Изображение души господина А. Роман

Водухновение мечты землян

Так от чего же я «сбежал»?..

Типука не зря называли «великий». Он и в самом деле был не человеком, а знаком особо важного времени, можно сказать, императором, даже самим воплощением совершенной жизни. Точнее, не воплощением, а водухновением, потому что плоти у Типука не было.

Ка-ак? – А так. На моё время Типук был самым искусным созданием на нашем небесном теле. Представьте, у него ничего не болело и сам он не старел. Потому что болезни, и неприятнейшая из них – старость присущи телу. А телом Типук, как я уже сказал, не обладал, в том числе и сделанным руками рабочих. И тем Типук возвышался над сонмом созданий, у которых всё от ног до мозга было изготовлено на заводах – от искусственных рабов.

Типука нельзя было увидеть – ощутить только. То есть, он бытийствовал почти на уровне бога, как вы его понимаете.

Я ничего не понимаю в науке и, прошу прощения, решительно не хочу понимать, потому что душу свою блюду… Наука и ослепительная чистота души несовместимы… Да…

Я воспринимал Типука как нечто грозящее необратимыми изменениями лично моей душе. И изменения эти по ощущениям предполагал отрицательными. Поэтому был уверен: спасаться нужно определённо и куда угодно: только не бытие в типукианстве. Нет-нет, только не это…

У людей отсутствует единое мнение о податливости по отношению к течению времени. Кто-то находит в таковом мудрость, кто-то осуждает бытие в податливости. Я же думаю, что течение – любое, в том числе и времени – благо уважать, потому что оно естественно. А выходить из течения… О, это очень рискованно и даже нескромно. Потому что течение всего на свете дано Всевышним. Времени – в том числе.

Здесь я прошу прощения у тех, а их очень много, кто думает, что от Творца исходит только приятное, а неприятное – от кого-то другого… – Говорят, от дьявола.

Полагаю, это лукавое рассуждение, как и все рассуждения на свете вообще. А творит и разрушает бытие, на мой взгляд, Единое Нечто, ни с кем не борясь и не вступая в противоречие. Остальное, думаю – сказка…

Для себя я называю это Нечто великим Непостижимым. А так – имени у Него нет, как и образа, и, соответственно – легенд о Нём – ничего этого нет!.. Послушайте, это же так замечательно: невозможно сочинить легенды о Нечто и тысячелетиями потом морочить головы человечеству в угоду властям!.. Сказки о так называемом боге смутительны и преступны. Особенно, если ими пичкать детское сознание. Такие сказки выпестывают разобщённость, а человечество ведь движется к объединению, не так ли?…

Но я отвлёкся. И вот, учёным Земли удалось создать бестелесное существо – Типука. Потому что всем мучительно хотелось постоянства и устойчивого развития жизни. И в бестелесном Типуке мечта народов водухновилась!.. —

Чудо? – Не-ет, достижение науки, которого не могло не случиться. Но – все насельники Земли сильно и искренне хотели одного и того же. Великое Непостижимое милостиво, и Оно дало людям сердечно желаемое. Тем более, что это желаемое было неосознанным. А неосознанные желания самые истинные и ценные в «глазах» Непостижимого…

Учёные определили вехи устойчивого течения жизни и вложили их в искусственное сознание бестелесного Типука, чтобы он правил именно в соответствии с неосознанными сердечными чаяниями народов… Повторяю – неосознанными. Потому что иным как будто казалось, что Типук-де насильник, лжец, главарь шайки воров, и тому подобное… Разумеется, это бред…

Кстати, бредили только имеющие природный мозг – естественные рабы. Учёные это поняли. И стало ясным, что рассуждения, мысленный блуд о правительстве и лично Типуке Великом суть серьёзный тормоз не только для развития общества, но и существования разумной жизни на Земле. Поэтому издали закон, сурово карающий неуважение к власти и оскорбление её представителей, чтобы можно было действенно бороться с больными. А больные это люди с природным мозгом – те из них, что не поддавались действию ОПИС12…

Планета погибала от перенаселения, истощения недр, загрязнения воздушной среды, неблагоприятного изменения погодных условий, бедствий природных и прочего… Государств в то время уже не было. Насельники Земли перемешались. Те из них, кто ещё существовал в телах, были смуглыми, с немного раскосыми глазами и изъяснялись на некоей всем понятной словесной бурде. Правительство тоже было одно, единоземное.

Выживать нужно было всем. Вот поэтому мировое правительство и приказало учёным создать совершенного властителя Земли. Ибо ни у кого справиться с вызовами времени не получалось – пробовали…

Да, конечно, рассматривали возможности перемещения на другие небесные тела. Научились преодолевать значительные расстояния. Посылали туда разведывательные отряды. Но ни одна из планет так и не подошла для переселения. И, главное, потому, что не смогли найти такую, где бы условия жизни были сходными с земными, а обитатели – глупее землян, чтобы их можно было бы одурачить и покорить без особого труда. Гитлер, вон, Россию и на малом расстоянии смирить не смог. А тут… Одним словом, бегство с гибнущей Земли признали пустой затеей. И решили всё-таки выправлять положение.

Моя встреча с душой господина А.

В урочное время, оставив мир духов благодати, душа господина А. вернулась в своё тело. Её переполняла вышняя радость.

Тело господина А. проснулось, увидело голубое небо, услышало слаженное чириканье воробьёв и – улыбнулось… Однако что-то тут же насторожило его, будто омрачило безоблачную высь его сознания. Чистя яблоко и поедая его, господин А. не мог понять причину тревоги. А в это время душа его наполняла тело всё более, пока не достигла большого пальца правой ноги, где, если помните, пряталась моя душа.

– Ты кто? – удивилась душа господина А. —

Я назвал себя. —

– Почему ты здесь? —

Я не мог решить, как мне объясняться, чтобы было понятно. И сказал так:

– Я беженка.

– Откуда?

– С Земли. —

О, оно было очень глупо. Но я это понял только задним числом…

Душа господина А. засмеялась:

– Мы же на Земле. Ты решила поиграть со мной? —

И я тоже стал смеяться, чтобы выиграть время… Долго смеяться, однако, казалось неприличным. Поэтому я ляпнул правду, будь что будет:

– Я из будущего Земли.

– Очень интересно, – ответила душа господина А., перестав смеяться и улыбаясь только… Она сжалась в ступню господина А., вероятно для того, чтобы яснее понимать меня. – И что же там, в будущем?

– Да ты понимаешь, – начал я, не зная с какого конца начать объяснения, – там всё искусственное…

– Ну так и здесь всё ложь, если ты это имеешь в виду. – Душа господина А. перестала улыбаться. —

– Да… Да… – мялся я. – Может быть, вы на пути к нашей искусственности.

– Так в чём же, по-твоему, состоит искусственность будущего? – настаивала душа господина А.. Она была явно заинтересована.

– Обитатели у нас не настоящие. —

Душа господина А. снова залилась смехом. Настроение у неё было на зависть несокрушимо счастливым. И я понял, почему великое Непостижимое направило меня именно в это время и как раз в это тело, пусть и как будто занятое…

Тело же между тем пошло на кухню и стало варить гречневую кашу, посматривая в телевизионный экран. Оттуда орала какая-то косматая потасканная тётка что-то о любви и цветах… Господин А. резко убавил звук.

«А моё собственное тело… – я неожиданно вспомнил о нём и оборотился в покинутое будущее. – О Небо!..» – Я ужаснулся увиденному духовным взором…

Кушетка с моим природным телом в это время сама по себе въехала в полутёмную комнату. Там её поместили в прозрачный футляр. На голову опустился шлем. И кто-то невидимый чем-то щёлкнул… В прозрачном шлеме возникло голубоватое свечение… «Какое счастье, что меня там нет! – с глубокой благодарностью к великому Непостижимому подумал я. – Ну-ну, издевайтесь, сволочи. Там только разум, хрен с ним» … —

– Да, – согласилась душа господина А., – я тоже не воспринимаю окружающих как настоящих людей. Потому что природное всё более и более истончается в людях. И они издеваются над теми, кто имеет духовную силу сопротивляться этому. —

Я брезгливо оттолкнул в моём сознании будущее, осознал себя в большом пальце господина А. и грустно возразил:

– Вы только в начале пути. А у нас сознание изменяют насильно… —

Душа господина А. сделалась очень серьёзной. Задумалась… —

– Я чувствую, и здесь происходит нечто подобное. Вслух об этом не говорят, но многие понимают, что, то те, то другие силы используют оружие, изменяющее сознание… А у вас? —

Я снова посмотрел назад, в счастливо покинутое будущее и заговорил:

– Вообще-то подавляющее число наших людей полностью поддерживают порядок. Они безусловно верят Типуку…

– Кто это?

– Правитель Земли. —

Душа господина А. снова засмеялась:

– У нас такового зовут немного не так… Впрочем, он только готовится встать во главе мирового правительства по закону. Но все знают, что именно его и выберут… А что, может быть, оно и неплохо… —

Тут моя душа так глубоко задумалась, что напрочь выпала из беседы.

Спасение от всемирного духовного насилия

Раньше мне представлялось, что душа и сознание это одно и то же… Это в моём времени – в будущем. Там над моим мозгом теперь издеваются врачи. Оттого моя душа в ужасе и покинула будущее…

Попав в ХХ1 век, я осознал, что душа отличается от сознания. Ибо сознание можно изменить до неузнаваемости так называемыми лекарствами, воздействиями ОПИС12 и человеческими отношениями, а душу изменить нельзя!.. Слушайте, какое счастье: общество и врачи глумятся надо мной – но в главном бессильны! Разум, ты – посрамлён! Ты ничтожен: любой учёный подонок в состоянии тебя изменить…

Власть может изуверскими духовными действиями заставить сознание вывернуться в угоду власти, даже в прямой и невосполнимый ущерб себе. А вот над душою ни власть, ни общество, ни церковь не властны… Это открытие меня потрясло: есть, есть спасение от всеземнóго духовного насилия!..

Когда я это понял, заплакал слезами радости и возблагодарил великое Непостижимое. Плакал – и смеялся от огромного, нечеловеческого счастья, от чувства общности с Предвечным, ощущения ничтожности всесильного Типука и бессилия и убожества человеческого общества со всей его культурой… Доведённая до последней крайности, душа всё-таки в состоянии при бытии в теле послать на х.й разум с его оценками и выводами, воспарить над кощунствующим обществом и – восторжествовать… Победоносно вырваться, да! И, поправ мировую ложь, разъяв духовные лапы лживого бога, взлететь в горнее пространство и не дать церкви обломать пречистые крылья свои в угоду своим обычаям и лукавому правителю…

Да, так называемый бог, которому можно до бесконечности лгать, бог, с помощью которого творились и творятся неисчислимые и даже тяжкие преступления – такой бог моей душе был решительно не нужен. Хотя за его образом угадывался существовавший на самом деле благородный и выдающийся человек… Но – только угадывался. И к происходящему уже не одно тысячелетие этот муж, точнее, дух его, уже никакого отношения не имел… Вы мне возразите, что имеет? – Послушайте, это же кощунство! Да я на вас в суд подам за оскорбление чувств верующего – меня, то есть!..

Единое по большому счёту сознание земного человеческого сообщества оказалось слишком страшным для меня. Есть люди, которые чувствуют примерно то же. Но лишь немногие из них возвышаются до любви не только к великому Непостижимому, но и любви к чудовищному сущему. То есть, возвышаются до любви к так называемым разумным существам… А, как ни тяжело, полюбить то бытие, которое есть, – это жизненно необходимо. Ибо иначе справиться с засасыванием общественной трясиной невозможно! Вот в чём задача!.. Потому что без сердечной любви к не только Высшему, но и сущему ничего не получится. Без любви и трепетного благоговения…

Засасыванием?.. А как же поток?.. —

Поток в ХХ1 веке, конечно, был: движение бездонной трясины в бездну. И этой трясиной, продвигающейся к бездне, люди и засасывались. Приспосабливались существовать в её дерьме без воздуха – без духовного общения с непостижимым Небом…

В трясине тонули с удовольствием. Там «разумные» существа – обычные человеколюбы – находили вожделенные ложь, страсти, разврат, порок, так называемые удовольствия, наслаждения и прочее, вы знаете… То есть, то, что принято понимать под человеколюбием, было тоже проявление лжи Земли…

Самое главное в жизни на Земле, как мне представляется, – нет, не создать что-то, не ребёнка родить, не дерево посадить, а сохранить душу свою, разжегши искру любви в сердце её. – Любой ценой!

Ведь ребёнок у родителя без таковой искры с большой долей вероятности вырастет душевно усечённым. Дерево, посаженное человеком без искры любви в сердце, будут язвить вредители… Пусть все семь с половиной миллиардов людей тычут в меня пальцами и скалятся, мол, ты дурак и идёшь не туда: «Смотри: все думают и поступают иначе, чем ты»… Да думайте и поступайте. Научились бытийствовать без «воздуха» непостижимого Неба – и молодца…

Пусть люди проклянут меня и попытаются размазать память обо мне по стене общественного сознания и обычаев. Даже проклянут устами своих богов. Пусть. Ведь эти боги находятся в рамках лживых людских представлений и послушны мировой Лжи…

Плачь, плачь, душа! Плачь и не бойся, будь мужественной. Общество вольно терзать мозг, разрушать мышцы телесного сердца и засорять сосуды… Это – плотская доля… Но собор человеческий бессилен зассать и дерьмом завалить огонёк, а может быть, и яркое пламя духовного сердца твоего, душа, – святое пламя неистребимой любви к Высшему и сущему и унять нежный трепет благоговения перед ними…

Когда моя душа очнулась, она нашла себя в объятиях души господина А.. Мы тихо плакали слезами радости. Потому что понимали своё единство и ощущали связь со Вселенной, единство со всем сущим – приятным и неприятным, – связь с прекрасной и не истреблённой ещё до конца озверевшим человечеством природой. Мы понимали своё место в мире… Нет, не в этом или том мире, а в бытии вообще. И не желали, самосовершенствуясь, познавать мир – только любить, любить и благоговеть…

Знание, прочь!.. Любить безо всякой причины. Потому что, как нам казалось, именно это состояние и есть жизнь…

Мы и наши Катерины

Урезонивание Иисуса

Господин А. доел гречневую кашу с растительным маслом. Косматая тётка в телевизоре докричала про цветы и свою грубую так называемую любовь – бррр и, тряся сиськами и вихляя задом, уползла за занавес. Торжественно взревели трубы, забили барабаны. Появилось сытое и улыбающееся всем известное лицо и стало что-то лгать про мировые хозяйственные нестроения, обвиняло Запад, издевалось над соседями и призывало готовиться к войне со всем миром. Послав его на х.й, господин А нажал на кнопку «выключить» и пошёл на работу…

В автобусе, противореча солнцу, серели озабоченные люди. Это показалось смешным. Тревога, некая раздвоенность души по пробуждении, улеглась. Господин А., ухватившись за поручни, выглядывал на волю из-за спины какого-то здоровяка и старался не отпускать тварное солнце от глаз своих. И образ светила связывался в его сознании почему-то со святой Екатериной.

От здоровяка пахло несвежим. От женщины, перекрикивавшейся с соседкой – крутой смесью из духов, пудры и помады. Оно отталкивало. От тощего пенсионера, сидевшего справа, пахло г. вном… Затошнило… И душа господина А., будто бы и продолжая двигаться, как все, вылетела из общественного средства передвижения и вкушала духовный аромат солнца… И я вместе с ней…

Проехали храм. Екатерины там не было. «Жаль, – подумал господин А.. И предположил: «Может, переместившись в северную Африку, снова взялась за своё и доказывает мусульманам об Иисусе-из-Назарета… Ай, как жаль девочку…» —

Господин А. тяжко вздохнул, а на глаза души его навернулись невидимые «слёзы».

«Послушай, Иисус, – в отчаянии возопила душа к божеству, – я всё понимаю, ты давным-давно обручился с моей Катей… Подумай, когда оно было, сколько веков прошло? Екатерина поверила тебе. Ну так посмотри же, что она ради любви к тебе творит… Отпустил бы душеньку её на покаяние хоть сейчас…» —

Иисус, казалось, плотно сжал свои духовные губы и даже лик свой отвернул так, что из-под капюшона один нос выглядывал. —

«В самом деле, помилуй бы ты ты её!..» – присоединила моя душа свой беззвучный глас к мольбе друга…

Иисус упрямо молчал. Его духовные ногти крепко удерживали трепещущую душу Екатерины. —

«Сущий коршун… Всё-таки этот дух очень жестокий», – заключила душа господина А. и снова обратилась к солнцу… Она ослепла от радости, счастья и благодатно избавилась от рассуждений… Иисус с Екатериной в когтях тотчас исчез. А моя душа, утомившись от случившегося в этот день и пережитого, мирно заснула в большом пальце правой ноги моего нового хозяина. И не почувствовала, как нога заколебалась маятником, а потом, поменяв ботинки на тапочки, успокоилась под столом…

Начался новый бессмысленный рабочий день ради прокорма тела, будь оно неладно.

Лечение души от боли

Независимостью, как я уже говорил, господин А. обладал с детства. Тяга к ней была одним из основополагающих качеств его. Будто предчувствуя, что придётся потратить жизнь на преодоление, а то и выход из течения, господин А.-мальчик предпочитал играть один. По выходным дням отец помогал ему. И его участие в играх было таким уважительным к жажде независимости сына, что, как казалось ребёнку, благословенного одиночества его не нарушало…

Однажды они построили большую снежную бабу. Созидание было радостным. Нашлись не только веточки-пальчики, но и морковка, и дырявое ведро на шляпу. Отец и сын – оба были румяными от счастья и объединения душ в труде, бывшем занимательной игрой… Полюбовавшись на созданный задорный образ, домой пошли. А там, едва положив мокрые рукавички на батарею, господин А. выглянул из окошка…

Опершись на бабу правой рукой, призывно размахивая левой и явно готовясь свалить её, старший мальчик кричал своим глумливым единомышленникам:

– Сюда! Скорее!..

В душе господина А. возникла острая боль…

О, как давно это было!.. Но боль на удивление не утихала и оставалась прежней по силе до самой смерти тела при воспоминании о снежной бабе и злобном старшем мальчике… Только в конце жизни душа господина А. поняла к чему был знак сей. Поняла, когда многажды ещё и ещё сталкивалась с подобным в продолжении бытия в теле господина А.…

В человеческом сообществе почему-то принято считать, что нужно трудиться для людей. Но это положение верно не для всех и не всегда… Вон, посмотрите, ребёнок, презрев соборность, с удовольствием играет один. И общество будет стараться уязвить его и разрушить деяния. В крайнем случае – не замечать, возмущённо и гневно отторгать их, когда осознанно, а когда и нет…

В прошлом, в которое я перенёсся, было именно так.

С течением времени не соборных детей становилось всё больше и больше. Им, несчастным, мечталось, что они создают или создадут в будущем нечто непреходящее, потому что они такие особенные… Но этого по большей части не случалось. Потому что их, казалось бы, разобщённых и непохожих, накрепко объединяла культура: они смотрели одни и те же фильмы, слушали одну и ту же музыку, носили одну и ту же одежду на теле и одну и ту же сказку о боженьке в сознании…

Мнимая разобщённость не соборных людей серьёзно отличалась от уединённого бытия господина А… Играя один, господин А., точнее, душа его – она нащупывала нечто своё. Но это своё оказывалось вовсе не тем, чем жили сейчас или заживут дети в далёком будущем. Не тем, главное, по качеству. Ибо душа господина А. дерзала обрести Небо на Земле. Вот как…

Ни в юности, ни в среднем возрасте господину А. не приходило в голову отступить от установки общества служить людям. Он изо всех сил пытался поступать именно так. Но люди с непонятным господину А. постоянством ломали и с удивительной ненавистью крушили его «снежные бабы»… В конце концов, душа его оказалась единым комком боли…

«Общество ошибалось? – пыталась осознать происходящее душа господина А.. – Нет, едва ли… Я?.. Да нет, я тоже не ошибаюсь. Просто я устроена иначе, – понимала о себе душа. – Не поэтому ли и служение обществу всегда оканчивается большим пшиком?», – справедливо рассудила душа господина А. и, благодатно освобождаясь от мнений общества, послала общество на х.й…

Как же хорошо и привольно стало!.. Какое благодатное ощущение воли!.. Воздух же, свежесть, простор духовный!.. Душа внушила господину А. служить отныне человеческому собору только для отмазки – перебирая бумажки в никому не нужном присутствии. Да, это гнусно, недостойно. Но иначе телу просто невозможно бытийствовать…

Решение оказалось верным, потому что душевная боль стала уменьшаться. Главное, чтобы ничто не напоминало о прошлом – о болезненном, но бесценном жизненном опыте… Чтобы оставались только выводы – вехи восшествия на Небо…

Вот почему душа господина А. так любила путешествия на тот свет, а в бытии в теле возлюбила святую великомученицу Екатерину. Ведь его Катя тоже стремилась к очень высокому.

«Екатерина, дай мне руку твою, девочка, – молила душа господина А. возлюбленную свою, – и «мы пойдём другим путём»38.

«Не могу, – отвечала ему Екатерина. – Иисус – судьба моя». —

Душе господина А. очень хотелось высказать Иисусу-из-Назарета всё, что наболело. Но она понимала, что возмущение пагубно. И убеждала себя так:

«О великое Непостижимое, подаждь мне благодать глубоко уважать мысли, чувства, слова и поступки Иисуса-из-Назарета и святой Екатерины, и, не разделяя их, бытийствовать в иной плоскости…»

Кацярына

У меня была тётушка Катерина, точнее – Кацярына, потому как родилась она в Беларуси, в Минском повете, как позже назвали место рождения её. Корни тёти Кацярыны, так сказать, из неба росли, ибо дальний предок её служил в церкви. Люциан его звали. Хорошо ли, плохо ли это – не мне судить. А только католические священники за державу болели куда как более яро, чем православные. Во всяком случае, в те времена. И ксёндз Люциан во время восстания Костюшко не только взял в руки оружие, но и отряд крестьян собрал, благословил и в бой повёл с русскими захватчиками. Только любовь к Родине, сколь не огнена она, а спасовала перед ловкостью суворовской. Отряд был разбит, а сам он полонён и пристрелен.

Отец тётушки Кацярыны также был овеян воинской славой двести лет спустя. Русский, он переселился с семьёй в Подмосковье. Там вступил в Народное ополчение, был ранен под Ярцево и увезён во временный госпиталь западнее Вязьмы. Тем временем Красная армия оставила Вязьму. Связь была нарушена. Госпиталь оказался в «котле». Тысячи солдат гибли под пулемётами, порываясь из окружения… Точку в бойне поставила 7 армия немцев, зашедшая в тыл. Танки замкнули образовавшуюся брешь и разнесли в клочья госпиталь отца тёти Кацярыны. А очередь из танкового пулемёта сделала её сиротой…

Тётя была строга, сурова даже. В войну побывала под бомбами. Спасалась из горящего дома… Здесь, возможно, и корни её суровости. Такие воспоминания пострашнее разрушенной снежной бабы… Она преподавала английский язык и играла на моём рояле любимые песни. А на месте гибели отца не была, потому что не ведала, где это…

Я люблю тётю Кацярыну более других родственников. Не знаю, почему. Поэтому когда, вошед в тело господина А., душа моя почувствовала любовь души его к святой великомученице Екатерине, она откликнулась на это чувство всем своим духовным сердцем… Хотя, скорее всего, всё случилось наоборот: моя любовь к тёте Кацярыне и притянула меня в душу, влюблённую в святую Екатерину. Две души обнялись и как бы объединились в этой любви и меж собою, и с душами тёти Кацярыны и александрийской девушки Екатерины. А господин А. с удивлением замечал при этом, что жизнь его меняется в странную сторону. Будто сама святая Екатерина указывала ему дорогу не столько на работу или домой после трудов праведных, а куда-то в высь духовную. Пусть и не туда, куда ему бы хотелось, но всё-таки высь сия не была низменной обыденностью…

Людское лукавство крестило тётю Кацярыну в католичество, а позже перекрестило в православие… Поглумились над ребёнком… Наверное, поэтому тётя жизнь прожила неверующей, честной и скромной труженицей. Я знал это. Но всё равно, когда тётя умирала от рака, подарил ей икону Божией Матери Целительницы…

Зачем мы все, подсознательно неверующие, поступаем так?.. Да ладно, не кривляйтесь. Сейчас вы наедине со мной и можете спокойно признаться сами себе, что я прав. Ведь если хотя бы половина из вас жила в духе Иисуса-из-Назарета, рай давно наступил бы, и Земля не корчилась в предсмертных судорогах… Воистину святой был человек Иисус, только напрасно высокопоставленных иудеев задирал да, к несчастью, был омрачён страстью поучений да исполнения Закона…