Наследница

Наследница

Владимир Павлов

© Владимир Павлов, 2025

ISBN 978-5-0065-9288-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Мальчик стоял посреди огромной сырой пещеры. Ни стен, ни потолка не разглядеть, со всех сторон клубилась густая, тяжелая тьма. Она давила на незваного гостя с такой силой, что казалось, даже свет фонаря тускнел под ее тяжестью. Еще немного и этот крошечный огонек не выдержит и погаснет, лишив хозяина даже призрачного шанса найти дорогу отсюда.

Мальчик не замечал нависшей угрозы. Он стоял, не в силах отвести взгляд от открывшегося перед ним зрелища. Любого другого искателя, забредшего так глубоко, увиденное испугало бы, но только не его. Он стоял и смотрел, а него смотрели в ответ. Смотрели холодно, но без враждебности. Следовало начать разговор. Успеть до того момента, когда тьма окончательно пожрет спасительный свет фонаря.

– Как тебя зовут? – спросил мальчик. Его усталый голос потонул во тьме. Никакого эха, которое еще недавно преследовало смелого искателя, когда он, заблудившись в лабиринте гротов и переходов, тщетно, до хрипоты звал на помощь. У него почти не осталось сил. Зато он по-прежнему был полон любопытства.

Он задал вопрос. Никто другой бы не надеялся на ответ. Никто другой бы его и не получил.

– Тэй Во, – голос чужака прозвучал раскатисто, но мягко.

– Ты здесь живешь? – мальчик поежился от холода. Представить, что здесь кто-то жил, было сложно, но чужак не был похож на заблудившегося путника.

– Я жду, – ответил собеседник, не раскрывая рта, и мальчик понял, что голос звучит у него в голове.

– Ты умер? – он почувствовал, как к горлу подкатил комок предательского страха.

– Чтобы умереть надо жить, а я существую, – ответил голос. – Существую и жду.

– А кого ты ждешь? – любопытство пересилило страх.

– Не знаю. Возможно, тебя. Ты же можешь помочь мне, – голос прозвучал так, что сразу и не поймешь, это вопрос или утверждение.

– Вряд ли, – вздохнул мальчик. – Я даже себе не могу помочь. Я потерялся и вскоре умру от голода и жажды, как и любой другой человек.

– Любой другой человек… – повторил чужак. – Но ты не «любой другой». Ты говоришь со мной. Со мной давно не говорили. А раз ты говоришь со мной, можешь меня спасти, – на сей раз это точно было утверждение.

– Я не знаю, где выход, – признался мальчик.

– Выход не проблема. Помоги мне и я дам тебе самое ценное, чем владею, силу, о которой ты не мечтал.

– Что я должен делать? – мальчик облизал сухие губы.

Язычок пламени испуганно дернулся и погас во тьме.

– Возьми меня за руку, – прошелестел голос. – Не бойся.

– А я и не боюсь, – хрипло ответил мальчик. Он соврал, но сейчас это было неважно.

Мальчик потянулся во тьму и нащупал руку чужака. Она оказалась холодной, как лед. Нет, в сто раз холоднее. И этот первозданный холод вмиг поглотил мальчика. Сердце бешено заколотилось, словно птица в магических силках. Маленькое горячее сердце посреди ледяной пустыни. Каждый удар отдавал частичку тепла, от которой таяли несколько льдинок. Удар за ударом, льдинка за льдинкой… Но разве может маленькое, хоть и очень горячее сердце растопить громадную глыбу?

1. ГОСТЬЯ ИЗ ПРОШЛОГО

Когда «Гончая Тусканы» вылетела из Кента, небо было затянуто тучами и грозило разродиться дождем. Однако после полудня налетевший ветер разогнал облака, засияло жаркое летнее око Иды, и пассажиры потянулись на палубу полюбоваться пейзажами с высоты птичьего полета.

«Гончая Тусканы» была гордостью компании «Попутный ветер»: два паровых двигателя, многокамерный аэростат, изящная двухпалубная гондола. Дирижабль совершал регулярные рейсы из Кента в Сен-Во, крупный город на восточном побережье империи Кадм. Перевозил пассажиров, брал на борт небольшие грузы, за исключением почты: двигатели «Гончей» были старой модели, и по скорости она проигрывала почтовым дирижаблям. Однако корабль все еще имел значительное преимущество в скорости над наземными паротягами, а на борту были созданы комфортные условия для самых требовательных пассажиров: чиновников, состоятельных торговцев, офицеров, мастеров гильдий.

Ближе к вечеру в ясном и почти безоблачном небе показался еще один дирижабль. Поначалу он шел встречным курсом, но, поравнявшись с «Гончей Тусканы», неожиданно развернулся и полетел в отдалении на той же высоте. Маневр не ускользнул от внимания капитана «Гончей», и он послал старшего охранника с окуляром к левому борту получше рассмотреть неожиданного попутчика. На восточных границах в последнее время участились случаи нападения даргонских пиратов, хотя, как правило, те орудовали южнее, у земель Четырех Королевств.

Шедшее параллельным курсом судно было меньшей «Гончей» и выглядело как обычный почтовый дирижабль, вот только название на борту замазано краской – первый тревожный признак, что корабль используют для темных дел. Вторым тревожным признаком оказался тяжелый палубный огнедых на носу.

– По нашу душу прилетели.

Старший охранник, седой грузный мужчина, обернулся. Рядом у борта стоял высокий черноволосый господин, который через трубчатый окуляр также изучал корабль.

– Не волнуйтесь, вы под надежной защитой, – охранник уверенно выпалил привычную фразу, но незнакомец убрал окуляр и с сомнением покачал головой. На вид ему было под сорок. Короткая стрижка, аккуратные усики, строгий черный костюм дорогого покроя, но без регалий и украшений, на поясе кобура с «Вепрем». Еще охранник обратил внимание на изящную трость с изогнутой металлической ручкой, прислоненную к борту.

– Волноваться стоит. Они пойдут на абордаж, – заявил человек.

– С чего вы решили? – нахмурился охранник.

– Они летели навстречу, развернули корабль. Изучили нас, поняли, что мы без защиты, и теперь ждут удобного момента, – человек поморщился, словно объяснял прописную истину. – Под прикрытием палубного огнедыха высадят десант. Дюжины человек будет достаточно. Начнем сопротивляться, откроют огонь по аэростату. Думаю, капитан предпочтет не рисковать и сдастся. До Сент-Во нам вряд ли встретятся патрульные дирижабли, и у мерзавцев будет время, чтобы под покровов ночи уйти в сторону Арнейских островов. Сколько у вас людей?

– Прошу прощения, уважаемый, но я заверяю – мы не допустим…

Незнакомец, не дослушав, ткнул собеседнику под нос жетон из черного металла с золотой окантовкой. Тот осекся и мгновенно подобрался:

– У меня всего двое бойцов, господин офицер.

– Оружие?

– У каждого по «Ворону», – охранник похлопал себя по кобуре с барабанным огнедыхом. – На капитанском на мостике еще длинноствол есть.

– Тащи его сюда, – скомандовал незнакомец.

– А если это ложная тревога? – неуверенно возразил охранник.

– Под мою ответственность. Я старший следователь имперского сыска Тарк Вэйн.

Через несколько минут новость об угрозе разнеслась по кораблю. Женщин поспешно отправили в каюты, а на палубе собралось около десятка мужчин, с беспокойством наблюдавших за соседних кораблем. «Гончая Тусканы» ускорилась. Капитан решил выжать из двигателей максимум и оторваться от преследователя. К сожалению, неизвестный дирижабль легко увеличил скорость и не отставал.

Вернулся старший охранник в сопровождении двух вооруженных бойцов. Он принес длинноствольный огнедых с окуляром и патронташ. Тарк Вэйн взял оружие и удовлетворенно кивнул: «Коршун», один из новейших огнедыхов, при должной сноровке бил на несколько сотен шагов.

Их обступили взволнованные пассажиры.

– Что происходит? – требовательно спросил толстяк в малиновом бархатном костюме и модной широкополой шляпе.

– Уважаемые господа, волноваться не о чем. Мы предпринимаем меры предосторожности, – заверил старший охранник.

– У кого есть оружие? – перебил следователь.

– У меня «Шмель», – из толпы вышел широкоплечий бородач.

– Сойдет. Прошу остаться и помочь. Остальным покинуть палубу.

– Если это пираты, то глупо сопротивляться, – подал голос лысый господин в очках с золотой оправой. – У них тяжелый огнедых. Со мной жена и ребенок. Имперская стража должна заботиться о нашей безопасности.

– Вот мы и позаботимся, – буркнул Вэйн. – А станете мутить воду, рассуждая о сдаче, я обвиню вас в пособничестве преступникам и арестую.

Господин поспешно отступил.

– Смотрите! – взволнованно закричал толстяк.

Соседний дирижабль ускорился и пошел наперерез «Гончей Тусканы». Пассажиров как ветром сдуло. На палубе остались лишь охранники и бородатый господин со «Шмелем».

– Прячьтесь вдоль борта. Стрелять по моей команде, – приказал Вэйн, загоняя патрон в ствол «Коршуна».

На лице охранников проступил испуг, зато бородач присел у борта с таким видом, словно уже не первый раз участвовал в воздушных сражениях.

Вэйн через окуляр «Коршуна» оглядел приближающийся корабль. На его палубе он насчитал не менее полутора десятков парней, некоторые из которых были вооружены длинностволами. Стационарный огнедых на носу теперь был развернут в сторону «Гончей Тусканы», к прицелу прильнул один из пиратов. Грянула первая очередь, однако пока палили для острастки: расстояние было еще слишком велико для прицельного огня.

Вэйн задержал дыхание и мягко нажал на спусковой крючок. «Коршун» не подвел: пуля прилетела прямо в голову вражескому стрелку, тот рухнул на палубу. Следователь поспешно перезарядил оружие и вновь прильнул к окуляру. У тяжелого огнедыха уже суетился другой пират. Он старательно пригибался, опасаясь повторного меткого выстрела. Вэйн вновь нажал на спуск. На сей раз он промазал, недовольно поморщился и быстро перезарядил оружие.

Вторая очередь тяжелого огнедыха пришлась уже прицельно по гондоле. Пули с противным визгом разодрали обшивку. Одна из них разворотила борт рядом с Вэйном, но тот не шелохнулся. Он знал, что для прицельной стрельбы палубные огнедыхи плохо подходят. Вот обшивку аэростата они запросто могут повредить, но пираты пока пытались не подбить корабль, а взять штурмом.

Вэйн выстрелил. На сей раз пуля угодила стрелку в живот, и тот повалился на труп своего товарища. Нападавшие тотчас дали залп из всего имевшегося оружия. Они хотели прикрыть очередного стрелка, бросившегося на позицию. Пули засвистели рядом с Вэйном, но он не дрогнул. Вновь тщательно прицелился и играючи снял третьего противника, вставшего у палубного огнедыха.

Только теперь следователь опустился на колено и закричал:

– Огонь!

Защитники начали стрелять по приближающемуся дирижаблю из барабанных огнедыхов. Точность, правда, была почти никакая. Старший охранник и вовсе палил вслепую, не высовывая головы из-за борта. Однако и такой отпор возымел эффект: нападавшие поняли, что их ждет серьезное сопротивление. К стационарному огнедыху, около которого лежали уже три трупа, никто больше не пытался приблизиться. Видя это, Вэйн стал искать для «Коршуна» другие цели. Первый же меткий выстрел подписал смертный приговор пирату, который неосторожно выглянул из-за борта. Пуля прилетела бедняге прямо в лоб, мозги брызнули на стенку гондолы.

Это стало последней каплей. Дух нападавших был сломлен: они еще не успели высадиться на корабль, а уже потеряли четверых бойцов. Серьезная бойня в их планы не входила, и они дрогнули. Неизвестный корабль изменил курс и стал стремительно удаляться от имперского дирижабля. Какое-то время пираты еще палили, но редкие долетавшие пули уже не причиняли никакого вреда.

– Огребли, твари, да?! – поднявшийся во весь рост бородач со «Шмелем» не скрывал радости. Он повернулся к Вэйну. – Здорово вы их. В гвардии служили?

Следователь промолчал и, держась за борт, с трудом поднялся. Старший охранник рванулся к нему, ему показалось, что Вэйн ранен. Охранник выглядел смущенным, ибо в этой схватке, ставшей самым серьезным происшествием за всю его карьеру, он повел себя неуверенно.

– Теперь эти мерзавцы – даргонские пираты – дважды подумают, прежде чем нападать на корабли кадмийцев, – сказал старший охранник, с уважением глядя на сыщика, на котором не было ни царапины.

– Если бы это были даргонцы, мы бы так просто не отделались, – Вэйн покачал головой и отдал «Коршуна». – Я к капитану. Если что, зовите. И подготовьте мне списки всех пассажиров.

Следователь взял трость и направился к дверям надстройки. Только теперь стало заметно, что он сильно прихрамывает на левую ногу.

– Как мы их уделали! – продолжал восторгаться бородач, все еще находившийся в возбуждении от пережитой схватки. – Одна пуля борт прошила рядом с моей головой. Вон дыра. Век не забуду!

Старший охранник восторга пассажира не разделял и с опаской смотрел вслед удалявшемуся кораблю. Охранник был уже немолод и на склоне карьеры выбил теплое местечко на пассажирском дирижабле. Однако сегодняшнее происшествие показало, что даже на считавшихся безопасными маршрутах поджидает беда. И в следующий раз на борту «Гончей Тусканы» может не оказаться такого лихого и меткого стрелка, как господин старший имперский следователь.

                                         ***

Это было самое тоскливое и безрадостное лето в жизни Тиары. С момента окончания университета она ни разу не проводила его на родном острове Сатория, в одноименном городке, уютном, но до ужаса тихом и пресном, где никогда не происходит ничего интересного. На лето Тиара привыкла уезжать на материк, в Сен-Во, располагавшийся по другую сторону пролива. Три месяца девушка подрабатывала смотрительницей в университетской библиотеке, можно сказать, в родных стенах. Работа была спокойная и выгодная. Во-первых, за нее платили больше, чем в городском архиве Сатории, а во-вторых, именно в Сен-Во Тиара могла уделять время своим любимым развлечениям: чтению (книги она брала в университетской библиотеке) и театральным представлениям. Театр Сен-Во под броским названием «Королевская шляпа» был одним из самых знаменитых в Кадме, по престижу уступая только столичному театру «Золотой олень». Лето, конечно, не самое лучшее время для зрителей – спектаклей мало, основные актеры труппы либо отдыхают, либо репетируют новые представления, но в отличие от того же «Золотого оленя» в «Шляпе» представления давались круглый год. Тиара ходила в театр по выходным, смотрела все постановки, некоторые не по одному разу. На Саторию она возвращалась в самом конце лета, поэтому успевала насладиться и первой премьерой нового сезона.

В библиотеку университета Тиару устроила бабушка, Сельма Аркана. Она занималась воспитанием внучки после гибели родителей девушки. У Сельмы даже после крушения Пятого магистрата и на острове, и на материке оставалось немало хороших знакомых. Родственникам магов требовалось получать в местном Управлении цензоров механиков специальные разрешения на выезд за пределы Сатории, но для Сельмы это не было проблемой. Ее внучка без труда получила документ, дающий право поступить в Университет Сен-Во, а по его окончании подрабатывать в местной библиотеке.

Тиара до недавнего времени по-настоящему не чувствовала на себе «магистерское клеймо», как его называли в народе. Более того, ей казалось, что с годами неприязнь к родственникам мятежных магов ослабевает и все введенные против них ограничения – не более чем формальность, которая рано или поздно изживет себя. Да, конечно, каждые полгода являться к кураторам механиков и отвечать на их въедливые вопросы о жизни и планах – занятие малоприятное, но в Сатории эту процедуру проходили сотни людей и большинству из них она не мешала строить карьеру. Некоторые, например, как подруга Тиары Дара, даже получали разрешение селиться на материке. Тиара также мечтала когда-нибудь покинуть остров.

Разрешение на летний выезд надо было обновлять каждый год, но внучка уважаемой Сельмы всегда без опаски посещала трехэтажное желтое здание имперского сыска на Приморском проспекте Сатории, где заседали цензоры всесильных механиков. Куратор, юркий старичок по имени Ка-Дан, был всегда мил и не в меру говорлив. Он обязательно поил девушку чаем с конфетами и расспрашивал о жизни, словно был не дознавателем, а старым знакомым семьи. И уже в самом конце разговора, как бы мимоходом, подписывал разрешение на выезд, заверяя документ большой печатью.

Так было до нынешнего лета. Нельзя сказать, что Тиара не предчувствовала грядущие неприятности. Она прекрасно понимала, что в ее жизни наступят серьезные перемены. После смерти бабушки в прошлом году это было неизбежно. Однако поначалу, поглощенная свалившейся на нее трагедией, она не хотела ничего замечать вокруг – ни шушуканья за спиной, ни пристальных взглядов, ни откровенных пренебрежительных насмешек. Все встало на свои места, когда в конце весны она пришла к куратору. Старичок Ка-Дан был по-прежнему мил и участлив. В начале разговора он принес Тиаре соболезнования по поводу смерти госпожи Арканы, несмотря на то, что уже выразил их во время предыдущей встречи зимой. Однако девушка сразу заметила в поведении куратора некую странность: Ка-Дан вместо того, чтобы задавать дежурные вопросы, что делает, с кем общается, практикуется ли в магии, завел разговор о политической обстановке в Тускане – столице империи. Куратор посетовал, что здоровье Его Величества императора Дармура Второго ухудшается с каждым днем («только это между нами, в газетах вы такого не прочтете»), а вопрос о преемнике так и не решен. Тиара особенно не интересовалась, что творится при дворе императора Кадма, но отголоски столичных интриг долетали даже до Сатории. Детей у Дармура Второго не было, и впервые за почти триста лет существования династии Байров вопрос о престолонаследовании повис в воздухе. Теперь все зависело от того, кому из родственников Дармур оставит корону. Претендентов в итоге осталось двое: двоюродная сестра императора, герцогиня Тириана, и троюродный племянник – герцог Малбор. Обе фигуры обладали большим влиянием. Так, мужем герцогини был господин Тан-Рук, глава Канцелярии Порядка – имперского сыска, а герцог Малбор сам возглавлял не менее могущественную службу – Канцелярию Всевидящего ока, внешнюю разведку империи. Оба кандидата пользовались поддержкой Великого Свитка механиков – организации, на которой уже несколько столетий держалось могущество Кадма.

Ка-Дан долго и подробно рассказывал Тиаре о том, какая сейчас напряженная политическая обстановка в Тускане, и девушка никак не могла понять, зачем куратор решил устроить ей светский ликбез.

– Кадм уже давно не сталкивался с подобными неурядицами, не ошибусь, если скажу, что без малого сорок лет, – Ка-Дан со значением посмотрел на Тиару, и та напряглась. – Деяния вашего деда оставили неизгладимый шрам в истории династии Байров.

– Позвольте напомнить, что меня в то время еще и в помине не было, – сказала девушка.

– Разумеется, – закивал Ка-Дан. – Вы, как и многие другие честные маги Сатории, не отвечаете за действия Ко-Шира. Однако Байры и механики еще долго не забудут его бунт.

Куратор сделал выразительную паузу, чтобы Тиара прониклась сказанным. Девушка вежливо кивнула.

– Безусловно, Дармур Второй уже доказал, что способен прощать ради высшего блага государства, и Второй пакт Сен-Во яркое тому подтверждение, – продолжил Ка-Дан. – Однако в тяжелые времена, во времена политического кризиса (а отсутствии наследника, вне всякого сомнения, кризис) столичные аристократы обычно вспоминают старых врагов. И ваш дед – один из них… Кстати, после смерти госпожи Арканы вы не получали от него вестей?

Вопрос удивил Тиару. Дед исчез вскоре после крушения Пятого магистрата, двадцать лет назад, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу. О том, куда он делся, на Сатории ходило немало пересудов, но единственным местом, где это не обсуждали, был дом Сельмы. У бабушки тема деда была под запретом. Она так и не простила мужа за то, что тот подписал злополучный Второй пакт Сен-Во, по сути, предав сотни магов и членов их семей, которые в свое время поверили ему и подняли бунт против императора.

– Я ничего не знаю о судьбе Ко-Шира, – твердо произнесла Тиара, глядя в глаза куратору. – Мы с бабушкой все эти годы были откровенны с имперским сыском и не нарушали обязательств, взятых на себя магами при подписании пакта.

– Разумеется, я вам верю. Я на Сатории уже без малого пятнадцать лет и имел возможность убедиться в честности вашей бабушки и вас, – сказал Ка-Дан. – Однако, как я уже отметил, время нынче неспокойное. Помимо династийного кризиса есть еще и фактор Даргона, который ищет малейший повод, чтобы воспользоваться слабостью Кадма. Императорская семья и механики в этих условиях делают все возможное, чтобы избежать осложнений. Это же логично? – куратор сделал выразительную паузу, предлагая Тиаре с ним согласиться.

Девушка механически кивнула. Она уже догадалась, что вся эти прелюдия с упоминанием деда прозвучала неспроста, что Ка-Дану нужно было предварить какие-то неприятные для нее новости.

– Я не говорю, да и в Управлении цензоров никто не говорит, что от потомков Пятого магистрата следует ждать неприятностей, но сейчас от всех требуется предельная бдительность и осторожность. А по сему в сложившихся обстоятельствах вам лучше не покидать остров до особого распоряжения, – извиняющимся тоном закончил куратор.

Позднее Тиара решила, что легко отделалась. В нынешних условиях «магистерское клеймо» все же имело значение, и внучку некогда главного врага Байров, как и многих других неблагонадежных магов, могли запросто отправить под арест, лишь бы избежать потенциальных осложнений. Ограничение на выезд – меньшее из зол, но, к несчастью, для нее оно стало серьезным ударом. После смерти бабушки неприятности сыпались одна за другой. На первое место неожиданно вышла проблема денег.

Тиара никогда не задумывалась, на какие средства они живут. Ей казалось, что бабушка оплачивает счета, включая учебу внучки в университете, за счет старых накоплений. Лишь после ее смерти оказалось, что делалось это благодаря кредитам под закладную их дома – небольшого, но уютного особняка в зеленом и тихом районе Кроличья горка. Как бабушка выплачивала проценты по кредиту, Тиара так и не поняла, зато стало ясно, что самой ей справиться будет крайне тяжело. Зарплаты в городском архиве Сатории на это не хватало. В первое время она заняла немного у друзей и знакомых, но вскоре оказалось, что со смертью бабушки число и тех, и других резко сократилось. Сатория наполовину состояла из родственников мятежных магов, и бабушка у большинства из них пользовалась доверием и симпатией. К ним домой едва ли не каждый день приходили маги «погонять чаи и чего еще покрепче», как говаривала бабушка. После трагедии в дом Арканов выстроилась очередь из желающих принести соболезнования. Однако после похорон поток гостей быстро иссяк. Тиара не без горечи поняла, что пожилые маги, многие из которых нянчили ее в детстве, теперь не горят желанием поддерживать ее, как некогда бабушку, а молодых волшебников она, по сути, и не знала (а кого знала, те, как ее подруга Дара, покинули остров).

К весне все заначки были истрачены, поэтому Тиара возлагала большие надежды на летнюю подработку в Сен-Во. Ради экономии она решила пожертвовать походами в любимую «Шляпу», но цензоры механиков рассудили иначе.

Все лето Тиара искала способ избежать просрочки платежей и потери дома. Сначала попыталась найти хоть какую-нибудь подработку. К несчастью, ее квалификация и опыт на Сатории мало кому годились. В университете Тиара изучала литературу, теорию искусств и даргонский язык, но эти предметы были востребованы в академиях искусств, театрах и крупных библиотеках, которых на Сатории не водилось. Преподавать магию она, согласно Второму пакту Сен-Во, не имела право. Впрочем, смешно преподавать магию на острове, где волшебников больше, чем в любом другом городе Кадма, за исключением Тусканы. Тиара сунулась в местную газету, пару торговых контор и даже швейную мастерскую, но везде получила отказ. В конце концов она набралась храбрости и подошла к главе городского архива Сатории с просьбой дать ей дополнительные обязанности и увеличить жалование. Старший хранитель Дор Тан, человек по натуре педантичный, но добрый, благоволил к Тиаре, например, отпускал ее в отпуск на все лето. Однако на этот раз он развел руками: средства ограничены, к тому же им только что по распределению прислали из Кента еще одного молодого архивариуса.

Вконец отчаявшись, Тиара решила сдавать часть особняка: две комнаты на втором этаже. Ей сложно было представить чужих в ее родном доме, но в противном случае она могла потерять главное наследие семьи. Она дала объявление в газете. Население острова неуклонно разрасталось. После падения Пятого магистрата сюда хлынули переселенцы с материка. Имперские чиновники полагали, что увеличивая поток пришлых, они размывают ряды потенциальных сторонников магистрата.

Первой на объявление откликнулась молодая пара с ребенком, только что переехавшая из Сен-Во. Тиаре они показались милыми людьми, и они почти договорились, но неожиданно сработало «магистерское клеймо». Женщина, как только узнала, что хозяйка дома владеет магией, сразу стушевалась и потянула мужа на выход. Они даже не попытались проявить вежливость и сказать, что подумают. Про «подумают» сказала вторая пожилая пара, откликнувшаяся на объявление, но после первого визита девушка их больше не видела.