скачать книгу бесплатно
Катя словно влезла в шкуру доктора Фауста. Позвала нечисть и та появилась.
Первые предрассветные лучики понемногу рассеивали черноту. Катя понимала, что нужно немедленно покидать этот проклятый дом, брать самое необходимое из вещей и… Она еще раз посмотрела на журнальный столик. Диктофон?
Некоторое время она раздумывала. А потом решилась, прослушала запись.
Звучавший голос показался знакомым. Николай?!! От волнения Катя не смогла сразу вникнуть в смысл слов. Пришлось прокручивать запись назад. Что он там говорит?!
«Сегодня со мной случилась необычная вещь. Это похоже на сон, но таковым не является. Впрочем, обо всем по порядку…»
Катя ловила каждое слово Николая, невольно проживая с ним все события.
Глава четвертая
«…Этот день был самым плохим в моей жизни. Уже некоторое время я чувствовал холодность Виктории. А сегодня она сказала: «Все, Коля, я ухожу, не звони больше». Брошенные в телефонную трубку слова заставили содрогнуться. Я хотел прыжком миновать разделяющее нас расстояние и, оказавшись рядом с той, кого еще недавно называл любимая, потребовать ответа: «За что?» Наверное, я бы выкручивал ей руки, хлестал по щекам. А как еще поступают с предателями?
Но я постарался придать голосу как можно больше равнодушия.
– Как знаешь…
Слова дались с трудом, только бы Виктория не почувствовала моего отчаяния.
– Так будет лучше для нас обоих, – продолжал кромсать душу все тот же беспощадный голос.
Теперь я понял, почему в последнее время она стала где-то подолгу пропадать, поздно возвращаться, а иногда и вовсе не приходила. Каждый раз придумывала какие-то нелепые объяснения. А объяснение было одно: у нее кто-то появился.
– Да, Вика, так действительно будет лучше для нас обоих.
– Мне жаль… Но что ты мне можешь дать?
Понятно! Значит, ее новый ухажер – из состоятельных. Только кто? Банкир? Но банки сейчас закрывают. Сегодня ты еще в полете, а завтра так ухнешься рылом в землю! Или чиновник? Но где гарантия, что его не посадят? Наверное, кто-то из шоу-бизнеса. Виктория всегда мечтала познакомиться с одним из этих отморозков.
Вымаливать у нее любовь? Я не из таких! Не стану уподобляться нищему, подбирающему крохи с барского стола. А она мне давала именно крохи любви.
Уйти! Забыть ее навсегда! Но перед отходом больно укусить!
– Ничего я дать не смогу… – как я терпел, как держал удар?
– Да и ты мне не поможешь в делах. Предпочитаю женщин состоятельных. Извиняться не за что. Наоборот, ты доставила немало удовольствия. Но пора и меру знать. Если захочешь поразвлечься… так, между делом…
– Нет, нет, я уезжаю во Францию.
– Тем более. Говорят, французы помешаны на нетрадиционной ориентации, и мигранты, эти черные тараканы, пользуют их женщин.
– Пока, – она прореагировала столь безучастно, что внутри меня все еще раз перевернулось. Ни в грош не ставит, а ведь почти два года вместе!
И тут мир полыхнул, будто где-то рядом подорвался на бомбе террорист-смертник. Улица потемнела, дома закачались, машины подпрыгивали и переворачивались. Я потерял всякие ориентиры.
Потом пришел в себя. Улица снова стала обычной, водители – на удивление корректными, вежливо останавливались перед пешеходами. Стена, к которой я прислонился, заканчивалась дверью, на которой красовалась табличка:
«Возвращение надежды»
И ниже:
«Бар для тех, кто потерял ее».
Какая надежда! Я и подумать не мог, что какая-то вздорная, остроносая девчонка, для которой деньги, карьера всегда стояли выше нормальных человеческих чувств, будет так сильно выматывать душу. И напрасно я убеждал себя, что есть те, кому еще хуже: у них умирают родители, родственники, друзья, или приходится бежать от войн и революций… Я будто слышал слова Виктории:
– Ну, ну, успокаивай себя!
«Возвращение надежды»…
Мне необходимо было зайти куда угодно. Почему бы не сюда?
Винтовая лестница уводила вниз. То ли от ее крутизны, то ли от головных спазм я споткнулся, едва не упал. Наконец спустился в небольшое, полутемное помещение, детали которого мне были безразличны.
Белокурая, похожая на восковую куклу, барменша посмотрела с интересом. Я попросил чего-нибудь налить.
– Коньяк? Виски?
– Коньяк, пожалуйста.
– Хорошо.
Я даже не поинтересовался, каким будет мой заказ. Осмотрев помещение, решил забиться в угол. Не хочу, чтобы даже немногочисленные посетители пялились на мое искаженное страданием лицо. Я убеждал себя, что она мне не пара, что Николая Фирсова скоро узнает весь мир. Что новый приятель Виктории вскоре выкинет ее, как ненужную вещь. Ей еще придется пойти на парижскую панель. Посмотрим, как тогда запоешь, голуба!
Но Виктория, дерзкая, безжалостная, опять стояла передо мной и хохотала.
– Прочь… прочь, проклятая лгунья!
Я даже не сразу понял, что сказал это официантке. Пришлось извиниться:
– Я не вас имел в виду.
Официантка безучастно поставила стакан. И тут я заметил, насколько они похожи с барменшей. Еще одна восковая кукла.
«Наверное, сестры?».
Впрочем, интерес к окружающей обстановке был настолько утерян, что я даже не расслышал ответных слов официантки (если она вообще что-то ответила). Кажется, зазвучала песня, но кто исполнитель?.. До фонаря!
– Тебе плевать на все на свете? – точно подмигнула Виктория. – И на себя тоже?
Главное не вступать с ней в диалог. Ведь это не она, а выстроенный в моем больном мозгу фантом. К сожалению, фантом сносил любые преграды, я не мог молчать!
– На себя мне не плевать.
– Ты переживаешь.
– Нет!
– Неправда. Я это чувствую. Ведь сам недавно сказал, что наши отношения – пшик! Что тебе нужна состоятельная женщина, которая бы поддержала твой издательский проект.
– Это правда!
– А думаешь обо мне.
– Два года не проходят даром. Какая-то боль все равно остается. А ты?..
– Мне тоже больно. Даже не представляешь – как!
– Тогда зачем?.. Вернем все как было.
– Невозможно.
– Почему?!
– Коленька, ты так ничего и не понял. Твои проекты – прожекты. Может, ты получаешь моральное удовлетворение. Но нужны еще и деньги. Я молода, красива. И жить мифическим будущим больше не могу. А тут все реально. За этим человеком буду как за каменной стеной. Уеду из России, где ничего хорошего не предвидится. Не увижу больше поголовной нищеты, до смерти надоевших политиков и беспощадной зимы. Я даже русскую речь забуду.
– И меня?
– Это будет сложно. Но постараюсь.
– Флаг тебе в руки.
– Не обижайся. Пойми, если любишь. Ведь и я люблю. А моя бравада – средство убежать от самой себя. Только получится ли?
Я прервал с ней мысленный диалог. Зачем эти фантазии? Виктория просто забыла меня и скоро будет далеко-далеко. Там, куда так рвалась с детства.
А я выброшен, как надоевшая игрушка!
Ей хорошо! Но почему я страдаю? Несправедливость! И я должен наслаждаться жизнью. По крайней мере, тем, что у меня есть.
Собрав волю в кулак, я постарался выбраться из плена отчаянья, впервые внимательно осмотрел обстановку бара. Мне обещали здесь возвращение надежды… Надежды на что?
Несмотря на заманчивую музыку, никто не танцевал. Несколько человек устроились за столиками, однако лиц их в полумраке не разглядеть. Единственное, на что я обратил внимание: все посетители – дамы.
Сначала мне показалось, будто нахожусь на просмотре известного американского фильма «Женщины», где нет ни одного мужчины даже в массовке. Или я – в «розовом» баре? Нет, меня бы сюда не пустили.
Женщины тусовались по углам, мирно беседовали, не обращая ни на кого внимания. Но вот одна из них все-таки соизволила посмотреть на убитого любовью. Поднялась, двинулась к моему столику. Проклятая Виктория – тут как тут: «Не упусти ее, Коля!»
Она «говорила» это специально. Знала, что у девушки из бара – ни единого шанса. По крайней мере, сегодня.
Незнакомка кивнула на пустующий рядом стул, спросила: «Можно?» и, не получив утвердительного ответа, бесцеремонно села. И опять… что-то общее было у нее в лице с барменшей и официанткой (тут работает одна большая семья?). Она красива, только… какая-то безжизненная. Точно надела прелестную маску, скрывающую ее истинный образ. Я не мог выглядеть невежливым, предложил ей выпить. Женщина улыбнулась:
– Думаете залить неприятности вином?
– С чего вы решили, будто у меня неприятности?
– Людей с проблемами видно за версту.
– Пусть так. Но это касается лишь меня.
– Не сердитесь. Вспомните, как называется наш бар.
– Странное у него название.
– Обычное. И правильное. Вот у вас, например, такой потерянный вид, что смотреть больно. Почему бы не помочь человеку в горе?
– Меня действительно постигло горе. Только вы вряд ли поможете. Единственное спасение вот… – Я взял в руки на половину опустошенный стакан. Маска безучастно бросила:
– Вино – не спасение, а временное утешение. Когда хмель испаряется, боль становится сильнее.
– Верно, – вздохнул я.
– Придется опять заливать горе. Потом опять. А так недалеко и до новых проблем.
– Где же выход?
Я взглянул в глаза незнакомки и ощутил себя… лежащим перед неведомым врачом пациентом, которому собираются поставить страшный диагноз.
– Любовная драма? – спросила Маска.
– Вы проницательны, – моя настороженность усилилась.
– Это не сложно. Все несчастные влюбленные – как под копирку. Выражение глаз, жесты, вздохи. Им кажется, что жизнь окончена. А, может, она только начинается? Что если судьба избавила вас от скольжения по опасной дороге?
Я пытался уловить в словах собеседницы любые эмоции – лукавство, сожаление, горечь. Но она, как робот, констатировала факт, и – ничего больше.
Стало не по себе. Кто сидит напротив меня? Живой человек или механическая кукла?
Незнакомка, точно почувствовала мои опасения, впервые за время нашего разговора ее губы коснулась еле заметная улыбка. Однако выглядела она натянутой, точно… доставляла женщине настоящее страдание. Глаза ее потребовали, чтобы я отвечал. Пришлось вступить в диалог.
– Позвольте, – сказал я. – Ради любви стоит идти и по очень опасной дороге. Любовь стоит жизни!
– Когда любовь взаимная. А когда нет?
Ее вопрос поставил в тупик. Действительно, к чему может привести любовь без взаимности другого человека?
– Так к чему? – молча допытывалась Маска.
– Не знаю, – я сердито взъерошил волосы.
Я лгал. И не только ей. Прежде всего – самому себе. Если бы отношения с Викторией развивались дальше, они бы неизбежно подошли к тупику.
– Надежду можно вернуть, – сказала незнакомка.
– Надежду на что?
– На любовь.
