скачать книгу бесплатно
Чародей сильнее сжал его запястье. Сила Зверя рвалась через сдерживающий ошейник, стучала по венам, заставляла набухать виски и кулаки. Чародей видел плотину, которую вот-вот прорвет.
«Если бы Череп знал, что мне приходится сдерживать каждый день, он бы себе эту морковку в задницу засунул».
В это время Ржавый скручивал из полотенца морковку, спец в этом деле. Из коридора внесли приготовленный заранее таз с водой. Свора мальчишек улюлюкала, топала ногами и вскидывала вверх руки. Череп бросал им сигареты и гоготал.
«Просто не буду ничего делать, если Зверя понесёт, – думал Чародей. – Пусть сорвётся, пусть всё разнесёт к чертям. Что тогда ты скажешь, Череп? Про основу общества, самоконтроль, закон. Когда Зверь будет проламывать тебе череп, а, Череп, что скажешь?»
Ржавый намочил полотенце и немного отжал его. Слегка хлестнул по ладони, проверяя. Чародей зажмурил глаза. Сквозь всеобщее гиканье он уловил поскуливание Тени и сдавленный рык Клыка. Оба висели на Лисе, а тот пел песню, что-то про баррикады и глухую поступь на эшафот. Про обоссанное тело, болтающееся на верёвке на рассвете. Умеет же он простую порку превратить в событие апокалиптического масштаба.
– Ну что, кто первый? – спросил Череп, забирая полотенце у Ржавого.
Чародей развернулся к Зверю и посмотрел ему в глаза. «Не надо», – мысленно сказал он другу, а сам подошёл к козлу, стянул штаны и перегнулся через снаряд.
– Вот молодец, хороший мальчик, отличный пример подаёшь всем нам, – на этих словах Череп саданул Чародея мокрым полотенцем по голому заду. Боль впилась в ягодицы, разлилась по всему телу и осела глубоко на дне стыдом. Чародей натянул штаны обратно и встал рядом со Зверем.
– Следующий, – скомандовал Череп, вертя полотенцем.
Зверь психовал и бесился, но всё же перегнулся через козла. Пара секунд, и красная отметина зажглась на его заднице.
Лещ бесновался и улюлюкал наравне с остальными. Его позор начнется только завтра, а сейчас можно постебаться над другими. Был бы он поумнее, держался бы ниже травы. Осуждённым незачем привлекать к себе внимание. Но умным он не был.
Воспалённый взгляд Черепа вырвал его из толпы. Старшие мальчишки, как почувствовав настроение вожака, подхватили Леща под локти и потащили к нему.
– Веселишься, падла? Мало тебе нужника. Будем искоренять дерзость поркой!
Лещ заверещал и принялся брыкаться в руках старшеклассников.
– Сноси наказание достойно, – рявкнул Череп ему в лицо.
Но тот только дёргался и орал. Леща повалили на пол, полностью стащили с него штаны, и Череп трижды приложился полотенцем к его заднице.
– Месяц нужника, – крикнул он Лещу напоследок и швырнул полотенце в сторону толпы. – Пошли все по кроватям, щенки!
Мальчишки волнами выкатывали из спортзала. Филин и Пузырь волокли за собой Леща.
«Удивительно, если после такого он останется у них вожаком», – подумал Чародей.
– Ты задержись, – крикнул ему Череп.
– Отведи наших в комнату, – сказал Чародей Зверю и повернулся к Черепу.
– Оставьте нас, – это уже относилось к старшеклассникам. Они без лишних слов вышли в коридор. Чародей в который раз удивился авторитету Черепа. Он видел, что даже Стениш пасует в его присутствии. Когда все покинули спортзал, Череп пальцем подозвал к себе Чародея. Он раскинулся на матах, задрав ноги на козла, и закурил. Чародей, как мог, присел с краю. Он знал, что нельзя нависать над Черепом, когда тот лежит.
– Ничего, завтра уже пройдет, – заверил Череп, видя его скривившееся лицо. – Вот что, Чар. Мне уже семнадцать. Через несколько месяцев я уйду отсюда. Не знаю, кто тогда станет тут главным, да и будет ли такой. Надеюсь, ты согласишься, что относительное спокойствие в нашем приюте моих рук дело. Ох, и тяжело же всё держать под контролем. Я это к чему. Когда я уйду, некому будет сдерживать анархию. Пусть Стениш питает иллюзии, но он вряд ли сможет обуздать этот шторм. Некому будет ставить на место таких, как Лещ. Однако ты сможешь кое-что сделать. Ты должен стать авторитетом в средней группе. Пацаны прислушиваются к тебе, я это вижу. Если ты не сделаешь этого, они пойдут за Лещом. Его принцип прост и понятен им. Круши и бей. И им хочется этого. А надо сделать так, чтобы они видели и другой путь.
– Я же тоже дерусь, – заметил Чародей.
– Драться и избивать – разные вещи, – произнес Череп. – Подумай над моими словами, Чар. В один не прекрасный день ты с Лещом можете остаться один на один. И хорошо, если у тебя за спиной окажется поддержка, а не только твои психические выкрутасы.
Чародей кивнул в знак того, что понимает. Он собирался уже подняться, когда Череп остановил его.
– Вы того мелкого к себе взяли, – сказал он. – Следи за ним. Какой-то он… Ну, не знаю. Короч, следи.
***
Чародей вышел из спортзала во тьму коридора. Зверь ждал его у лестницы с тлеющей сигаретой в зубах.
– Лис повёл Клыка и Тень, – сообщил он и протянул сигарету Чародею. – Он умудрился петь про наши трупы на ветру и ловить сигареты.
– С него станется.
Чародей затянулся и прислонился горящими ягодицами к прохладной стене.
– Я бы не стал, Чар. Не стал бы противиться и драку затевать.
– Знаю.
Где-то в туалете раздевалки протекал кран, капая на раковину и на нервы.
– Что тебе сказал Череп?
– Что с Лещом надо кончать.
Глава 3. Сестрёнка
Я всем своим гитарам дал девичьи имена. А ведь от них одни неприятности. От девчонок. Не от гитар.
Red Dead Fox «Записки на туалетной бумаге»
Воспиталка опять назвала её убогой, а другие девочки смеялись.
Бусинка чикнула по журналу ножницами и нечаянно отрезала голову модели. Ничего, всё равно её интересовало только платье. Резать кривыми маникюрными ножницами неудобно, но только такие удалось стащить со стола воспиталки. Вместе с журналом.
Под лестницей, куда она сбегала от насмешек, было темно. Бусинка сидела на полу, под коленками шуршала шелуха семечек, нагрызенных старшеклассницами. Бусинка держалась поближе к полоске света от одинокой лампочки между лестничными пролётами, но так, чтобы её не заметили из коридора случайно пробегающие девочки.
Она отложила вырезанное платье в сторону. Раньше она вклеивала наряды из журналов в тетрадку. Но потом тетрадку нашла Лосиха. Вместе с другими дурами они перебрасывали тетрадь над головой Бусинки, пока совсем не обтрепали листы, а потом порвали. Бусинка собрала обрывки и похоронила их на дальнем дворе. Теперь она только вырезала наряды и просто оставляла их там, где сидела.
С ней почти никто не водился. Бусинке было удобно притворяться перед воспитателями и учителями недалекой, так спрос с неё меньше. Они лишь смотрели на «бедную сиротку» со смесью жалости и презрения, а друг другу говорили: «Ну, это все её диагнозы» и не лезли. Девочкам тоже не особо хотелось дружить с убогой, вечно что-то рисующей в тетрадке и на своих ногах. В какой-то момент Бусинка поняла, что переусердствовала, играя в дурочку, потому что стала слышать в разговорах взрослых своё имя рядом с такими словами, как «спецучреждение», «особые условия» и другие. Бусинка сообразила, что её могут отправить в место похуже приюта. Хватило нескольких более адекватных ответов на уроках, чтобы учителя сняли с неё клеймо «кретинки». Однако и девочки заметили её перемену. Притворство в их небольшом сообществе не терпели. Внезапное «поумнение» сверстницы расценили как зазнайство и стали считать Бусинку выскочкой. А выскочек и любимчиков учителей не любили, их толкали в коридорах, задевали локтем, чтобы те роняли поднос с едой, плевали на кровать и рвали тетрадки с секретами.
В коридоре послышались крики. Вафля с Лосихой волокли что-то. Или кого-то. Бусинка вжалась в тёмный угол, лопатками чувствуя трещины на стене. Одной рукой она стиснула висящую на простой верёвке пластмассовую прозрачную бусину на шее, второй – секретик, скрытый в кармане сарафана. Когда крики умолкли, она вновь подползла к свету и перевернула страницу журнала. По красивым картинкам со звёздочками она поняла, что это гороскоп. Буквы упорно не хотели соединяться в нормальные слова, прыгая по странице, поэтому чтение давалось девочке с трудом. Но знаки зодиака Бусинка узнала. Что такое зодиак, она понятия не имела, как и то, что такое гороскоп. Она просто слышала от других девчонок, что гороскоп предсказывает будущее, иногда хорошее, иногда плохое. Бусинка не знала свой знак зодиака, но заглянуть в будущее хотелось. Поэтому она закрыла глаза, поводила пальцем над страницей и наугад ткнула. Открыла глаза. Под пальцем развивались золотые локоны на фиолетовом поле. Дева, поняла она и скривилась. Лучше, конечно, чем козий рог. Может, переиграть, подумала она, но не решилась. Бусинка понимала, что второй раз будет неправдивым. Она глубоко вздохнула, несколько раз моргнула и сосредоточено посмотрела на буквы. Если бы ей пришлось делать это на уроке, фиг бы она постаралась, пусть сколько угодно называют убогой и кретинкой. Но сейчас решалась её судьба. С трудом, но ей удалось прочесть: «Вы потеряете нечто ценное, но обретёте в пять раз больше».
Бусинка расстроилась. Ей вовсе не хотелось ничего терять. Тем более, что из ценного у неё были только две вещи. Но получить в пять раз больше очень хотелось. Она решила, что предсказание хорошее, осталось сделать так, чтобы оно сбылось. Что лучше, съесть его или закопать? Съесть или закопать. Бусинка прикрыла глаза и представила. Пять каких-то потрясающих вещей ждут её, и для этого надо, конечно, закопать. Она вспомнила про красивую вишню. Правда, растёт вишня на мальчиковой территории. Но ягоды на ней крупные и сладкие, Бусинка уже как-то лазила там. Дерево точно волшебное, оно исполнит её желание, если под ним зарыть предсказание. Бусинка вырезала кусок текста и побежала на улицу.
В этот короткий промежуток времени до обеда воспитатели мало обращали внимания на воспитанниц. Бусинка пробежала по общему коридору, слетела по лестнице в фойе и вырвалась на улицу, под палящее солнце. Она знала место, где сетка между территорией мальчиков и девочек порвана настолько, что она могла спокойно пролезть там. Старый сарай с девичьей стороны и следующие за ним кусты на стороне парней – хорошее укрытие. Кусты прятали Бусинку почти до самого вишнёвого садика, а там уже и до заветного дерева недалеко.
Бусинка вылезла из кустов и отряхнулась. Вот незадача, какие-то мальчишки крутились как раз рядом с тем местом, где она собиралась зарыть предсказание. Можно залезть под кусты и подождать, пока они уйдут, но непонятно, сколько придётся так ждать. Бусинка вздохнула.
Падение мальчика с дерева показалось ей вспышкой яркого света. Наверное, из-за рыжих волос, которые мелькнули на солнце и потухли в траве. Тело ударилось о землю с неприятным звуком, аж в затылке отдалось. Остальные мальчики сразу побежали к приятелю, паника и страх в голосах.
«Блин», – подумала Бусинка и повернулась в сторону кустов. Проблемы мальчиков её не касались, у них свои правила и свои воспитатели. И вообще, в такой ситуации лучше сделать вид, что тебя тут не было. Голоса мальчиков жужжали в голове. Всполох рыжих волос при падении мелькнул в памяти. Бусинка сжала ладошкой сокровище в кармане сарафана. «Блин, – подумала она ещё раз и повернулась к мальчикам. – Меня будет тошнить, я могу упасть в обморок или правда стать кретинкой, – думала она, на ходу жуя бумажку с предсказанием. Мальчики были все ближе, она видела кровь на лице рыжего и руках другого, который обнимал его, – ну и ладно». Она проглотила размокший комок и сказала:
– Я могу его вылечить.
***
Кровь пузырилась на губах Лиса, глаза подслеповато глядели в небо, он хватал ртом воздух, но нормально вздохнуть не мог. Мальчишки, видевшие падение с верхушки дерева, бежали к нему.
– Лис, держись! – кричали они. – Чародей, что делать? Что делать?
Чародей не знал. Он приподнял голову друга и положил себе на колени. Лис пытался что-то сказать, его глаза молили о помощи. Но помочь мальчики не могли. Бежать к взрослым? Но они так далеко. Мальчишки обступили друга со всех сторон и в ужасе смотрели на необратимое последствие детской шалости.
– Я могу его вылечить, – раздался тоненький голосок.
Мальчики оглянулись. Рядом стояла девочка со спутанными длинными волосами. В приюте её знали, как Бусинку из-за украшения на шее. Не дожидаясь приглашения, она подошла к Лису, присела на колени и положила одну ладошку ему на грудь, а вторую – на лоб. Лис ещё несколько раз судорожно раскрыл рот, потом сделал глубокий вдох и успокоился, тело его расслабилось, взгляд наполнился блаженством. Мальчики радостно запрыгали вокруг него. Побледневшая Бусинка пошатнулась. Чародей подхватил её под локоть и тревожно заглянул в глаза.
– Всё в порядке, – улыбнулась Бусинка.
– Ты хиллер, – догадался Чародей.
– Угу, – Бусинка облизнула побледневшие губы.
Чёрные точки прыгали перед её глазами. Пришлось отдать слишком много силы рыжему мальчику. Она полезла в карман за платочком вытереть испарину со лба. Её тайное сокровище прицепилось к платочку и выпало из кармана на траву. Чародей мигом схватил блестящие камушки.
– Отдай, моё, – Бусинка протянула руку, но Чародей не отдал.
– Не твоё, это браслет директрисы, – его неприятные глаза сверлили девочку. – Ты представляешь, какие последствия тебя ждут? Если его найдут у тебя?
Бусинка надула губы и обиженно отвернулась:
– Ну, и пожалуйста, иди стучи на меня, стукач!
Чародей скривил губы в ухмылке.
– Никто на тебя стучать не собирается, – он сжал браслет в руке.
– Директриса будет искать его, – заявил Зверь.
Бусинка взглянула на него и вздрогнула, таким большим и широким он показался ей.
Мальчишки посмотрели на Бусинку, затем на спящего Лиса и, наконец, друг на друга.
– Ну, и пусть ищет, – пожал плечами Чародей и швырнул браслет далеко в кусты.
***
– Ты же понимаешь, что у него не первый уровень телепатии? – Зиберман потряс перед Стенишем медицинской картой Чародея. – Тут минимум второй.
Стениш потрогал ладонью горячую кружку с чаем, обмакнул в него печенье и съел.
– Ну, тебе же ничего не стоит и дальше писать, что первый, – просто сказал он.
– Мне ничего не стоит, – заверил Зиберман, откладывая карту. – Но в комиссии не дураки, сразу поймут.
– Ему четырнадцать, комиссия ему грозит года через два, а то и три, если повезёт, – Стениш отхлебнул чаю. – А вот если поставить ему хотя бы второй уровень, госпожа Н мигом озаботится его будущим. Правительство уж очень интересуется псиониками высокого уровня.
– Он кусает тебя, – Зиберман указал на перевязанную руку воспитателя, – а ты защищаешь его.
– Он ребёнок. Вот и пусть его детство, хоть и такое, продолжается дальше. Комиссия никуда не денется.
Зиберман вздохнул.
– Насчёт Чародея ладно. Но вот про этих, – доктор хлопнул ладонью по стопке папок, – про этих мне придется писать всё, как есть.
Стениш посмотрел на папки – дела пятерых оборотней, нескольких старшеклассников-выпускников, Зверя и ещё парочки «неблагонадёжных» воспитанников.
– А что такого про них можно написать? – пожал он плечами. – Оборотни у нас вообще образцовые. Каждое полнолуние спокойно проходит, тьфу-тьфу. Зверь, да, на грани. Но он всё равно слишком маленький ещё для комиссии.
– Если повторится что-то похожее на последнюю драку, возраст его не спасёт, – Зиберман снял очки, чтобы они не запотевали от горячего чая. – Она, – он указал пальцем наверх, – вообще велела мне приготовить документы всех, кому уже есть шестнадцать.
– И мне, – кивнул Стениш. – Но если с выпускниками всё и так решено, то никого другого я никуда не отдам.
– Каждый год бодаешься с ней, – проговорил Зиберман.
– И буду бодаться дальше.
– Тебя послушать, можно подумать, что комиссия прямо мировое зло. Они всего лишь решают будущее детей, отправляют на обучение, дают профессию.
– Ты не хуже меня знаешь, куда отправляют оборотней и таких, как Зверь. Прямиком в армию.
– Знаю. Не худший вариант. Лучше, чем на улицу. В армии можно неплохо устроиться и сделать карьеру. Ты ведь и сам служил.
– Вот только я служил по своей воле. Контракт закончился, я ушёл. Они, – Стениш указал на папки, – уйти не смогут. Их лишат выбора.
– Ты давай не горячись, а то кричать начинаешь, – Зиберман поморщился и указал на свои уши. – Я всё прекрасно понимаю. Но когда приходит время комиссии и распределения, мы уже ничего поделать не можем. Если честно, то ты и так до хрена всего делаешь выше нормы. Когда ты в последний раз отдыхал?
Стениш уставился на коллегу так, словно не понял его вопроса.
– Вчера же мы отдыхали, – проговорил он.
– Вчера мы пили, – Зиберман сделал характерный жест рукой у уха. – Это не отдых. Я-то тут вечерами и в выходные торчу, потому что от жены прячусь. А вот ты чего тут делаешь? Молодой ещё.
Стениш ухмыльнулся его словам.
– Чего лыбишься? – спросил Зиберман. – Тебе ещё сорока нет, молодой, значит. Свободный. Я бы на твоем месте по бабам шлялся, а не тут плесенью покрывался.
– По каким бабам?
– По молодым и красивым.
