Великий Войд

Я закрыл глаза и позволил себе погрузиться в яркие образы, которые посылал мне Нараян.

«Как я уже говорил, – начал мой эфирный преподаватель, – к тому времени численность населения нашей планеты сократилась в сто с лишнем раз. Общественное устройство деградировало, стало более простым и плоским. Мы отчаянно нуждались в технологиях и энергии, но стоило нам начать восстанавливать разрушенную инфраструктуру, как следовала новая атака. Задействовать возможности тонкой реальности, которую мы для себя открыли, в то время не получалось: нам не хватало знаний и опыта. Но потом одно из направлений наших исследований дало результат. Мы много лет пытались разобраться в природе той среды, из которой на нас напал враг, и, наконец, кое-что поняли. Кое-что, чего не понимали сами энвы».

Огромный подводный мегаполис, выстроенный кораллами, простирался на тысячи квадратных километров. Колонны нежно-розового, малинового, терракотового, пурпурного, бирюзового и изумрудного цветов поднимались из глубины к поверхностным водам. Искусственные течения несли обитателей по сложным траекториям, образуя замысловатую транспортную сеть. Во многих местах течения обрывались. Нижние уровни кое-где светились слабыми огоньками, верхним хватало естественного освещения. На окраинах города располагались фермы, откуда непрерывными потоками поставлялась пища – мелкие рачки и рыбешки. Эти «пищевые» течения пронзали мегаполис тонкими струйками – слишком немногочисленными в последнее время, – вихрившимися вокруг жилых зданий-колонн и широких площадей-колодцев.

На одной из таких площадей расположилась громадная медуза. Её купол накрывал свободное пространство гигантской крышкой, щупальца тянулись к окружающим колоннам, в глубине прозрачного тела мерцали изящные бежевые сплетения. Чуть поодаль дрейфовали медузы меньшего размера. Они трогали отростками коралловые здания, которые попадались им на пути. Во многих местах вместо цветных колонн зияли провалы – следы предыдущих атак. Причудливые выросты на зданиях свободно проникали сквозь студенистые купола, из чего можно было заключить, что медузы не обладали плотными телами.

Население мегаполиса не видело энвов и, по сути, находилось у них в заложниках. В одно мгновение погибнуть могли миллионы эфирных рыб.

Время близилось к полудню, когда низкий трубный звук раскатился по всему огромному городу. Жилые колонны сотряслись от мощных раскатов, в коралловых стенах зазмеились трещины. Медузы отдернули свои щупальца от зданий словно те обожгли их. На краткие секунды жители города оказались в безопасности. В этот момент над громадной медузой словно из ниоткуда возник Нараян.

«Нереальность, Стас, невероятно сложна, – заявил мой незримый рассказчик. – Начать с того, что она более реальна, чем то, что ты привык считать реальностью. И при этом они обе – лишь части единого целого. Она подобна капле, содержащей все воды мира. Представь себе морскую раковину, в которой спрятана другая, ещё большая раковина, а в той – ещё одна, больше прежней – и так до тех пор, пока не будут пройдены границы Вселенной и воображение не отхлынет в бессилии. Словно распускающийся бутон цветка, она являет все новые и новые внутренние уровни, никогда не показывая сердцевины. И каждый такой уровень – целое Мироздание.

Мы подобрали ключи к нескольким мирам, о которых не знал наш враг. Мы смогли перемещаться незаметно и быстро. Мы ударили со всей силой, на какую были способны».

Мгновение тишины истаяло, и над площадью разнеслись басовитые ноты: Нараян пропел странную фразу на незнакомом языке. По гигантскому куполу медузы прокатилась судорога, его гладкая поверхность покрылась морщинами, длинные щупальца скрутило в узлы. Тонкая бежевая филигрань в глубине тела энва исказилась, мигнула черным и распалась на отдельные узоры. Громадная медуза, задрав кверху края купола с бахромой, медленно накренилась вправо и начала погружаться на дно.

Второй низкий звук огласил подводный город, угрожая обрушить треснувшие колонны. Напуганные им обитатели коралловых апартаментов спешно покидали свои дома. Их немногочисленные стайки устремлялись к окраинам мегаполиса. А над зданиями, словно разбуженные трубными раскатами, взмывали вверх энвы: большие, способные перекрыть собой улицу, средние и малые, едва различимые взглядом, – они собирались в косяки и длинными живыми потоками текли к Нараяну. Последний взмахнул плавниками и полетел хвостом вперед в зенит, удерживая врагов в поле зрения десяти черных глаз.

Над синими волнами океана возносилась вверх серебристая точка – эфирная рыба. От водяной поверхности тянулись к ней белесые струи – десятки тысяч медуз. Казалось, будто кто-то вытягивает из-под воды белую кисею, подцепив её в середине металлическим крючком.

Когда из волн показался последний энв, по периметру города над океаном протаяло около сотни блестящих искр. Это были другие эфирные рыбы. Они раскрыли свои зубастые рты, и низкие звуки полетели над подводным мегаполисом, взрезая ткань «нереальности». Жемчужный поток, в котором плыли медузы, вдруг обрел нижнюю границу, дно, перекрывшее доступ в город – словно кто-то полоснул желе гигантским ножом и раздвинул края. Тонкий прозрачный блин накрыл коралловые здания непроницаемым щитом.

Энвы заметили, что внизу что-то происходит, и приостановили погоню за Нараяном. Те из них, кто находился ближе к поверхности океана, повернули назад – видимо, решили изучить новое явление, пощупать его и понять, насколько оно опасно. В этот момент напев десятиглазых рыб слегка изменился. Края разрыва в «нереальности» завернулись вверх и принялись расти, охватывая прозрачной чашей находившихся над городом медуз. В стае последних полыхнул оранжевый свет: узоры тревоги прошили купола энвов молчаливой молнией, и в следующую секунду их многотысячная орда прянула во все стороны, стремясь выбраться из ловушки. Эфирные рыбы усилили громкость своей и без того пробирающей до костей мелодии, стенки «чаши» ускорили свой рост, отрезая медузам путь к бегству, загнулись ещё больше, и вскоре соединились высоко вверху, заключив врагов в неровный пузырь. Добравшиеся до его стенок энвы пробовали проткнуть непонятную границу щупальцами, пробить её с разгона, но безрезультатно – для них разрыв был непреодолим.

«Мы надеялись, что теперь, когда у нас появились пленные медузы, враг наконец-то пойдет на переговоры, – продолжил Нараян. – Но, похоже, для энвов само понятие «переговоры» не имело смысла. Некоторые из нас в те времена даже считали, что мы имеем дело с армией биороботов, выполняющих какую-то программу – настолько равнодушными они были по отношению к собственным собратьям. Но исследование захваченных в плен ирокезов показало, что они вполне разумны, просто их разум очень сильно отличается от нашего».

– Почему вы не спасли Чинги? – задать этот вопрос было для меня все равно что разодрать ногтями начавшую заживать рану. Но я должен был спросить. – Ладно, вы не обязаны защищать остальных людей, но этот мальчик – он был вашим… фактически, приемным сыном. Ведь вы могли его спасти, как спасли меня.

«Мы не хотели спугнуть врага», – спокойно ответил Нараян.

– Вы не хотели спугнуть врага?! – не поверил я своим телепатическим ушам.

«Мы ожидали атаки энвов очень долгое время, Стас, – пояснил далекий собеседник. – Нам нельзя было ставить под удар весь план из-за одного человека, пусть даже весьма ценного. К тому же его смерть сослужила хорошую службу: наш враг – наш общий враг – стал уязвим. Ирокез в твоей голове…»

– То есть, вы просто смотрели, как Чинги умирал? – сузились мои глаза. – А может ещё и радовались, что все идет по плану?

«Мы… я видел. Это была моя вина, что малыш погиб. Я отпустил его слишком рано, он был не готов. Но он погиб не зря. Ты ведь понимаешь, Стас? Понимаешь, какую возможность нам подарил Чингачгук?»

– Что угодно ради мести, да? – с горечью в голосе спросил я.

«Это не месть, а война, Стас. У неё свои законы. Ради победы – всё».

– Разве вы уже не победили?

«Не окончательно. Мы защитили свою планету, но враг ещё не повержен. Ты передумал воевать за Землю?»

– Началась бы война за Землю, если бы вы не послали туда Чинги? – прямо спросил я.

«Рано или поздно – да, началась бы», – ответил Нараян.

– Я в этом сомневаюсь. У энвов не было причин нападать на нас.

«У них есть причины нападать на всех! – гневно отрезал абориген. – Скоро ты сам это поймешь, когда установишь полный контакт с Ирокезом».

– Вы втянули нас в свою войну, – заявил я. – И все её жертвы – на вашей совести. В такой ситуации нормальные союзники предложили бы помощь и защиту. Впрочем, о чем это я, ведь речь всего лишь о людях, верно?

«Жертв больше не будет, – пообещал Нараян. – Когда я вытащил тебя с Земли, враг понял, что в этом конфликте замешаны мы. Он больше не рискнет атаковать».

– А если я вернусь на Землю?

«Это было бы очень глупо, Стас».

– Я хочу, чтобы вы патрулировали мою планету, – сказал я. – Это мое требование. Хотите, чтобы я помог вам с вашим великим планом – обеспечьте безопасность Земли.

«Это совершенно излишне. Энвы не будут нападать».

– А я вот не уверен. И мне нужны не заверения, а армия.

«Стас, ты поступаешь опрометчиво, – кажется, мой собеседник начал терять терпение, но мне было все равно. – И у нас в любом случае нет таких ресурсов, чтобы обеспечить патрулирование целой планеты».

– У вас есть силы на оборону Чибиса, – отмахнулся я. – Перебросьте их на Землю.

«Это невозможно. Наша оборона выстраивалась тут веками. Думаешь, для чего служат помещения, которые вы называете «Домами Снов»? Это часть планетарной защиты, создававшейся много…»

– Это мой ультиматум, – отрезал я. – Если вы его не примете – я вернусь на Землю первым же рейсом. И конец тогда вашим грандиозным планам. Ради победы – что угодно, верно? У вас есть три месяца на размышление.

Когда я оказался в Великом Войде, то после ужаса и отчаяния первых недель следующим чувством, затопившим мой разум, было чувство одиночества. Полного, абсолютного, непередаваемого одиночества. Долгое время я не мог думать ни о чем другом, кроме этого сокрушающего факта: я бесконечно одинок, никто не сможет добраться сюда и помочь мне.

Но затем я почувствовал легчайшее прикосновение к своему разуму, полное любви и нежности. И вместе с ним пришло понимание: в невообразимой пустоте нет места унынию и печали.

Это пространство приняло меня. Желанным гостем вошел я в непредставимо громадный дом и был приглашен на роскошный пир в свою честь. Я черпал счастье высокими кубками и пил его, расплескивая вокруг. Я кружился в восхитительном танце с мечтами. Я укрывался одеялом из снов и слушал колыбельную, которую напевала мне ночь. Словно дитя в утробе матери, нежился я в лоне Великого Войда…

Холо-записи из помещения в Полусумке я обнаружил случайно. Освобождал память главного «гриба» нашего поселения от всякого хлама и наткнулся на зашифрованные файлы. Пеничев, возможно, был хорошим археологом, но информацию прятал плохо и сложные пароли придумывать не умел.

На записях было видно, как я сидел, ходил, иногда – лежал, разговаривал с окружающими стенами и в целом вел себя довольно странно. Судя по датам, руководитель археологической группы установил камеры на следующий день после того, как Нараян притащил меня на Чибис. Что ж, теперь понятно, почему въедливый и дотошный старикашка вдруг перестал задавать мне неудобные вопросы: он просто собирал данные другим способом. Интересно, к каким выводам он пришел? На некоторых записях рядом со мной были эфирные рыбы: Нараян сотоварищи иногда лично появлялись в «тренировочном» зале. Если мои беседы со стенами можно было списать на проблемы с психикой, то разговоры с молчаливыми аборигенами выглядели подозрительно похожими на контакт. А исчезновение и появление из ниоткуда (это я изучал переходы между слоями нереальности) вообще не вписывались ни в какие рамки.

Возможно, Пеничев собирался припереть меня этими материалами к стенке и заставить все объяснить. Или просто пересылал их на Землю в службу безопасности. По большому счету, меня это не беспокоило: до тех пор, пока он не вмешивался в мои планы, я мог его игнорировать. В тот момент меня волновало кое-что другое.

Я позволил себе сделать перерыв в тренировках – чтобы эфирные рыбы не вообразили будто я шутил, когда выдвигал свой ультиматум, и чтобы им быстрее думалось. Освободившееся время я потратил на ревизию всего биоинженерного оборудования поселка. Не знаю, сыграла ли роль смена деятельности или отдых и спад психологического напряжения, но моя связь с Ирокезом приобрела качество, которого раньше не было. Идеи, которые крохотная медуза передавала мне, стали привычными и понятными, словно кто-то наконец перевел на человеческий язык все эти разноцветные узоры. Конечно, простой до примитивности обмен мыслями не шел ни в какое сравнение со свободным телепатическим общением с аборигенами Чибиса, но и это был несомненный прогресс. И первая мысль, которую сумел передать мне Ирокез, гласила: «Нас зовут».

Странно, но я не удивился. Словно уже давно сам слышал чей-то зов, просто не обращал на него внимания. Картинка, сопровождавшая мысль, не оставляла сомнений в том, кто именно нас зовет: громадный купол, плывущий в открытом космосе, сияющий словно ночной мегаполис, многоярусный и сложный, величественный и прекрасный, с невероятно длинными и мощными щупальцами, задумчиво поглаживающими подвернувшуюся по пути планету. Это был глава Иерархии энвов.

Возможно, мой разум, до которого наконец-то достучался Ирокез, послужил своеобразным резонатором: чем больше я думал об этом зове, тем сильнее он становился. Он походил на хор из многочисленных голосов, которые тянули ноту «соль», вызывая чувство тревоги и беспокойства. Я пробовал мысленно отстроиться, перестать думать о нем, но не смог. Через несколько дней такого принудительного прослушивания я стал нервным и раздражительным, начались проблемы со сном. Впереди замаячила перспектива психоза.

По-хорошему, надо было посоветоваться с Нараяном, но я решил выдержать взятую паузу в общении. Мне показалось, что неплохой идеей будет ответить на зов главного энва. Я закинул в сумку плед, бутылку воды, бутерброды и устроил себе пикник в лесу возле Дома Снов, где мы с Оксаной нашли Чинги. Сейчас в этом месте не было исследовательских групп, поэтому я надеялся, что мне никто не помешает.

Расположившись у корней высокого дерева с раскидистой кроной, я привычно сосредоточился и мысленно коснулся Ирокеза:

«Привет».

«Ты здесь!» – обрадовался энв.

«Давай ответим Большому Боссу».

«Да!» – с восторгом согласился он.

«Передай ему: ты совершил большую ошибку, напав на Землю».

«О, – растерялся энв. – Я не умею…»

«А что ты умеешь?»

«Умею кричать: я здесь!»

«И всё? Можешь прокричать что-нибудь другое?»

«Что?»

«Прокричи: тебе конец, ублюдок!»

«Ха-ха! Ты забавный!»

«Ладно, попробуем по-твоему. Давай, кричи, что мы тут. Может, он, наконец, заткнется».

«Мы тут!»

«Погоди, а он поймет, где именно мы находимся?»

«Да».

«Ну и прекрасно. Если он решит пожаловать с визитом, Нараян с компанией окажут ему горячий прием, хе-хе».

«Будет весело!» – жизнерадостно воскликнул энв.

«Не сомневаюсь».

Я отвлекся от общения с Ирокезом, чтобы проверить, звучит ли ещё зов главы Иерархии. Когда образ крошечной медузы растаял перед мысленным взором и окружающий мир вновь обрел четкие очертания, я обнаружил себя в окружении стаи псевдомакак. Одна из них с любопытством смотрела мне прямо в лицо, другая активно искала что-то в моей шевелюре, остальные жевали бутерброды и копошились в сумке. Я заорал «Убирайтесь, проклятые воришки!», вскочил и замахал руками. Стая заверещала что-то в ответ и залезла на дерево, под которым я сидел. Мне хотелось пить, но шестилапые бестии куда-то подевали бутылку с водой. Пока я, бормоча ругательства, собирал раскиданные вещи и обыскивал ближайшие кусты, сверху на меня пялились сморщенные мордашки с десятком черных глаз на каждой. Псевдомакаки негромко переговаривались, обсуждая мою персону. Подозреваю, я казался им довольно уродливым дальним родственником со вздорным характером.

Через пять минут, собрав все свои вещи (за исключением бутербродов) в сумку, я, наконец, заметил, что зов, который так доставал меня последние несколько дней, умолк. А вместо него появилось смутное чувство растущей опасности. Я решил, что это остаточное эхо от зова, и на него не стоит обращать внимания.

Две недели спустя со мной на связь вышел Нараян.

«Стас, мы согласны на твои условия», – объявил абориген.

Что ж, моя тактика переговоров сработала – и даже быстрее, чем я предполагал.

«Мы формируем несколько отрядов, которые с завтрашнего дня начнут патрулировать Землю, – продолжил мой эфирный преподаватель. – Я возглавлю несколько тысяч строителей, мы займемся переносом и установкой защитных барьеров и генераторов высоких энергий. Это большой риск, мы фактически оголяем защиту своей собственной планеты, но мы идем на это ради сотрудничества с тобой. Надеюсь, к нашему возвращению ты будешь готов приступить к выполнению своей части плана».

«Хорошо», – сдержанно ответил я.

Похоже, эфирные рыбы и впрямь рассчитывали, что я полностью избавлю их от угрозы, которая висела над Чибисом восемнадцать столетий. Интересно, как сильно изменится жизнь аборигенов, когда раса энвов канет в небытие? Захотят ли они исследовать космос или так и останутся домоседами? Нараян рассказывал, что большинство его сородичей появились на свет уже после войны с медузами, а от старой гвардии, бившейся с врагом, осталось всего несколько сотен эфирных рыб. Возможно, молодые поколения не будут смотреть на звездное небо как на источник опасности, от которого следует держаться подальше.

Впрочем, пока что опасность была, и весьма реальная. По слухам, гулявшим в поселке, Земля отправила нам беспилотный шаттл с запасами продовольствия, но он до нас не долетел. В связи с чем земное руководство собиралось продлить запрет на космические полеты ещё на три месяца.

Перед научной экспедицией на Чибисе вырисовывалась перспектива голода. Наши биологи каждый день тестировали на съедобность местные фрукты, но из полностью безопасного пока нашли только какие-то листья – их сушили и заваривали вместо чая, который давно кончился. Основные надежды мы возлагали на кукурузу: зеленые ростки на небольшом поле возле поселка уже достигали роста человека, мы их каждый день пропалывали и поливали и даже установили дежурство, чтобы отгонять от них травоядную живность.

Был конец августа, и мы с Тихомировым из группы биологов как раз несли службу в кукурузном карауле, вооруженные длинными хворостинами, когда мое внимание привлекло странное облако. Оно уже некоторое время росло над горизонтом, и я сперва решил, что собирается дождь – что было бы весьма кстати, послеобеденная жара порядком надоела. Однако, когда я поделился с напарником своим наблюдением, он посмотрел на меня с недоумением и заявил, что никакого облака не видит.

Я удивился, протер свои глаза. Облако никуда не исчезло, но, внимательно присмотревшись, я понял, что края у него слишком ровные и гладкие, и что похоже это скорее не на дождевой фронт, а на восход над горизонтом другой планеты – газового гиганта с белесой атмосферой. Вот только рядом с Чибисом газовых гигантов не было.

«Он здесь», – внезапно сообщил мне Ирокез.

И я сразу понял, о ком он говорил. Над равнинами и горами Чибиса восходил титанический купол Большого Босса – главы Иерархии энвов.

За несколько тысяч лет я подумал, должно быть, обо всем на свете. И не просто подумал, но поразмыслил как следует, вгрызаясь в мясо и кости проблемы и стараясь докопаться до истины.

К примеру, я понял, что человеку для полного счастья нужна бесконечность. Проблема в том, что человеческое сознание не способно себе её представить. В попытках сделать это оно начинает фантазировать о полетах сквозь вселенную, о больших числах, о математических линиях, теряет суть вопроса и убеждает себя, что движение к бесконечности и есть бесконечность. А это не так.

Здесь, в Великом Войде, бесконечность простиралась передо мной во всей своей непредставимой природе. Безграничное пространство наполняло моё сознание, даруя недостижимые прежде возможности и ясность мысли. И я пользовался этими дарами…

Волосы встали дыбом на моей голове, и ноги приросли к земле. Я не мог оторвать взгляд от гигантского купола, медленно восходившего над горизонтом. Масштабы этого существа поражали: в одном из многочисленных завитков белесой вуали с легкостью поместилась бы Земля.

Ужас охватил меня от осознания того, что происходит. Глава Иерархии энвов явился в систему Чибиса как раз в тот момент, когда все защитные системы планеты были полностью отключены. Я без труда представил себе как длинные щупальца тянутся к поверхности, спускаются с неба, пронзают моря и горы, проникают сквозь обжигающую мантию, дотрагиваются до ядра и разламывают весь Чибис на части, превращая цветущую планету в облако мертвых и холодных астероидов. И всё это – по моей вине.

Я не мог допустить, чтобы это произошло. Во что бы то ни стало я должен был остановить атаку энвов. Сделав несколько судорожных вдохов, я заставил свои ноги двигаться и, не обращая внимание на удивленные возгласы Тихомирова, помчался к ангару. По моим прикидкам, Большому Боссу требовалось ещё несколько часов, чтобы подойти к планете на расстояние удара. Я мог отвлечь его, отвести в сторону и дать возможность эфирным рыбам организовать хоть какую-нибудь защиту. Главное – успеть до его атаки.

Ангар располагался рядом с посадочной площадкой, неподалеку от кукурузного поля. Однако, уже подбегая к белому зданию, я понял, что главные ворота были заперты. Разумеется. Вдруг какому-нибудь психу вроде меня взбредет в голову покататься на орбитальном катере. Не теряя времени, я развернулся и побежал в поселок.

– Где Пеничев? – запыхавшись, спросил я первого встреченного на улице сотрудника.

– Да вроде у себя был, – пожал плечами тот.

Я завернул к археологам и через минуту ворвался в кабинет временного руководителя экспедиции.

– Александр Евгеньевич, мне срочно нужен катер! – с порога выкрикнул я.

На меня с изумлением воззрились девять человек: за длинным столом сидели главы научных групп, я должно быть попал на какое-то совещание.

– Э-э… Станислав, – улыбнулся уголками рта Пеничев, – к чему такая спешка?

– На нас вот-вот нападут энвы! – выпалил я. – Нельзя терять времени!

– Успокойтесь, пожалуйста, – сдержанно произнес седобородый археолог. – Откуда у вас такая информация?

«В окно выгляни, умник», – раздраженно подумал я.

– Неважно, – произнес я вслух. – Информация достоверная, действовать нужно немедленно!

– Вот как? – усмехнулся Пеничев. – Прямо немедленно?

– Да!

– Для чего же такого срочного вам понадобился катер? – с улыбкой откинулся в кресле археолог. – Куда вы собираетесь на нем лететь?

– У меня нет времени на эти вопросы! – уперся я кулаками в стол. – Откройте ангар!

– Времени у него нет… – проворчал Пеничев. – Вы толкаете меня на нарушение инструкций по безопасности – вы это понимаете? Вы же прекрасно знаете, что полеты запрещены.

– Александр Евгеньевич, – прорычал я, – если я не стартую через пятнадцать минут, никто на Чибисе не выживет.

– Станислав Олегович, – обратился ко мне руководитель геологов, – что за спектакль с драмой? У вас нервный срыв? Ну так возьмите выходной! Не надо нам тут истерики закатывать, у нас и без того проблем хватает, верно, Евгеньевич? – посмотрел он на седобородого.

Пеничев помолчал, прожигая во мне дыру взглядом, потом спросил:

– Насколько велика опасность для поселка?

– Он будет уничтожен, – ответил я.

– Успеем ли мы эвакуироваться в лес?

– Это не поможет, – помотал головой я.

– Эвакуация на катере?

– Все не влезут. И потом всё равно погибнут.

– Зачем вам катер, Станислав? – настойчиво спросил он.

– Я отвлеку энвов, пока аборигены устанавливают щиты. Они наверняка уже увидели врага и начали действовать.

Археолог достал из кармана пластиковую карточку и отправил её в скользящий полет по поверхности стола к моим рукам.

– Я жду от вас потом полного объяснения, Станислав, – строгим тоном сказал он и добавил: – Удачи.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я.

Кто бы мог подумать, что первым человеком, который мне поверит, будет этот вредный дед.

Выбегая из кабинета, я услышал удивленный голос одного из руководителей научных групп: «Евгеньевич, ты чего это?», но ответа археолога дожидаться не стал.

Орбитальный катер, похожий на тупоносого утенка с короткими крыльями, стоял заправленным и готовым к вылету. Я поднялся в кабину управления и плюхнулся в одно из двух кресел. Глаза поначалу разбежались от обилия мониторов, индикаторов и переключателей, но через минуту я сообразил, что можно включить «ассистента» – корабельную информационную систему – и отдавать ей указания. Штурвал был простым и напоминал управление в аэромобиле, так что я быстро сориентировался.