Изображение души господина А. Роман

Да, она не была права. Ведь Землю переделать нельзя. Но и смириться душа тоже не могла… Вот и выход – в раздвоенном единстве: тело, скрывающее чувствительность свою на Земле – и любящая, счастливая и бесконечно радующаяся в небе душа.

Так душа господина А. и успокоилась в конце концов… Единственно, грустно было осознавать, что

человек и задуман-то был, как одно из проявлений Лжи. Потому что великое Непостижимое его снабдило разумом, а разум сверхлукав. Разум в человеке – яд замедленного действия, проклятие. Поэтому и понимание так называемых Добра и Зла неистинно без огня в сердце души, как и обманны ответы о том, зачем человек пришёл в мир сей и в чём долг его.

Господин А. представлял, как насквозь лживые существа правду ищут, доказывая о ней с пеной у рта друг другу – и смеялся от души… А потом начинал плакать: жалко ведь: столько мук бессмысленных, смертей да горя вселенского из-за поисков правды в мире Лжи…

Господин А. и святая Екатерина

Лáтырь-камень

Может создаться впечатление, что господин А. напоминал собирателя бабочек и девушек Фредерика Клегга27… Отчасти – да, то есть в телесной лжи своей. По сути, он искал, как и Фредерик, совершенных отношений с миром, а особенно – с женщиной. Искал, как увиденную во сне прекрасную бабочку…

О эта бабочка небесной любви!.. Её духовный образ преследовал господина А.. И он вожделел сна. Потому что чувствовал: только там, во сне он сможет, если не поймать эту бабочку, то хотя бы издали полюбоваться вдоволь или ощутить духовные излучения, исходящие от неё…

Вы знаете, духовные волны того или иного человека, соприкосновение с ними – они и есть подлинное общение, духовное обладание даже… Вы восприняли их – и душа, источившая свои волны на вас, уже не чужая вам. А если волны эти сильные, то вы никогда эту душу не забудете, хотя ваше земное общение как будто не было долгим или его не было и вовсе.

Вы приняли духовные волны – и также отправили вашей «бабочке» духовное сообщение. И, если она восприняла их так же сильно, как вы, то между вами устанавливаются духовные отношения на долгое время, пусть вы больше и никогда не увидитесь… Может быть, до конца жизни в теле… И не требуется умерщвлять вашу бабочку эфиром и прикалывать булавкой к сонму других в вашем собрании душ. Потому что вы становитесь преданными друзьями, а то и мужем и женой по сути. И ваш союз освящает само великое Непостижимое…

А обычный человеческий брак кажется невыносимо грубым. И эту грубость освящают уже земные боги, а не великое Непостижимое… Брак духовный куда совершеннее… Лично у меня несколько духовных жён – на всю жизнь. И духовные любовницы тоже есть. Они отличаются от жён тем, что принятые мною их духовные волны со временем истончаются. Но появляются возлюбленные новые и новые…

Любовные духовные волны, воспринимаемые душой, подобны частичкам душ, их отправляющих. И человек живёт с ними, и душа его, обогащаясь, совершенствуется в любви. Как это прекрасно!..

Пока душа господина А. не поняла ещё этого, она тщетно искала совершенных отношений с существами в телах, точнее, прежде всего – с телами. И это был заведомый проигрыш. Потому что для духовного совершенствования тело не имеет значения.

Душа господина А. искала, не находила желаемого сочетания души и тела в окружающих – и отчаивалась. Ибо всё-то хоть где-то было не так в отношениях хоть с женщинами, хоть с мужчинами, хоть с земными божествами… А хотелось, чтоб так, как Орест и Пилад28, как Орфей и Эвридика29… —

Э-эх!.. И долгие годы господин А. не понимал, что обрести желаемое невозможно… Прощу прощения, как будто невозможно, ибо душа его на Небо не взошла ещё. И в отчаянии она, как Фредерик Клегг, мечтала, если не найти, то сочинить, как сказку, и полонить придуманное совершенство… Господин А. понимал, что это не умно. Но, засыпая и тихо плача, из вечера в вечер сочинял мечту свою…

Собиратель бабочек Фредерик Клегг и его идеальная возлюбленная в заточении

Мифы – это не просто сказки. И не стоит бояться воплотиться в их героев, в смысле, стать главными и чудесными действующими лицами в яви вашей жизни, превосходящей сказки – той замечательной были, которую спустя время ваши потомки, ставшие бабушками, будут рассказывать на ночь внукам своим…

Я, конечно, не имею в виду жизнеописания лже-героев нашего времени – искусных лжецов, стяжателей, бандитов, развратников и проччая, и проччая, и проччая…

Господину А. сердечно, истово мечталось о большом чувстве и совершенной семье. И в связи с такой настойчивостью ему прежде всего была послана любовь к безымянному и без-óбразному Всевышнему. Любовь сия оказалась воистину Лáтырь-каменем30 жизненного болота посередь. И эта твердыня духовная, утверждение на ней оказались «ключом» к Царствию Небесному. Ибо сияла уже искра неземной любви в сердце господина А..

О, как же радовалась душа его от ощущения, что искра медленно возгоралась в духовное пламя!.. Когда господин А. чувствовал это, он с глубоким сожалением и жалостью вспоминал Ленина с его газетой31: «Знал бы Ильич, что душу… да, именно дýшу на самом деле возжигать нужно, но вовсе не возмущением против естественного течения жизни, а любовию сердечной к ней же, к этой дурацкой и воистину неисправимой жизни. И неисправимой потому, что она – ложь…»

Ильич не знал этого, а потому наломал много дров: возмущал разум народа… Смешно, когда над Лениным издеваются современные дроволомы труба пониже, дым пожиже. А некоторые же из жизнеломов сих даже великими кажутся очумевшему обывателю. И народ ставит им сомнительные памятники, а изображения Ильича ломает. Хотя ложь вождя мирового пролетариата ничуть не хуже, а во многом и лучше прочих лжей земных…

Не вся ли жизнь наша, однако, суть рубка дров, щепок летание и издевательство над людьми, которым великое Непостижимое вменило несчастье быть руководителями дроволомания сего?.. Да они и сами не всегда рады чинам да призваниям своим. Дурачки только разве какие из них. Потому что не ведают, Кто внедряет мысли им и водит руками их загребущими и, главное – зачем…

Что, корыстные правители-де «дьяволы», которые «плохие», а вон где-то есть так называемые «ангелы» и «бог», которые «хорошие»? Хозяйничающую в стране банду выродков боженька на том свете накажет, по попкам нашлёпает и на сковородку посадит?.. – Ах, оставьте… Детский сад, «В лесу родилась ёлочка». Библейские и церковные сказки, боженька… Но помимо всего этого сладкого набора есть суровая и неприглядная жизнь, бьющая безжалостно грязной тряпкой по морде, вовсе не считаясь с так называемым священным писанием… Хотя многим приятно притягивать его за уши ко всему на свете…

Ну, а как же любовь, что помимо чувства ко Всевышнему? – Про неё – дальше.

Любовь к великомученице Екатерине

Нашедши свой латырь-камень – любовь к великому Непостижимому, утвердившись на нём, про любовь господин А. мечтал теперь справнее, чем в житейском болоте бултыхаясь… И представлялась любовь душе его в виде заботливой, серьёзной, чуть-чуть развратной и ни в коем случае не церковной особы…

Лёгкая развратность, серьёзность и нецерковность… Сложную задачу задала душа господина А. великому Непостижимому. И Оно, «подумав» основательно, решило её по-своему.

По дороге в присутствие господин А. всякий раз проходил мимо храма святой Екатерины… Было время, когда он и посещал его постоянно: обедни слушал, всенóщные бдения выстаивал – причащался, помазывался и окроплялся. Потому как жизнь господина А. до утверждения на латырь-камени складывалась самым дурацким образом, да и за державу болел. Ибо видел он Родину бабою очумлённой, оборванной, бредущей без тропы по зловонному болоту жизни. – И бельмы на очах. А из-за кустов-то то справа, то слева сволочь всякая выскакивает – отечественная, главное – валит матушку в грязь да еб. т, е. ёт её нахрапом, сссуки… И она вновь и вновь поднимается из грязи, подмывается водицей ржавой, подол залуплённый оправляет и бредёт себе дале, куда Предвечное направляет её невидимо…

Ай жалость, ай боль – не пересказать… Взглянешь – как молотком по яйцам… Всех бы перестрелял… Да народ-то не перебьё-ошь, потому велик он, язви его… Числом велик. Да и душа у него какая-то особенная, которую умом не понять… Кто это придумал?.. Не Тютчев. Тот про Россию говорил…

В разных странах пытались правители с помощью битья народа преодолеть мерзопакостное течение жизни. Только не выходило ни у кого. И людей зазря положили. А коли зазря – преступники… Оплевать и из могилы выбросить свиньям на попрание. А те и рады хрюкать и рвать духовными зубами мертвечину в Интернете…

Господин А. чуял нутром, что преодоление нестроения лежит где-то в духовной области. А у обывателя как? – Ежели духовное, значит, церковное. И далеко не всякий знает, что подлинно духовное с церковным и рядом не лежало…

А церковь, о которой сказывал я, была имени святой великомученицы Екатерины. И дух её как будто был там… Я пишу об этом потому, что нечто в душе господина А. при взгляде на изображение святой Екатерины откликалось. Принимал он, видать, волны духовные от неё и сам свои в ответ направлял. А почему? – Кто знает?.. То ли красивым лик её виделся – отчасти и да: в красоте молодости Екатерины дело, конечно, было. Да только тут присутствовало ещё что-то необъяснимое, что заставляло снова и снова жаждать встречи и взирать на лик святой девы сей…

Говорят, собака всё понимает, да сказать не может. А господин А. наоборот: мог сказать всё, а вот понять – нет. И до того оно было обидно иной раз, что хоть в собачью шкуру облекайся…

Какое-то время именно в церкви яйца души господина А. розовели и отходили от синевы, имеющей быть последствием биться по ним молотка жизни. Да гнусный поп испортил всё…

Не-ет, не оскорбляю я служителя сего. Все они одним миром мазаны. А только выборы правителя случились. И вот накануне, «во субботу, в день ненастный»32, противу закона выскакивает попина эта паскудная на амвон – и орать: голосуйте, мол, за того-то. И грязью, грязью брызжет на прочих ртом, как ж. пой…

Голова у человека суть подобие самого человека. Грубо говоря, умственная работа происходит в новой коре мозга33. Потом прочие части мозга переваривают её, как желудок и кишки. Ну и непереваренные остатки выбрасываются через рот… И ведь залепить не получится, чтобы замолчал гад. Потому что гов. о башку разорвёт…

И зачем тот поп дристал ртом с амвона? Заплатили ему что ли, али начальство по телефону на шестопсалмии, когда он поссать отлучался, шило в зад всадило, а только засрал божий секретарь храм святой великомученицы Екатерины речами своими по самый кумпол. Ещё чуть-чуть – и стёкла б го. но повыбивало, только иссяк он вдруг…

Люди стояли, впитывали душами испражнения разума поповского – и тем невольно церковь спасли. А на ране, до обедни ещё, пошли и проголосовали так, как их благосло… тьфу, говн. словили… Неделю же спустя победитель выборов, стоя на балконе главного монастыря страны, во хмелю по обыкновению, вещал толпам собравшегося люда православного, как тот заяц34:

– Теперь с этого постá меня только господь бог может снять! – Это он церковного предстоятеля улестил земными благами, а тот ему руку помыл в знак благодарности.

И заголосил здравицы да многолетия народ, и хоругвями закачал. А яйцы господина А. стали фиолетовыми. И на службы в храм он больше ни ногой…

Тут справедливости ради стоит сказать, что по прошествии четверти века предстоятель церкви страны решил окоротить политиканский пыл священнодействующих. Да только поздно. Ибо господин А. знал теперь крепко, что для того, чтобы спустить с цепи свору сию божественную якобы, достаточно одного телефонного звонка, прямо в алтари по сотовой связи…

Но в церковь господин А. всё же заходил вне служебного времени. Стоял себе в уголку да на светлый лик святой Екатерины издали гляделся. Притягивала будто она его, как Хозяйка Медной горы35, что ли – не знаю. А к изображению подходить не дерзал на всякий случай. И из трепетного отношения ко святой, и из боязни сделать что-то не так и тем гнев навлечь служительниц церковных…

Во времена, пока священник ещё не отвадил его от церкви, господин А. любил ходить по храму, иконы целовать. Но как-то у него это получалось не вполне ловко. Ибо несколько раз служительницы оборали его, а однажды и ударили. Потому что, целуя одну икону, он невольно повернулся спиной к другой. – Та на колонне была и, к несчастью, изображала Духа Святаго, как будто можно было Его изобразить.

– Бочком надо-ть целовать, бочком, охальник, – рявкнула бабка и огрела господина А. кулаком по спине. – У-у, еврейская морда! Ты к Кому спиной повернулся-то, понимаешь ли башкой своей дурацкой?! —

Злобные вопли и побои не согласовывались с внутренним настроем господина А., с состоянием души его, с представлением о так называемом «доме божьем». А потому он пробирался в церковь с опаской и даже креститься не дерзал. Ибо обдали его дерьмом однажды и за это.

Возвращался господин А. с работы сильно приуставший. Подошёл к церковной двери и осенил себя крестным знамением. И тут же глаза вытаращил. Потому как перед ними явилось белое от злобы женское лицо, шипящее:

– Как крестишься? Дотрагиваться надо до лба, дотрагиваться пальцами. А ты что делаешь?!.. —

Белое лицо принадлежало одной известной певице, вы её знаете, поэтому имени не назову. А до лба господин А. не дотронулся потому, что с усталости движение не рассчитал…

Господин А. был беден. А потому женщин не интересовал. Тем более, что, стремясь искренне к Небу, он отчасти, но явно утрачивал мужские черты. Ибо Небо требовало расслабленности от тела и глубокого смирения – от души. В то время, как женщинам требовался, если не откровенный хищник-горлогрыз, то уж точно добытчик, охотник, каким и положено мужику быть…

Вот так вот: какой мужик стремится к святости, то невольно некоторые важные мужские черты утрачивает. А который не утрачивает, тому на Духа Святаго глубоко… Вы поняли…

Господин А. не мог, да и не считал нужным подавлять тягу души своей к Небу. Проклятое тело перечило и настаивало на своём. И тогда господин А. в мечтах своих уподоблялся Фредерику Клеггу: ловил, пленял и мучил какую-нибудь придуманную Миранду36 в дальних закоулках сознания своего… Именно Миранду. Потому что женщины егó народа пугали господина А. своей жёсткостью и рассчётливостью. «Замуж собираясь, пощупай как следовать член жениха да и лицевым счётом поинтересуйся», – поучали старшие молодиц, в разум не вошедших ещё…

Отношения же со святой Екатериной возвышали душу господина А.. В подвал, как Фредерик, он не волок её… Даже не глядя на лик святой, просто находясь рядом, господин А. испытывал тихое благоговение и покой…

Нет, он не дерзал желать телесного обладания Екатериной. Всевышнее подало не вполне то, что жаждалось, и заставил душу прильпнуть к этому «не то» и… Измениться или обрести себя?.. – Это господин А. не понимал. Потребность в умеренно развратной женщине у него стала истончаться. А божественность Екатерины не пугала… Может быть, потому, что эта божественность была естественной, а не лицемерной и мóрочной, как у прихожан храма…

Порой господин А. и вовсе не хотел взирать на лик святой. Просто молча и недвижно стоял в своём тёмном углу церкви с закрытыми глазами… Стоял – и не думал ни о чём, и ничего не представлял…

Наверное, в такие минуты господин А. был мёртв. В смысле, мёртв телесно. И это казалось ему прекрасным. Душа ликовала на Небе. А его самого – тело, то есть – вполне можно было бы укладывать в гроб…

Счастье идиота, да? – Ха-ха-ха-ха!.. – И господин А. не нуждался в отпевании, чувствуя церковное волшебство надуманным и лишним для души. А в душе его из искры, как я уже говорил, разгорелся духовный огонёк…

Да нет-нет, отпевание, если только его не комкать и не бубнить, очень красиво. Это замечательный памятник культуры. Его необходимо беречь… Да только кто же не будет комкать и бубнить? Это ж какую душу нужно иметь, чтобы каждый день служить божеству, как в первый раз, целовать духовную сущность его губами сердца, да ещё и, мзду за это собирая, душу себе не поганить?.. Где, у кого такие души великие?.. Хотя, пóходя замечу, есть и таковые пастыри, очень мало, правда. Только ложь от этого к большому сожалению правдой не становится…

Вот таким образом менялись представления души господина А. о спутнице жизни. Потребность в телесном общении, тем более не вполне обычные его проявления, всё более и более затухали в сознании его… Так господин А. переставал быть не только мужчиной, но и человеком вообще… А какой земной бабе нужен ангел в супруги? – Не смешите меня… Болтовня и враньё…

Увы, непостижимое Небо устроило телесную жизнь так, что не ищут люди вовсе высокого да безгрешного. А тянутся и липнут к грязному, порочному. Как говорится,

«как много девушек хороших,а почему-то тянет на плохих»37.

Находят – и впитывают мерзость, как губки. А потом идут в храмы и лживо каются… Да нет, я вовсе не осуждаю их. Это ж будет всё равно, что осуждать Творца самого. Почему люди ведут себя так? – А потому что всё на Земле – ложь. И никуда от этого как будто и не деться…

При всей возвышенности чувств господина А. к святой Екатерине он не был её единомышленником… Как одно могло сочетаться с другим?.. Скорее всего, господин А. не смог бы жить с телесной Екатериной под одной крышей… Безусловно даже. И она с ним – тоже…

Господину А. были бы чужды гордость святой и действенность исповедания веры. А ей очевидно не пришёлся бы скромный и мягкий мужичок, устремлённый к какому-то там Предвечному без имени и лица. Да и ни красотой, ни знатностью, ни богатством – это требования Екатерины к женихам – господин А. всем этим не отличался. Разве мудростью только… Но приняла бы святая Екатерина тихое горение духовного сердца за мудрость? – Сомневаюсь. Не тишина, но возмущение против неправильной, так сказать, веры окружающих увлекали её. Не умиление, но борьба праведная, как ей казалось…

Итак – ничего общего. Но господин А. полюбил святую Екатерину всей душой по милости Вседержителя. Он стремился к глубоким отношениям – и получил их. Господин А. чувствовал христианство Екатерины наносным. И общался напрямую с душой её, в которой не ощущал догматов веры…

Да возмущайтесь, сколько угодно… Все религиозные учения – ложь, как я вижу. Потому что учение всегда от ума. А

в любви ума нет, и следовательно, и учения о божественной Любви быть не может. Но такая Любовь присутствует в каждом сердце. И в вашем тоже. Просто чистая небесная любовь противоречит требованиям тела. Поэтому вы и гоните её, коли ощущаете, в самые дальние уголки сознания метлой поганою… Так уж создан человек…

Вы можете вообще никогда не почувствовать любовь, если на то не будет волеизлияния великого Непостижимого… Не проснётся она, искра не вспыхнет и пламенем ярым не возгорится… И вот как раз для тех, о которых вышней воли любить Небо нет, и существуют религии. И уж как лютуют таковые безлюбые, веру свою холодную да надуманную утверждая – ай-яй-яй… – Да что я вам говорю, вы всё и так знаете, видите. Только признаться себе в том не хотите…

Можно сказать, что в любви к святой Екатерине господин А. достиг немыслимых высот. Наверное, правильным будет предположить, что душа его, в небе бывая временами, любила душу Екатерины, которая была вовсе не тем, чем казалась окружающим дочь правителя Александрии Египетской Екатерина.

Думаю, что лично у меня, в отличие от господина А., было бы хоть что-то общее со святой. А именно: я – страстный борец за справедливость. Такой же страстный, как Екатерина – борец за веру… Страсть – она всегда ложь, но – объединяет людей.

О том, что страсть – ложь, я не знал. И совершал из-за неё множество ошибок. Их количество перешло разумные пределы. И я вынужден был просто бежать в прошлое из светлого и прекрасного царства Типука Великого. – Так звали правителя страны будущего – совершенного и бессмертного, лучше которого, по мнению обывателей, не было никогда. Он их морочил, а они за него всё голосовали, всё голосовали, всё голосовали… Они вовсе не были дураками, но исправно работало ОПИС – оружие по изменению сознания обывателей.

Часть Вторая. Сказка, собственно

Типукианство

Брехня сбежавшего

Думаю, смерть – это крайнее возмущение души, решительное несогласие её пребывать дальше в теле… Во всяком случае, смерть летаргическая. А о смерти, после которой происходит разложение тела, правду вам не сообщит никто. Потому что душа просто не может иметь такого опыта: она покидает тело прежде начала его тления. И тем более, гниющее тело не в состоянии рассказать о своих ощущениях…

Моё исшествие из будущего имело определённое сходство со смертью. О моём воинственном несогласии с установками типукианского общества – то есть, с народом, знали все. Но враждебность соотечественников не доходила до уровня доносительства. Я скрывался – и меня не выдавали. Правда, и не помогали – совесть не смущали свою.

Избегать встречи с охранниками порядка мне удавалось довольно долго. Чего только не пришлось пережить при этом!.. Самым сложным оказывалось питание. Я не желал усовершенствоваться так, как заставлял Типук. А одним из условий усовершенствования было понуждение питаться искусственной пищей – напечатанной на хитроумных устройствах. Поэтому доставать обычную человеческую становилось всё труднее и опаснее. Всё чаще приходилось питаться травами и кореньями, варить древесную кору. И в конце концов я ослаб. В теле вспыхнул жар. Я чувствовал, что преследователи могут быть поблизости, но не имел сил подняться… И вот тут-то, в кленовой роще, бредящим на ворохе жёлтых листьев меня и взяли…

Вы спросите, почему пища оказалась столь важной для меня? Почему я не уступил требованиям властей? – А очень просто. Переставшие питаться человеческой пищей, постепенно переставали и людьми быть…

Это похоже на вашу жизнь. Посмотрите-ка, ведь пренебрегшие, как продуктами питания, так и одеждой своего народа, не только утрачивают национальные черты, но со временем и вовсе теряют связь с народом своим, с предками, в смысле… Вы меня поняли… Не злитесь, я правду сказал…

Ну так вот. Слабость моя оказалась столь же сильной, как и несогласие с типуковой жизнью. Я не имел телесной возможности сопротивляться, когда меня вели, били в участке, когда положили на кушетку и ввели в тело какой-то раствор. – Лечили, так сказать, от несогласия. Потому что и невооружённым глазом видно было, что я всей душой против типукова порядка, типукового жизнеустройства, типуковой морали… – ну всего-всего. Сумасшедший, значит.

Враждебные мне установки слуги типуковы надевали на душу мою, как смирительную рубашку, с помощью ОПИС12. Душа дралась с ними, установки эти срывая с сознания. Почувствовав, что по телу разливается какая-то гадость, что она проникает в сознание, грозит изменить его, душа возмутилась, закричала беззвучно, смертельно раненая будто и, обретя вдруг силу неведомую, рванулась прочь из тела…

Моего исшествия из тела врачи не заметили. Введённая ими гадость сделала меня бесчувственным. Поэтому в дальнейшем я смогу рассказывать о себе только в виде наблюдений за собой со стороны… Рассказывать ктó? -Собственно я, или душа моя? – Этого осознать я уже не могу.

Душа от сильнейшего возмущения едва ли понимала что-нибудь. В спокойном состоянии она, возможно, выбрала бы что-нибудь более подходящее. Но оказалась в России в первой половине двадцать первого века. Тут ей повезло. Ибо она обнаружила тело господина А., природная душа которого в это время общалась с духами благодати. И моя душа, не думая, вошла в тело его и спряталась не в пятку даже, а в большой палец правой ноги… Укрылась там – и затихла…

Русские не любят стеснять себя в выражениях. Например, когда кто-то куда-то перемещается, о нём презрительно говорят – сбежал. А когда читают, во что не верят, думают – брехня. Поэтому читающим будет понятнее, если я назову своё повествование брехнёй сбежавшего. Может быть, мне повезёт, и вы не наименуете мой рассказ более грубыми словами… Вы морщитесь от нежности моей души? – О, простите, пожалуйста: да, я утончён. И именно поэтому и потревожил душу господина А.…

Я уже рассказывал вам о духовных волнах, отправляемых людскими душами в окружающее пространство… Теперь я понимаю, почему бездумно выбрал для обитания тело господина А.: именно потому, что неосознанно воспринял волны души его предельно согласующимися с моими. Необычным в моём явлении было только то, что я вошёл в тело господина А. не частично, как это обычно происходит меж друзьями и возлюбленными, а полностью.