Целительница: другая

Пришло сообщение, что Смолин звонил десять раз. Вика примостилась на полу у розетки и набрала его номер.

– Привет.

– Привет, – тихо ответил он.

– Со мной всё в порядке. Я у знакомого. Он тоже русский. У меня разрядился телефон. И я заболела.

– Это называется «в порядке»? – без эмоций спросил Смолин.

– Я жива и почти здорова. Только температура и слабость.

– Ты не вернёшься?

– Сегодня нет.

У Вики кольнуло сердце от этой фразы. Она дарила Алексею ложную надежду.

– Нет. Не вернусь, Лёш. Но смогу встретиться с тобой, когда выздоровею, если хочешь.

– Хочу. Ты даже не представляешь, как мне было с тобой хорошо и как мне сейчас плохо.

– Не представляю. Но мне тоже сейчас плохо.

– Тебя бесполезно уговаривать приехать или хотя бы дать адрес, откуда тебя забрать?

– Не надо, пожалуйста. Я обещаю позвонить завтра днём. А сейчас пойду спать.

– Хорошо. Я обещаю не приезжать сам, но скажи, у кого ты. На всякий случай. Мне так будет спокойнее. Если ты будешь на связи, как обещала, я не буду тебя искать.

– Я у Романа Климова. Адрес не знаю.

– Мне этого достаточно, спасибо.

– Спокойной ночи, Лёш.

– Да, спокойной.

Мгновенного исцеления не произошло. Вика привалилась лбом к окну. Холод стекла был приятен для горячего тела. Пятницкая видела, что пришли сообщения и от Елены Смолиной. Она решила их не читать. Лене она ничего не должна. Пусть сами разбираются со своей семейной жизнью.

«Всё зависит от наблюдателя. Для Лёши я сейчас хорошая. Для Лены – плохая. И всё это в одних и тех же обстоятельствах».

***

– Вика! – бойко начал Роман, но тут же замер в дверях: – Ты уже встала?

– Да, Ром, доброе утро. По ощущениям я совершенно здорова, – ответила Пятницкая, поправляя складки покрывала на уже застеленной кровати.

– По виду тоже, – оценивающе посмотрел Климов. – Обычная, да необычная, – задумчиво отметил он. – Завтракать будешь?

– Буду. А ты чего хотел?

– Собственно я и хотел предложить тебе позавтракать сейчас. Через час придёт ремонтник…

– Менять сетевой кабель? Интернет барахлит?

– Да, – подтвердил Роман, глядя Вике прямо в глаза.

– Мне кажется, это дом с привидениями. Иначе я не могу объяснить, откуда я это знаю. В девять же, да?

– Да, – с удивлением подтвердил Климов. – Как говорил Нильс Бор: «Ваша идея, конечно, безумна. Весь вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы оказаться верной». Это я про приведения. Ты будешь чай или кофе?

– Кофе с молоком.

– Прекрасное начало утра. А в десять придёт один молодой человек – Стас, мы беседуем с ним о физике. Он учится тут в университете. Заодно присматриваю за парнишкой по просьбе родителей, которые порой мотаются в Россию по делам. У него хроническая болезнь. Думал пока не знакомить вас, раз ты болеешь. На всякий случай.

– Я найду, чем заняться, пока тут будет Стас. Не переживай.

На счастье Пятницкой, у Климова оказался капучинатор. Вика отхлебнула кофе, молочная пенка коснулась нёба, и во рту стали лопаться воздушные пузырьки. Сразу вспомнилось, каково это – пить кофе для наслаждения, а не с целью взбодриться. И это было величайшее утреннее открытие.

– Смотрю на тебя и удивляюсь: ты здорова. Ещё вчера это казалось невозможным.

– Я пошла на сделку с собой. Согласилась выполнить ряд условий, чтобы выздороветь.

– Интересно!

– Можно я поживу у тебя неделю? – немного волнуясь, попросила Пятницкая.

– Оставайся сколько нужно, я не испытываю стеснения по этому поводу.

– Одно из условий – быть пока здесь. Когда буду знать ответ на вопрос «зачем?» – расскажу. Может, для того чтобы понять, почему в этом доме я пару раз слышала чей-то голос.

– Получается, так ты узнала про ремонт сетевого кабеля?

– Так. Проверяешь, не сумасшедшая ли я?

– Что-то типа того, – покивал Роман.

– Сейчас поем и пойду встречусь с одним человеком. Заодно тебе не нужно будет переживать, что Стас от меня подхватит простуду.

– Я уже не волнуюсь по этому поводу. Ты точно здорова. Когда вернёшься? Около шести на ужин придут Елизавета с мужем и сыном.

– Прийти пораньше тебе помочь?

– Приходи не позднее пяти. Будем есть раклет и пить вино. Чтобы не утруждать себя готовкой.

– Хорошо.

Пятницкая вышла за калитку. Подмечая, что она именно чёрная. Перешла узкую бетонную дорожку и спустилась по небольшой каменной лесенке на серый песок у озера. Тёплый ветер приятно раздувал кудри, все облака с небосклона он уже разогнал.

Вика позвонила Смолину:

– Привет, я могу с тобой сегодня встретиться. Суббота. Тебе же не нужно на работу?

– Привет! Не нужно. Где и когда?

– Не знаю где. Я сейчас у озера. Могу подойти к парому. Буду там через полчаса, не раньше.

– Хорошо, я тоже там буду.

***

Было солнечно. Это выгодно отличало Лозанну от Москвы. На набережной прогуливались парочки, фланировали мамы с колясками и детьми, мелькали бегуны. Трава уже стала насыщенно-зелёной, а некоторые деревья радовали белыми и розовыми цветами. Пейзаж настолько умиротворял, что Вика спокойно шла на встречу с Алексеем.

Он подсел к ней на лавочку.

– Здесь недалеко хорошие ресторанчики при отелях. Пойдём?

– На улице так прекрасно, давай поговорим здесь.

– Там есть столики на улице.

– Я только что позавтракала. Ты хочешь есть?

– Нет, не хочу.

– Тогда нет смысла идти в кафе. Здесь тоже удобно и красиво.

Смолин замолчал.

– Ты соврал, что вы с Леной больше не вместе?

– Я импровизировал. Боялся тебя потерять. Неудачная попытка.

– Давай уже перестанем пытаться. Кроме боли, это ничего никому не приносит.

– Я тебя люблю.

– Я не уверена, что это любовь, Лёш. Я к тебе очень хорошо отношусь, нам может быть весело вместе и всегда есть что обсудить. С тобой умопомрачительный секс. Только это всё равно не любовь. Где есть любовь, нет места для лжи.

– Виктор тоже тебе врал.

– Лишь однажды. И больше никогда. С тобой иначе.

– Я тоже всё осознал. И готов исправить ситуацию.

– Это замечательно, только я сейчас предельно откровенна с тобой. Я тебя не люблю. У меня к тебе тёплые, нежные, но совсем другие чувства. Я до сих пор люблю Виктора.

– Ты всегда его будешь любить. Я готов это принять. Примет ли это кто-то ещё?

– Ты снова пытаешься меня убедить, понимаешь? Это не про любовь. Когда она есть, не нужно убеждать, хочется быть с человеком вопреки всему.

– Проблемы будут, не рисуй себе идиллических картин.

– Согласна, будут. Но мне захочется их решать, чтобы быть с человеком. А сейчас мне не хочется. Я готова быть одна.

– Я не понимаю тебя.

– И к этому я тоже готова.

– Что у тебя с Климовым?

– Ничего, хоть это к теме нашего разговора не имеет никакого отношения. Ты ищешь внешнего врага, Лёш. А его нет. Я знаю, как может быть, и на меньшее уже не согласна.

– Вика, Виктор умер. Вернись в реальность.

– Я это понимаю как никогда. Я прожила свою скорбь. Да, Витя уникален. И да, его больше никогда не будет в моей жизни. У меня осталась только память. При этом, в том числе благодаря тебе, ко мне пришло осознание, что я могу испытывать радость с кем-то ещё. Я имею право быть счастливой. Даже без Виктора.

– Так давай я сделаю тебя счастливой!

– Лёша, счастье рождается внутри. Оно не приходит извне. С тобой не так. Я правда не знаю, как это ещё объяснить.

– Не объясняй. Просто не гони меня…

Вике показалось, что в его левом глазу заблестела слеза. Он смахнул её рукой.

– Не буду. Значит, будем решать это вместе, хоть я и не знаю пока как, – обняла его Вика.

– Я поговорю с Леной, даже если мы больше никогда не будем вместе как пара.

– Спасибо.

– Ты спешишь?

– Нет. До четырёх я свободна.

– Прогуляемся?

– Давай. Только сначала сфотографируй меня на фоне озера. Здесь так красиво! – Вика вскочила, на ходу передавая Алексею телефон.

Тот начал было тянуться за ним, а потом резко дёрнул Пятницкую за руку, усаживая к себе на колени.

– Берегись! – только и успел крикнуть он.

Мимо пронёсся велосипедист.

– Ты чуть не попала под колёса.

– Спасибо, – выдохнула Виктория и поднялась. – С кем не бывает… – махнула она рукой.

– Мне понравилось, – лукаво добавил Смолин.

– Кажется, кто-то сейчас пойдёт гулять один.

– Какие мы нежные…

– Ну тебя! – фыркнула Виктория. – Пойдём уже.

И они зашагали по набережной.

Глава 7

– Ты даже раньше. Голодная?

– Нет, – покачала головой Виктория, заходя в гостиную на первом этаже белого дома.

– Помирилась со своим мужчиной? – рассматривая её, спросил Роман.

– Поговорили. Останемся друзьями. И мне по душе такой исход.

– А глаза-то сияют.

– Потому что отпустило, – отмахнулась Пятницкая и расположилась на диване напротив Климова.

Тот сидел в кресле.

– Почему тебе нравится быть одной?

– Я больше двух лет как вдова. И у меня был очень хороший муж.

– Соболезную.

– Спасибо. А ты почему один?

– Поздно понял, что моей бывшей жене нужна была семья, а не я.

– Как это?

– Она хотела замуж, семью и детей. Я же появился в нужный момент и в нужное время. Когда дети подросли, стало слишком очевидно, что любви нет.

– Как же привязанность, общие ценности? Сколько вы прожили вместе?

– Чуть больше двадцати лет.

– А чувства? Теоретически страсть должна была трансформироваться… хм, – задумалась Вика, подбирая слова, – в любовь? Истинную любовь?

– Нечему было трансформироваться. Она не любила. Я потух. Так бывает. Ты до сих пор одна, значит, тоже понимаешь ценность чувств в отношениях.

– И ты всё это время был один? Тебе пятьдесят семь. Двадцать лет был в браке. Даже если предположить, что ты женился в двадцать пять, то ты должен быть лет десять как свободен.

– Свободен, – с задумчивой улыбкой произнёс Климов и, чуть помолчав, пояснил: – Она испугалась переезжать из России в Швейцарию.

– Тоже не любила? – нахмурилась Пятницкая.

– Она испугалась всё изменить, а потом стало поздно. Вышла замуж за другого и родила. Так тоже бывает.

– Как-то стало грустно. Захотелось вина ещё до прихода гостей.

– Ты же моя гостья? Значит, уже можно. Пойду принесу. Красное?

– Да.

– Ты пока достань бокалы из серванта. Любые на твой вкус.

Зазвонил видеодомофон. Климов открыл дверь, ничего не спросив, и проследовал за вином на кухню.

– Как хорошо меня здесь встречают – с вином! Привет, дружище! – услышала Пятницкая знакомый мужской голос.

Этого человека она никак не ожидала здесь увидеть, поэтому застыла у серванта, не решаясь взять третий бокал.

– Давай я останусь у тебя сегодня, всё равно рано не разойдёмся. А завтра махнём с тобой кататься на лыжах. Я поэтому и приехал на две недели раньше. Посмотрел, что снег ещё лежит в горах. И только на следующей неделе грозят, что будет аномальное потепление. Что тут за брошюра? Про какие-то модели мышления. «Рассмотрены варианты физических теорий с отсутствием абсолютного времени и с наличием дополнительных миров». Н-да-а-а…

Пятницкая не выдержала и развернулась к мужчинам, гремя тремя бокалами.

– Это мы со Стасом обсуждаем, – пояснил Климов. – Вы лучше познакомьтесь: это Виктория, а это Иван… – начал было он.

– Да ладно! – прервал его Михайлов. – Вика! Не ожидал, но рад невероятно.

Иван поднялся и пошёл обнимать Викторию.

– Как ты? Я по твоему совету почти выпал из московской жизни. Ты не звонила – значит, всё хорошо?

– Давай всё потом расскажу, мы тут решили с Ромой выпить вина. Начнём лучше с приятного.

– Добро!

***

Для раклета нужны правильный сыр с одноимённым названием, пара банок корнишонов с маринованным лучком и мелкая картошка в мундире. Теперь-то Пятницкая это знала.

На середину кухонного стола Климов водрузил раклетницу: большой прямоугольный электрический гриль, который сверху и снизу плавил сыр на индивидуальных мини-сковородках. В правильный момент, который Виктория никак не могла уловить, чем забавляла остальных, нужно было быстро достать сковородочку, специальной лопаткой соскоблить с неё расплавившийся сыр на тарелку, где уже лежал гарнир: картошка, лук да маринованные огурчики, – и спешно съесть всё это, пока сыр не затвердел. Можно было посыпать всё это специями, только Вика и так не успевала. В итоге после второй сковородочки она решила передохнуть, выпить спокойно вина и понаблюдать за мастерством сотрапезников.

Елизавета добавляла к гарниру кусочки белого хлеба, а лук не ела. Иван макал в расплавленный сыр маленькие колбаски, найденные у Романа в холодильнике. А муж Лизы Сергей пил пиво вместо вина. Алекс в это время видел второй дневной сон в коляске на открытой веранде. Вечер начинался хорошо, раскрашивая закатными красками гладь озёра Леман.

– Как Вера? – спросила Лиза.

– Она прекрасно. Это я скучаю. Вера на Гоа.  В очередном своём йога-ретрите. Вернётся через три недели. Кормилица наша, – засмеялся Иван. – Никогда бы не подумал, что можно нормально зарабатывать на обучении йогой. А приезжайте к нам в конце апреля на недельку? Что скажешь, Сергей?

– Если начальник отпустит, – покивал муж Елизаветы.

– Ро-о-ом? – протянул Иван.

– Обсудим по датам. Не скажу навскидку. Есть вопросы, которые стоит решить до мая.

– Вы вместе работаете? – уточнила Пятницкая.

– Да, – одновременно подтвердили Сергей и Роман.

– А вы друг друга давно знаете? – обратилась Виктория уже к Ивану и Роману.

– Тебя ещё не было, – непривычно тепло сказал Михайлов. – Этот молодой да ранний физику мне преподавал.

– Недолго. Ваня быстро одумался и понял, что физтех ему ни к чему. И переехал в Москву экономику изучать.

– Земляки мы. Оба из Новосиба. Сначала не ладили, а потом поговорили по-мужски – и вот до сих пор всё разговариваем порой. Давайте выпьем за дружбу! Как бы ещё мы все здесь собрались?

Под звон чокающихся бокалов проснулся Алекс. Елизавета и Сергей пошли с ним гулять и решили потом не возвращаться. Остальные переместились в гостиную.

– Помнишь, мы обсуждали с тобой тему неслучайных случайностей? – обратился к Виктории Роман. Он как обычно сидел в своём кресле, а Вика на диване – с той же стороны, что и прежде. – Я знал Ивана и Елизавету. Ты их тоже знала. Так что наше знакомство вполне закономерно.

– Но при этом наша встреча с Ваней – чистая случайность. Мы познакомились в кинотеатре. А могли бы и не познакомиться. Я тогда ещё была с мужем.

– Если мы не видим и не ощущаем силу притяжения, то это ещё не значит, что её нет. Я вполне допускаю наличие сил, которые люди для себя ещё не открыли. Ты знала, что математические системы с хаотическим поведением – детерминированные, то есть они подчиняются некоему строгому закону и в этом смысле являются упорядоченными. Вместе с тем, когда мы что-то вычисляем, мы используем параметр с некоей точностью, и чем масштабнее и сложнее вычисления, тем больше погрешность. Поэтому мы и получаем хаотические явления, ведь для нас хаос – это то, что мы не можем просчитать.

– То есть как «ещё была с мужем»? – вдруг опомнился Михайлов. – Не понял твою формулировку. Вы расстались?

– Он погиб два года назад.

Михайлов отставил бокал и откашлялся. Его взгляд испепелял Вику.

– Вас оставить вдвоём? – тактично спросил Климов.

– Нет. Мы лучше прогуляемся по берегу. Мне нужно подышать свежим воздухом. А Виктория составит мне компанию.

– Вик, дать тебе куртку потеплее? Вечером будет холодно у воды.

– Да, Ром, и шапку можно.

– Вань, это же она? – вдруг в дверях спросил Климов.

– Она, – сухо бросил Михайлов.

– Не, друзья, я так не играю. Почему вдруг я – это она? Мне кто-нибудь объяснит?

Но Климов не отреагировал на её вопрос и в задумчивости пошёл наверх, а Михайлов вышел, так что Пятницкой уже ничего не оставалось, как догонять Ивана.

***

– Ты чего молчишь?

– Дышу воздухом.

– Я уже начала замерзать.

– Не придумывай. У тебя куртка тёплая.

– И короткая. Пойдём обратно.

– Твой муж умер. Что ещё произошло, пока мы не общались? – вдруг остановившись, спросил Иван, стараясь не смотреть на Викторию.

Он спустился с бетонной дорожки на небольшой песчаный берег внизу. Зачерпнул горсть мелких камней на линии прибоя и начал бросать их в озеро.

– Я ушла из банка. Сейчас без работы. Потеряла дар. Вроде всё.

Михайлов набрал ещё голышей.

– Ты снова молчишь.

– Считаю выдохи, чтобы не ругаться матом.

– Пойдём, посчитаешь в доме.

– Хочешь прилюдной порки?

– Хочу, чтобы ты по-дружески принял эту информацию. Вот и всё.

– А я друг?

– Чувствую подвох в вопросе.

– Если я друг, почему ты мне не позвонила? Я никогда не обладал даром предвидения. Откуда я мог знать, что у тебя случилось? Не звонишь, не пишешь – значит, всё хорошо.

Теперь замолчала Вика. Михайлов был прав. Это она закрылась в своём горе и отвернулась от друзей. От Маши тоже.

– Мы с Романом можем годами не переписываться и не созваниваться, но если что-что происходит, то мы обязательно на связи. Это и есть дружба для меня. А не поздравлять друг друга с праздниками.

– Извини, – прошептала Вика.

Она похлопала Ивана по плечу, тоже набрала камней и начала бросать их в Леман.

– Теперь понятно, почему ты седая. А почему с работы ушла?

– Как-то однажды проснулась и поняла, что всё, больше ничего не могу. Поначалу наоборот: бралась за все проекты, за любые дела, чтобы не думать о Викторе. В воскресенье выходила на работу. А когда закрыла ипотеку, что-то резко внутри изменилось. Я потеряла смысл. Чувствовала себя совсем чужой среди коллег. Ушла. Через пару месяцев поняла, что совершила ошибку. Стало совсем невыносимо и от самой себя, и от мыслей о Викторе.

– Почему не вернулась?

– Странно ушла. Мы с Николаем даже не попрощались и до сих пор не общаемся. Не нашла сил позвонить.

– Ты слишком много замкнула на себе, а потом сдалась. Могу его понять.

– Единственное, что мне хотелось тогда, – исчезнуть. Не умереть, а именно исчезнуть. И я исчезла. Отключила телефон. Перестала со всеми общаться. Читать новости.

– Помогло?

– Нет. Тот случай, когда думаешь, что уже достигла дна, но падаешь всё ниже и ниже. И, чтобы не чувствовать боли, я начала пить.

– Смотрю, поборола это пристрастие?

– Да, почти. Перестала чувствовать эффект. Что так плохо, что этак, но от алкоголя ещё и тошнит. Выпиваю пару бокалов вина, чтобы уснуть.

– Попрошу Веру, пусть тебе из Индии травяной чай привезёт. Будешь его пить перед сном. Есть у них там замечательный сбор, успокаивает. На себе проверил.

– А ты что, переживал?

– Переживал. Тяжело было принять, что большая часть людей общалась со мной только из-за статуса. Первые полгода было ещё ничего, люди думали, что я вернусь. А когда поняли, что нет, что я уже не помощник в их делах, стали игнорировать. Как-то мерзко, когда ты поздравляешь кого-то с днём рождения, а он тебе не отвечает, хотя ещё год назад неделями мог добиваться встречи с тобой. Но я считаю, мне повезло. И спасибо тебе, что тогда настояла на моём отъезде. Теперь я знаю, кто мой друг, а кто нет. Это ценно. И бизнес мой стал процветать. Я начал больше доверять тем, кто со мной остался работать, а они стали делать это эффективнее. Ладно, давай решать твои проблемы, у меня-то их нет: жив, здоров, прекрасная жена, доходный бизнес, да ещё радуюсь испанскому солнцу. Москву-то солнце не часто балует визитами. Так чем тебе помочь?

– Не знаю, – пожала плечами Пятницкая. – Нет, всё же знаю. Пойдём обратно. Я замёрзла.

– Идём, – согласился Иван и протянул ей руку, чтобы помочь переступить с песка на дорожку.

Пятницкая сделала ответное движение навстречу, но тут же оступилась и начала падать. Михайлов мгновенно отреагировал и поймал её. Голова Вики зависла в двадцати сантиметрах от большого булыжника, одиноко лежащего на песке.

Иван тяжело выдохнул, помог Виктории подняться и, промолчав про камень, чтобы не пугать свою спутницу, сказал:

– Так чем ещё я могу тебе помочь? Я подумаю, кто у меня остался в банковской сфере и куда тебя можно пристроить.

– Я не хочу в банк. Не моё это, – отряхиваясь, сказала Вика.

– Не зря дома сидела. И что хочешь?

– Не знаю.

– По тону понимаю, что знаешь. Рассказывай.

– В детстве мечтала стать врачом. Хирургом. Но это уже поздно.

– Почему? В России нет ограничений по возрасту при поступлении в вуз.

– Мне почти тридцать. Я закончу учиться лет в тридцать семь.

– Так ты хочешь или нет?

– У меня денег нет.

– Вот я и спрашиваю: чем тебе помочь?

– Но это безумная сумма будет.

– Для тебя – да, для меня – нет. Плюс выплаты растянуты по времени. Хочешь? Поступай.

– Мне нужно всё это переварить. Я нахожусь в шоковом состоянии.

– Не только же тебе людей удивлять.

– Дай мне пару дней, и я отвечу.

– Добро! А знаешь, я ведь не просто так приехал пораньше с Романом повидаться. Лиза позвонила, сказала, что тебя встретила и что у тебя что-то случилось.

– Спасибо Лизе. И спасибо, что приехал. Мне как-то легче на душе стало. Рада, что у меня есть близкие люди.

– Вот и славно.

***

Вика в нерешительности застыла в дверях гостиной: зайти посидеть с Романом и Иваном, выпить ещё вина или пойти спать?

– Поедешь завтра с нами в горы? – спросил Климов.

Иван в этот момент попытался протиснуться между Пятницкой и дверным косяком.

– Я не катаюсь на лыжах, – ответила она, делая шаг в комнату и освобождая проход Михайлову.

– Прогуляешься, а потом вместе пообедаем на свежем воздухе.

– Ладно, – согласилась Вика, вновь пятясь назад.

– Тогда подъём в семь. И… – замешкался Климов.

– Что, Ром?

– Ты можешь исцелить Стаса? Он толковый парень, если не будущий гений. Но с его болезнью… Он может умереть в любой момент.

Пятницкая уставилась в пол, не зная, что ответить. Ей даже не хотелось спросить, что за болезнь. Тело оцепенело от внутреннего холода, бесконечная грусть разлилась по венам, сердце пропустило стук. А где-то под оцепенением пульсировала мысль: нужно бежать отсюда.

«Хотела быть обычной? Вот. Будь».

– Ром, Вика потеряла дар, – тихо сказал Иван. – Она бы с радостью, но не сможет.

– Жаль, – искренне ответил Климов. – Извини за вопрос.

– Мне тоже жаль, – выдавила из себя Вика, стараясь сохранять голос спокойным. – Доброй ночи.

– Не забудь поставить будильник на семь! – крикнул ей вдогонку Михайлов.

Вика легла в кровать. Сначала она не поняла, что не так, а потом осознала, что не чувствует расслабления в постели. Положи её сейчас на лавку, эффект был бы тот же. Мышцы затвердели, как в ожидании очередного удара.

«Очередного? – подумала Виктория. – Когда я в последний раз расслаблялась? Разве что со Смолиным. Даже алкоголь не особо способствовал этому…»

Она стала глубоко дышать, ощущая, как сильно сдавлено её горло от языка до щитовидки. По телу побежали мурашки, словно показывая, что оно ещё не потеряло чувствительность. Только стало зябко, даже под одеялом. И так печально от мысли, что снова и снова она замечает у себя реакцию «сбежать». Вспомнилась череда детских садов и школ.

«Сколько их было? Три сада и две школы. Тула. Ярославль. Я всегда куда-то бежала. Или это началось не с меня? Беглянка. Ты прав, Рома, прав. Я беглянка».

Дрожь усилилась, озноб тоже. Вика решила выпить чаю, чтобы согреться. Оделась, натянув на футболку ещё и толстовку, и спустилась вниз. Горло сдавило ещё больше, не хватало воздуха. И так не хотелось говорить ни с Иваном, ни с Романом… Наверное, страх этого и сжал ей горло ещё сильнее. Она поспешила выйти во двор, захватив куртку.

Добрела до лавочки под цветущим деревом. Опустилась на неё. Небо было звёздным.

«Звёзды ведь всегда там, это мы не всегда можем их видеть, порой не готовы даже поднять голову».

Вика посмотрела вдаль на озеро. Чёрный забор в темноте казался тёмно-серым. Хлопнула входная дверь дома. Пятницкая обернулась, но никого не увидела, поэтому вновь перевела взгляд на озеро. Забор стал казаться светлее.

«Свет луны? Хотя тогда забор, наоборот, стал бы совсем чёрным. Это непроста».

Вика быстро поднялась и пошла к калитке. Вышла за ограду, которая точно была белой. Остальной пейзаж оставался неизменным: озеро, дорожка, дерево поодаль. Она резко обернулась, чтобы проверить цвет дома. Белый.

И тут в белую калитку зашёл Виктор Поспелов.

– Стой! – закричала Пятницкая, бросаясь к белому забору, но оступилась и упала на бетонную дорожку.

– Вика! – подбежал к ней Михайлов: в футболке, штанах и гостевых тапках. – Что с тобой? Ушиблась?