скачать книгу бесплатно
Городской ветер приятно высушивал лицо, делая тоже самое с душой. Он пришёл в город ради воздуха. Этот городской смрад свободы и раскрепощённости… Несмотря на свой устрашающий вид, свобода в Розеделце была. Здесь же она становилась наглядным примером последствий своего доминирования. Со всех сторон.
Розеделц всё ещё был и мог быть тем местом, где чувствовалась идиллия, истекающая дымом фабрик, как пробитый бензобак бензином. Здесь, он иногда чувствовал себя гораздо лучше, чем в собственных мыслях…
Дитфрид покинул улицу, по которой бродил уже около двух часов и оказался в квартале эмигрантов. Здесь находились крайне презентабельные места жительства, отправляющие мимо проходящего, прямиком в прошлое… Так далеко, насколько позволяет осведомлённость оного.
За исключением шести квартир, расположившихся зигзагом от середины и до конца квартала, все квадратные метры здесь, были выставлены на продажу. Что не имело практического значения, так как маленькие и средние квартирки стоимостью от пятисот тысяч до миллиона евро, не были в ходу у жителей Розеделца. Даже состоятельные граждане, заканчивали свой выбор жилплощади на двух-трёх комнатах в отделанных «муравейниках».
Внешне, «муравейники» были либо крайне современными потомками брутализма, либо что-то среднее между модерном и модернизмом. Чуть реже встречались образцы конструктивизма. Постмодернизм и хай-тек приходился на приближённые к окраинам районы и, собственно, центр города.
Что же до квартала эмигрантов, здесь стиль зависел от количества квадратных метров. Либо кирпичная, либо просто готика. Вокруг квартала же, царил деконструктивизм, как и, собственно, практически везде в городе, за исключением Unterirdischstra?e, где были обычные хрущёвки и за исключением гетто, где дома были построены в стиле северного модерна…
Он углубился в квартал, рассматривая пустеющие квартиры и домики, как ребёнок в зоопарке рассматривает вольер с ягуаром.
Он любил архитектуру. Эта любовь нашла его там же, где и любовь к Норвегии. Нельзя смотреть на Норвежские домики с тихим сердцем. С такой же чистотой были и здешние постройки… Дитфрид прикусил нижнюю губу. Пробудившееся восхищение архитектурой напомнило ему, почему он сюда пришёл.
– Джорг… – едва слышно вырвалось у него.
Когда у Дитфрида возникали проблемы с самым младшим, он уходил сюда. В квартал эмигрантов.
В этот раз, Дитфрид хотел понять, что ему мешает найти точки соприкосновения с увлечениями младшего брата. Энтомология и всасывание всеми фибрами, информации о докембрийском эоне, – пока что, только о нём, – едва-ли имели что-то общее с архитектурой. Будь то архитектура Ура, Вавилона или Кёльна… и тем не менее, при желании, можно было привить друг другу интерес к личным увлечениям. Зачем? Чтобы не воспринимать брата как засидевшегося гостя…
Он повернул. Мысли переключились на другого человека. На Адалрика. У Дитфрида были «целительные» места из-за каждого члена семьи.
Отец, сам того не зная, выгонял Дитфрида в лес. Джорг, в квартал эмигрантов… а вот Адалрик… пока что не навёл Дитфрида на третье место. Не навёл, потому что с ним нельзя было напороться на серьёзные проблемы. Его стоически-индифферентное отношение к жизни поражало, немного бесило и, иногда, слегка пугало.
Припоминая беседу с отцом, в тот день, когда Дитфрид нашёл записную книжку, он пришёл к выводу, что мировоззрение Адалрика стало таким после потрясения в детском доме. Там он узнал от молодой воспитательницы, что его мать была шлюхой и дабы избежать ответственности, она отдала сына в детский дом.
Адалрик родился четырнадцатого января 1999-го года, здесь, в Розеделце. Здесь же его и забрал к себе Матис, как он сам говорил, приняв перед этим свою последнюю дозу героина. Тогда, Адалрику было шесть. Ровно шесть.
Он дошёл до переулка.
«Да уж, что только люди не делают под наркотиками… Но вот Матис как обычно превзошёл всё и вся. Усыновить ребёнка под героином… декаданс во плоти, ебать его…».
Переулок окончился двориком. Такие дворики, Дитфрид помнил из книг Достоевского. Теперь, условный Олесунн стал Санкт-Петербургом.
Здесь было чисто, но пахло смесью строительной краски и настоявшегося алкоголя, вылитого в лужу газолина.
Дитфрид осмотрелся. Как и ожидалось, никого здесь не было и не будет.
«Значит, можно начинать…».
Найдя самый чистый из всех пахучих участков, Дитфрид опустился на асфальт и свернулся калачиком. Не испытывая абсолютно никаких эмоций, он начал слайд-просмотр всплывших по дороге сюда тем и мыслей.
Быстро, рвано и глупо.
8
(Спустя какое-то время, он открыл глаза. Дрёма в здешних местах сделала своё дело, наполнив силами, как физически, так и морально. Всё прошло бы просто идеально… если бы правая часть бедра не изнывала от бесконечных вибраций.).
Дитфрид прищурился и увидел его. В этот раз, трупно-бордовый цвет потемнел, а глаза стали серебристо-коричневыми.
– Или палач или вожак и наставник. – всё тем же машинным голосом, произнесло существо.
Дитфрид затаил дыхание и сконцентрировался на существе и его словах. Здешняя вонь медленно подступала, норовя высосать из глаз всю влагу и плотно заткнуть слёзные канальчики.
– Ты сам себе Бог. Ты можешь стать Богом для них. Ты можешь стать проклятьем для них. Для всех. – существо изогнулось, – Так действуй же!
Шум за пределами дворика становился всё ближе и, как только он достиг барабанной перепонки вплотную, парень дёрнул ногой, как это иногда делает человеческий организм перед засыпанием…
…Существо исчезло.
9
Дитфрид начал очень медленно подниматься. Хоть он и любил эти места, ночевать здесь, не входило в его планы. Как никак, через две недели уже декабрь.
Выйти из переулка оказалось в разы сложнее, чем войти.
Дитфрид, непонятно как, сумел не поддаться желанию прилипнуть к стене и застыть в таком положении до первой оттепели. Аналогично, ему удалось проигнорировать неудачные попытки встать. Оставаться в месте встречи с существом, ему тоже не хотелось.
«Останься. Тут тебе хорошо. Зачем уходить?.. Дома всё равно никакого спокойствия, а здесь хотя бы запах приятный!.. Этот двор может стать жилым в ближайшее время, так что не глупи и как следует насладись одиночеством именно здесь и именно СЕЙЧАС…».
Дитфрид вывалился из переулка как пьяница из кабака. Трилинка не была такой мягкой, как хотелось бы, но по крайней мере, она была чистой… Парень перевернулся на спину и сполз настолько, чтобы бордюр касался шейных позвонков.
«…Рельс здесь нет, а машин и подавно. Можно (не)беспокоиться…».
Дитфрид вынул из кармана мобильник и, насколько позволял замах, бросил его за себя.
«Ты сам себе Бог.»
– Я сам себе Бог.
«Ты можешь стать Богом для них.»
– Я могу стать Богом для них.
«Ты можешь стать проклятьем для них.»
– Я могу стать проклятьем для них.
«Для всех.»
– Для них всех.
«Так действуй же!»
Парень… выдохнул. Он сделал выбор.
10
Дверь в дом была приоткрыта.
Ежу понятно, что телефон разрывался от «беспокойства» домашних. Старший возвращался с готовностью выслушать порицания на повышенных тонах, как минимум от Адалрика… Однако, открытую дверь он увидеть не ожидал.
Войдя в дом, Дитфрид быстро снял с себя куртку и кеды, несмотря на смертельную усталость. Как физическую, так и моральную. Сейчас она была как раз кстати, потому что, когда в тебе есть силы и там, и там, ты способен на ответ… а когда сил нет, тебе просто похуй.
Только дойдя до двери в свою комнату, Дитфрид заметил, что повсюду в доме горит свет. Повсюду, кроме коридора второго этажа… Он вошёл к себе. На кровати, как только что сделанная кукла, сидел Адалрик. Джорг стоял у компьютерного стола… Дитфрид чувствовал, что бессилен, но руки почему-то загудели… и ноги тоже.
– Ты, безусловно имеешь право шляться где попало, но не без свяжи же. – со сдерживаемым гневом говорил Адалрик, поднимаясь, – Ты где был, мать твою?!..
Дитфрид слегка оттолкнул от себя дверь, надеясь, что та не захлопнется. Пока он об этом думал, он услышал быстрые шаги в коридоре…
Пулей отбежав к окну, он уставился на дверь. Ему уже было не похуй.
Дверь приоткрылась. В комнату вошёл Джорг.
– Пришёл, наконец-то! – странно высоким голосом произнёс самый младший.
Старший чуть не застонал. «…а кто несколько секунд назад был у стола?..».
Адалрик повернулся к Дитфриду.
– Ты кого испугался, братик? – язвительно спросил он, слегка ухмыльнувшись.
«БРАТИК?!».
Дитфрид вцепился в Адалрика глазами и зашипел. Он уже знал, что влепит ему не по лицу, а по голове и в грудь.
– Хватит пыхтеть, – продолжал Адалрик, – мы поговорить хотим.
«…Он уже не так злобен, как когда я вошёл. Это слышно в голосе. Но верить этому нельзя. Он же похуист! Даже перед горой трупов будет стоять с каменным лицом и сердцем.».
– Как же, – выпалил Дитфрид, – сначала злился, как нянька, а теперь на диалог подбиваешь?
Джорг встал у двери, как гном-страж, скрестив свои ручонки на груди.
– Я всё ещё зол на тебя, как и мы все. Но мы сможем успокоиться… только, после диалога. – уверенным тоном, ответил Адалрик.
«Надо же!.. Это не спокойствие, а уверенность. Он уверен, что я пойду навстречу… Что ж, это мы ещё посмотрим!».
Раздался щелчок. Это был дверной замок.
Дитфрид сглотнул, не спуская глаз с брата. Теперь, усталость окончательно покинула его.
– Даа-а. Диалог. – улыбаясь и кивая, начал он, – За закрытыми дверьми, полагаю?..
Адалрик начал приближаться к окну, на что Дитфрид встал в стойку. Младший вздохнул, закатив глаза.
– Ёбаный идиот. – заговорил он, сквозь зубы, – По-хорошему стоило бы отлупить тебя, но мы не в детском доме… Ты можешь хотя бы выслушать нас?..
«Испугался… Сейчас скажет, что запирание двери – это предосторожность. Чтобы я не убежал.».
– Давай же, – тихо сказал Дитфрид, – нападай. Я как раз хотел узнать, какого это, выдавливать людям глаза.
Адалрик замер. Дитфрид увидел, как младший брат по-настоящему испугался.
Впервые, Дитфриду удалось увидеть в этих серых глазах испуг. Дитфрид не видел Джорга, но был уверен, что тот тоже удивился… «…Ещё бы блять…».
…Адалрик отошёл от старшего брата, разочарованно развернулся и зашагал к двери. Джорг, пружинкой освободил ему дорогу.
– Ты псих. – с сожалением в голосе, сказал Адалрик вынимая из кармана мобильник.
Дитфрид опешил. Что-то в нём замкнулось…
«…Мобильник».
…Джорг успел снова посмотреть на Дитфрида, когда тот, с вытянутыми вперёд руками, летел на Адалрика.
11
Мобильник улетел под диван, точно испуганный кот.
Дитфрид всем телом толкнул Адалрика, в надежде, что тот сломает себе хоть что-нибудь… «…Хотя бы шею.».
Адалрик же, всего-навсего приложился лицом о стену. Он не успел как следует рассмотреть старшего брата, который только благодаря своему секундному расчёту, кубарем не улетел на кухню.
Адалрик убрал руки от носа, чтобы хоть как-то остановить старшего брата и, хоть они и были примерно одинакового телосложения и роста, Дитфрид, сейчас, был сильнее.
…Джорг с ужасом и грустью смотрел на то, как Дитфрид, словно упавшая на спину пантера, поднимается и прыгает на Адалрика… Раньше, он видел такое, только в аниме.
Дитфрид толкнул Адалрика плечом, использовав всю силу своего тела. Когда младший брат, – точнее, его грудная клетка, – оказался с двух сторон зажат ногами Дитфрида, последний замахнулся и нанёс первый удар.
Верхняя губа лопнула как наевшийся комар. Дитфрид замахнулся снова и, в этот раз, угодил Адалрику в переносицу. Только сейчас, Дитфрид почувствовал, что кровь, попала ему на лицо и на язык…«М-едь».
Джорг, не в силах пошевелиться от увиденного, издал сдавленный стон, чем спровоцировал на себя бешеный взгляд Дитфрида.
«…с ним попозже…». – блеснуло в голове самого старшего.
Дитфрид поднялся и вцепился брату в шею, попутно поднимая его… Адалрик вмиг пришёл в себя и задёргался. Когда его пятки коснулись пола, он увидел последний замах Дитфрида… Который летел в солнечное сплетение.
Дитфрид оттолкнул его от себя. Мальчик сполз по спинке дивана, размазывая по нему свою кровь… Старший слышал, как брат задыхается и сквозь прерывистый злобный смех, произнёс:
– Ах ты ж, грязнуля. Запачкал диван в крови. – он подошёл к Адалрику и пнул его в живот. Затем, схватил за волосы и в упор прорычал, – А ты знаешь, что кровь невозможно отстирать?!! Что на это скажет папочка, а?!..
Он впечатал лицо задыхающегося Адалрика в спинку дивана и встал.
За спиной опять раздались быстрые шаги…
«Джорг!..».
