Криминальный адвокат. Том второй

На фоне холодного больничного света и мониторов, фиксирующих состояние отца, Яна выглядела как последний оплот тепла и света, отчаянно старающийся удержать его на этом свете.

Каждое слово, которое я прочитал, каждый образ, что я увидел, врезались в мой разум, словно холодный нож. Отец… ранение… покушение. В моём сердце росла тёмная ярость. Этот Майкл Донован – улыбчивый лицемер, директор ЦРУ. Я уже знал, имея на руках доказательства, что он был замешан в грязных играх, связанных с нашей страной. Теперь он перешёл черту. Он тронул самое святое – мою семью.

Я почувствовал, как кровь закипает в жилах. В голове начали складываться кусочки мозаики. Это нападение было не просто актом личной мести – это был стратегический шаг на пути к чему-то большему. Донован хотел убрать отца, как ключевого свидетеля, который мог бы разоблачить его планы. Всё это укладывалось в парадигму подготовки переворота в моей стране – новой цветной революции, спланированной снаружи. Но они напали на нас, не учтя одного – я знал, как действовать и защищаться. Донован и его люди просчитались.

Я поднялся с кресла и подошёл к окну, глядя на утренний Нью-Йорк, залитый первыми лучами солнца, отражавшимися в окнах высоток и разбивавшимися на тысячи световых бликов. В голове уже начали выстраиваться планы мести. Я не позволю этому остаться безнаказанным. Донован заплатит за каждое преступление. Его агенты, его связи – я выведу их на чистую воду, даже если для этого придётся пройти через ад.

Я развернулся к Анне. Она ещё спала, её лицо было спокойно, но я знал – как только она проснётся, она будет рядом со мной в этом деле. Её страсть к бою была столь же сильна, как и моя жажда справедливости. Вместе с нею я был уверен в нашей победе и готов был идти до конца.

Майкл Донован должен умереть, чего бы мне это ни стоило.

Внезапно раздался мелодичный звонок телефона, нарушив утреннюю тишину. Я взял трубку, и мягкий голос портье сообщил, что меня уже ждут внизу.

– Вас ожидают, сэр.

Я бросил взгляд на Анну, которая ещё сладко дремала рядом. Наклонившись, я нежно поцеловал её в лоб, затем чуть ниже – в её мягкие губы. Её дыхание стало глубже, она чуть приоткрыла глаза.

– Я на встречу, – прошептал я.

– Вернусь к обеду.

Анна лениво потянулась, её тело мягко выгнулось на кровати, как у грациозной кошки. Она медленно протянула мне одну соблазнительную ногу, обнажив упругую грудь под простыней, и её хитрая улыбка не могла оставить меня равнодушным.

– Может, останешься? – её голос был тягучим и липким, словно мёд.

– Поиграем?

Я едва удержался от того, чтобы не вернуться на кровать, но быстро взял себя в руки.

– Нет, милая, не могу, – ответил я с лёгкой усмешкой,

– Кое-что случилось серьёзное. Вернусь и всё расскажу.

Не дожидаясь её ответа, я выскользнул из комнаты, зная, что если задержусь хоть на секунду дольше, её обаяние может заставить меня передумать. В голове уже крутились мысли о предстоящей встрече.

Антонио «Тони» Мангано забрал меня из гостиницы ранним утром. Его фирменная ухмылка и идеально сидящий деловой костюм подчёркивали статус опытного консильери, чья роль в семье Ломбарди была ключевой. В его манерах ощущалась уверенность человека, который держал в руках слишком много тайн.

Мы сели в чёрный лимузин, который стоял у входа в гостиницу, и машина плавно тронулась по улицам Нью-Йорка. По дороге Тони не мог скрыть своего восхищения:

– Ты, парень, действительно заставил всех говорить о себе. Бериш – это не просто союзники. То, что ты стал названным сыном Адриана Бериш, меняет многое. Мы давно знаем друг друга, и для семьи Ломбарди это важная новость. Не каждый день кто-то становится частью албанского клана.

Машина двигалась по знаменитым улицам Нью-Йорка. Мы проезжали по Пятой авеню, где высились небоскрёбы с прозрачными стеклянными фасадами, отражавшими утренний свет. На углу Парк-авеню виднелись дорогие бутики, доступные лишь тем, у кого бездонные карманы. Вдали мелькнули знаменитые башни Эмпайр-стейт-билдинг, сверкающие в первых лучах солнца.

– Влияние мафии на этот город, – продолжил Тони, – не всегда видно на первый взгляд, но поверь, каждый камень в этом месте чем-то связан с нами. Мы не правим, как раньше, но у нас всё ещё сильные корни. Банки, стройки, клубы, даже политика – мы везде.

Свернув с Бродвея, мы направились в более тихие районы, скрытые от глаз туристов. Здесь, в затенённых узких улицах Бруклина, где здания выглядели более старыми, а атмосфера – угрюмой, ощущалась подлинная суть Нью-Йорка. Тони оглядывал улицы, словно показывая мне неофициальный Нью-Йорк, город под покровом теней.

– Мы приехали, – сказал Тони, остановив машину перед старым кирпичным зданием.

– Я знаю о нападении на твоего отца. Весь Нью-Йорк об этом шепчется. Этот Донован, он сделал большую ошибку. Мой босс в курсе. Он знает об этом инциденте. И ещё кое-что… в доме тебя ждёт сюрприз.

Его лицо исказилось в полуулыбке, но в глазах было нечто большее – скрытая угроза и предупреждение. Я ощутил холодок по спине и напряжённо всмотрелся в его лицо, готовясь к тому, что меня ждёт внутри.

– Ты, конечно, молодец. Адриан Бериш в долгу перед тобой, и это многое значит для нас. Но не забывай – мир мафии всегда полон неожиданностей, – Тони закрыл дверь машины, жестом приглашая меня следовать за ним. Мы подошли к массивным дверям особняка, и я почувствовал, что этот день может стать переломным.

Внутри меня бурлили вопросы и догадки, но было ясно одно – сегодня начнётся что-то новое, и какой бы сюрприз меня ни ожидал, я был готов его встретить. Тени на стенах гостиной удлинялись в мягком утреннем свете, усиливая ощущение тревожного предчувствия.

Что-что, но сюрприз действительно удивил меня. Когда мы вошли в великолепную гостиную, я замер на пороге, вглядываясь в знакомый силуэт. В дверях, освещённая мягким светом, стояла Бьянка Риццоли – сестра Джованни. Её влюблённый взгляд был направлен прямо на меня, и легкий холодок пробежал по спине, смешанный с давно забытыми воспоминаниями.

– А вот и сюрприз! – многозначительно прогудел Тони, слегка подтолкнув меня вперёд, словно не замечая напряжения, которое мгновенно повисло в воздухе.

Бьянка была великолепна, как всегда. Её тёмные глаза блестели в полумраке комнаты, наполненные глубиной и чем-то ещё, что мне было сложно понять в этот момент. Её стройная фигура, с плавными изгибами, напоминала классический силуэт, который на Сицилии часто сравнивают с гитарой или скрипкой. В её каждой линии было что-то музыкальное и изящное, как будто она сама была создана для того, чтобы двигаться по жизни с этой грацией.

– Бьянка… – выдохнул я, не в силах сдержать удивление.

– Ты здесь?

– Конечно, – её голос был мягким, но в нём чувствовалась решительность. – Ты действительно думал, что я останусь в Сицилии, узнав, что тебе угрожает опасность? Как только я узнала об этом, не могла больше сидеть сложа руки. Мне пришлось приехать в Нью-Йорк. Я должна быть здесь, рядом с тобой.

Её слова проникали глубоко, оставляя во мне смешанные чувства. Я знал, что её приезд был не просто жестом заботы – это выражение чего-то большего. Ещё недавно я думал о Бьянке как о своей будущей жене. Она была частью моей жизни и стержнем семьи моего лучшего друга Джованни. Всё указывало на то, что наши пути пересекутся не только в делах, но и в личной жизни. Ещё два месяца назад я видел её своей будущей супругой, той, с кем можно было бы прожить спокойную жизнь… до того момента, пока не встретил Анну.

Анна… Вспомнив о ней, я ощутил внутренний конфликт. Анна и я – это был совершенно другой мир. Вихрь страсти, напряжение и постоянные угрозы – с ней всё всегда было на пределе. Но я знал, что наша история не будет долгой. Анна жила на пределе опасности, и я чувствовал, что рано или поздно она исчезнет. А Бьянка… Бьянка могла быть тем, кто останется, с кем я мог бы построить будущее. С ней я видел тихие вечера и стабильность, чего мне так не хватало.

– Я знаю, ты всегда умела удивить меня, – сказал я, стараясь сохранить лёгкость в голосе.

– Но не думал, что это будет таким образом.

Она чуть улыбнулась, в её глазах сверкнуло что-то нежное, но её тон остался серьёзным.

– Я здесь, потому что не могу позволить тебе сражаться одному. Я не могла просто наблюдать издалека. Тебе нужна поддержка, и я буду рядом.

Её слова вызвали во мне чувство благодарности, но и внутренней тревоги. Я знал, что этот выбор, между Анной и Бьянкой, рано или поздно встанет передо мной. С каждым днём всё становилось более запутанным. Я почувствовал, как мысли об Анне и её стремлении к свободе столкнулись с образом Бьянки, чьё спокойствие и уверенность в будущем манили меня. Я не хотел участвовать в этом непростом выборе, по крайней мере не сегодня.

Тони, стоявший чуть поодаль, с усмешкой хлопнул меня по плечу.

– Как я и говорил, парень, сюрпризы на этом не заканчиваются. В доме босса тебя ждёт нечто ещё. Но, – он подмигнул,

– Встреча с Бьянкой, думаю, была самым неожиданным для тебя из всего этого безумия.

Я посмотрел на Бьянку, на её стройную, словно вырезанную из мрамора фигуру, и почувствовал, как все эти годы воспоминаний о наших общих планах снова пробуждаются во мне. Её глаза были полны решимости, и в этот момент я понимал, что её приезд – это не просто жест заботы. Она хотела быть частью моей жизни, как когда-то мы оба мечтали.

Мы с Тони начали подниматься по широкой лестнице, ведущей в кабинет босса. С каждым своим шагом я ощущал нарастающее напряжение, зная, что встреча с главой одного из самых влиятельных сицилийских кланов Нью-Йорка – это не просто разговор. Это проверка. В воздухе витал запах дорогого дерева и сигар. Бьянка осталась внизу, но её прощальный взгляд висел в воздухе, как напоминание о том, что мне предстоит сделать выбор.

Когда мы вошли в кабинет, я увидел его – Франческо Ломбарди. Он сидел за массивным деревянным столом, заваленным бумагами, книгами и заставленным хрустальными стаканами. Франческо был слегка грузноват, его большой живот свидетельствовал о годах благополучной жизни. Однако его широкие плечи и уверенные движения выдавали человека, который когда-то в молодости был неплохим боксёром. Его лицо, грубое и с тяжёлыми чертами, хранило историю грубой физической силы, воли и умения выживать в самых сложных ситуациях. Это был человек, который поднялся на вершину благодаря хитрости, смекалке и железной воле.

– Ну, наконец-то, мы встретились, – пророкотал он, вставая и протягивая мне руку. Его голос был низким, с мягким сицилийским акцентом.

– Я наслышан о тебе, парень. Адриан Бериш и мой консильери говорили о тебе как о человеке, способном на большее.

Я сжал его крепкую руку и кивнул, чувствуя, что этот разговор станет решающим.

– Я рад встретиться с вами, синьор Ломбарди.

– Франческо, – поправил он с лёгкой улыбкой.

– Здесь мы не используем титулы, когда говорим по делу.

Он снова сел, жестом предложив мне стул напротив, и продолжил:

– Знаешь, мне очень жаль слышать, что произошло с твоим отцом. Это ужасно. Мафия в этом городе знает его не только понаслышке – у него всегда было влияние, и даже меня он в своё время впечатлил своим подходом к делам. Его авторитет опережает многих, даже меня. То, что случилось – дело рук подонков. Надеюсь, он поправится. Передай ему мои наилучшие пожелания.

Его слова вызвали у меня тёплое чувство благодарности. Я знал, что его сочувствие было искренним. Но затем Франческо сменил тон, становясь серьёзным:

– Тони мне рассказал, что ты ухаживал за Бьянкой. Я скажу так, сынок, – он пристально посмотрел мне в глаза. – Лучшие жёны рождаются в Сицилии. Наши женщины знают, как быть верными, сильными и любящими. Они воспитываются в католических традициях, и это накладывает отпечаток на их характер. С одной стороны, они могут быть мягкими и податливыми, но с другой – они сталь в бархатных перчатках. В семье они понимают, что такое подчинение, но это не значит, что они слабые. Поверь мне, Бьянка – одна из лучших.

Я молча кивнул, обдумывая его слова. Его взгляд был уверенным, и я понимал, что он действительно верит в свои убеждения. Он продолжал:

– И ещё одно. Я слышал о твоей операции в Техасе. Это была настоящая работа. Я видел репортаж по телевизору – впечатляет. Мало кто может устроить подобное и выйти без единой царапины. Браво. Но, – он сделал паузу и чуть улыбнулся,

– Я скажу тебе так: главное, чтобы такие дела не стали привычкой, иначе можно привлечь лишнее внимание.

Похвала прозвучала, но за ней сразу последовало предупреждение. Франческо откинулся в кресле и вздохнул:

– Теперь вернёмся к делам. Поставки наркотиков через клан Бериш в Европу идут, но я чувствую, что можно оптимизировать некоторые моменты. Семья Ломбарди хочет быть уверена, что мы используем все возможности. Хочу узнать твоё мнение. Как думаешь, мы можем улучшить логистику? Есть ли что-то, что мы упустили?

Я задумался на мгновение, представляя цепочку поставок и потенциальные уязвимости. Затем ответил:

– Вы можете оптимизировать маршрут, используя больше морских транспортных путей, избегая крупных европейских портов, таких как Гамбург или Роттердам. Эти места на радаре у всех крупных служб безопасности. Вам нужны второстепенные порты – в Португалии или на юге Франции. Также стоит рассмотреть возможность использования автоперевозок из Албании через Восточную Европу. Контроль там слабее, чем в центре ЕС, особенно в Балканских странах. Оттуда можно распространять товар уже по Европе через сети местных дилеров.

Франческо кивнул, очевидно впечатлённый моими предложениями, и его глаза блеснули одобрением.

– Ты мыслишь стратегически, – сказал он, слегка наклонив голову.

– Именно такой подход я и хотел услышать.

– Это звучит разумно. Автоперевозки через Восточную Европу – действительно отличный вариант. Мне уже говорили о твоих аналитических способностях, и они меня впечатлили, особенно твоя способность быстро ориентироваться. Не зря Адриан так хвалил тебя.

Он откинулся в кресле и протянул руку к маленькому шкафу с напитками.

– А теперь, – сказал он с лёгкой улыбкой,

– Давай закончим разговор по-человечески. У меня есть отличный виски. Привезли его прямо из Шотландии. Macallan Rare Cask. Давай, выпьем за встречу и за будущее сотрудничество.

Франческо налил два бокала, передал один мне и поднял свой.

– За тебя и за твою семью.

Я поднял бокал и встретил его взгляд, ощущая тёплую волну благодарности и уважения. Мы выпили, и Франческо поставил пустой стакан на стол. Его лицо стало серьёзным, и глаза прищурились, словно он вновь оценивал меня с новой точки зрения.

– Знаешь, вся мафия в Нью-Йорке сейчас на взводе, – начал он, слегка покачивая головой.

– Этот крысёныш, Майкл Донован, обманул нас всех. Он использовал наши кланы, обещал поддержку, рассказывал, как мы поможем ему выиграть президентские выборы для своего кандидата. А потом, как только его человек оказался в Белом доме, он продал нас всем прокурорам и агентам ФБР.

Франческо сделал паузу, его голос стал более напряжённым.

– Несколько семей серьёзно пострадали: арестовали людей, закрыли крупные дела, конфисковали активы. Всё пошло под откос. Например, семья Риккардо потеряла контроль над своим складом в порту и крупную долю в строительном бизнесе. То, что он сделал, – это предательство в чистом виде.

Я ощутил прилив ярости, слушая его слова. Влияние Донована давно вышло за рамки ЦРУ. Майкл играл с огнём, и теперь последствия чувствовались на каждом уровне. Этот человек был кукловодом, манипулировавшим мафией для своих политических целей. Внутри меня росло чувство решимости – я знал, что скоро придётся принимать важные решения.

– Донован не только предал нас, – продолжил Франческо, сжав кулаки.

– Он объединился с мексиканским наркокартелем «Буентес». Они уже несколько лет подбираются к нашей территории, а теперь, благодаря Доновану, начали захватывать всё больше и больше. Они вмешиваются в наши дела не только в США, но и в Европе. И что ещё хуже – у них теперь есть поддержка Лорда Джеймса Хэверсона, главы британской внешней разведки МИ-6.

Франческо сделал паузу, его глаза сузились.

– Это не просто альянс на бумаге. Донован и Хэверсон заключили взаимовыгодную сделку. Хэверсон получает от Донована доступ к нашим маршрутам и схемам в Европе, которые он использует для усиления влияния британской разведки в Восточной Европе и контроля над наркоторговлей. А Донован, в свою очередь, получает прикрытие и поддержку. Хэверсон помогает ему отвлекать европейские спецслужбы и держать в тени их операции, используя влияние МИ-6.

Я слушал, чувствуя, как внутри меня нарастает решимость. Мой взгляд становился всё более сосредоточенным, мысли начинали выстраиваться в чёткую цепочку. Донован всегда играл грязно, но теперь он перешёл грань. Он поставил под угрозу не только меня и мою семью, но и всю торговую сеть моих новых друзей. Это был не просто личный вопрос – это было выживание. Моя ярость, которая до этого бурлила, теперь превратилась в холодное чувство, точное и управляемое. Внутри меня уже созрел план.

Франческо наклонился вперёд, заметив мой сосредоточенный взгляд, и продолжил:

– Мы знаем, что ты уже столкнулся с их людьми в Техасе. Ты справился с их бандитами, но я уверен, это только начало. – он посмотрел мне в глаза, его выражение стало более пристальным.

– Что ты планируешь делать с Донованом?

Я выдержал его взгляд, а затем, не моргнув глазом, твёрдо ответил:

– Я планирую его убить.

На мгновение воцарилась тишина, и я почувствовал, как слова повисли в воздухе. Внутри меня всё стало кристально ясным. Убийство Донована – это не просто месть. Это расчётливый шаг, который я должен сделать ради сохранения семьи, наших позиций и ради тех, кто полагается на меня. Я готов сделать это, потому что понимаю: иной исход невозможен.

Франческо улыбнулся, на его лице появилась кривая ухмылка. Он откинулся назад, и в его глазах сверкнула искра.

– Вот это я понимаю. Это слова не мальчика – мужчины! – сказал он с явным удовольствием.

– Такой решительности нам давно не хватало. Донован перешёл черту, и его время истекает. Но тебе будет нелегко – этот человек окружён сильными игроками, а его связи уходят далеко за пределы США.

Франческо подошёл к шкафу с напитками и налил ещё по бокалу виски.

– Но если ты решился на это, – продолжил он, передавая мне стакан,

– Я с тобой. И не только я. Я переговорю с другими семьями. Мы объединим усилия. В конце концов, Майкл Донован – общая проблема, и его устранение даст нам всем шанс восстановить наши позиции. Кланы в Нью-Йорке поддержат тебя. А что касается Бериш, думаю, Адриан тоже не останется в стороне. Мы начнём действовать немедленно.

Франческо подошёл ко мне и по-отечески приобнял, поднял свой бокал и взглянул на меня с уважением.

– За успех нашей миссии и величие общей победы, – добавил он с серьёзностью.

– За тебя, за твоего отца и за наше общее дело. Пусть этот крысёныш Донован получит по заслугам.

Я поднял бокал в ответ. Теперь у меня была не только личная месть, но и поддержка самых влиятельных людей в этом мире.

– За Донована, который скоро станет прошлым, – произнёс я и сделал глоток.

– Франческо, – сказал я, выпив глоток, обращаясь к боссу мафии.

– После Донована мне понадобится помощь в Канаде, в Ванкувере.

Франческо нахмурился и посмотрел на меня с интересом.

Я поднял бокал в ответ. Теперь у меня была не только личная месть, но и поддержка самых влиятельных людей в этом мире.

– За Донована, который скоро станет прошлым, – произнёс я и сделал глоток.

– Франческо! – выпив глоток, я обратился к боссу мафии,

– После Донована мне понадобится помощи в Канаде, в Ванкувере.

Франческо нахмурился и посмотрел на меня с интересом.

– Что там у тебя за проблема, сынок? – спросил он.

– Нет такой проблемы, которую мы вместе, – он приобнял меня и добавил с усмешкой,

– Не можем решить!

– Мне надо будет вернуть домой бывшего президента и министра обороны.

– Зачем тебе с ними пачкаться? – спросил глава клана, приподняв бровь.

– Дам команду своим капитанам. Они их найдут и на кусочки порежут, – он ехидно усмехнулся и пригубил бокал.

– Они мне нужны живыми. Хочу вернуть их в страну, которую они уничтожили и разорили. Я мечтаю, чтобы они посмотрели перед смертью в глаза людей, чьи близкие и родные никогда не вернутся домой.

Франческо внимательно посмотрел на меня, прищурив глаза, словно обдумывая мои слова. Он медленно вертел бокал с виски в руке, и на его лице появилась серьёзность, которую я редко видел.

– Ты хочешь устроить им встречу с их собственными демонами, – сказал он, глядя мне прямо в глаза.

– Это не просто месть, это акт справедливости. Ты хочешь, чтобы они осознали свою вину до конца.

Я кивнул, ощущая, как в груди разгорается огонь. Я действительно хотел большего, чем просто их смерти. Смерть этих червей должна быть осмысленной, мучительной – для них и для тех, кто пережил их предательство.

– Ванкувер… – Франческо снова сделал глоток виски и слегка покачал головой.

– Слышал, что в Канаде всё не так просто. Это не наши улицы, не наши законы. Но если ты уверен, что они там, и они нужны тебе живыми, значит, так тому и быть. Я свяжусь с семьёй Д’Анджело. Они держат Ванкувер под своим контролем уже не первый год, имеют свои связи с местными полицейскими и знают, как обходить пограничный контроль, и главное – у них есть надёжные люди, которые умеют работать без лишнего шума. А я дам своих ребят – профессионалы. Они умеют избегать ловушек и знают, как действовать в чужом городе. Мы подготовим почву для действий, когда ты будешь готов перейти к следующему этапу.

– Спасибо, Франческо, – сказал я, чувствуя признательность за его понимание и готовность помочь.

– Эти люди должны понести наказание за всё, что сделали. Но их судьба должна быть решена там, где они причинили столько боли. Но сначала нужно закончить с Донованом. Пока он жив, я не могу позволить себе отвлекаться.

Франческо снова улыбнулся, но в его глазах оставалась серьёзность.

– Уважительная причина. Не каждый способен на такую дальновидность в своей мести. Большинство просто действуют на эмоциях. Но ты – другой. У тебя есть план, а это ценно. И я уважаю это, – он поднял свой бокал ещё раз.

– Ну что ж, будем работать вместе. Ты получишь необходимую помощь. – он сделал глоток виски и продолжил,

– Понимаю. Донован – это сейчас первоочередная цель, и его устранение будет сигналом для всех. Мы сосредоточимся на этом. Но знай: как только с ним будет покончено, дорога в Канаду откроется, и наши люди обеспечат всё необходимое.

Я кивнул, ощущая, как моё решение становится твёрже. Сначала – Донован. Его ликвидация – это не просто шаг вперёд, а начало разрушения всего, что он построил. Он причинил слишком много боли, и его смерть станет первым актом восстановления справедливости.

На мгновение я почувствовал, как тёплая волна благодарности разлилась внутри. Слова Франческо имели особый вес. В мире, где большинство живёт по правилам страха и импульсов, моя дальновидность и планирование были высоко оценены. Я понял, что его слова – это не просто комплимент, а доверие и признание моих способностей. Это давало мне больше уверенности в том, что я на верном пути.

Мы снова выпили, и в комнате на мгновение повисла напряжённая тишина. Я чувствовал, как его уважение и доверие укрепляют мою решимость. Теперь всё обретало новый смысл – это было не только личное дело, но и общая борьба за восстановление справедливости.

– Эти твои планы – не просто месть, – сказал Франческо, внимательно глядя на меня. – это восстановление баланса, чего давно не хватало. А таких людей, как ты, стоит держать близко. Ты молод, но у тебя есть умение видеть дальше, чем многие.

Я на мгновение задумался, ощущая, как его слова проникают вглубь. Мои мысли вернулись к тому, что для меня значит справедливость. Это больше, чем желание мести – это стремление к восстановлению равновесия и порядка, которых так не хватает в этом мире. Франческо увидел это и признал во мне не просто соратника, а человека, способного на большее.

– Мне просто нужно добиться справедливости, – ответил я, чувствуя, как уверенность внутри крепнет.

Франческо кивнул, и я ощутил его поддержку сильнее, чем прежде.

– Справедливость, сынок, – пробормотал он.

– Иногда это слово звучит слишком легко, но её вес огромен. Справедливость – это не просто наказание. Это попытка восстановить то, что было разрушено, и вернуть баланс в мир, где слишком долго царил хаос. Она иногда кровавых требует жертв, и порой те, кто стремится к ней, теряют больше, чем находят. Но именно это делает её такой ценной. Она даёт нам силу и смысл бороться, даже когда всё кажется потерянным.