Окаменевший солнечный свет в приданое

Риска Волкова

Окаменевший солнечный свет в приданое

От автора

Дорогие друзья! Я рада приветствовать вас в своей новой истории. Хотя она пишется в жанре исторического фэнтези, все же часть событий в ней является вымыслом.

К примеру, в Воронежской губернии официально считается, что каменного угля нет. Но в альтернативной Российской империи моего пера – есть. Мне хотелось связать именно Воронежскую область и каменный уголь специально.

Надеюсь, вы простите эти и другие неточности вашему автору. Я не историк, и большую часть информации добываю на просторах сети.

Все совпадения имен, фамилий, родов и прочего – случайны и выдуманы целиком и полностью автором.

Пролог

1875 год. Российская империя. Воронежская губерния. Село Радово

– Зараза! – я все-таки наступила на эту клятую штору, хотя опасалась даже прикасаться к ней со своим “везением”.

Задрала голову. Дорогущая, тяжеленная, расшитая золотом и серебром, деталь интерьера печально провисла над окном, где-то метрах в трех-четырех над моей головой.

Кто вообще делает такие высокие потолки? Вот что мне сейчас сделать? Способностями к левитации я не обладаю. Со стула явно не достану. И так, рост у меня, метр с кепкой. А идти искать хоть кого-то живого в этом доме, сознаваясь в собственной неуклюжести – просто последняя капля.

Тихонько застонала, и решила оставить все, как есть. Поправят потом. Ничего.

Вот нравится людям создавать вокруг себя обиталище, больше похоже на музей, нежели на жилую комнату? Никогда не понимала этой страсти чрезмерной роскоши в своем времени, и уж, тем более, не пойму и здесь.

Вот кому нужны такие высокие потолки? Они же неудобные! Эта кровать, больше похожая на полигон, с матрасом таким толстым и высоким, будто бы спящий на ней был как минимум сбежавшей из сказки принцессой на горошине. А еще балдахин! Со шторкой-крупной сетью. Ни от мух, ни от комаров, ни от любопытного случайного взора она не защитит…

“Для красоты” – скажет кто-нибудь. Ну да, красиво. Но к этой красоте просто страшно прикасаться! Вдруг я случайно поцарапаю вот этот идеально лакированный белоснежной эмалью туалетный столик? Или испачкаю ковер, который больше походил сюжетом своей вышивки на дорогущее полотно из картинной галереи?

Нет. Это не по мне. Может, сказывалось то, что я с детства росла в небогатой семье? Где приходилось откладывать по копейкам даже на новый пенал для моей учебы в школе. А уж более крупные траты были весьма болезненными.

Дособирала сумку, в которую утрамбовала свои нехитрые пожитки: просохшие от грязи джинсы, леопардовый топик на бретельках с кружевными вставками, косметичку, сдохший уже несколько часов как смартфон и спрей от комаров.

Усмехнулась. Набор “Попаданка” базовый. Одын штук.

Расческой причесала свои обрезанные по плечи темно-каштановые волосы с пепельным отливом, которые вчера едва не довели до инфаркта Ее Сиятельство, княгиню Елизавету Константиновну Радову, хозяйку данной усадьбы, а так же ее миниатюрную пушистую собачку, какой-то очень дорогой породы.

После поправила оборки красно-персикового платья, скрывавшего отсутствие приличествующих барышне панталон, чулочков и корсета, – подарок от встретившего меня отца, барона, Загорного Алексея Петровича. Зато вместо чулочков у меня имелись полосатые носки, врученные бабушкой на прошлый день рождения, а еще, моя тайная страсть, кеды! И этими кедами лучше было пока нигде не светить, чтобы избежать лишних проблем, коих у меня и так сейчас было предостаточно.

Еще раз огляделась по сторонам. Кроме оборванной шторы вроде ни в чем не накосячила. И то, хорошо. Спасибо вам, Елизавета Константиновна, за гостеприимство, но мы с папой поедем дальше.

Я вышла на улицу. Отец уже топтался у входа и, заметив меня, приветственно кивнул.

– Хорошо поспала?

– Вообще нет, – призналась я шепотом. – Тут все такое пафосное, что было страшно даже чихать.

Отец, почти полная моя копия, такой же востроносый и зеленоглазый, разве что рост у него был под два метра, не чета мне, добродушно улыбнулся.

– Я тоже такое не очень люблю, – шепнул он. – Уверен, дома тебе понравится.

– Ага.

Подошла ключница. Пышнотелая, бодрая и веселая, в отличие от меня. Я с утра вообще всегда очень плохо просыпалась. Особенно без большой чашки кофе, щедро разбавленной молоком. Нам с отцом, конечно же, предложили завтрак, но оставаться тут дольше у нас не возникло никакого желания, а потому мы отказались.

– Все понравилось? – прощебетала она.

– Да, все прекрасно. Передайте Елизавете Константиновне нашу искреннюю благодарность за сданные комнаты. Не думаю, что мы смогли бы найти что-то еще здесь, – поблагодарил отец.

– Передам, Ваше Благородье, – ключница кивнула.

Отец и я сдали ключи. Мы распрощались. По садовой узкой дорожке, вдоль которой росли благоухающие пионы и розы, мы прошли к воротам. Приоткрыв створку, отец вышел первым. Я, обернувшись на вдруг гавкнувшего хозяйского пса, за ним. Первый взгляд бросила на Фому, уже выведенного и привязанного к столбу своего ослика.

– Привет, ушастый! – махнула я ему рукой. – Тебя не обижали?

Тот издал непонятный ответ, нечто среднее между ржанием и страдальческим вытьем, а я подошла к нему.

Отец к этому времени уже взобрался на свою пегую лошадку – Карамельку, и ждал меня. Вздохнув, полезла в седло. Поставила ногу в стремя, попыталась перенести вес и перекинуть вторую, но седло, протяжно крякнув, съехало, и я вместе с ним, заорав, и оказавшись внизу, где-то у ног своего животного. Тот, занервничав, прицокнул копытом. Хорошо, что не мне по лбу!

Говорят, нужно в подобных моментах всегда искать хорошее. Так как неприятности обычно ко мне липли, как пчелы к цветам, я практически сразу же справилась с подобной задачей. Я не в луже! Уже хорошо! Подумаешь, пыль? Отряхнусь!

– Вы в порядке, барышня? – бархатный баритон и протянутая мужская рука в белоснежной перчатке появились словно из ниоткуда и были очень неожиданными.

Схватилась за руку, позволив себя поставить на ноги. Спешно отряхнула подол тут же запачкавшегося платья и с интересом посмотрела на мужчину в военной форме, не торопившегося выпускать мою ладонь.

Статный военный, в темной форме с золотыми эполетами и черными, словно смоль, красивыми длинными волосами, схваченными на затылке в хвост. Глаза – синие, красивые, словно сапфиры, профиль аккуратный, хоть и с едва заметной горбинкой. Подбородок волевой, с ямочкой, а губы изогнуты в чуть насмешливой улыбке.

– Спасибо, что помогли. Все хорошо, – улыбнулась я. – Просто я по жизни неудачница.

Сказав уже ставшую за всю мою жизнь коронной фразу, я вытащила свою ладонь и направилась снова к ослику.

Мужчина, кивнув, прошел в ворота, из которых мы только что вышли с отцом.

– Поехали? – я все-таки сумела взгромоздиться на Фому, и оттого не хотела терять больше времени.

– Да, пора ехать дальше. Нас заждались дома…

Однако, не успели мы отъехать и несколько метров от усадьбы Радовых, как вдруг нас остановил окрик княгини.

– Стойте! Загорные! Барон!

Мы замерли, как вкопанные. “Штора” – подумала я. Точно! Ее нашли и теперь решат взыскать компенсацию. Или я что-то еще умудрилась порвать или испортить, но не заметила, что именно? В голове перемешалось какое-то неисчислимое количество мыслей и подозрений. Однако, следующая фраза княгини и вовсе повергла меня в шок.

– Мы… Мы с сыном очень просим вас остаться еще на несколько дней! – выдохнула она.

С сыном? Вчера мы видели лишь княгиню… О сыне она не упоминала…

– Варвара Алексеевна, прошу, не отказывайте, – уже виденный мной военный вдруг вышел следом за матерью. – Наш дом – ваш дом. Куда спешить? Посмотрите местные красоты, насладитесь матушкиными травяными чаями.

– К сожалению, нас ждут дома, – отец, тоже чувствуя какой-то подвох, отказался.

– Я настаиваю! – в голосе княгини послышались стальные нотки. – Знакомство с моим сыном может оказаться очень полезным для вас, барон, и для вашей дочери. Разве не вы упоминали вашу заброшенную шахту, с которой не знаете, что делать?

– Прошу, барон, останьтесь, – военный как-то странно посмотрел на меня.

Мы с отцом переглянулись. Ну что за засада?

– Хорошо… – сказал папа нерешительно. – Если вам это интересно… Мы, конечно же, задержимся с дочкой еще на пару дней у вас,

У меня в груди все оборвалось. Еще два дня в музее?! Нет! Не-е-е-ет! Только не это! Боги… Может, у них есть более нормальный домик для прислуги? Или сарай? Буду жить с Фомой! В любви и согласии!

– Прекрасная новость! – военный довольно быстро сократил между нами расстояние и, легко перехватив у меня повод от Фомы, словно я могла убежать, сам повел его за собой.

И меня, разумеется, тоже. На какое-то мгновение он обернулся, сверкнув невозможно-синим взглядом.

– Ах, да. Забыл представиться, баронесса. Князь Захар Кириллович Радов. Подполковник-некрофицер.

– Н-некрофицер? – только и ответила я, попой чувствуя, что снова нехило так влипла.

Потому что приставка “некро” ни с чем хорошим обычно у меня не ассоциировалась.

ГЛАВА 1

Вчера. Кубань. 2025 год. Июль

Я смотрела на него недоверчиво. С затаенным, почти сакральным страхом. Вот он… Мой. Пусть и не отныне и навек, но на ближайшие два часа точно. Выдержит ли он меня? Сумеет понять мою хрупкую душу и чуткое сердце? Взвалит ли на себя непосильную ношу?

Он тоже поглядывал придирчиво. Прикидывая, много ли можно с меня поиметь. Корыстный мужчина! На все готов ради… Морковки, пучка свежего сена или, к примеру, сухого пшеничного сухарика, так приятно похрустывающего во рту.

– Это – Фома! – пояснил мне молоденький загорелый парнишка, держа осла под узцы.

– Фома, – завороженно повторила за ним я. – Привет! А меня – Варя зовут. Варя Загорная. Тебе сколько лет?

Дурацкий вопрос, прозвучавший тем самым сюсюкающим голосочком маленькой девочки, который обычно у меня возникал, когда я разговаривала с животными. Вообще их всех любила. Собак, кошек, попугаев… Но никого не могла завести. Даже в свои двадцать один. Жила с мамой, а та их всех терпеть не могла, говорила, что, мол, шерсти от них, перьев, и потом, если кто-то заболеет… В общем, она ждала от меня больше детей. А я, как назло, не слишком спешила замуж, больше занимаясь учебой, получая свою совсем не женскую профессию горного инженера.

Парней у нас на факультете было хоть отбавляй. А вот девочки всего три, одна из них была я. Но шуры-муры ни с кем не крутила, больше предпочитая с мальчишками водить дружбу, нежели любовь.

Мама ругалась. Давила. А я… Любила только одного мужчину в своей жизни – Ли Сан Чо! Если вы не знали, это известный корейский актер. Снимался в стольких дорамах! Красавчик! Сердце мое! Занимался боевыми искусствами, играл на бас-гитаре в своей k-pop группе, а еще так классно целовался! Но я это, конечно же, только в дорамах видела.

В настоящей жизни первый и единственный поцелуй у меня сложился только с врагом моего детства, Костей Буханкиным, на даче и на спор с подругой, которая после этого таковой быть перестала. Фу! До сих пор помню эти мерзкие толстые губы, лоснящиеся от жира.

Тряхнула головой. Снова посмотрела на Фому.

– Ему десять лет, – пояснил паренек. – Вы по какому маршруту поедете кататься?

– А какие есть? – с интересом спросила я.

Мои друзья по институту, с которыми я поехала на Кубань отдыхать, остались в отеле, резаться в настолки. Мой интерес к расположенной неподалеку ослиной ферме никто не поддержал. Зато я, фыркнув, отправилась знакомиться с ушастыми самостоятельно, предварительно купив за пожертвование для них паркет с сухарями. Какая в загоне за них была драка!

Ну вот а теперь я пошла кататься.

– Короткий – вокруг фермы, – заученно прогундосил мальчишка. – Средний – мимо реки и рисовых заливных полей. И большой – на два часа, к грязевому вулкану.

Посмотрела на яркое палящее солнышко, невольно потрогала свои обгоревшие плечи. Два часа точно не сдюжу. А вот мимо рисового поля – интересно.

Я оплатила поездку и, мальчишка торжественно передал мне поводья, а сам пошел шагом за мной. Сидеть на ослике было так странно! Он был не слишком высокий, не такой, как лошадь. Будь у меня ноги от ушей, я бы точно достала ими до земли! Но с моим ростом это было невозможно, а потому мне было очень даже комфортно.

Фома шел не спеша, и вообще был хорошим мальчиком, чуть пофыркивая. Я любовалась видами рисовых полей и поглаживала шею ослика ладошкой. Она была приятная, поросшая короткой жесткой шерсткой, теплая.

Цок-цок-цок-цок… Ничего не предвещало беды. Птички пели, пчелки жужжали и какие-то мухи. Впереди была горочка. Мы взобрались на нее.

Вот тут-то я и поняла, что что-то не так. Фома как-то стал нервно вздрагивать, а еще пару раз ударил копытом.

– Его что-то беспокоит? – спросила я с блаженной улыбкой, продолжая больше любоваться видами и тащиться от самой себя.

Я! Еду на ослике! Ну круто же! Какие дураки Леха с Эриком и Алинкой, что остались рубиться в свои настолки! Столько пропускают!

– Вообще-то, да… – признался мальчишка. – Тут впереди горочка вниз… И там озеро…

– Горочка… А что?

Я заметила, что как только уклон пошел вниз, Фома начал как-то ускоряться, и, если честно, мне это вообще ни разу не понравилось.

– Он всегда так делает. Ускоряется под горку… Бежит…

– А? – пробормотала я. – Фома! Фома-а-а! Стой!

Я попыталась остановить осла, а мальчишка перехватить повод, но у него не вышло – не успел. Осознание того, что я оказалась сидящей на бешеном осле, который несет меня вниз, напоминая больше собой разъяренного быка на родео, прошило, словно молния.

– Стой! Стой, ненормальный! А-а-а-а! – заорала снова я, но осла, казалось, подзадоривали мои крики, и он стал еще и подскакивать, явно веселясь и входя в раж.

А мне вот было не весело. Совсем. Я плакала. Орала, дергала поводья… Но все равно неслась на сдуревшем ушастом животном… В реку. Я определенно неслась в реку. Обещанную для просмотра куда менее близкого, чем я могла сейчас оказаться.... И оказалась.

– Да твою ж морковку, зараза-а-а-а-а-а! – провыла-простонала я.

Осел сделал поистине королевский прыжок. С разбега – и в воду! Жарко… Купаться самое время!

Когда вылезла, поняла, что утонула. Причем вместе с ослом. И теперь мы с ним совершенно точно находимся на том свете. Причем точно не в Раю. Потому что ничем другим объяснить появление на берегу моего папаши, пропавшего, когда мне было пять лет, я объяснить не могла.

Папа, мягко скажем, одет был странно – в какие-то явно дореволюционные шмотки, еще и с цилиндром на голове. И с тросточкой в руках. Но то, что это был он, пусть значительно постаревший, поседевший, я знала совершенно точно. Каждый день засыпала, глядя на его фотографию на тумбочке.

Мама всегда говорила, что папа нас бросил. Ушел к какой-то другой тете. И не вернулся. Говорила, что ему на меня плевать. Но я все равно продолжала верить в какую-то дурацкую сказку… Что он просто живет далеко-далеко, и не может со мной связаться. И что мы с ним когда-нибудь обязательно встретимся.

Впрочем, эта сказка была подпитана и тщательно взращена вполне себе реальным событием. Я никогда не верила в Деда Мороза. Всегда видела, как мама с бабушкой и дядей подкладывают подарки под елку, думая, что они делают это незаметно.

Но в тот раз, когда мне было семь, все было иначе. Этот подарок появился прямо на подоконнике. У открытого для проветривания окна зимой, в канун Рождества. Сверток с конфетами. Таких у нас никогда не было… На конфетах была печать с сургучом, а на нем – оттиск двуглавого орла. Красиво… И вкусно.

Конфеты я показала маме и бабушке. Те искренне удивились. Решили, что мне их в школе подарили, а я теперь выдаю им какие-то придуманные сказки. И все же, отбирать у меня их не стали. А на дне я нашла записку:

“Дочка, милая… Варенька. Знай, я не бросил тебя! Я лишь вернулся в тот мир и в то время, откуда был сам родом. Я люблю тебя. Мы обязательно встретимся снова!”

Маме записку я не показала. Не знаю, почему. Может, потому что она все время костерила отца? Может, потому что пропал он в момент их очередной ссоры? Может, потому что со временем я и сама начала верить в то, что он предатель. А записка – чья-то глупая шутка.

– Дочь! – папа бросился ко мне и… К ослу.

Фыркая, чудовище с ушами, вылезало, выплевывая водоросли, из воды. Я, к слову, выглядела не лучше. Джинсы – в грязи и намокли, топик леопардовый тоже. С волос ил стекает…

Рядом с отцом был какой-то человек. У него в руках была какая-то странная коробочка с циферблатом на ней. Он был молод, светловолос. С небольшой бородкой. Отдаленно, но он все же напомнил мне папу. Хоть и не был особенно похож.

Нахмурилась.

– Дочь! Варя! Варенька! Ну обними же меня! У нас получилось! Получилось, понимаешь?! Ты здесь, ты, наконец, дома! – отец едва не плакал.

Обнимать я его не спешила. С подозрением таращилась то на него, то на его определенно родственника.

– Я не умерла? – выдала я первое.

– Нет, конечно же! Нет! Варя, ты перенеслась! Понимаешь, мой сын, твой единокровный брат, Миша, открыл поразительное свойство вселенной, переплетения вероятностей и миров! Раз в несколько лет открывается проход между мирами, нужно лишь вычислить точку! Так я попал к вам много лет назад! Так вернулся обратно! И теперь забрал тебя!

В глазах отца светилось такое счастье, что я все же подошла к нему и позволила себя обнять.

– Один вопрос, – кашлянула я, когда объятия закончились. – Вы оба не думали о том, что я не хочу никуда перемещаться?

Отец потупил взгляд.

– Ты не принадлежала тому миру. Ты – мое чадо, мой плод. Ты бы умерла через год, если бы мы не забрали тебя, Варя, – признался он. – Миры выталкивают чуждое им, как щепку.

– А мама? Этот мир не вытолкнет меня, потому что я ее дочь? – уточнила я. – И потом, они с ума сойдут, если узнают…

– Они знают, Варя, – вздохнул папа. – Я говорил им, что ты должна быть здесь. Я говорил им, что заберу тебя.

Мама знала? Но… Почему тогда так всегда относилась к отцу? Впрочем, я понимала, что это не сегодняшний разговор. Сейчас нужно было выяснить совсем другое – что делать дальше.

– И где я?

– Ты в Российской империи. Альтернативной твоей реальности. Здесь есть магия! Разве не прекрасно? Ведуны, знахари, колдуны, ведьмы, некроманты, все они служат на пользу отечеству!

– Прекрасно, но, знаешь, очень неожиданно… У меня были каникулы. Я не доучилась. И осел…

– Прекрасный ослик! Удивительно, что ты попала сюда вместе с ним! – отец посмотрел на животное умильно.

– Он не умрет же? – нахмурилась я.

– Нет. На животных подобные правила не распространяются, они не обладают большим разумом и наделать дел не могут.

Я, усмехнувшись, глянула на осла. Я бы поспорила по поводу больших дел.

– Убийца ушастая! – фыркнула я. – Ну и что теперь?

Крайняя фраза была обращена уже к моему отцу. Тот как-то нервно улыбнулся.

– Что теперь? Вернемся домой. Миша тут останется, ему нужно убрать следы перемещения, подобное запрещено пока законом, и очень-очень редко. А мы поедем в наше родное село! Твоя мачеха и сводные сестры ждут с нетерпением твоего появления.

Я сомневалась, что почти тот же набор родственников, что и у Золушки поможет мне обеспечить счастливое существование, и все же, делать было нечего. Придется поверить на слово.

По пути было не так-то уж и много населенных пунктов, как оказалось, межвременной портал открылся в какой-то глухомани, хоть и в той же Воронежской губернии, где проживал мой отец с семьей. И все же, нужно было добираться до дома как минимум несколько дней. А потому мы попросились на ночевку в удобном для нас селе Радово, принадлежавшем князьям Радовым.

ГЛАВА 2

Напряжение буквально висело в воздухе. Слышно было как тикают высокие напольные часы и в них качается маятник. А еще как помешивает грациозно фарфоровой ложечкой кофе в чашке Ее Сиятельство, Елизавета Константиновна Радова.

Я сидела, ощущая себя не в своей тарелке настолько, насколько это было возможно. Чувствовала прикованные к себе взгляды. Каждое мое движение, казалось, ловили и княгиня, и ее сынок. С чего вдруг захотели, чтобы мы с отцом остались?

– Ваши волосы весьма примечательны, – сказала с приторно-вежливой улыбкой Елизавета Константиновна. – Прическа весьма оригинальная. Ваша дочь, барон, быть может, болела?

– Тифом, – сказал отец, и я заметила, как выдохнула княгиня, а вот Захар Радов приподнял темную бровь.

– Надеюсь, сейчас вы в добром здравии, баронесса? – обратился он ко мне.

– Наверное. То есть. Да.

– Я могу помочь вам с вашей проблемой, – предложил он.

– В смысле?

– Я – маг. И мне ничего не стоит заставить ваши волосы отрасти хоть до пола, – сказал он, на что я протестующе подняла руки вверх и почти сразу же опустила, понимая, что тут этого жеста не поймут.

– Не надо! Мне… Хорошо и с этой стрижкой. Сохнут быстрее. И потом, мода такая переменчивая.

От Радова я заметила смешок. Княгиня поджала тонкие губы. И ее лицо, покрытое сеточкой тонких морщин, приобрело какое-то совсем уж свирепое выражение. Неприятное.

– Расскажите о вашей шахте, господин барон, – попросил мужчина.

Отец кивнул.

– Это угольная шахта.

– Угольная? – почему-то нахмурился князь. – Всего одна?

– Одна, – кивнул со вздохом отец. – Совсем не знаю, что с ней делать. Денег на восстановление у нашей семьи нет. Думаю, может, продать? Да кому она нужна?

Продать?! Так, стоп, в смысле продать угольную шахту?! Я, конечно же, по специальности не работала, да и вряд ли бы пришлось, все же, не женское это дело, и диплом я больше ради диплома получала, но кое-что понимала.

– Нет! – слетело с моих губ.

Отец непонимающе посмотрел на меня.

– Нет?

– Это же шахта! Угольная! – сказала я. – Железные дороги, металлургия, кокс?

– Коксование не имеет никакого смысла, – чуть улыбнулся Радов. – Барышне простительно этого не знать.

Поморщилась. Ох, вот же, сморозила глупость! Не помню, когда каменный уголь начали коксовать. Наверное, позже… И все же, продажа подобной шахты, это почти то же самое, что продать нефтяную вышку.

– Простите, знаю, что у нас несколько шахт. Одни недалеко от Павловска, другие чуть дальше, – прищурил взгляд Захар Радов. – О какой именно речь?

– В Загорьевке. Загорская шахта. Мой дед ее основал, но… Дело не пошло…

– Надо же, какое совпадение, – процедила вдруг Елизавета Константиновна.

– Совпадение? – переспросил отец, но княгиня лишь улыбнулась, и больше не стала развивать эту тему, вместо этого заговорив о погоде, после еще о своем саде, затем о своей собачке – Чарльзе.

– Чарльз ест только паштет из перепелок. Если дать ему куриный, он уже воротит нос. Вот, что значит, благородное происхождение! Его родословная чище, чем у наших соседей! – восхищалась своим любимцем женщина, а я, скучая, глядела в окно.

Ну, почему, почему мы здесь остались?! Где-то возле окна летала оса. Противно жужжа и явно интересуясь тем самым паштетом из перепелок, что томился в оставленной миске Чарльза.

– Варвара Алексеевна, не хотите прогуляться по саду? – вдруг предложил Радов, вырвав меня из странного оцепенения.

– Да! Я была бы не против! – моментально согласилась я.

Если честно, то еще немного лекций о правильном питании особо породистого любимца я бы точно не выдержала.

Радов встал из-за стола. Чуть поклонился матери. После я, махнув рукой отцу, вышла за князем из обеденной комнаты. Прошла за ним в сад, где мы остались одни.

– Моя мать сажает все эти цветы, – сказал он. – Иногда мне кажется, что больше в жизни ее совсем ничего не интересует.

– Мне кажется, с возрастом у многих женщин просыпается тяга к грядкам и саду, – улыбнулась я.

– Не знаю. Я один раз случайно сломал ветку у ее гортензии, она не разговаривала со мной месяц, – мужчина мягко засмеялся, вспоминая этот случай, и мне пришлось ему подыграть.

Все же, княгиня производила крайне неприятное впечатление, и мне было сложно ее понять.

– У всех у нас разный характер, – заметила я.

Мы вышли к небольшому пруду с фонтаном-рыбкой в центре, а после прошли в беседку, где устроились на противоположных друг другу скамейках.

– Вы приехали на осле, – произнес мужчина, внимательно скользя по мне взглядом. – Любимый питомец?

– Что-то вроде того, – уклончиво ответила я. – Но характер у него очень вредный!

– Да? Мне казалось, он довольно спокойный…

– Это пока он не начнет бежать с горы!