльсница

Так или иначе, но на верхнем По Мелас успел-таки сосредоточить ок. 30 тыс. штыков и сабель, с которыми он предполагал успешно оборонять По, прикрывая в то же время операции Эльсница против Сюше и Отта – против Массены.

Не исключено, что это сосредоточение части сил Меласа к верхнему По было, очевидно, результатом искусной демонстрации Тюрро от Сузы к Турину и Ланна от Ивреи к Кивассо. Для дальнейшего развития Маренгской операции Бонапарт направил свою армию от Ивреи через Верчели в Милан, который и занял 2 июня. Одновременно Ланн, производя демонстрацию у Кивассо, свернул у этого пункта влево и через Трино и Кречентино двинулся к Павии, которую и занял 1 июня.

Занятие Милана было необходимо для общего сосредоточения всех французских войск и для захвата значительных средств, собранных в нём австрийцами. Кроме того, заняв его, удалось понудить Вукасовича с его 10 тысячами, наблюдавшего за выходами в долину реки По со стороны Сен-Готарда к отступлению за реки Адду и Минчио. Более того, Бонапарт, тем самым, прикрыл тыл Монсея, который 26—27 мая перевалил Сен-Готард и 29 мая достиг Беллинцоны. Наконец, на случай неблагоприятного оборота дел, обеспечивался новый путь отступления на Симплон и Сен-Готард, куда позже и было переведено значительное число французских магазинов. Все это служило к обеспечению смелого предприятия и значительно уменьшало риск, с которым было связано его исполнение. Однако, несомненные выгоды, полученные от занятия Милана, дались самой дорогой на войне ценой – ценой замедления наступления.

Базируясь в Милане и захватив пути сообщения неприятеля по левому берегу По, Наполеон решил сделать то же и по правому берегу. Для этого необходимо было завладеть переправами через По в Бельджиойзо, Кремоне и особенно в Пьяченце. В тоже время надо было поторопиться, чтобы успеть проделать это раньше неприятеля, для которого эти переправы имели ещё большее значение: через них Мелас из Пьемонта держал связь с Веной.

Соединившись 6 июня в Милане с Монсеем, Бонапарт, не теряя времени, двинулся к реке По. С 6 по 9 июня без особых помех река была форсирована в трех пунктах: Ланн – 6 июня – в Бельджиойзо, Мюрат – 7 и 8 июня – в Пьяченце, а Дюгем с дивизией Луазона 9 июня – в Кремоне.

Из перехваченных в Милане австрийских донесений Бонапарт узнал очень опасную новость: 4 июня Массена сдал-таки Геную.

Дело в том, что голод делал ситуацию в Генуе всё хуже и хуже, несмотря на обещания Наполеона прийти и освободить гарнизон. Ситуация ухудшилась до того, что Массена приказал печь хлеб из… льна и кофе, а затем дело дошло и до… конских седел. Брожение в оголодавших войсках нарастало, однако Массена отказывался сдать город, пока 4 июня австрийцы не предоставили оставшимся 7 тыс. защитникам Генуи свободный проход до французских территорий. Несмотря на потерю города, за время его осады (6 апреля – 4 июня 1800 г.) оборонявшие Геную сравнительно небольшие французские силы Массена отвлекли на себя значительное количество австрийских войск, дав Наполеону достаточно ценного времени, чтобы тот смог выиграть сражение при Маренго, которое, правда, чуть не стало для него катастрофой. Более того, осада Генуи в биографии Массена обычно рассматривается как героический эпизод, а не как позорное пятно.

В тоже время, занятие французами Милана позволило Меласу прояснить обстановку. Он приказал Эльсницу, Отту и вообще всем войскам спешить к Алессандрии и Пьяченце, но было уже поздно. Получалось, что он уже во второй раз опаздывал сосредоточить свои силы в кулак, но на этот раз уже не для контрманевра, а для спасения армии. Более того, поскольку назначенная им для сосредоточения Пьяченца уже находился в руках французов, то подходившие к ней австрийские войска разбивались по частям.

Первой попала под удары колонна Отта, шедшая через Боббио по долине реки Треббии; вторыми – войска, шедшие из Алессандрии. 9 июня случился бой у Монте-Белло. Мелас, не имея возможности сосредоточить свои силы у Пьяченцы, отодвинулся к Алессандрии, где у него собралось до 50 тыс., к которым он мог присоединить ещё 25 тысяч из крепостных гарнизонов.

Тем временем, Бонапарт продолжает свою наступательную операцию: переправляет главные силы через По и переходит на позицию у Страделлы для того чтобы окончательно запереть Меласу все пути для ретирады. Кроме того, знаменитая еще со времен принца Евгения Савойского Страделльская позиция, в тактическом плане парализовала бы многочисленную и отменно подготовленную австрийскую кавалерию и обладала превосходно обеспеченными флангами.

Ланн занял её ещё 7 июня. Наполеон, прибыв в Страделлу 9 июня, приказал усилить позицию и построить мосты в Бельджиойзо и Пьяченце. Здесь у Страделлы расположилось 32 тыс. Ланна, Виктора и Мюрата. Дивизия Шабрана встала в Верчелли: ей было приказано при приближении неприятеля отходить за реку Тичино. Дивизия Лопаипа (Лапуапа) стояла в Павии. Наполеон посчитал, что сил этих двух дивизий (9—10 тыс.) все-таки хватит чтобы в течении суток удерживать австрийцев на левом берегу По до прибытия главных сил. Отряд Бетанкура в Ароне прикрывал путь на Сен-Готард на случай неудачи. Дивизия Жили (3—4 тыс.) занимала Милан, но не его цитадель, которая ещё не сдалась. Дивизия Лоржа стояла в Лоди. Наконец, дивизия Луазона (Дюгем) занимала Пьяченцу и Кремону.

Всего насчитывалось 54—57 тыс., расположенных хотя и разбросанно, но так, чтобы их можно было бы максимально быстро сосредоточить в любом пункте. За одни сутки они успевали бы собраться в кулак у Тичино или в Пьяченце, за два дня – у Милана или у Тортоны.

В общем, принято считать, что Бонапарт сделал все от него зависящее, чтобы стратегически положение Меласа оказалось безвыходным. Все пути были закрыты искусным расположением французских войск. Оставался, правда, ещё кружной путь через Тортону, Нови, Боккету на Кремону и Парму к нижнему По. Но Бонапарт, зорко следивший за противником и занимавший к тому же внутреннее по отношению к нему положение, отрядил для закрытия и этого пути генерала Дезе с дивизией Буде, расположив их у Ривальты и Нови. Более того, Мелас не мог отступить и к Генуе, в надежде на поддержку союзного британского флота, поскольку между Меласом и Генуей, в тылу у австрийского командующего, у Акви, стояли 20 тысяч Сюше.

Таким образом, как Мелас, так и Наполеон стояли каждый фронтом к своему тылу, но различие в положениях было очень существенное. У последнего, благодаря расширенному тылу и обеспеченным путям сообщений, успех всей операции казался малозависимым от исхода сражения. Тогда как, у Меласа, наоборот, даже победа в сражение приводило бы только к выигрышу для своих коммуникаций.

Теперь все зависело от… того, кто лучше проведет разведку и тактически быстро среагирует на ее сведения.

Принято считать, что разыскивая неприятеля и покинув 12 июня превосходную позицию у Страделлы, которая к тому же как нельзя более соответствовала составу его армии (недостаточное количество конницы и артиллерии), Наполеон совершил ошибку, чуть не ставшую для него роковой.

13 июня, оставив часть войск для обложения Тортоны, он подошел к реке Скривия. Плохо произведенная разведка ввела его в сомнение: а не ушла ли австрийская армия на Геную или к верхнему По, с целью проложить себе путь по левому берегу!? На самом деле, в этот момент австрийцы стояли за рекой Бормидой. Тогда как, Бонапарт, оставив при Маренго только часть войск, намеревался было с остальными уйти за реку Скривия, но этому помешал ее разлив.

Накануне сражения, в ночь на 14 июня, войска Наполеона были сильно разбросаны: Виктор – у Маренго, Ланн и Мюрат – у Сан-Джулиано, Дезе – у Ривальты, Монье – у Торры-ди-Гарафолло.