Случайность? Жасмин во мраке не цветет

– Ну, а вдруг он изменился? – с надеждой в голосе спросила Света. – Откуда ты знаешь?

Аня посмотрела подруге в глаза и тихо, но четко сказала:

– Свет, ты как была наивная в школе, так и осталась. Люди не меняются! Не думай о прошлом, иди вперед, встретишь нормального парня, который будет тебя любить, как и ты его. А этот Сережа – мужчина общего пользования, для здоровья можно с ним зажечь пару-тройку раз, но замуж за него идти – это уже идиотизм. И запомни на всю жизнь: никогда ни при каких обстоятельствах не позволяй себе плакать о мужиках, ты поняла меня?

– Да, Ань! Ты, конечно же, права, – сказала Света, размазывая по щекам слезы и потекшую тушь.

– Ты, наверное, хотела сказать, что я права как всегда? – с улыбкой спросила Аня.

– Ну ладно, хватит себя хвалить, я все поняла, пошли обратно, я уже замерзла тут, – всхлипнула Света. И вдруг телефон в кармане пальто завибрировал.

Глава 6

Бабушка полулежала на диване в той самой комнате, где час назад она с мужем и сыном тихо и мирно сидела за столом и даже не подозревала о надвигающейся беде. Она плакала навзрыд и не верила в происходящее, но вот в дверь кто-то позвонил.

– Дед! Посмотри, кто там! И скажи, чтобы уходили! – сквозь слезы и не своим голосом крикнула она.

Дед сидел на лавочке у входа и продолжал тихо плакать. От ее приказа он пришел в себя и понял, что надо подойти к двери. Тихо поднявшись, он направился в нужную сторону, но ноги не шли, точнее, он даже их не чувствовал, он понимал только одно, что на кухне, на полу, мертвым лежит его единственный сын и теперь все вокруг уже потеряло смысл.

– Кто? Чего надо? – спросил дед.

– Мы из морга! – услышал он мужской голос за дверью. – Грузчик и водитель.

Дед не понимал, как впустить этих «врагов», которые сейчас заберут его сына? Но рука сама потянулась к замку и открыла им дверь. За дверью стояли два амбала: у одного из них в руках был мешок для упаковки груза, за которым они пришли, а второй почему-то улыбался во весь рот, будто бы он слетал в Голливуд, сделал себе новую улыбку за миллион и во что бы то ни стало должен показывать ее всем вне зависимости от времени и ситуации.

– Папаша! А что ж вы свою кошку зимой в дом не пускаете? Замерзла, бедняжка! – радостно, будто на праздник пришел, крикнул улыбчивый.

– Какую кошку?.. О чем это вы говорите? – спросил дед, которого раздражали его неуместно радостные тон и улыбка. – У меня сын умер, а вы тут мне про какую-то кошку…

Улыбка с лица весельчака моментально пропала. Напарник пихнул локтем своего не в меру веселого друга и тихим скорбным голосом сказал:

– Вы уж нас простите, мы тут у вашей двери кошку подобрали, думали, ваша.

Дед посмотрел на их руки и увидел, что неуместно улыбчивый держит в руках маленькую тощую пятнистую кошечку. Она дрожала как осиновый лист, то ли от холода, то ли от страха.

– И что? Она сидела под моей дверью, и вы уже решили, что она моя?

– Ну ладно, простите, откуда нам знать? – опуская кошку на место, виновато, как пристыженные дети, пробурчали амбалы.

– Да что уж там! Давайте сюда скотинку, она ни в чем не виновата, – тихо сказал дед. – Вам прямо по коридору до конца и направо на кухню.

Бывший улыбчивый протянул кошку деду, и оба парня прошли на кухню.

Дед аккуратно взял животное, будто хрустальную фигурку, тихо обнял маленькое беззащитное существо, прижал к своей щетинистой щеке, и ему сразу стало немного легче. Дед почувствовал тепло кошки и тихо улыбнулся, как вдруг услышал неистовый крик бабки. Он ринулся к ней и увидел, что та орет во все горло и машет руками. Дед отпустил кошку на пол и пошел успокаивать жену.

– Что с тобой, бабка? Успокойся! – пытался утихомирить ее дед.

– Они… ОНИ… ОНИ!!! – задыхаясь, орала не своим голосом бабка.

– Кто «они»? Что такое? – не понимал дед.

– Они… Они хотят забрать моего мальчика! – вопила она.

– Успокойся, – тихим голосом попросил дед.

Он крепко прижал к себе жену, и по его суровому лицу снова покатились слезы.

* * *

– Ну что? Можем грузить? – спросил один из амбалов у фельдшера, который сидел сам не свой, стараясь не слушать бабкиных причитаний.

– Да, да! Тут уже все, – ответил медик.

– Участкового вызвал? – не унимались работники морга, упаковывая тело в пластиковый мешок, как будто покойный был обычным грузом, а не сыном, мужем и отцом.

– Да, сейчас придет. Я вас очень прошу, вы поскорее вывозите его из дома, а то сами слышите, какая тут истерика, – тихим голосом попросил их фельдшер.

– Сделаем все по высшему разряду! – ответили ритуальные работники.

– Добрый вечер! – донеслось со стороны кухонной двери. – Вы кто такие? И почему дверь входная открыта?

Все мужчины, находившиеся в доме, разом оглянулись. Перед ними стоял человек средних лет в форме полицейского. Деду он сразу не понравился: не представительный, с мелкими чертами лица, толстенький, под мышкой засаленная папка.

– Мы из морга! Грузим… – представился один из амбалов.

– Я фельдшер, я по вызову приехал, – ответил медработник.

– Так, так, так, значит, это вы мне звонили? Что тут у нас? – начал свою работу участковый.

– Быстро приехали! – с облегчением сказал фельдшер.

– Так точно! – на автомате ответил человек в форме. – Ну, рассказывай, – повернулся он к фельдшеру, – что тут такое, а то я проходил мимо комнаты и понял, что эти там мне ничего толком сейчас не расскажут, – кивнул он головой туда, откуда доносились бабкины крики.

– Ну, мы это… мы поехали, – закончив упаковку груза, отрапортовали работники морга.

Застегнув мешок, они подхватили его с двух сторон и вынесли из кухни. Фельдшер и участковый снова услышали резкий вопль старухи.

– Стойте, ПОГОДИТЕ! – кричала она работникам морга, когда те проходили с грузом мимо комнаты в сторону выхода.

Дед удерживал старуху как мог, она пыталась вырваться, молотила его кулаками. Но как только она услышала стук закрывшейся входной двери, тут же обмякла, словно больше не могла сопротивляться жестокой действительности.

– Тихо, тихо! Успокойся, – шептал ей на ухо дед.

Участковый смотрел через кухонное окно, как ритуальные работники, погрузив тело, быстро завели машину и поехали в морг.

– Давайте присядем, – предложил участковый фельдшеру.

Фельдшер объяснил, что в случае с этим пациентом, скорее всего, сердечная недостаточность, никакого криминала, так что оснований для возбуждения дела нет. Блюститель правопорядка быстро составил протокол, и они оба, не прощаясь со стариками, которым было не до посторонних, ушли: день-то праздничный, всех дома ждут, успеть бы к столу…

* * *

– Дед… – тихо позвала бабка.

– Что?

– Что это такое?

– Что именно?

– Ну это все… Это же сон? Мы сейчас проснемся же, да? И все будет как прежде… Правда?.. Дед, чего молчишь? Дед?

– Нет…

– Что?..

– Нет… это не сон…

– Жестокая, черствая скотина… Мог бы хоть соврать, чтоб легче мне сделать! И так всю жизнь! Ты меня мучаешь, одни терзания с тобой!

– Чем скорее мы смиримся и примем это горе, тем скорее станет легче. Так что, старуха, это не сон.

Бабка уткнулась старику в плечо и тихо заплакала, хотя ей хотелось громко кричать, так громко, чтобы ее услышал весь мир, чтобы все услышали, как ей больно и тяжело на душе. Но, к сожалению, у нее уже не было сил, она могла только тихо плакать в плечо деду и делать вид, что она не замечает, как на ее шею капают слезы старика.

– Что ты развопилась? – вдруг прикрикнула бабка на кошку, будто очнувшись.

Дед встрепенулся и начал искать глазами кошку, которая забралась под елку и оттуда истошно мяукала.

– Ну ладно, не кричи на животное, – успокаивал бабку дед.

– Тогда заткни ее как-нибудь! – снова закричала старуха.

– Ну что такое? Что ты размяукалась? – дед полез под елку к кошке. – А с тобой-то что приключилось, бедняжечка? – обратился он к животному.

Та, задрав голову, смотрела снизу вверх на ветки дерева и не умолкала, даже не обращая внимания на деда.

– Иди сюда, – протягивая руку и пытаясь вытащить кошку из-под нижних веток елки, приговаривал старик.

Кошка увернулась и вновь уставилась вверх, не прекращая мяукать. Дед перевел взгляд туда, куда смотрела кошка, и с ужасом обнаружил, что одна из новогодних лампочек на верхней ветке искрится, а искры попадают и на сухие иголки, и на бутафорский ватный снег. Внезапно «снег» вспыхнул, язычок пламени скользнул по смолистой ветке и перекинулся на занавеску…

Глава 7

– Что такое? Кто вы такие? – пробормотала Татьяна, придя в сознание и не понимая, где она и что вокруг происходит.

– Мы Вадим и Вика! Вы нам квартиру показывали. Мы были в соседней комнате и услышали грохот. Прибежали, а вы на полу, без сознания! – Кукольного вида блондинка неловко (короткая юбка мешала) присела на корточки и похлопывала Татьяну по щекам.

– А! Да!.. Ну как вам квартира? – пыталась шутить Таня.

– К черту квартиру! Вам не до того… Вика, принеси стакан воды, – сказал «олигарх». Взгляд у него был необычно цепким, как будто он боялся упустить что-то важное, вглядываясь в лицо Татьяны.

Вика вскочила и неуклюже засеменила на своих высоченных каблучищах в сторону кухни.

– Я врач. Скажите, у вас такое часто бывает? – поинтересовался Вадим.

– Какое такое? – удивленно спросила Татьяна.

– Ну, я про обмороки. Они у вас часто бывают?

– А! Ну да… Обмороки… Нет! Это просто…

Таня вспомнила, почему рухнула на пол. Она приподнялась и облокотилась спиной о стену, взгляд ее был пустой и отрешенный, лицо моментально побелело, а пальцы рук начали тихонько подрагивать.

– Татьяна, вы как?

Она была опустошена, как будто из нее выкачали все жизненные силы. Зачем люди живут, работают, рожают детей и все остальное… Для чего все это? Чтобы в один момент все потерять? Ну и в чем же теперь смысл этой самой жизни? У кого узнать?

– Почему? – тихо прошептала она, и из левого глаза вниз по щеке скользнула слеза.

– Что почему? – держа ее за руку в районе запястья и прощупывая пульс, переспросил клиент, уже совсем не похожий на олигарха: он забыл про дорогой костюм и сидел на пыльном полу.

Послышался цокот шпилек.

– Вот, вода! – запыхавшись, Вика заботливо протянула полный стакан.

Татьяна взяла стакан и посмотрела в воду, будто гадала и хотела найти там ответы о смысле жизни.

– Спасибо, – отхлебнув чуть-чуть, тихо, еле шевеля губами, не возвращаясь из своих мыслей, поблагодарила она.

– Вика, пошарь по шкафам, тут есть валерьянка? – спросил Вадим и аккуратно забрал у женщины стакан из рук.

– Какая валерьянка, я тут еле стакан нашла. А что с ней? – поинтересовалась она.

– Ничего страшного. Скорее всего, нервное…

– Что значит «скорее всего», врач ты или кто?

– Именно что врач. Диагнозы без обследования только бабушки у подъезда ставят, – неожиданно резко ответил Вадим.

– Может, сходить в аптеку, хотя бы купить валерьянку, – надула губки Вика.

– Где тут аптека? – спросил Вадим Татьяну, но та только помотала головой: откуда ей знать?

– Вадик, я видела в соседнем доме аптеку. Как раз хотела там гигиеническую помаду купить… Ты сходи, а с ней я побуду.

– Понял, я мигом. Не отходи от нее, если что-нибудь случится, сразу звони.

Вадим поцеловал подругу в щеку и быстрым шагом направился к двери.

Таня сидела на полу в чужой нежилой квартире, с остатками мебели от прежних хозяев и слоем пыли на подоконниках. Она пыталась осознать слова свекра, которые до сих пор эхом отдавались в голове: «Саши больше нет… Он только что умер».

– Татьяна! Как вы? – присев на пол рядом с Татьяной и кинув свой клатч на пол, заботливо спросила Вика.

– Бывало и лучше, – пробурчала Татьяна, не желая делиться своими проблемами с посторонним, да еще и не с самым приятным человеком.

– Что у вас случилось? Что-то серьезное? Все живы-здоровы? – суетилась блондинка.

– Да… Все в порядке… – попыталась сохранить лицо Татьяна и вдруг разрыдалась. Как будто желая сдержаться, она рефлекторно схватила себя за блузку в районе груди.

– Что такое? Жарко? Расстегнуть блузку? Может, я Вадику позвоню, а? Да что же с вами такое?

– Вот тут больно, – рыдала Таня, сжимая блузку, – вот тут, в груди… Почему он умер? На кого он меня бросил? Как же дети без него будут? Больно, как же больно! За что мне это? ЗА ЧТО??? – спрашивала она, глядя в потолок как в небеса, не надеясь на ответ.

Вика обняла Татьяну, погладила по голове и попыталась успокоить.

– Тань, это сердце там болит! Я знаю, как это бывает, на себе испытала! – поглаживая ее по голове, успокаивала Вика. – Потерпи, это пройдет.

– Как такое вытерпеть?! Была жена – стала вдова…

Вика и сама разрыдалась. Люди говорят, что со временем боль становится легче, но Вика только сейчас поняла, что легче не стало, ни на грамм.

– Со временем может все пройти! Танюша, ты поплачь, и станет полегче, – не сдерживая слезы, сказала Вика. – Я сама мужа потеряла. Знаю, как это. Ехали на дачу, какой-то идиот вырулил на встречку… Лобовое столкновение. Муж умер, а я в коме… Если бы не Вадик, который меня из лоскутков сшил, лицо новое сделал, где бы я была? Сотворил из меня красавицу, как Пигмалион… А Галатея из меня – так себе, все время о муже думаю. Правда, только все реже.

Вика снова разрыдалась, запрокидывая голову назад, чтобы тушь не потекла.

Хлопнула дверь, и послышались уверенные шаги. Вадим посмотрел на уже почти успокоившуюся Татьяну, перевел взгляд на свою Галатею, но та не прекращала всхлипывать.

– Вот валерьянка, видимо, вам обеим, – вздохнул он.

– Дай платок, – сказала Вика. Тот вытащил чистый платок из внутреннего кармана пиджака и молча протянул девушке. – Танюш, дай я тебя немного умою, – сказала девушка, смочив платок в стакане с оставшейся водой.

Татьяна, послушная как ребенок, позволила девушке протереть лицо влажным платком. Вадим взял у Вики стакан и валерьянку. Вид у него был слегка раздраженный. Отмерив нужное количество капель, он протянул лекарство Татьяне и спросил у своей спутницы:

– А ты чего?..

– У нее муж умер, – всхлипнула Вика, – и меня снова накрыло.

Вадим только вздохнул и покачал головой.

Немного успокоившись, Татьяна вытерла слезы. Ей стало неловко перед клиентами: испортила им вечер, а ведь чудо-доктор наверняка готовился, хотел сделать такой роскошный сюрприз своей подруге, чтобы она забыла про свою потерю и снова радовалась жизни.

– Спасибо вам большое, Виктория! – искренне прошептала Татьяна. – И вам спасибо, Вадим!

– Ну что вы! Самое главное скажите – вы как? В порядке? – заботливым голосом спросил Вадим. – Если надо, позвоню коллегам. Могу в нашу клинику отвезти, но момент для обследования не самый удачный: сами понимаете, тридцать первое, вторая половина дня.

– Нет-нет! Мне уже лучше! Это действительно нервное… – виновато засуетилась Татьяна.

– Да, уже все хорошо! – с улыбкой сказала Вика.

– Откуда ты знаешь? Теперь ты у нас доктор? – чем дальше, тем больше раздражался Вадим. Было что-то странное в его отношении к красавице. – Ты бы лучше про свои антидепрессанты не забывала. А то опять на неделю в слезы ударишься.

– Виновата, исправлюсь, – буркнула блондинка.

– Я пойду вниз, а ты успокойся и спускайся в машину, – неожиданно жестко приказал Вадим. – Пять минут тебе на то, чтобы привести себя в порядок.

Татьяна так поразилась его тону, что на минуту забыла даже о своем горе.

– Это он всегда такой, когда я про мужа вспоминаю, – увидев удивление на лице Татьяны, вздохнула Вика, когда за Вадимом закрылась дверь. – Ревнует. Хочет, чтобы я все забыла. Тело у меня новое и лицо новое, а душа-то прежняя. Но про душу он не понимает. Говорит, сколько ни оперировал людей, нигде не нашел в теле места, где душа помещается… – Она по-детски надула губки и вдруг спросила: – Тань, ты, когда плакала, говорила про детей…

– Боже! Как я могла про них забыть? Вот эгоистка, сижу тут, рыдаю, ищу сочувствия, а мои дети неизвестно где и в каком состоянии, ведь дедушка, наверное, и им позвонил, – запаниковала Татьяна.

– Танюш, звони им срочно! И езжай на дачу, а насчет квартиры мы после праздников перезвоним, – сказала Вика, доставая пудреницу и поправляя макияж.

– Да, правильно! Вы уж извините меня, но надо ехать.

– Пошли, Танюш, – неловко подбирая свой дурацкий клатч с пола, заторопилась Вика. – Если надо за жизнь поговорить, ты звони, звони в любое время, – добавила она.

Они вышли из подъезда, держась за руки как сестры. И правда, сестры по несчастью. Вика неловко доковыляла на своих шпильках по гололеду до распахнутой двери внедорожника, дверь закрылась, и машина тронулась с места, а за ней вметнулся вихрь серебряной снежной пыли.

Татьяна села в свою машину и начала набирать номера телефонов Дениса и Светы. Денис не брал трубку, а у Светы отвечала девушка с приятным, но уже осточертевшим голосом и сообщала, что абонент недоступен.

«Вот те на! – подумала Таня. – Денис, наверное, в клубе и из-за музыки не слышит телефон. А у Светы-то почему все отключено? Что с ними?»

Татьяна набрала другой номер:

– Алло! Дедушка! А вы детям-то звонили?.. Хорошо, я поняла! Я уже еду! С дороги наберу им еще раз.

Неожиданно Татьяна вспомнила про мальчика, которого видела из окна продаваемой квартиры: ребенок ночью один, надо посмотреть, а вдруг ему нужна помощь?

Отложив телефон в сторону, она подъехала к автобусной остановке и, посмотрев в окно, снова увидела того мальчика. На вид ему было лет шесть или семь, он сидел на лавочке, сгорбившись, как маленький старичок. Худенькие ножки не доставали до асфальта. Одет он был странно: куртка на пару размеров больше его самого, какие-то застиранные тренировочные штаны и нелепая кепка. Так одевались лет тридцать назад, когда дефицитную одежду покупали на вырост.

– Эй! Малыш! – крикнула Таня, опустив окно. – Где твоя мама?

Мальчик ничего не отвечал и просто сидел, молча и сосредоточенно болтая ногами. Ботинки у него тоже были странные, сейчас таких не делают.

– Мальчик! Ты один тут? – снова окликнула его Татьяна. – Может, тебя домой подвезти?

Он продолжал сидеть на лавочке и даже не повернул голову в ее сторону, будто никто его и не звал.

«Ладно, у меня своих дел полно! Позвоню по дороге в полицию и расскажу о нем, а то, кто его знает, пристанет к малышу кто-нибудь среди ночи…»

Впереди стояли припаркованные автомобили. Татьяна посмотрела в зеркало заднего обзора. По соседней полосе двигалась машина, но она была еще достаточно далеко. Таня включила поворотник, вывернула влево руль и хотела уже тронуться с места, нажав на педаль газа, как вдруг услышала стук в окно со стороны остановки. Тот самый мальчик стоял рядом и колотил побелевшими от холода костяшками пальцев в стекло. В эту же секунду с другой стороны Татьяна услышала мощный гул.

Глава 8

Вокруг гремела музыка, веселье зашкаливало. У кого-то из посетителей ночного увеселительного заведения просто было хорошее настроение, а кто-то принял «позитивные препараты». Ясно было одно: у всех вокруг жизнь продолжается, так же весело и беззаботно, как и всегда, изо дня в день. Дом – работа – тусовки – знакомства – одноразовый секс – дом – работа… И так по кругу. Но теперь в клубе был один человек, у которого жизнь распалась на две части: до сегодняшнего вечера, и после.

Денис сидел один на диване в чилауте и из раза в раз прокручивал слова деда в голове: «отца не стало».

– Как теперь быть? – думал Денис.

На экране мобильника высветилось «Вызывает: Мама». Он боялся с ней говорить, он боялся, что, услышав ее голос, не сдержится и разревется как ребенок.

«Я должен быть сильным. Я должен держаться, – внушал себе Денис. Он вспомнил о маме и сестре: – Я же теперь должен быть рядом с ними, чтобы успокоить их, мне надо ехать в Старолюбовку». Подняв голову, он впервые посмотрел на окружающий его мир совершенно другими глазами. Будто был в пьяном угаре и вмиг протрезвел.

Все вокруг было как будто ненастоящим, как пластиковый одноразовый стаканчик – пустым и ненужным. Он не понимал, как им всем может быть так весело тут? Что хорошего он тут видел всего час назад? А все эти люди, извивающиеся на танцполе, – неужели все они и правда тут счастливы? Мимо проходили молодые пары, громко разговаривая и гогоча, и Денис в глубине души немного им завидовал, зная, что еще не скоро придет сюда и отдохнет душой, как отдыхал раньше.

Денис не понимал, что с ним происходит. У него было такое чувство, будто у него что-то отняли, что-то вырвали силой! Что-то такое, чем он особо не дорожил, но вот это отняли, и оно вдруг стало для него самым важным на всем свете. Будто с него сорвали всю одежду на лютом морозе, и ни срам прикрыть, ни от холода уберечься.

– Братан, ты чего тут сидишь? – вдруг послышался голос.

Он поднял голову и увидел Руслана с его дружком.

«Вот только вас мне сейчас и не хватало», – снова опустив голову, подумал Денис.

– Эй, братан! Ты чего не отвечаешь? Гордый? – подначивал Руслан.

– Да так, просто решил посидеть, – не поднимая головы, буркнул Денис.

– А ну, давай пошли выпьем, я угощаю! – упорно настаивал Руслан. – А то сидишь смурной, прям хоронишь кого, – с усмешкой сказал он.

– Нет, мне и тут хорошо, – сжимая кулаки, сквозь зубы ответил Денис.

– Ну ладно! Эдик, иди принеси нам чего-нибудь горячительного! – кинул Руслан своему приятелю-шестерке. – Ну и чего грустим? – присев на диван к Денису, задушевным тоном проговорил он.

– Все хорошо, – в надежде, что его оставят в покое, ответил Денис.

– Ну ладно, колись, я же вижу, что ты не в себе! Что случилось? – Руслан пребольно пихнул его локтем.

– Да… ну… все хорошо, Руслан, иди, тебя Алина ждет.

– Подождет! Говори, мне ты можешь доверять, братишка! Ну ладно, чего ты такой напряженный?

– М-м-м-м-м… ну как сказать?

– Говори как есть, чего молчишь? Может, я чем помогу? Ты скажи только… – голос его стал вкрадчивым. В другой ситуации Денис насторожился бы, но тут вдруг обмяк.

– Отец только что умер.

– Блин, братан, вот беда! Но все наладится!

– Да, наверное… – Денис размяк еще больше, и на душе у него потеплело. «Надо же, Руслан хоть и отморозок, но сочувствовать умеет».

– Ну, а что ж ты сидишь, тебе же надо ехать к родным, наверное? Заждались, небось, – еще заботливее спросил Руслан.

– Да, надо. Вот только надо с силами собраться и до Старолюбовки доехать, – поделился Денис.

– Не ближний свет, – покачал головой Руслан. – Ну так в чем проблема, братишка? Я тебя отвезу! Тут ехать минут тридцать-сорок!

– Нет!.. Зачем? Не надо. Сейчас сам на такси доеду, – наконец-то насторожился Денис.

«С чего бы такая забота?»

– Какое такси? Я сам тебя домчу! А вот и Эдик с выпивоном! Давай шлепнем по одной, и в дорогу! Эдик, мы едем в Старолюбовку, – запрокинув голову, Руслан мигом опорожнил рюмку. Денис последовал его примеру.

– Ок! – послушно ответил Эдик.

– Руслан, может, я сам доеду? – спросил Денис. – Ты же выпил. Тебе за руль нельзя.

– Братан! Ты еще не понял, что мне можно всё! Поехали! – И он похлопал слегка опьяневшего Дениса по плечу.

Выйдя из клуба, все трое завернули за угол в переулок. Дениса немного развезло, и он подумал: «А все-таки Руслан хороший парень: поговорил, успокоил, предложил довезти. Вот так подумаешь о человеке плохо, а он окажется нормальным! И правда, как старший брат…»

– Руслан, я тебе так благодарен, спасибо большое! – воодушевленно сказал Денис.

– Да ладно! Забей, братан! А вот и моя малышка, – подойдя к своей машине, сказал Руслан.

Машина у него была хорошая. Мощная, тонированная, с двойным бампером с аэрографией – хищный коршун и еще что-то там, в темноте не видно.

Руслан направился к водительскому месту, а Денис и Эдик обходили машину сзади. Эдик шел первый, чтоб сесть на место рядом с водителем, а Денис следом, чтобы сесть на заднее сиденье. Неожиданно Эдик обернулся и со всего размаху ударил Дениса по лицу.

– Дурак ты, Дениска, – вздохнул Руслан. – Был бы умный, Алинку бы не трогал.

И в этот же момент Эдик с разворота еще раз заехал Денису кулаком в лицо.

Глава 9

Света резко швырнула телефон о стену, экран разлетелся на много маленьких кусочков, будто разбитая ледышка.

– Светка! Ты чего? – возмутилась Аня. – Напилась, так не буянь и веди себя по-человечески! То разврат, то дебош. А с виду приличная!

Света стояла посреди комнаты, ее обступила разношерстная компания. Ноги стали ватными. Света села на пол и тупо уставилась в стену, в ту самую завитушку на обоях, в которую только что зашвырнула свой новый мобильник. А ведь еще недавно она с него пылинки сдувала, даже специально чехольчик купила с сердечками, чтобы не поцарапать экран.