Великий Войд

– Вы напали на Землю. Вы убили много людей. Это – расплата за то, что вы совершили.

Я достал из-за пазухи лист бумаги с текстом и направился к Оксане и Чинги. Белое платье девушки вдруг взметнулось от порыва ветра, её волосы, руки и ноги обернулись длинными щупальцами и вытянулись в мою сторону. Однако не смогли меня коснуться, наткнувшись на незримую преграду, и разочарованно опали, а затем втянулись обратно под летнее платье и вплелись в белокурую прическу.

– Ты установил полный контроль над моим потомком, – кивнула сама себе Оксана. – Его канал управления теперь работает только в одну сторону. Признаться, это новое для меня ощущение – быть в подчинении у кого-то.

– Сейчас насладишься этим ощущением в полной мере, – пообещал я, подойдя вплотную. – Вот мой приказ, который ты должна передать всем членам Иерархии, а потом – исполнить.

Я приготовился зачитать с листа короткую фразу, написанную Нараяном: «Совершить самоубийство». Но в этот момент моей руки коснулась маленькая ладошка.

– Стас, – обратился ко мне Чинги. – ты не обязан мстить. Войну можно закончить и по-другому.

Его твердый взгляд проникал в самые глубины души. Большой Босс не мог прятаться за этими черными глазами.

– Я должен, – выдавил я сквозь зубы. – Сколько ещё людей погибнет, прежде чем мы сможем себя защитить? И не только людей… Энвы нападают на всех, кто приблизился к нереальности!

– Мы препятствуем не всем цивилизациям, – возразила Оксана. – Только недостаточно гармоничным. Если жители планет соответствуют критериям, мы дозволяем им расселяться в нашем Океане.

– Они заблуждаются, Стас, – не отрывал от меня глаз семилетний мальчуган. – И поступают неразумно. Но они тоже живые. Как и мы.

Как и мы. Я сжал его маленькую ладошку. Странно, но я вдруг почувствовал благодарность и облегчение. Словно Чинги и Оксана – настоящие – сняли с меня тяжелые доспехи и вынули из усталых рук многотонный меч. Я будто воспарил над полем бесконечной битвы, где взор застилали пыль и гарь, туда, где солнечные лучи пронзали хрустально-чистое небо. И там, в прозрачном воздухе, увидел другой способ закончить сражение.

– Ирокез, – обратился я к пленному энву.

«Тут!» – радостно отозвался он.

– Сейчас я тебя выпущу. Но у меня будет для тебя последнее задание.

«Говори, какое!»

– Ты должен будешь оставаться здесь, внутри Большого Босса, и контролировать его действия.

«Это сложно…» – с сомнением протянул крохотный энв.

– Нет, не сложно, – успокоил я. – Надо просто смотреть, чтобы Иерархия ни с кем не воевала. Большой Босс предоставит тебе всю нужную информацию и не будет пытаться подавить твою волю. Правда, Большой Босс? – обратился я к девушке.

– Ультиматум? – усмехнулась та. – Мы поняли, можешь не продолжать.

– Ну а если Большой Босс будет себя плохо вести, – все-таки продолжил я, – не всё рассказывать, утаивать свои мысли, прятать планы, попробует взять тебя под контроль или убить – ты должен будешь отдать ему этот приказ, – помахал я листком бумаги перед лицом Оксаны.

«Ясно!» – ответил Ирокез.

– Мыслеформу приказа я вложу в твое сознание, малыш, – добавил я. – Нараян говорил, что, не смотря на кажущуюся простоту, приказ очень сложен и составлен с учетом когнитивных паттернов вашей расы, так что энвы не смогут ему сопротивляться.

«Понятно!»

– Ты – быстрый шкет, успеешь всё сделать, если что, – заверил я крохотного энва.

«Эт точно!» – согласился он.

Я посмотрел на Оксану. Она молча склонила голову. А потом подняла взгляд, и в нем уже не было никаких следов чужого разума. Чинги улыбался мне. Я потрепал его темные волосы.

Вскоре образы, которые глава Иерархии вытащил из моего сознания, начали тускнеть и, в конце концов, исчезли. Я вновь обнаружил себя в куполе громадного энва. Тонкие как паутинки щупальца Ирокеза тянулись из моего лба к светящимся волокнам.

– Бывай, мелкий, – попрощался я с пленником.

«Пока, Стас!» – донеслось в ответ.

Я сосредоточился на ловушке в своей голове, раскрыл её и откинулся назад. Крохотная медуза выплыла наружу. Её купальце мигнуло белым и синим.

Я перевел взгляд на энвов, которые не так давно пытались преградить мне путь. Медузы разлетались в стороны разноцветными искрами, белесые потоки, которые раньше текли к стае, развернулись в обратном направлении. «Спутники» Большого Босса отворачивали в стороны от Чибиса, и сам глава Иерархии тоже начал менять курс.

Забеспокоившись, что потеряю из виду голубоватый диск планеты, а вместе с ним – и шанс вернуться, я поспешно сосредоточился на ключевых образах и нырнул в складки пространства. И мгновение спустя оказался на полу тренировочного зала в Полусумке.

Я огляделся и мысленно себя поздравил: переход через слой нереальности окончился именно там, где я хотел, причем с первого раза. Хм, возможно раньше мне что-то мешало? К примеру, сознание энва в моей голове…

«Стас, где ты?» – донесся до меня мысленный зов Нараяна.

«В Полусумке», – отозвался я.

Сняв с головы шлем, я осмотрел трещины на стекле. Потом стянул правую перчатку и через дыры в защитной ткани осторожно ощупал следы от укусов. Кровь уже свернулась, но показаться доктору все же стоило.

«Интересно, – подумал я, – Пеничев выставит мне счет за испорченный скафандр? Наверняка, он же вредный как черт. Сколько сейчас такая модель стоит? Моей годовой зарплаты хватит? И, кстати, о моделях – я ведь ещё и орбитальный катер угробил… За него я точно не расплачусь. Вот же блин…»

Минуту спустя мой наставник появился в огромном зале. В сумеречном освещении было видно, что ему порядком досталось: несколько длинных шипов были обломаны, большой правый плавник безвольно свисал, на прозрачному боку виднелись глубокие темные раны, а три глаза из десяти вытекли, лишившись живого блеска, и тускло отсвечивали, словно серые бусины, нанизанные на длинную царапину.

«Враг отступает. Что произошло?» – спросил он.

– Я заставил энвов прекратить атаку, – ответил я. – Мы их больше не увидим.

«Тебе не удалось отдать приказ Большому Боссу?» – не понял Нараян.

– В этом не было нужды, – объяснил я. – Я оставил там Ирокеза, он проследит за тем, чтобы энвы больше ни на кого не нападали.

«Ты… не отдал приказ, хотя мог… и освободил Ирокеза? – потрясенно переспросил эфирный наставник. – Ты понимаешь вообще, что натворил?»

– Все будет нормально, – заверил я его. – У малыша есть твоя мыслеформа, если что – он…

«ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ УНИЧТОЖИТЬ ВРАГА!!!» – громыхнул подземным рокотом Нараян.

Его израненное тело вдруг ощетинилось молниями, разряды с гудением и треском проносились по каменной кладке зала, оставляя на стенах, полу и потолке полосы расплавленного гранита.

– Ты не понял! – закричал я. – Война закончилась, у вас больше нет врагов!

«ПРЕДАТЕЛЬ! – прогрохотала мыслеречь эфирной рыбы. – ТЫ ПРЕДАЛ ВСЕХ, КТО ПОГИБ В ЭТОЙ ВОЙНЕ!»

Нараян согнул хвост, мощным движением ударил им по воздуху и прянул вперед, протаранив меня широкой головой. Меня отбросило на каменную стену, из шлема со звоном посыпались осколки. В глазах потемнело: я ударился затылком. Сквозь гул в голове доносились проклятия, которыми меня осыпал эфирный наставник. Чтобы хоть как-то уберечь свой череп, я надел гермошлем. Вовремя, потому что в следующую секунду мощный удар швырнул меня в другой конец зала.

Откашлявшись кровью, я приподнялся и увидел размытый силуэт в обрамлении из молний, который стремительно ко мне приближался. Похоже, Нараян не собирался останавливаться. А после следующего удара я мог и не очнуться. Преодолевая слабость и боль, я сосредоточился на первом ключевом образе – зеленой жемчужине в раковине.

Нереальность изогнулась и выбросила меня из своих складок на диван. Я быстро огляделся. За широким окном – домики научного поселка, на подоконнике – лохматый кактус, в углу светится гриб, который я вчера чинил. Моя комната. Мысленно поздравив себя с точным попаданием, я собрался с силами и проковылял к шкафу. Где-то тут была аптечка…

Сокрушительный удар проломил стену, разбил в щепки шкаф и отшвырнул меня в угол. По комнате разлетелись мелкие вещи, одежда и таблетки. Через дыру в стене на меня смотрели черные глаза эфирной рыбы. Не дожидаясь следующей атаки, я нырнул обратно в нереальность.

На этот раз я решил задержаться в том слое мироздания, через который мой наставник и я перемещались. Если он отслеживал мои переходы, следы надо было запутать. Поэтому я не стал сосредотачиваться на последнем ключевом образе и просто скользнул в приоткрывшуюся щель.

Этот слой нереальности отличался от перламутрового океана медуз. Здесь бушевало и ярилось прозрачное пламя. Его синие языки подхватили меня и понесли вверх, перекидывая из одного потока огня в другой, словно невесомую частицу пепла. Я не успел опомниться, как оказался в километре над поселком, где меня подхватил вихрь и с устрашающей скоростью понес на север.

Языки пламени лизали ткань скафандра, забирались в прорехи и охватывали тело, но вреда не причиняли. Их прикосновения оставляли ощущение скорее прохлады, чем жара.

Я не представлял, как в этом огненном шторме можно было кого-то выследить. Если Нараян умел находить «отпечатки следов» на пламени, его возможности по сравнению с моими были просто несоизмеримы. И у меня не было никаких шансов скрыться от него. Всё, что пришло мне в голову, – убраться как можно дальше, чтобы выиграть время.

Вызвав в памяти завершающий ключевой образ, я представил себе место, в которое хотел попасть, и почувствовал, как новый поток прохладного огня увлекает меня за собой, разгоняясь до неистовой скорости.

Сложно сказать, сколько времени я летел в объятиях пламени, прожигающего себе дорогу в складках пространства. Минуту? День? В конце концов яркие сполохи расступились, исчезли, и я оказался на плоской крыше высокого здания.

Отсюда открывался вид на ночной город: светящуюся желтым сеть дорог, жилые многоэтажки спальных районов и блестящие небоскребы делового центра. В парке неподалеку отмечали какой-то праздник: оттуда доносилась музыка, в небо взлетали фейерверки. Вдалеке, на фоне темной глади реки, темным золотом отсвечивали купола храма.

Ярославль. Земля. А здание, на крыше которого я стоял, – биоинженерный институт, моя альма-матер.

Памятуя о том, что недавно случилось с моим шкафом, я поспешил к выходу. По дороге воспользовался терминалом напуганного дежурного и оставил от своего имени сообщение на институтском сайте: «Война с энвами окончена, полеты безопасны». Оставалось надеяться, что – заботами Пеничева – спецслужбы за мной приглядывали и что мои слова будут иметь хоть какой-то вес.

Я знал, что времени у меня мало и что прятаться бесполезно, поэтому хотел как можно быстрее уйти подальше от людей и строений. Парк рядом с вузом показался подходящим местом: праздновали там только в западной части, возле кафе.

А ещё я хотел есть. Вывеска «Шаурма 24» магнитом притянула меня к киоску. Продавщица сонным взглядом окинула придурка в потрепанном скафандре, подставила под мой палец терминал оплаты и велела подождать пять минут.

Однако отведать «лучшей шаурмы в Ярославле», как заверял рекламный ролик на стене киоска, мне не удалось. В ясном небе над городом появился Нараян и обрушил на меня каскад молний, расплавив дорожную плитку, на которой я стоял. К счастью, от первого разряда меня защитил скафандр, а последующие пришлись на пустое место: адреналин добавил скорости мыслям, и ключевые образы снова утащили меня в огненный слой мироздания.

Рёв синего пламени окружал со всех сторон. Его прозрачные языки бились в бешеном танце, увлекая меня за собой вверх. Внизу, среди сполохов, мелькал серебристый силуэт рыбы-крылатки: Нараян плотно сел мне на хвост.

Я понимал, что убегать – бессмысленно, эфирный наставник рано или поздно догонит меня. Но сдаваться без борьбы я не собирался. Пускай побегает, авось остынет. Правда, такими темпами – серебристые шипы и плавники мелькали среди огненных вихрей все ближе и ближе – остыть он не успеет.

Мне надо было найти место, в котором абориген Чибиса не имел бы надо мной подавляющего преимущества. Перебирая в уме все известные уголки на двух планетах, я вспомнил, как мой нынешний преследователь в одной из лекций описывал нереальность. Кажется, он говорил о том, что в ней много слоев – возможно, бесконечно много. Вот если бы я смог попасть в слой, в котором Нараян ни разу не был…

Проход сюда, в мир бушующего пламени, открывался с помощью череды образов. Насколько универсален этот способ? Можно ли подобрать ключ к другому слою простым перебором символов? Я не знал ответов на эти вопросы. Но мне нечего было терять. Серебристые шипы и черные глаза неумолимо приближались, не оставляя шансов на отрыв от погони. И я начал пробовать.

Прозрачная рыба. Стена в зале Полусумка. Лиана на дереве. Рыбий хвост. Черные круглые глаза. Острые зубы в рыбьей пасти. Черт, надо выкинуть из головы взбесившегося наставника. Озеро. Горы. Шипы на эфирной спине. Дьявол, выкинешь его тут, вот же он, рядом уже. Пламя. Потоки пламени. Молнии. Надеюсь, он не будет ими бить. Так, к лешему его, закрываю глаза. Цветок кактуса. Окно. Гриб. Ветер в кроне дерева. Облако…

Мысли метались от образа к образу, сбиваясь, повторяясь, раз за разом возвращаясь к Нараяну, перебирая бытовые предметы и замирая в отчаянии. Ничего бы не получилось. Если бы на двухсотом образе не подключилась интуиция.

Ограненный сапфир в центре белого лотоса. Тело деревенеет.

Восход оранжевого солнца над пшеничным полем. Пространство сгибается.

Янтарь среди камней на дне быстрого ручейка. Открывшийся проход затягивает в свои глубины.

Огонь, лизавший меня прохладными синими языками, исчез. Вокруг простиралось бескрайнее пространство, наполненное светом. Я летел в нем белой искрой и слушал непонятно откуда доносившийся звук – словно миллионы голосов выводили одну напряженную ноту «си». По неизвестной причине, этот звук заставлял меня трепетать от волнения.

Вскоре я обнаружил, что за мной следом летит Нараян. Все-таки он был настоящим мастером перемещений в нереальности. Сумел определить в каком слое мироздания я укрылся и смог проникнуть туда. Но не смотря на все старания эфирного наставника, расстояние между нами не сокращалось. Он был не в силах догнать меня. А когда я ускорил свой полет – просто пожелав этого, – он начал отставать.

Некоторое время его серебристая фигура, обрамленная шипами и плавниками, виднелась вдалеке, а потом стремительно уменьшилась и пропала. Похоже, он решил отказаться от погони. Чему я был несказанно рад.

Отделавшись от преследователя, я начал подумывать о том, как бы мне вернуться обратно на Землю. Попробовал подобрать ключевой образ, который бы вывел меня из этого слоя мироздания в нужное место. Если такой образ и существовал, найти его мне не удалось. Интуиция молчала, а после нескольких часов усиленной работы иссякла и фантазия.

Я понятия не имел, насколько далеко находился от дома, в какую сторону лечу, с какой скоростью удаляюсь и как местные расстояния соотносятся с привычным пространством. Изменить направление полета у меня не получилось. Иногда по залитому светом простору проносились яркие сполохи, но о том, что они собой представляют, у меня не было никаких догадок. Звук голосов, поющих бесконечное «А-а-а-а», держал меня в состоянии трепета, близком к благоговению. О том, кто тянет эту высокую ноту, у меня также не было никаких идей.

Время шло. Часы истаивали, словно снежинки над костром, но в моем положении перемен не происходило. В конце концов я решил, что, раз этот слой мироздания несет меня куда-то, то было бы неплохо попасть туда как можно быстрее. Поэтому я увеличил скорость своего полета до максимума – разлитый вокруг свет отреагировал на мое желание и легонько прикоснулся к моему телу, придав ошеломляющее ускорение.

Теперь сполохи озаряли местные просторы с такой частотой, что временами сливались в одну долгую вспышку. Звук усилился, проникая до самых костей, и лучи света, окружавшего меня, стали твердыми, словно камень.

А потом вспышки вдруг прекратились, поющие голоса стихли и свет исчез. Слой мироздания, избавивший меня от погони, подарил напоследок ключевой образ – круг на песке возле морского прибоя – и выпустил в привычный мир.

Мир, окруживший меня непроглядной тьмой Великого Войда.

Я находился в недостижимом центре – сердцевине цветка, чьи лепестки были слоями Мироздания. Отсюда начинались и здесь заканчивались все дороги. В этом месте зарождался незримый ветер, раздувающий пузырь Вселенной, и сюда же он возвращался, усталый и тихий. А вернувшись – рассказывал о том, что видел в дальних странствиях.

Великий Войд внимал этим историям, просеивал их сквозь сито своей памяти, промывал в реке времени и находил в них жемчуг истины и драгоценные камни знаний. Безграничная пустота наполнялась сокровищами, и я, словно ребенок, играл с ними, складывая фразы: «Есть только реальность. Все души едины. Дыхание вечно. Сознание – свет».

В каждой драгоценной истине отражалась бездонная глубина Великого Войда…

Тысячи лет вдали от дома… Все, кого я знал, давно умерли. Их дети и внуки тоже скончались. Их правнуки и праправнуки отошли в мир иной, как и следующие сто поколений. Не осталось никого, кто бы помнил о моем существовании.

Я, наверное, миллион раз пробовал перейти в нереальность. Сосредотачивался на известных ключевых образах, пытался придумать новые. В конце концов я решил, что из этого места просто невозможно попасть в другие слои Мироздания. Должно быть, здесь существовал только один слой – привычное пространство.

Все надежды на спасение давным-давно испарились. Я смирился с тем, что проведу вечность в беззвездной пустоте. А в конце вечности увижу, как заканчивает свой век Вселенная – конечно, если зрелище будет достаточно ярким, – и исчезну вместе с ней.

Но, как оказалось, у Великого Войда были на меня другие планы.

В один из дней – условных «дней», разумеется, – ничем не отличавшемся от остальных, я вдруг почувствовал перемену в окружающем пространстве.

«Пора», – толкнулась в мой разум темная бездна.

Мне показалось, что вакуум вокруг меня сотрясся от глухого удара. Перед мысленным взором появился странный образ: полый цилиндр, внутри которого горел огонь. В тонких стенках цилиндра были сделаны прорези, складывавшиеся в буквы и рисунки. Он вращался вокруг своей оси словно детский ночник, расцвечивая тьму яркими словами и картинками. Некоторое время я завороженно смотрел на необычное явление, а затем начал жадно вчитываться в светящиеся строки.

Это была инструкция.

«Покинь это тело и создай себе новое в другом месте», – говорилось в ней. И подробно объяснялось, как именно это сделать.

«Почувствуй пространство у далеких звёзд, – советовал цилиндр. – Оно – часть тебя. Ты уже там».

«Земляне открыли для себя слои Мироздания и активно их осваивают, – сообщали светящиеся буквы. – Они вторглись на территорию соседней цивилизации. Возник пограничный конфликт, который перерос в войну. Цивилизация, с которой воюют земляне, очень хрупка. Следующая атака приведет к её гибели».

«Не допусти этого», – пылала последняя фраза.

Крейсер «Неустрашимый» завис над океаном и развернул длинные антенны. Их широкие прозрачные сегменты придавали космическому кораблю сходство с шестикрылой стрекозой. Корпус крейсера сотрясался от ударов противника, но пока держался, трещин и пробоин в нем не появлялось.

Внизу, под поверхностью волн, раскинулся сверкающий огнями мегаполис. Его жители спешно эвакуировались, а защитники сбились в серебристую стаю и нарезали круги над коралловыми крышами. Один за другим они взлетали над пенными волнами и набирали высоту, охватывая военный корабль живой чашей.

То и дело кто-нибудь из десятиглазых бойцов нырял в нереальность и оттуда атаковал крейсер землян. Короткие звуки «То» дробью сыпались на корабль, но вязли в броне, словно в тягучей патоке. Несколько аборигенов, уменьшив свою плотность, пытались пройти сквозь бирюзовый корпус, но натыкались на непреодолимый барьер. Те же, что с разгона таранили земной крейсер, к своему удивлению пролетали сквозь эфирные переборки.

Стая кружилась широкой воронкой, задирая свои серебристые края все выше и выше, а на её «дне», прямо под боевым звездолетом, смотрели вверх два старых аборигена. Их чешуя давно утратила прозрачность, плавники ослабли и с трудом удерживали серые тела на одном месте, хотя течение над мегаполисом было довольно медленным. Обломанные шипы торчали из спины нелепыми выростами, но в черных глазах все ещё мерцал острый ум.

«Мы воспитали хитрых хищников, – заметил один из них. – Которые нас съедят».

«Воспитали? – переспросил другой, с длинным шрамом на голове, пересекавшим три выцветших глаза. – Мы дали основы, да. Но дальше они двигались сами. И ушли довольно далеко. Я, к примеру, понятия не имею, как работает броня на этой посудине. Подозреваю, что земляне как-то обернули корабль в один из слоев Мироздания, но что это за слой и как им это удалось – не представляю».

«Ученики превзошли учителей», – констатировал первый.

«Ученики, – проворчал абориген со шрамом. – Был у меня один ученик…»

«Давай не сейчас. Его план сработал, смирись с этим».

«Не сейчас – так не сейчас, – не стал спорить семиглазый наставник. – Готовы?» – обратился он к защитникам, кружившим над волнами.

Десятки тысяч утвердительных «да» коснулись его разума.

Нараян – а это был, разумеется, он – слегка шевельнул серым хвостом, скользнул в огненный слой нереальности и вынырнул над звездолетом землян. В ту же секунду верхняя часть живого вихря заискрилась синими разрядами и ударила молниями по одинокой семиглазой рыбе, а нижняя часть грянула басом короткую фразу, адресовав её старику, оставшемуся внизу. Нараян оделся в белую шубу из искр, сконцентрировал энергию, которую ему передали защитники и выплеснул её в одном мощном разряде, направив на крейсер. Снизу в корабль со страшным грохотом ударилась черная молния – второй ветеран, используя поддержку стаи, смог на миг разорвать пространство.

Звездолет содрогнулся, накренился, две его правых антенны сорвались с креплений и полетели вниз, к беспокойно метавшимся волнам. Но в остальном боевой корабль остался без повреждений. Его сканеры к этому моменту закончили свою работу, и оставшиеся антенны налились белым светом.

«Приказываю всем отступать!» – успел передать Нараян.

Но защитники отступить не успели. По серебристому вихрю, начиная с верхних краев и снижаясь по спирали, покатилась волна ослепительного сияния, выкашивая десятиглазых бойцов. Их тела обугливались и рассыпались серым пеплом. Ветер подхватывал прах и уносил его к югу длинной полосой сизого тумана.

В отчаянии Нараян осыпал антенны крейсера молниями и боевыми выкриками, но никакого эффекта это не оказывало. Его соплеменники бросились врассыпную, пытаясь уйти от атаки через слои нереальности, но смертоносное сияние настигало их везде, в каждом слое.

Внезапно сверкающие «стрекозиные крылья» мигнули, погасли и с громким металлическим скрежетом смялись, превратившись в искореженные выступы по бокам звездолета.

«Ты это видишь? – спросил семиглазый ветеран у оставшегося внизу товарища. – Что происходит?»

«Не знаю, но давай не будем этому мешать», – отозвался тот.

Нараян на миг скрылся в огненном слое и вынырнул на километр выше. Отсюда он заметил, как вокруг корабля землян сгустилась дымка сапфирового цвета. Она становилась все плотнее и плотнее, её очертания – все более отчетливыми, пока взгляду не предстала довольно странная форма: утолщение у звездолета и длинный раструб книзу, согнутый и переходящий в ещё более обширную дымку. У Нараяна возникло смутное ощущение, что он уже где-то встречал такую форму.

«Это фигура землянина, – поделился догадкой старый приятель наставника. – Только очень большая».

«Ты прав», – согласился ветеран.

Теперь он и сам видел, что сапфировый туман собирался в гигантскую форму человека, который стоял по пояс в океане и держал крейсер в кулаке правой руки. С внезапно охватившим его волнением, Нараян всматривался в синие струи, формировавшие лицо огромной фигуры. Вот линия лба, брови, впалые щеки, упрямый взгляд…

«Стас Горин», – потрясенно произнес эфирный наставник.

Словно услышав его, темно-синий колосс широко улыбнулся и раскинул руки в стороны, словно хотел обнять разом всех, кто здесь был.

– Я вернулся! – разнесся над океаном громоподобный голос. – Эй, слышите? Я вернулся!

Стас подставил лицо теплым солнечным лучам и с наслаждением вдохнул морской воздух. Ветер трепал его шевелюру, волны лизали кожу солеными языками. От океана к ясному небу уносился его счастливый смех.

Воплощение Великого Войда снова появилось в обитаемых мирах.