В ответе за прошлое. Роман

– Во как, мы ж сразу в крепость попали. – Петр впился взглядом в монитор. – Так мы тогда можем прямо внутри моих солдат высадить у ворот, они охрану перебьют и ворота откроют, и ничего взрывать не надо.

Он хлопнул меня по спине так, что я чуть не снес головой монитор. Я очумело зыркнул на царя.

– Вы что?! Сломаем комп – вся затея накроется, и вы здесь останетесь.

Он вскочил.

– Давай, вестник, давай эту диспозицию посмотрим. Эх, хоромы твои малы, даже рота не поместится. А тут не меньше батальона надо, чтобы ворота удержали до подхода основной армии. А армии заранее тихо к крепости не подойти, суматоха начнется, к воротам войска нагонят.

Я не стал поддерживать идею Петра высаживать десант прямо из моей комнаты. Конечно, идею можно было бы и развить. Набрать автоматов, патронов, гранат. Подобрать и обучить самых сноровистых ребят. А в интернет сейчас можно и на большой лесной поляне выйти, хоть полк загнать в наше время и с этой же поляны перекинуть прямо в крепость ночью. И дело решится несколькими часами, а не двумя месяцами, как в тысяча семьсот десятом году.

– Да, вы правы, Петр Алексеевич. Шуму наделаем – все дело испортим. Лучше воспользоваться взрывчаткой, и не снаружи, а изнутри ее заложить, и поближе к воротам. Чтобы сразу два прохода получилось.

– А почему изнутри? Сразу заметят.

– А мы не на улице, а в какое-нибудь строение. Прямо внутри, спокойно, днем, когда шуму больше снаружи будет. Найдем только хибару нежилую или, может, склад прямо у стены.

– Соображаешь, давай посмотрим.

Мы «поплыли» вдоль стены, отыскивая крепостные ворота. Солдаты везли на повозках мешки с чем-то. Везли все в одну сторону.

– Ворота заваливают изнутри мешками с землей, чтоб мы тараном не пробили, – заметил Петр. – Готовятся основательно, надеются, что мы не возьмем крепость. Еще как возьмем! Правда, вестник? Стоп! А почему они готовятся к штурму? Я указ только две недели назад подписал на штурм Выборга. Это ж что получается, они уже знают? Кто-то из моих штабных донес? Собаки, никому веры нет! Прознаю – самолично голову срублю.

– Да, неспроста это, Петр Алексеевич, действительно готовятся к штурму.

– Что теперь, операцию отменять? Они же за помощью в Швецию поскачут. Нет, придется Выборг со всех сторон обкладывать и от помощи их защиту держать. Вот ружей у них много, очень много. Да и ружья не чета нашим. Слышь, вестник, а что там малой твой показывал? «Калаши» какие-то? Выглядят чудно, но стреляют быстро. А такие настоящие можно найти?

– Так мы их и находили, когда в первый склад попали, когда взрывчатку искали.

– Так что ты не сказал? Умеешь такими пользоваться? Как сие оружие называется?

– Автоматы это. Или, скажем так, скорострельные ружья. Шестьсот выстрелов в минуту.

Петр воззрился на меня.

– Как это шестьсот выстрелов? Да когда ж солдат заряжать успевать будет? Сказки рассказываешь.

– Так это современное оружие. Один раз зарядил – и тридцать раз одиночными выстрелами без перезарядки стреляешь. Или очередями по пять-шесть выстрелов. Дальность стрельбы – до версты.

– Отлично, возьмем эти ваши автоматы, и ты обучишь моих солдат. – Петр перенес командный голос и на меня.

– Петр Алексеевич, мы так не договаривались. Мы договорились на опробование нашей взрывчатки, и только.

Государь посмотрел на меня долгим изучающим взглядом.

– Взялся за дело – терпи. Дело важное, государственное. За отчизну животы рвем. И не говори, что для вас это дело прошлое. Для меня это сейчас самое настоящее. Давай глянем, куда они мешки везут.

Действительно, через некоторое время мы оказались у ворот. Ворота были довольно массивные, отпирались внутрь узкого арочного пространства. Если заложить узкий проход мешками – никакой таран не поможет. А взвод солдат, вооруженный ружьями, без особых проблем перестреляет всех, кто попытается в этом узком проходе разбирать мешки.

– Здесь не пробиться, людей только положим, – задумчиво произнес Петр. – А снаружи и не узнать, какая тут ловушка может оказаться. Зело хорошую разведку произвели. Теперь надо смотреть, где лучше бомбу заложить. По летописям, толщина стен у земли до пяти метров доходит. Тут крепко надо думать, крепко. Может ваша бомба такую стену пробить?

– Не знаю, я не специалист в этой области. Пробовать надо. Не хватит – можно откатиться назад во времени, добавить еще взрывчатки.

Царь мотнул головой, вдумываясь в мои слова.

– Я уже просто не соображаю, о чем ты говоришь. Откатиться во времени. Бред какой-то. Вот бы мой митрополит с тобой побеседовал. Его точно кондрашка хватил бы. Так, с воротами туго будет. Надо в стене бреши делать. Давай пойдем посмотрим стены.

Мы поплыли вдоль крепостных стен замка.

– Надо снаружи, – предложил я. – Сначала там выбрать место, чтоб наступающим сподручнее было бежать к стене.

– Дело говоришь, давай. – Петр слегка подтолкнул меня.

Мы прошли сквозь стену – я сам опешил. Над снегом на бетонных опорах висел длинный мост, за которым простиралась ровная белая снежная равнина.

– А мост здесь для чего? – спросил я недоуменно.

– Пролив тут. Замок стоит на маленьком острове, – пояснил царь. – Крепость в крепости. Сам город – тоже крепость, обнесен сильной крепостной стеной. С суши крепость прикрывают бастионы, зело укрепленные. С моря тоже бастионы, но до них добраться сложнее, только с кораблей. Летом крепость прикрывают шведские корабли. Вот поэтому крепость надо брать зимой-весной, пока их эскадре лед мешает. А зимой стены неприступны. Пушки с бастионов, с замка всех губят. Тут надо в стенах бреши делать. И лучше всего со стороны пролива – и быстрым броском. Слышишь, вестник? Со стороны пролива стены рвать надо. В городской стене и в стене замка одновременно. Давай так. Две бреши в стене городской, саженях в двухстах друг от друга, чтоб войска в одну кучу не смешались. А в замке – недалеко от ворот, чтобы потом ворота изнутри открыть. Это будет лучшая диспозиция. Так и прикажу Апраксину, пусть занимает и укрепляет позиции со стороны пролива. А со стороны суши будем отвлекающий маневр производить, чтобы они силы разделили и пушки. Пушек у них много, зело много супротив наших. А нам, чтобы пушки доставить, время много потребуется, момент можем упустить. Сейчас надо действовать. Давай твои автоматы возьмем. Это быстрее, и польза от них большая будет.

– Ну, давайте попробуем. – Я уже сожалел о том, что затеял такую опасную авантюру. – Я сам могу обучить ваших солдат. С закрытыми глазами могу собрать и разобрать, да и стреляю неплохо.

– Вот и порешили. Думаю, штук двести нам хватит.

– Сколько?! – Меня охватила оторопь. – Двести штук! А куда мы их здесь денем? Да и нам вдвоем столько сразу не вынести со склада, помощники нужны.

– Помощники будут, ты только место найди поболе. Сначала к вам, а потом сразу к нам. У себя-то я место найду.

– Ну да. У вас за хранение оружия срок не дадут.

– Не бойся, царь с тобой, в обиду не дам! – И он громко расхохотался.

Глава 10. Наполеон

Мы вышли из дома, Наполеон остановился при выходе из подъезда. Рядом с подъездом стояло такси, симпатичная соседка с верхнего этажа усаживалась в машину. Хлопнула дверца, и такси плавно отъехало, освободив нам дорогу.

– Что это? – спросил он.

– Автомобиль, атрибут нашего времени. Их огромное количество в каждом городе мира. Раньше были кареты с лошадьми, сейчас машины.

– И мы тоже поедем на такой?

– Нет, тут идти недалеко. Конечно, здесь не свежий океанский бриз. Здесь выхлопные газы тысяч автомобилей большого города, потому придется потерпеть и привыкать. В Париже их еще больше.

Наполеон шел медленно, оглядывая дома, всматриваясь в людей, провожал взглядом автомобили. Мы подошли к нашей остановке общественного транспорта.

– Дорогая, давай прокатим Жозефа на троллейбусе.

– Смотри сам, тут и пешком недалеко.

– Жозеф, прокатимся на большой машине? – указал я ему на подходящий к остановке троллейбус.

Он молча кивнул. Для начала мы посмотрели, как входили-выходили пассажиры, чтобы император мог со стороны посмотреть, что это такое. Потом подошел наш номер. Людей было мало, и мы без сутолоки вошли в салон. Сели на свободные места, и троллейбус тронулся. Он резко набрал свой ход. Наполеон сидел напряженно. Он как бы оценивал свое состояние, свои ощущения. Осматривал салон, людей. На следующей остановке я встал.

– Нам пора выходить, Жозеф.

Он отрицательно мотнул головой – пришлось ехать дальше. Наполеон смотрел в окно на десятки разномастных, разноцветных автомобилей, обгоняющих троллейбус и проезжающих по встречным полосам. Разглядывал новых пассажиров, входящих на остановках. Впереди нас на сиденье плюхнулись две молодые девчонки и весело защебетали, беспрестанно хохоча. Видно было, как Наполеон вслушивается в их разговор, и неожиданно произнес:

– Бонжур, мадемуазель.

Девчонки разом оглянулись, секунду разглядывали его, потом расхохотались и вспорхнули к выходу.

– Идемте и мы, нам тоже выходить, – пригласил я его к выходу.

Он поднялся, слегка поморщился, и мы вышли.

– Ну как, понравилось?

– Необычно и довольно быстро.

Мы вышли на центральную площадь нашего города. Летом днем на площади всегда малолюдно, горожане в основном на работе или на даче. На площади работали фонтаны, скучающие продавцы детских аттракционов посиживали на лавочках, ожидая своих маленьких посетителей. Мы медленно продефилировали через площадь к торговому центру.

– Вот и наш магазин, здесь, я думаю, мы подберем все необходимое. Идемте, Жозеф, придется набраться терпения. Я сам не любитель походов по таким магазинам, поэтому всецело доверяюсь своей жене. Она меня одевает и обувает.

В здании торгового центра кондиционированный воздух приятно облек тело. Магазинчики по продаже одежды и обуви располагались на втором этаже, и мы подошли к эскалатору.

– Давай ты первая, дорогая, а мы за тобой.

Жена спокойно встала на ленту эскалатора и поплыла вверх. Наполеон остановился, не решаясь пойти дальше.

– Смелее, Жозеф, вставайте на ленту и держитесь рукой за поручень.

Он подошел ближе, поставил ногу на эскалатор, и нога поплыла. Он судорожно ухватился двумя руками за поручень и машинально ступил на ленту второй ногой. Я встал сразу за ним, чтобы удержать от возможного падения назад.

– Встаньте аккуратно на ступеньки, и все будет нормально.

Он переступил, все еще держась обеими руками.

– Теперь смотрите, как Елена сходит с ленты и делайте как она.

Он почти спрыгнул с эскалатора.

– Нельзя, что ли, обычную лестницу сделать? Так же и разбиться можно!

– Лестница есть с другой стороны здания. Немного потренируетесь – и понравится. Детям очень нравится кататься на нем. Ну, идемте дальше.

Мы подошли к одному из многочисленных магазинчиков по продаже костюмов. Жена деловито прошла сразу к нужному размеру и стала присматривать что-нибудь пристойное, на ее взгляд. Наполеон подошел к ней, провел рукой по плечам висевших пиджаков. Жена вытащила один из костюмов и примерила на него. Он посмотрел и отрицательно покачал головой, хотя мне цвет и фасон понравились. Жена вытащила второй костюм, он внимательно оглядел его и утвердительно кивнул.

– Тогда меряйте пиджак в примерочной, а я еще посмотрю.

В примерочной Наполеон с трудом стянул с себя свитерок, и я помог ему надеть пиджак, но тот оказался узковат в талии.

– Маловат размерчик, побольше надо. Стойте здесь, я сейчас принесу другой.

Но жена уже шла с двумя пиджаками.

– Что, маловат? Вот, померяйте эти.

Наполеон с трудом влез в очередной пиджак, который был ближе к желаемому, но, похоже, цвет ему не понравился. Он снял его, протянул руку за другим.

– Вот у этого цвет более подходящий.

Он, кряхтя, с моей помощью облачился в третий. Я застегнул ему все пуговицы. Наполеон осмотрел себя со всех сторон и остался доволен.

– Как брюки будем примерять? – обратился я к жене.

– Надо примерять здесь, чтобы хоть по полноте подходили. Длину я убавлю, а вот с бедрами не справлюсь.

– Нет, давай возьмем этот костюм и брюки отдельно – несколько подходящих по размеру. Дома попытаемся примерять, здесь народ со смеху помрет, увидев, как мы его одеваем.

– Да уж.

– Ты подбери ему брюки – так, прикинем сверху по длине и полноте. Ремень возьмем, утянем, если что, под пиджаком не видно будет.

– Ну конечно, скажешь тоже.

Кое-как покончив с костюмом и брюками, выбрали пару сорочек, ремень и туфли. Оглядев нас, увешанных сумками и коробками, жена со смехом объявила:

– Я вас одела, теперь себе кофточку посмотрю.

В женском магазинчике, углядев мягкий диванчик, мы, как по команде, плюхнулись на него.

– В последнее время я так не уставал, как сейчас, – проговорил Наполеон. – Все примерки мне делали на ходу и приносили готовый мундир.

– Это еще не все, сейчас жена будет примерять все, что висит. Так что терпение нам еще пригодится.

– Это все же лучше, чем сидеть на острове и смотреть, как препирается между собой мое окружение.

Жена долго ходила между рядов с кофточками, смотрела, щупала. Затем взяла пару, пошла в примерочную. Через некоторое время выглянула оттуда.

– Ну как?

– Ты в Париж собралась, надо что-нибудь повеселее, а эта серенькая какая-то.

Она скрылась за портьерой и через пару минут выглянула уже в другой кофточке.

– Эта уже поинтересней, только маловата.

– Да уж вижу, надо еще посмотреть.

Она опять пошла по рядам.

– Этих кофточек уже девать некуда, шкаф ломится от женской одежды. То ли дело у меня: один костюм на работу, в магазин и в театр, только рубашки меняю почаще.

– У Жозефины было несколько тысяч нарядов, некоторые она даже и не надевала. Целые комнаты ее дворца были завалены платьями, – задумчиво произнес Наполеон.

– Вы, говорят, ее очень любили, – сказал я, стараясь занять его разговором.

– Да, любил, но в угоду интересам Франции пришлось жениться на другой.

– А теперь как? – Жена стояла в очередной кофте.

Наполеон отрицательно покачал головой.

– Все вам не нравится, – фыркнула жена и скрылась в примерочной.

– Только Мария-Луиза родила мне наследника, но, как ты сказал, ему не дали распахнуть крылья. Во Францию опять вернулись Бурбоны.

– Мужчины, а сейчас? – Жена стояла перед нами в аляповатой белой кофточке с какими-то болтающимися ленточками и большим белым воротником.

Наполеон посмотрел на нее, задержал взгляд и утвердительно кивнул.

– Мне не нравится, она вся какая-то из себя, пышная, воздушная.

– А вот Жозефу понравилась. Я давно такую хотела и сейчас куплю.

– Покупай, одной больше – одной меньше. Оставим в Париже, здесь такую негде носить.

Выйдя наконец из магазина женской одежды, мы направились было к выходу, но, проходя мимо книжного магазина, я остановился.

– Жозеф, давайте я покажу вам книги про Наполеона.

У него вспыхнули глаза.

– У вас, в России, про меня? – Удивление было такое искреннее, что это даже проняло меня.

– Да, представьте себе. Идемте.

Подойдя к стеллажу с исторической тематикой, я сразу же увидел книгу Эдварда Радзинского «Наполеон».

– Вот, пожалуйста, первая про Наполеона.

Протянул ему книгу. Он взял ее, всмотрелся в картину на обложке, тяжело вздохнул.

– Но мне больше понравилась эта, – протянул я ему другую книгу. – Тарле, «Наполеон», я перечитал ее трижды. О, смотрите, да тут и ваш Коленкур есть со своими дневниковыми записями. Его не читал пока.

– Коленкур?! – Удивление его было так велико, что он вырвал книгу из моих рук, открыл, поморщился.

– Что здесь написано? Это ведь мой секретарь, я хорошо помню, что он все время что-то записывал. Ты прочтешь мне эту книгу? – Это была даже не просьба, это была мольба. – Я очень хочу знать, каким меня представляют сейчас.

– Я думаю, в Париже мы найдем французское издание. И тогда вы сами сможете прочитать и узнать, каков Наполеон чужими глазами по прошествии времени. У меня есть еще одна интересная идея. Недавно я смотрел фильм про Наполеона, французского режиссера. Очень интересный фильм, я покажу его вам, и вы можете довольно быстро увидеть со стороны себя, свои битвы, свою политику.

Он посмотрел на меня непонимающим взглядом.

– Дома по телевизору покажу.

Он закрыл книгу и посмотрел на свой портрет на обложке.

– Не похож.

Я посмотрел на него, на портрет на книге.

– Да, в этих джинсах и свитере вас точно никто не узнает. Ну что, теперь можно и в Париж.

Глава 11

Помогая Петру в завоевании Выборга, я особо не вторгался в ход истории. Русские войска сами овладели крепостью через два месяца после начала осады. Поэтому я ничего такого не нарушал, а лишь пытался показать Петру возможности нашего современного оружия. Да и самому было интересно, как в те времена можно использовать мощь современности, хотя бы в ограниченных масштабах. Спер десять радиоуправляемых мин и мин с часовым механизмом у каких-то экстремистов на нашем Кавказе. С армейского склада с помощью гвардейцев Петра вынесли сотню автоматов Калашникова, два десятка снайперских винтовок, кучу ящиков с патронами, прихватили гранаты и штук шестьдесят ящиков тротила. Выносили в большой заброшенный ангар у нас и буквально тут же, в ту же ночь, к ним в дом в окрестностях нового строящегося Санкт-Петербурга. Выносили со склада, который через несколько дней сгорел. Так что и здесь следы были полностью подметены. Я взял оружие, которое сам использовал в армии, и поэтому обучить солдат Петровых я думал без особого труда. Петр сам частенько наведывался в теперь уже свой арсенал и подолгу осматривал автоматы, разбирал и собирал их, как наш заправский сержант. С восхищением осматривал радиоуправляемые мины и с нетерпением ждал того момента, когда по его армии наберут смышленых солдат, чтобы начать обучение. Его обучение я проводил на большой лесной поляне, вдали от посторонних глаз и у них. У нас на звуки пальбы и взрывов понаехало бы столько спецназа.

Начали мы с испытания радиоуправляемой мины и ящика тротила. По приказу Петра на поляне возвели стену из плотно уложенных бревен, около пяти метров толщиной и пять метров в высоту, для опробования силы взрыва одного ящика тротила. Соорудили щиты с мишенями, которые также предусмотрительно я прихватил со склада. Выкопали и оборудовали окоп для нас. Вокруг поляны в лесу выставили оцепление охраны. Петр строго-настрого запретил кому-либо совать нос на поляну. Меня представили ограниченному кругу офицеров как учителя по пользованию новым вооружением, изготовленным на одном из заводов России.

В назначенный для испытаний день сын высадил меня в моей новой резиденции. Меня немного потряхивало от напряжения, десант в триста лет назад все-таки давал острое ощущение. Я переоделся в приготовленную для меня офицерскую форму без знаков отличия. Звание старшего лейтенанта запаса могло соответствовать званию поручика в армии Петра, но Петр решил повременить с присвоением мне звания. Он решил проверить меня в деле обучения, а потом уже решить, какому чину я могу соответствовать. Он очень щепетильно относился к присвоению офицерского звания. Звание нужно было заслужить.

Я осмотрел весь арсенал, который мы в несколько дней перебросили с нашего армейского склада. Лет на двадцать строгого режима точно потянет, и никакой Петр не поможет. Хотя с моими новыми возможностями я могу появиться где угодно, и откуда угодно сын мог бы меня вытащить. Это обстоятельство придавало некоторую уверенность при выходе в прошлое пространство. Зеленые ящики с тротилом, гранатами, автоматами, цинковые с патронами занимали целую комнату. Дом тщательно охранялся – мышь не проскочит.

Я вышел на крыльцо, в очередной раз вызвав несказанное удивление у обоих караульных, стоящих в охране. Поодаль, по углам периметра, под грибками стояли еще четверо солдат. И почти сплошное кольцо окружения находилось в самом лесу. Ситуация требовала особой секретности. Находясь в войне со Швецией, довольно сильным противником, эти меры предосторожности при испытании и обучении владению новым оружием были очень важны, с точки зрения Петра. Я же, имея некоторое представление о промышленности того времени, знал, что повторить и воспроизвести наше оружие невозможно. Даже захватив автомат Калашникова, шведы ничего не смогут сделать, во всяком случае, лет двести – это точно.

Караульный покосился на меня, ничего не сказав. Он бы и перекрестился, если бы устав позволял. Потому что я уходил отсюда только с государем, потом заходил в дом и мог несколько дней не появляться. Это наводило караульных на недобрые мысли, которые читались в их угрюмых лицах. Только при виде Петра они улыбались и расслаблялись. Окружающий лес ничем не отличался от нашего современного леса, да и зимний пейзаж скрадывал все различия. Густой ельник стеной окружал большую поляну. Место самое подходящее для проведения испытаний, пристрелки оружия и обучения солдат. Петр что-то задерживался. Да! Это тебе не наши дороги и наш транспорт. Сейчас карета, сани, лошади, да и путь не близкий. Это я: пять секунд – и триста лет позади.

Царев эскорт въехал на поляну, остановился. Петр вылез из саней и один пошел к дому, солдаты вытянулись во фрунт, заулыбались.

– Здоров будь.

– Здравствуйте, Петр Алексеевич.

– Хорошо тебе, а я вот два часа добираюсь.

Я хотел возразить, но он только махнул рукой.

– Да знаю, знаю. Нельзя. Ну что же, давай, наконец, показывай, на что годится новое оружие.

– Давайте, мне самому уже не терпится, давно не стрелял. Надеюсь, не забыл еще своих армейских сборов. Начнем с самого легкого, а закончим грандиозным фейерверком. Прикажите, пожалуйста, убрать оцепление с той стороны, куда мы будем стрелять. Как бы ненароком не подстрелить кого.

Петр обернулся к своей свите, показал в сторону леса и махнул рукой. Тотчас два офицера на лошадях вскачь умчались в указанном направлении.

– Давайте, Петр Алексеевич, начнем с автомата.

Я вошел в дом, взял один из автоматов, пару рожков с патронами и вышел на крыльцо. Караульный опасливо покосился на меня, на автомат.

– Идемте в окоп, а то солдатики на меня как на черта смотрят, да и стрелять оттуда сподручнее.

– Идем.

Мы дошли до окопа, по ступенькам спустились вниз.

– Вот смотрите, пристыковываем магазин с патронами, взводим затвор и переводим рычажок на одиночную стрельбу. Приготовились, стреляю.

Я нажал на спусковой крючок, раскатистый выстрел нарушил снежный сон лесной поляны. Лошади шарахнулись в стороны, Петр рассмеялся.

– Знатный выстрел, аж уши заложило. – Он покрутил пальцем в ухе. – Заткнуть уши надобно, на поляне грохот выстрелов особенно силен будет.

– Да, совсем забыл, я же беруши с собой взял. После стрельбища на сборах у нас я три дня оглохший ходил. Я мигом.

Перевел рычажок на автомате на предохранитель, закинул за спину и выскочил из окопа. Взбегая на крыльцо, мельком взглянул на солдата. Он смотрел на меня ошалелыми глазами.

– Не робей, служба! – крикнул я ему. – Все хорошо.

Схватил пару берушей со стола, выскочил пулей обратно.

– Вот, государь, наденьте, хорошая штука для защиты слуха. У нас такие на производстве рабочие в шумных цехах используют.

Я надел сам, нахлобучил сверху шапку.

– Вот так, красота. Теперь и пострелять власть можно.

Петр снял свою шляпу, надел беруши, сверху шляпу.

– Ну, давай дальше.

Я снял автомат, перевел опять на одиночный огонь, посмотрел на Петра, уперся локтями в бруствер окопа, прицелился в мишень, установленную на пятьдесят шагов, и выстрелил. Выстрелил второй раз, третий.

– Перезаряжать не надо, тридцать выстрелов без перезарядки, – крикнул я, – потом только рожок сменить – и снова можно стрелять. Попробуйте.

Я передал автомат Петру. Он не скрывал восхищения. Каждое новое ружье, каждую новую пушку в своей армии он испробовал сам. Он знал цену оружию. Петр взял в руки автомат, повернул его и провел любовным взглядом от приклада до кончика дула.

– Целиться здесь нужно аккуратно. Мушка на кончике ствола посередине прорези прицела и под яблочко.

Он уперся локтями о бруствер, прицелился, выстрелил. Поднял голову от прицела, снова прицелился, опять выстрелил. Еще раз – выстрел. Возбужденно глянул на меня.

– Отдача слабая, плечо не отобьешь, – крикнул он. – Теперь осталось посмотреть, куда стреляешь.

Он закинул автомат себе на плечо и бегом выскочил из окопа. Я за ним еле поспевал. Шесть дырочек в мишени не говорили о кучности стрельбы, но попали с первого раза.

– Так, для начала неплохо, подучиться чуток – и будет хорошо. А как далеко прицельно можно бить?

– От стрелка зависит. Саженей сто – сто пятьдесят запросто для подготовленных солдат, а снайперы и поболее возьмут. А так четыреста саженей и дальше.