Криминальный адвокат. Том второй

Криминальный адвокат

Том второй

Yako Darrell

© Yako Darrell, 2024

ISBN 978-5-0065-1430-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0064-9143-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава четырнадцатая

Тихая и звёздная ночь распростёрлась над бескрайним пустынным ландшафтом Техаса, словно одеяло, усеянное светящимися кристаллами. Всё это казалось мне спокойным морем, укрытым тонкой вуалью солёной дымки, но с горьковатым привкусом пережженной пыли. Вокруг раздавались лишь глухие звуки природы и мягкий шорох шин, скользящих по песчаной дороге. Внедорожник плавно двигался по пустынному шоссе, наполняясь духом свободы, словно оставляя позади всё, что когда-то имело значение. Анна сидела рядом.

Её рука спокойно лежала на моих коленях. Но меня не покидало чувство, что под этой неподвижностью скрывалась хищная энергия пантеры, готовой в любой момент прыгнуть на свою добычу. Я видел её лицо, как неясный образ женщины, которую никогда прежде не встречал, но в нём было что-то знакомое – та самая, что была рядом всё это время. Её тёмно-рыжие волосы каскадом спадали на плечи, мягко колыхаясь в такт ночному ветру, а глаза, глубокие и проницательные, были полны дикого огня и неукротимой силы.

– Как думаешь, они оставили нас в покое? – прошептала она, не отрывая взгляд от дороги впереди. В свете фар дорога терялась в густом тумане, и казалось, что мир сжимается до узкого коридора, по которому мы двигались.

– Нет, – ответил я, крепче сжимая руль, чувствуя, как шероховатая поверхность кожи впивается в мои ладони.

– Такие люди не отпускают просто так.

Она кивнула, но её взгляд на миг смягчился. Я знал, что в этот момент она думала не о врагах, а о нашем следующем шаге – Нью-Йорк, город на побережье Атлантического океана, мерцавший как маяк надежды на горизонте. Мы оба знали, что это не просто место назначения – это был наш шанс на передышку, пусть и временную.

– До Нью-Йорка ещё около суток пути, – сказал я, чтобы разбить тишину, чувствуя, как капли дождя начинают барабанить по лобовому стеклу.

– Нам придётся остановиться несколько раз, отдохнуть, заправиться. Мы прибудем туда ближе к вечеру.

Анна провела рукой по своему оружию, как будто это был ритуал перед боем. Я услышал лёгкий скрежет металла о кожу, словно звук затихающей угрозы. Но затем её глаза смягчились, и она снова посмотрела на меня. В её взгляде я увидел не просто осторожность – это была любовь, тихая и неизменная. Она редко позволяла себе показывать это чувство, но в этот момент я увидел всё, что скрывалось за её хладнокровием – то тепло, которое она обычно прятала за тонкими слоями льда.

– В Нью-Йорке нас никто не ждёт, – её голос был чуть громче шёпота, но звучал так, будто каждое слово было отпечатано на стали.

– Но я знаю, что везде, где мы вместе, я чувствую себя в безопасности.

Я не сказал ей, что нас ждет дядя моего друга Джованни – Антонио «Тони» Мангано, консильери одной из крупнейших сицилийских семей Нью-Йорка – Ломбарди. Возможно, она бы почувствовала себя лучше, зная это, но пока, в темноте пустыни, это было бессмысленно.

Ночь укрывала нас своим бархатным плащом, звёзды сияли ярко, словно невидимые стражи, наблюдающие за каждым нашим шагом. Анна, сидевшая рядом, наконец расслабилась, позволив себе опуститься в мир сна. Её дыхание стало спокойным, почти мелодичным, когда её рука, легко касающаяся моей, ослабела и скользнула вниз. Она заслужила этот короткий отдых – после всего, через что мы прошли, сон стал для неё единственным пристанищем, где не было страха.

Я взглянул на её лицо, освещённое мягким светом приборной панели. В этом свете исчезала её суровость, её упрямство, и передо мной была просто женщина – моя Анна, моя спутница, которая прошла со мной через огонь и воду. Её вспыльчивый характер, её неукротимая страсть и готовность к бою спасали нас снова и снова, но сейчас, когда её черты смягчились, она казалась такой хрупкой, почти невесомой. Впервые за долгое время я видел её такой беззащитной.

Мысли метались, как тени под фонарями. Что будет дальше? В моём воображении всплывали образы будущего – возможно, нашего дома, тихой и мирной жизни, о которой я когда-то мечтал. Но эти картинки казались далёкими, словно миражи на горизонте, когда что-то тяжёлое оседало внутри моего сознания. Я вдруг понял: свобода – та самая свобода, которая всегда была моей главной ценностью, – теперь могла быть под угрозой.

С Анной я всегда чувствовал себя на краю пропасти. Её любовь была как огонь – горячая, обжигающая и опасная. Я боялся, что её страсть поглотит меня, отнимет то, что всегда определяло меня – мою независимость. Но с каждым днём, каждым испытанием, которое мы проходили вместе, я всё отчётливее понимал: без неё я – ничто. Возможно, даже если это значит пожертвовать своей свободой ради неё.

Но реальность снова и снова возвращала меня на землю. В нашем положении любые мечты о будущем были не просто бесполезны – они были опасны. Пока враги не прекратили погоню, пока за каждым поворотом могла поджидать опасность, планировать будущее казалось детской игрой. Всё, что у нас было, могло рухнуть в одно мгновение, превратив мечты о мирной жизни в ещё один пустынный мираж.

Я вздохнул, сильнее сжал руль, и мои глаза снова уткнулись в бесконечную чёрную ленту дороги. Жизнь бросала нам новые вызовы, и сейчас у нас была лишь одна цель – добраться до Нью-Йорка. Всё остальное могло подождать. Но глубоко внутри я знал: где-то впереди нас ждёт момент истины, когда придётся выбирать – между свободой и её любовью.

Солнце давно опустилось за горизонт, когда мы наконец пересекли черту Нью-Йорка. Город, погружённый в полусон, простирался перед нами, его фонари отражались в мокром асфальте, как глаза невидимых стражей. Мы двигались по окраинам, избегая оживлённых улиц, чтобы не привлечь лишнего внимания. Город выглядел дремлющим гигантом, скрывающим свои отточенные когти в темноте.

Мои мысли сами собой перешли на будущее. Я начал представлять, что могло бы быть дальше. Мы могли бы построить что-то вместе – новый дом, спокойную жизнь. Но при мысли о будущем я почувствовал, как что-то тяжёлое осело внутри. Эти образы казались такими далёкими и нереальными. Я подумал о себе как о волке, пойманном в капкан. Свобода – моя самая ценная вещь, что у меня была, – теперь могла оказаться под угрозой.

С Анной рядом я всегда чувствовал себя так, словно балансировал на грани. Её любовь была сильной, почти разрушительной. Я боялся, что она может захватить меня полностью, отнять то, что всегда было моей сущностью – свободу. Но с каждым днём, с каждым испытанием, через которое мы проходили вместе, я всё больше понимал, что не могу без неё. Даже если я рискую потерять свою свободу ради неё.

Но затем я снова вернулся к реальности. В нашем положении строить планы на будущее было не только опасно, но и бессмысленно. Пока враги продолжают нас преследовать, пока мы находимся под постоянной угрозой, любое планирование могло оказаться лишь иллюзией. Под ударами обстоятельств всё может рухнуть в один момент, и тогда мечты о спокойной жизни превратятся в очередной песочный мираж.

Я вздохнул, крепче сжал руль и посмотрел вдаль на тёмную ленту дороги. Жизнь продолжала бросать нам вызовы, и сейчас наша цель была одна – добраться до Нью-Йорка, оставив всё остальное на потом. Но глубоко внутри я знал, что где-то впереди нас ждёт момент, когда придётся сделать выбор. Между свободой и её любовью.

Солнце уже опустилось за горизонт, когда мы въехали в Нью-Йорк. Улицы погружены в сумерки, свет фонарей блестел на влажном асфальте, а город казался дремлющим, как гигантский зверь, скрывающийся в тени. Мы ехали по окраинам, избегая многолюдных центральных районов, где риск оказаться замеченными был выше.

– Почти приехали, – сказал я, бросив взгляд на Анну, которая смотрела в окно, словно пытаясь найти в темноте нечто, что успокоит её.

– Слава, я так устала. Я просто мечтаю, чтобы это всё поскорее закончилось, и мы вернулись вместе домой, – её голос был мягче обычного, словно все силы были потрачены на это признание.

Внедорожник плавно свернул к небольшой гостинице, едва различимой за густыми зарослями кустарника. Скромная вывеска еле мерцала в темноте, как будто не спешила привлекать внимание окружающих. Гостиница выглядела простой, но уютной – именно то, что нужно было после долгого и опасного пути. Семья Ломбарди, старая сицилийская мафиозная династия, с которой у нас были крепкие связи, организовала нам это укрытие. Место находилось вдали от центральных улиц – мы знали, что здесь нас не будут искать.

– Остановимся здесь?! – спросил я и не дожидаясь ответа направил машину на стоянку, покрытую мелким щебнем. Двигатель заглушил последние звуки шуршащих шин по гравию, и безмолвие незнакомой улицы заполнило все пространство вокруг нас.

– Да, пора привести себя в порядок и отдохнуть, – Анна устало кивнула.

Её тёмно-рыжие волосы обрамляли лицо, освещённое приглушённым светом фар. В этом свете её утомленные глаза выглядели глубже, словно скрывали за собой целый мир тревог и ожиданий.

Сухо щёлкнул входной замок, и мы вошли в номер, проклиная неторопливого администратора, чьи бесконечные ночные заботы добавляли нам ненужной нервозности. Как только дверь закрылась, ощущение умиротворенности обрушилось на нас, словно тёплое, мягкое одеяло, укрывая от внешнего мира. Гостиная была залита мягким полумраком, и лишь приглушённый свет настольной лампы, как островок уюта, заполнял пространство вокруг нас. На мгновение мне показалось, что все наши опасения и тревоги остались по ту сторону двери.

Анна, закрыв за собой дверь, осторожно прижалась ко мне в поисках защиты. Она смотрела на меня и ее взгляд был наполнен, как древний колодец в пустыне водою, невысказанными эмоциями. В них как в древней книге было все: усталость, любовь и нечто большее, почти первобытное, скрытое за её спокойствием. Она отстранилась и неторопливо прошла в центр комнаты, поправляя разлетевшиеся по сторонам свои густые волосы. Оглянувшись по сторонам, моя валькирия, присела в неглубокое кресло около дивана и с нескрываемым блаженством вытянула ноги, скинув на пол осточертевшие ей кроссовки. Её лицо, чуть осунувшееся от усталости, всё равно сияло своей силой и решимостью. Этот долгий путь оставил на нас свои следы, но только здесь, вдали от всех глаз, я видел её такой, какой она была на самом деле – искренней и любящей, без масок и защиты.

– Давай немного расслабимся и приведём себя в порядок, – сказала она, её улыбка была едва уловимой, но тёплой.

Анна медленно направилась в ванную, её силуэт исчез за дверью, оставив меня в ожидании. Я наблюдал, как она скрывается в полутьме, и впервые за долгое время ощутил, как волна спокойствия мягко окутывает меня. Пусть это временно, пусть завтра снова придётся бежать, но этот короткий миг тишины и близости был важнее всего.

Она оставила дверь ванной приоткрытой, и мягкий свет лампы залил пространство, очерчивая её фигуру плавным сиянием. Вода зажурчала, и я наблюдал, как Анна медленно снимает одежду, обнажая своё роскошное, желанное тело. В каждом её движении было что-то завораживающее, грация и чувственность, словно она знала, что её взгляд прикован ко мне, и использовала это, превращая каждое действие в откровенный и изысканный ритуал. Её жесты были изящными, почти театральными, и при этом естественными, как у хищницы, играющей с добычей.

Я сидел в кресле напротив, вглядываясь в её отражение через приоткрытую дверь. Её тёмно-рыжие волосы, распущенные и слегка влажные, мягкими волнами спадали на плечи, создавая контраст с её обнажённой кожей. В свете лампы её фигура казалась живым воплощением мистики и соблазна. Каждый изгиб её тела, от стройных бедер до груди, источал силу и женственность, это было зрелище, от которого невозможно было оторваться. В тусклом свете и завихрениях пара её тело выглядело как ожившая статуя – гладкая, словно мрамор, но тёплая и живая, манящая и зовущая к себе.

Вода стекала по её плечам и спине, каждая капля блестела в свете, оставляя на её коже тонкие дорожки, словно драгоценные россыпи. Её движения были медленными и уверенными, и, казалось, что каждая часть её тела подчиняется лишь её собственной воле. Анна выглядела так, словно наслаждалась этим моментом, позволяла мне смотреть, зная, что её тело – оружие и соблазн одновременно.

Она обернулась и встретила мой взгляд, полный страсти и вызова. В этот момент напряжение внутри меня достигло предела, и я почувствовал, как меня тянет к ней, как будто между нами существовала невидимая сила, которой я не мог противостоять. Её глаза, горящие в тусклом свете, словно гипнотизировали, обещая забыть обо всём на свете, кроме нас двоих.

Когда она вышла из ванной, её кожа, покрытая каплями воды и облаком пара, сияла в полумраке, и каждое её движение было словно вызов – она знала, чего хочет. Она шла ко мне, её обнажённое тело было воплощением магии и силы. В каждом её шаге ощущалась уверенность и страсть, которые покоряли меня снова и снова. Каждое движение говорило о притяжении, о том, что близость неизбежна, и сопротивление – бессмысленно.

Мы оказались вдвоём в этом небольшом, замкнутом пространстве, где страх и угрозы остались за пределами стен. Здесь были только мы, тёплый свет лампы, который мягко ложился на её кожу, и напряжение, обещающее ночь, полную страсти и забвения.

– Ты наблюдаешь? – её голос был низким и бархатистым, в нём звучала игривая нотка, которая словно прикоснулась ко мне и обожгла. Она знала, что делает, и играла этим знанием, наслаждаясь моментом.

Я не мог оторвать взгляд от её обнажённого тела. Она подошла ближе, и её глаза полыхнули, словно в них запылало неукротимое пламя. В этот момент весь мир сузился, оставив только её одну. Она выглядела как амазонка, готовая не только к любви, но и к битве за то, что ей дорого. В её каждом жесте была скрытая мощь, и это будоражило.

Каждое движение Анны, её прикосновения, были полны страсти и желания. В этом мгновении мы забыли обо всём – о врагах, о мире за пределами этих стен. Эта ночь была только нашей, и мы погружались в неё с головой, словно в пучину, предаваясь каждому мгновению, каждой эмоции, что чувствовали друг к другу.

От возбуждения и нетерпения её объятий я стремительно рванул в ванную, ледяные струи воды обдавали моё тело, но я не замечал холода. Только страсть к моей любимой была незримо осязаема, как магнит, притягивающий к ней. Вода смывала усталость долгих дней борьбы, но мысли оставались о ней – о её манящем наготою теле, о том, как её взгляд и её прикосновения разрушают последние границы моего самообладания.

Я выскочил из ванной, не теряя ни секунды, и замер у двери, наблюдая, как Анна стоит у кровати. Её тёмно-рыжие волосы мягкими волнами спадали на плечи, её кожа сияла в свете лампы, словно у древнегреческой богини, сошедшей с небес. Она была воплощением силы и женственности – как амазонка, готовая к бою. Но сейчас её оружием была страсть.

– Ты долго, – прошептала она, её голос был наполнен вызовом, как тихий рык хищника, готового к прыжку.

Её глаза встретились с моими, и в них я увидел не просто страсть – я увидел безграничную любовь, готовность отдать всю себя и потребовать того же в ответ. Я не мог больше ждать.

Я приблизился к ней, чувствуя, как моё сердце бешено стучит. Её тело было воплощением совершенства – восхитительно гладкая кожа, освещённая мягким светом, где каждая линия была идеальна. Я коснулся её, и наши губы встретились в страстном, неукротимом поцелуе, который уже невозможно было остановить.

Я приближался к ней снова и снова, ощущая, как всё внутри меня закипает от страсти. Анна отвечала на мои прикосновения с той же пылкостью. Её нежные руки скользили по моей спине, обвивая меня. Она как будто боялась, отпустив меня, потерять этот волшебный момент. Амазонка отдалась мне полностью, не сдерживаясь, не уклоняясь от чувств. Мы больше не были двумя отдельными людьми, которые пережили столько испытаний вместе – мы сливались в единое целое, и мир исчезал, оставив только нас и наши чувства.

– Я так ждала этого момента, – прошептала она, едва отрываясь от моего лица, её дыхание было тяжёлым, губы горели. – Каждое мгновение с тобой было как подготовка к этому.

Её слова вспыхнули в моей душе, как искра, разжигающая пламя и вызвали во мне ещё больший прилив страсти. Я прижал её ближе к себе, чувствуя, как мы растворяемся друг в друге. Каждый изгиб её нагого тела словно был создан для моих ласк и прикосновений. Она была одновременно нежной и сильной. Как валькирия на поле боя была готова принять любое испытание, и это притягивало меня ещё больше. Её присутствие опьяняло, и я ощущал, как теряю контроль с каждым её поцелуем.

– Ты не представляешь, как сильно ты сводишь меня с ума, – прошептал я ей на ухо, слегка касаясь губами её шеи.

Я ощущал, как она содрогается от моих слов, и это ещё больше разжигало во мне огонь.

Анна сжала мои плечи, её пальцы оставляли легкие следы на моей коже, и я чувствовал, как она выгибается, отдаваясь полностью в мои руки. Мы упали на кровать, и всё вокруг исчезло, кроме нас двоих, в этом мире любви, боли и скорби.

– Я хочу тебя… – её голос был полон желания и дрожал от страсти, её глаза горели огнём, который не угасал, а только разгорался сильнее.

Я ответил ей без слов, позволяя нашим телам говорить за нас. Каждое движение было полным одержимости и силы, и каждый момент, казалось, длился целую вечность. Я чувствовал, как она откликалась на каждый мой жест, каждое легкое касание, и это только разжигало моё желание сильнее.

Она была воплощением женской силы, амазонкой, которой невозможно было сопротивляться. Её тело двигалось в такт со мной, и казалось, что всё, что было до этого, не имело значения. Вся наша история свелась к этому моменту, где мы могли отдать друг другу всё, что копили внутри.

– Ты мой, – прошептала она, её голос звучал уверенно и властно, и в этот момент я знал, что больше не смогу уйти или сбежать от неё. И это ощущение свободы и плена одновременно поглотило меня, и я сдался этому чувству.

Анна посмотрела на меня своими сверкающими глазами, в которых была не только страсть, но и глубокая привязанность, что казалась непреодолимой. Её ногти скользили по моей спине, оставляя следы, как огненные полосы желания и чувственности. Я внимал тому, как моё тело откликается на каждое её движение, на каждый вздох. Она была не просто амазонкой, она была моей стихией, мощной и неукротимой, но готовой отдаться мне целиком.

– Ты знаешь, – её голос звучал хрипло и обжигающе,

– Я могла бы сражаться с тобой всю ночь.

– И кто победит? – усмехнулся я, чувствуя, как её тело дрожит от нетерпения и страсти.

– Это зависит от того, кто сдастся первым, – в её голосе была игривость, смешанная с вызовом.

Наши тела двигались в едином ритме, и с каждым моментом становилось ясно – эта ночь навсегда останется с нами. Анна обвила мои плечи, её пальцы вжимались в мою кожу, будто она хотела стать частью меня, и я чувствовал, как её тепло проникает внутрь. В этот момент я перестал существовать отдельно – мы слились в единый порыв, две стихии, которые наконец обрели гармонию. Её тело, такое гибкое и сильное, двигалось со мной в едином ритме, и это заставляло меня терять контроль. Она была огнём, который я хотел удержать, но он охватывал меня всё сильнее.

Её губы прикасались к моим, с каждым разом настойчивее и требовательнее. Я чувствовал, как её дыхание сливается с моим, как наши сердца бьются в унисон. Её кожа была горячей, и каждое прикосновение напоминало электрический разряд, проходящий через нас, заставляя забывать о реальности. Мы двигались, не в силах остановиться, погружаясь всё глубже в наш страстный танец.

Анна прикусила мою нижнюю губу, её глаза сверкнули диким огнём. Она откинула голову назад, её волосы касались подушки, обрамляя её лицо, словно огненный нимб. Её тело извивалось подо мной, как будто пыталось вырваться на свободу, но её каждый вздох говорил о том, как сильно она хочет этого момента. Я смотрел на неё и видел не только свою возлюбленную, но и свою богиню, ту, которая способна свести меня с ума одним лишь взглядом.

– Я хочу больше, – её голос дрожал от желания, и я чувствовал, как её тело трепещет подо мной, словно струна виолончели, готовая издать свой самый чистый звук.

Она обвила мою шею руками, и наши губы снова встретились. Поцелуй был глубоким и жадным, как если бы мы искали друг в друге спасение. В этот момент всё было возможно, и мы не сдерживались. Анна двигалась с решимостью воина, как валькирия, готовая захватить свою добычу. Её прикосновения были вызовом, словно она проверяла, смогу ли я выдержать её страсть, и я отвечал ей тем же.

Её ногти снова оставляли следы на моей спине, и я чувствовал, как моё желание усиливается. Она извивалась, подчиняя меня своему ритму, дикому и неукротимому. В этот момент я знал – я больше не хозяин ситуации. Она захватила всё, и я был готов отдаться этому полностью.

– Ты мой, – её голос прозвучал уверенно и властно, и я понял: больше нет пути назад. Я принадлежу ей.

Она приподнялась, её грудь коснулась моей, её дыхание становилось всё быстрее, её глаза горели, словно пламя, которое невозможно погасить. Она провела мою руку по своему телу, её кожа была горячей и гладкой, и я ощущал, как её дыхание становилось прерывистым. Я отвечал ей без слов, мои руки скользили по её наготе, и каждый её отклик только усиливал наше слияние.

– Скажи мне, что ты мой, – её голос был полон страсти и уверенности, когда она прижалась ко мне.

– Я твой, – выдохнул я, чувствуя, как её движения становятся всё быстрее и увереннее.

Каждое прикосновение, каждый поцелуй были как удары молота, разжигающие огонь. Мы были единым целым в этот момент, неразрывно связанным. Её сила, её желание и страсть полностью захватили меня, и я не мог больше ждать. Она была всем, что я хотел и о чём мечтал, и этот момент принадлежал только нам.

Эта ночь осталась только нашей.

Раннее утро в Нью-Йорке было тихим, несмотря на глухой гул мегаполиса, который никогда не спит. Свет мягко проникал сквозь плотные шторы, окрашивая комнату в розовые и золотистые тона. В полумраке номер казался уютным, но всё моё внимание было сосредоточено на одном – на ней.

Анна лежала рядом, свернувшись клубком, словно дикая кошка, отдыхавшая после ночной охоты. Её тёмно-рыжие волосы рассыпались по подушке, словно солнечные лучи, мягко касаясь её лица. Она выглядела одновременно хрупкой и сильной, как настоящая тигрица, которая сегодня ночью украла моё сердце. Каждый её вздох был лёгким, ровным, словно после боя, который она выиграла.

Я не мог оторвать от неё взгляда. В ней сочетались женственность и страсть, но также и неукротимая сила. Её спокойное лицо, слегка приоткрытые губы и тело, окутанное остатками ночной близости, выглядели совершенными. В такие моменты я понимал, что больше не смогу жить без неё. Она была тем человеком, который заставлял меня чувствовать себя живым.

Но дела не терпели отлагательств. Я тихо встал с кровати, стараясь не разбудить Анну, и подошёл к столу. Мои мысли мгновенно переключились на более серьёзные вопросы. Я включил ноутбук, связанный с закрытыми каналами и сервером даркнета, и погрузился в чтение документов и сообщений.

Одно письмо привлекло моё внимание. Оно было зашифровано, и ключ этого шифра был только у меня и моего отца. Я дождался загрузки файла и ввёл встречный код, чтобы расшифровать его. Когда шифр был принят, сообщение открылось передо мной, и моё сердце учащённо забилось.

«Твоя семья в серьёзной опасности. Сегодня ночью трое неизвестных совершили дерзкое нападение на дом твоего отца. Он оказал отчаянное сопротивление, защищая своих близких. В короткой, но жестокой перестрелке двое нападавших были убиты на месте, но один выжил. Под пытками он признался, что приказ на ликвидацию отдал лично Майкл Донован, директор ЦРУ.

Твой отец, защищая Яну, получил тяжёлое сквозное пулевое ранение в грудь. Пуля прошла опасно близко к сердцу, но его состояние сейчас стабильно. Он находится в больнице под усиленной охраной, но остаётся слабым. Медики говорят, что его чудом удалось спасти. Прикрепляю фото из палаты.

Ты должен срочно выйти на связь. Время работает против нас.» К письму было прикреплено фото из больницы.

На снимке отец лежал на больничной койке, его лицо было бледным, но сохраняло привычное суровое выражение. Его короткие волосы, чёрные, как уголь, и аккуратная борода создавали образ человека, который даже в такие моменты не сдаётся. Я всегда знал, что он тайком красил волосы, но это никак не уменьшало его силу и авторитет.

Рядом с ним сидела Яна. Её светлые, почти золотистые волосы падали мягкими волнами до пояса, обрамляя бледное, напряжённое лицо. Её руки нежно, но крепко сжимали руку отца, словно она пыталась удержать его здесь, не дать уйти. В её глазах светилась тревога, и я мог заметить, как она едва сдерживала слёзы. Её любовь и забота были осязаемы – она была рядом, как ангел-хранитель, отчаянно пытающийся сохранить его жизнь, не отпуская его, как будто её присутствие могло защитить от опасности.