Байки зампотеха

И вот, согласно «задумок» Генерального Штаба, в августе 1972 года покинув в Чехии это «обжитое и насиженное» место боевые подразделения полка убыли в учебный центр ПВО, который находился в городе Кунгур Пермской области.

Здесь планировалось в течение 3-х месяцев пройти переучивание, а затем убыть на полигон для получения техники и проведения стрельб. А оставшиеся в Чехословакии подразделения полка за это время должны были в глубоком лесу отстроить новый военный городок, перевести туда всю оставшуюся технику, имущество и семьи военнослужащих, а затем оборудовать позиции для несения боевого дежурства.

Но в это время шла война. Не волнуйтесь, воевали не мы, воевали извечные враги: арабы и израильтяне. Советский Союз подключился к войне чуточку позже, «по привычке» встал на сторону арабов и с целью повышения эффективности их ПВО стал поставлять в Египет и в Сирию зенитно-ракетные комплексы «Квадрат» (экспортный вариант нашего комплекса «Куб»).

Вскоре в Египет были направлены и советские зенитно-ракетные части вооруженные этим комплексом. А так, как в 1972-1973 годах боевые действия резко активизировались, то и наши заводы стали работать на пределе своих производственных возможностей и «гнать» технику в основном на экспорт.

В этих условиях нашему Главнокомандованию было не до полка, находившегося в Кунгурском учебном центре так, как техники пока для него не было, а что бы полку не было скучно ему повторно устроили учебный процесс.

Но политическая обстановка «дама капризная» и по настоянию президента Египта Анвара Садата вскоре одна из советских бригад «Квадрат» была выведена из Египта и тогда чья-то «умная голова» в Генштабе вспомнила о забытом в Кунгуре полке из Чехословакии и предложила передать ему эту потрепанную в Асуане технику. Местом передачи определили – полигон Яворов (подо Львовом).

Видимо эта мысль в нашем Генштабе «зародилась» весьма внезапно потому, что и обогащенный новыми знаниями полк тоже внезапно подняли по тревоге, большую часть его личного состава «запихали» в обычный пассажирский поезд и отправили в сторону Львова. Причем бойцов срочной службы разместили в общих вагонах, а офицеров и прапорщиков распределили по всему поезду на свободные плацкартные и купейные места.

На радостях, что «до чертиков» надоевшая всем учеба наконец-то завершилась, офицеры и прапорщики полка смешались с гражданскими пассажирами образуя множество компаний, которые стали чисто «по-русски» отмечать столь знаменательное событие.

Но советский Генштаб не дремал. Нашлась другая не менее «умная голова», которая решила, что негоже славный полк, которому предстояло нести боевое дежурство в Центральной группе войск, вооружать «покуроченной» на Ближнем Востоке техникой, да еще в экспортном исполнении.

Поэтому в 2 часа ночи поступила новая директива: «Полку выгрузится на станции Конотоп Сумской области и вернуться обратно в Кунгур». Командиру полка такой «мудрый» приказ довели минут за 20 до прибытия поезда на эту легендарную станцию. По всему поезду забегали посыльные, разыскивая по всем вагонам офицеров и прапорщиков. Те, кого удалось найти торопливо стали одеваться и собирать свою амуницию.

В вагонах поднялся большой переполох, весь гражданский люд проснулся и не понимал происходящего (впрочем, большинство военных – то же).

Прибыли на станцию Конотоп. Видимо предупрежденный заранее местный военный железнодорожный комендант организовал оцепление вокзала силами ближайшей воинской части, что еще больше придало колорита всему происходящему.

С солдатами и сержантами срочной службы было проще, они схватили свои нехитрые пожитки и вполне благополучно «вывалились» из вагонов. Но с офицерами и прапорщиками дело обстояло «похуже», да еще требовалось выгрузить кое-какое полковое имущество и документацию, поэтому поезд, у которого на этой станции по расписанию предполагалась 5-минутная остановка, был задержан на целый час.

Ошарашенный и полуодетый личный состав полка со всеми своими «потрохами» построился на перроне вокзала. Это было «потрясающее» зрелище, такого «строевого смотра» еще никогда не было. Начали проверку имущества (здесь было сравнительно все нормально), сделали перекличку и выявили отсутствующих. Оказалось, что с десяток офицеров и прапорщиков все же проехали Конотоп и они потом еще в течение нескольких дней догоняли полк.

Надо отдать должное командиру полка, он в течение кратчайшего времени привел полк в «порядок» и четко организовал погрузку в уже поджидавшие «персональные» вагоны, которые прицепляли к попутным поездам в обратном направлении, до самого Кунгура.

Вернувшийся в Кунгурский учебный центр полк в третий раз «засадили» за учебу.

Впоследствии, этот эксперимент Генерального штаба с «суматошным» и бестолковым совершением марша железнодорожным транспортом вошло в историю полка под ироничным названием – «Операция «Конотоп». Но на этом приключения полка не окончились.

ДИАРЕЙНЫЙ ЭШЕЛОН

Наконец в феврале 1973 года полк вырвался из надоевшего Кунгура и убыл на государственный полигон Эмба (Казахстан) для получения техники и проведении стрельб.

Но и здесь, на Эмбе, все сложилось очень не просто.

«На дворе» стояла лютая казахская зима. Полк поселили в одиноко стоявшей 5-ти этажной казарме с плохим отоплением, без воды, с неработающими туалетами.

Начали получать технику и проводить на ней «стыковочные» мероприятия. Но здесь сразу всплыла одна «странность» – техника-то была в экспортном исполнении и стало ясно – она не для полка. Полку объявили, что этот комплект техники надо «состыковать», «отстрелять» и передать представителям из Египта, а вот следующий комплект уже будет для полка. Все требуемое сделали. Но следующий комплект техники опять оказался для арабов и так было еще раза три.

Прошла зима, а за нею и большая часть весны. Полк из казармы переселился в полевой палаточный лагерь. Наконец стала поступать техника и для измученного долгими ожиданиями полка. К этому времени личный состав уже на «отлично» знал технику и получил огромный опыт проведения боевых стрельб.

Поэтому, при приемке техники задержки были только из-за отказов по вине заводов-изготовителей. С представителями этих заводов (т.н. «заводчиками») работали очень «плотно», настолько «плотно», что пару полковых офицеров женились на молоденьких «инженерах-заводчицах» (которые к стати и в будущем оказывали большую помощь в ремонте техники полка). Вдобавок, нашелся еще один молоденький, но шустрый сверхсрочник, который умудрился жениться даже два раза.

Наконец, в июне полностью закончили получение своей техники и провели «стыковочные стрельбы». Остался последний этап: проведение боевых зачетных стрельб и после этого – ДОМОЙ!!!

Но тут полк постигла новая БЕДА. Его личный состав элементарно «обгадился» в прямом смысле этого слова так, как подхватил дизентерию, которая, как известно, является болезнью «грязных рук». Ну, а грязи в полевых условиях было предостаточно.

И вот эта зараза начала «косить» ряды невезучего, но по-прежнему лихого полка. Его значительная часть «перебралась» в местный госпиталь, в котором было развернуто дополнительное инфекционное отделение, а в полевом лагере ввели карантийный режим. Командир полка сам подозрительно часто куда-то бегал. Дело дошло до того, что стрелять было почти некому и полигонное начальство уже собиралось перенести стрельбы на более поздний срок. Но полк уже почти 10 месяцев был в командировке и комполка всеми правдами и неправдами добился, что бы дату стрельб не меняли. С трудом набрав личный состав, необходимый для стрельб (половина, из которого была поражена диареей), полк героически вышел на огневой рубеж и выполнил зачетные боевые стрельбы с «отличной» оценкой.

Радостно стали собираться домой. С трудом выбили эшелон, но санитарные службы «на отрез» отказались давать разрешение на выезд за пределы государственного полигона.

Всё же, с большим трудом такое разрешение удалось получить с условием, что по прибытию в ЧССР полк будет размещен в карантинном лагере (окруженный «колючкой» и с соответствующим контролем со стороны медиков). На том и порешили. Загрузились, двинулись в 11-дневный обратный путь. По предложению полкового врача в профилактических целях командир полка разрешил выдать спирт с размешанной в нем солью, а затем всю дорогу всех "пичкали" левомицетином, кормили глюкозой и поили сладким чаем.

Но все равно, по пути следования полк на больших станциях оставлял за собой весьма специфический след. На них подъезжали санитарные машины и снимали с эшелона заболевших вояк с тяжелым течением болезни.

Так добрались до границы (станции Чоп). Здесь предстояла перегрузка на платформы с узкой (европейской) колеёй. К удивлению, с чехословацкой санитарной службой особых проблем не возникло. Им хватило обещания по прибытию «на место» разместить личный состав в карантине.

Перегрузились, поехали. Наконец, остатки личного состава полка прибыли на новое места своей дислокации (домой). Семьи офицеров и прапорщиков были уже там. Был готов и карантийный лагерь, однако в нем в основном разместились бойцы срочной службы, а офицеры потихоньку «рассосались» по домам. И «Слава Богу», свое развития дизентерия здесь не получила, вероятно окончился инкубационный период, все явные больные были уже выявлены и отправлены в госпиталя.