Шизоид

Дело в том, что путь к окну преграждал старый, огромный письменный стол, стоящий прямо у окна, сводящий к минимуму доступ к форточке. Видимо из-за его больших размеров, столу не нашлось места, кроме как у окна.

Звягинцев посмотрел на личное дело девушки, в тощей папке, припомнив её имя отчество, с серьёзным видом заявил:

– Серафима Александровна, вы простите нас, мы вчера поминали нашего погибшего товарища, по этому не имеем ни малейшей возможности открыть окно, что сделать следовало бы обязательно.

Серафима подошла к столу и встав на коленку, потянулась к ручке окна. Створку старой рамы, ей никак не удалось открыть. Тогда она потянулась к форточке, чувствуя как за её рукой тянется китель, рубаха и юбка. Взявшись за шпингалет форточки, она обернулась, увидев на её ноги откровенно пялятся два её новых сослуживца. Она потянула на себя форточку, распахнув её и со смешанным чувством, слезла со стола.

– Анатолич, хорошо бы послать гонца за бальзамом, полернуть вчерашние не прагматичные вливание, нанёсшие существенный ущерб нашему мыслительному и внутреннему здравию.

– Да уж, незнание меры, приблизило нас к Богу, в том смысле, что душа дрожит, на ладан дышит. – Согласился со своим подчинённым Звягинцев.

– Однако, сам помирай, а друга выручай. Серафима, не догадываетесь, о чём это я? – Как-то через губу, спросил молодой опер, по его расслабленному лицу, было видно что ему сейчас не до интеллекта.

– Чего же тут не понять, отсутствие интеллекта на вашем лике, свидетельствует о том, что вы вчера не в меру лудили глотку, горячительными напитками. И сегодня свои старые дрожжи, предлагаете окропить, простите, пивасиком.

– Да как вы такое могли подумать, товарищ лейтенант. Я всё таки начальник отдела и не потерплю разгильдяйства на службе. Бывает иногда стресс снимаем, но то специфика производства. Предупреждаю вас товарищ лейтенант, пивасик только в личное время.

– Я не пью, товарищ майор. – Возмущённо произнесла Серафима.

– Прекрасный выбор. – Невозмутимо сообщил Звягинцев, подбираясь к нужной ему теме: – Соколов говоря о бальзаме, кстати меня вы знаете, а это старший лейтенант Соколов, Илья Сергеевич. Так вот, Илья Сергеевич говорил о минеральной водице.

– О водичке? – Удивлённо спросил Илья.

– О водичке. – Звягинцев разговаривал так, будто с маленькими: – Вы какую любите Илья Сергеевич, с газиками?

– С газиками. – Подключился к игре начальника, Соколов: – Газики они такие забавные, особенно если у вас в животике.

– Серафима Александровна, не в службу, а в дружбу, не сходите ли в ларёк, всего-то нужно, пачку сигарет и литр минералки.

– У меня только сто рублей. – Растерянно ответила Сима.

– Этого хватит. – Ухмыльнулся Соколов.

– Вот вам денюшки… – Доставая из потёртого портмоне деньги, Зрягинцев отдал их девушке, и видя что она колеблется, добавил: – Простите нас.

– За что? Мне действительно всегда хотелось помочь, больным и убогим.

– За то, что я тебе буду тыкать и курить в твоём присутствии. А ещё я не терплю от подчинённых фамильярностей.

– И меня простите! – Подключился к фарсу Соколов: – За то что мы будем перед вами сквернословить!

– Прости меня, за то что я обязательно на тебя наору и ты будешь переживая, по ночам окроплять слезой подушку! – Звягинцев бухнулся на колени и обнял ноги Серафимы.

– А меня Анатольевич вообще называет жлобом! – Не зная что про себя отрицательного сказать, заявил Соколов, пытаясь пристроить свою голову на груди у девушки.

– Эээ. Ну хватит уже. – В замешательстве произнесла Серафима, высвобождаясь от мужских рук: – Я пойду, за нарзаном.

Как только за девушкой закрылась дверь, Звягинцев произнёс:

– Наконец-то ушла. – Он подошёл к дивану и пошарив за ним, извлёк оттуда две бутылки пива: – Давай стаканы.

– Ну ты, Анатолич – Гегемон. – Всё что смог сказать повеселевший Соколов, подставляя стаканы.

– Попрошу в моем присутствии, не выражаться. – Ловко открывая пиво, процитировал всем известную фразу Звягинцев: – Ты тоже почувствовал, как она засомневалась, идти, или не идти. Быть, или не быть?

– А я думаю, чего ты Анатольевич так её выпроводить хочешь. Я же знаю, ты как развёлся, у тебя всегда в сейфе запасные сигареты лежат.

– Послушай Илья, ты меня знаешь, что в рабочее время, ни ни. Я вторую бутылку с собой заберу, после службы выпьем.

– Анатолич, ну как тебе наша Тифани? – Начиная оживать, спросил Соколов.

– Тифани? Это из какой сказки сынок?

– Это из клёвого фильма – Матрица. Там персонаж женский есть, в темных очках ходит. Чего это наша Серафима глаза прячет, а Анатолич?

– Не знаю, но ноги у неё роскошные. – Звягинцев подошёл к выключателю и выключил свет в помещении.

– Анатолич, давай сюда её посадим. – И Соколов вытащил лист фанеры, прикрывающий ноги сидящего за столом.

– Не, не, так не пойдёт, ты его слегка вставь, а когда я её отвлеку, фанеру незаметно убери.

– Точно, я ей ещё стул волшебный поставлю.

Серафима вернулась, поставив целлофановый пакет на стол, за которым сидел Соколов и что-то строчил на листе бумаге, шариковой авторучкой:

– Ваш заказ.

Соколов перестав писать, наконец внимательно посмотрел на девушку. Это был крепкого, спортивного типа, симпатичный молодой человек, шатен, с суточной щетиной на лице.

– Почему ты пошла за сигаретами шефу?

– А что, не нужно было?

– Напрасно хочешь прогнуться, Анатольевич никому поблажек не делает. Пардон. – Сказал Соколов отрыгнув свежим пивом. Это не укрылось от Серафимы и она разочарованно ответила:

– Мне просто хотелось вам помочь, выправить ваши мятые рожи и наконец приступить к работе. – Не успела девушка договорить, в кабинет вернулся Звягинцев:

– Прекрасно, наш молодой сотрудник рвётся в бой. Инспектор Соколов, выделите нашему новому сотруднику несколько дел попроще. И потом, она целиком и полностью права, что у вас с лицом, вы побрились бы что ли. Прошу садиться, это ваше рабочее место.

Серафима повесив пальто, подошла к столу и выдвинув стул села на него, сразу же ощутив некий дискомфорт. К её столу подошли мужчины. Соколов бросил на её стол две папки с делами, только что выуженные из сейфа. Звягинцев же, то же бросил на край её стола тощую папку, но так неловко, что та заскользив сразу свалилась на пол. Серафима нагнулась что бы поднять «дело», как в этот момент Соколов ловко вынул фанеру и подсунул её под ту часть стола, где были ящики.

– Ну что же, Серафима Александровна, приступайте к своим обязанностям. – обронил дежурную фразу Звягинцев, направляясь к дивану, стоящему как раз на против стола молодого сотрудника. Майор плюхнулся на диван и стал с удовольствием разглядывать, красивые девичьи коленки.

– Позвольте с вами перекинуться несколькими словами, по нашему последнему делу. – Желая присоединиться к Звягинцеву, напомнил о себе Соколов.

– Да, да, конечно. – И когда его подчинённый расположился рядом, поинтересовался: – Что вы хотите сказать о нашем деле?

– Вполне.

– Вполне?

– Я хотел сказать, я готов взяться за это дело.

– Сдаётся мне, это дело вам не по зубам. Вы посмотрите, какое давление на диафрагму.

– Пожалуй третий разме…

– Вы хотели сказать три атмосферы. – Перебил своего младшего товарища майор.

– Да, точно, около трёх атмо-сфер.

– Сфер две. Атмосфер три.

– Вот придурки. – Подумала Серафима, изучая новое дело.

– Вы слышали приказ из главка, в светлое время суток экономить электричество. – Заметил Звягинцев, видя как на улице совсем потемнело из-за туч.

– Так я выключу весь свет, приказ есть приказ. – Соколов поднялся с дивана, для того что бы обесточить светильники под потолком и на столах.

– Серафима абсолютно перестала что-либо видеть и ей пришлось снять тёмные очки. Опустив голову, она приложила руку козырьком, прикрывая свой подбитый глаз.

– Что скажете коллега? – Спросил Звягинцев.

– Вы думаете, в нашем случае насилие, с отягчающими обстоятельствами?

– Похоже. Нужно дождаться заключение патологоанатома.

– Серафиме была понятно, что синяк не укрылся от чужих взоров и это её в начале смутило, а затем привело к мгновенной вспышке раздражения. Она попыталась ответить колкостью, и откинувшись на спинку стула, потеряла под собой точку опоры, с шумом, шлёпнулась на спину.

– Оба весельчака, заглядывая под стол, поинтересовались:

– Вы не ушиблись?

– Как этот стул оказался здесь, его давно нужно было отнести в ремонт? – Как будто сетовал Звягинцев.

Серафима поднялась на ноги, её душила обида и в глазах навернулись слезы. Она молча покинула кабинет, направляясь в туалетную комнату.

– Психанула что ли? – Голос Соколова прозвучал несколько растеряно: – Не а чо, со всеми же случалось.

– Дурак ты Соколов, все были мужского пола. И потом, у стула ножки спилены на пять сантиметров, я думал она сядет как на низком диване, что бы коленочки кверху, а тут стул развалился. – Оправдывался Звягинцев: – Да, пожалуй переборщили. Но какой был вид. Да.

Серафима стояла в туалете, глядя в старое зеркало и слезы катились по её щекам.

Так же стоя в туалетной комнате, себя разглядывала высокая стройная молодая женщина, одних лет с Серафимой. Лицом она не была красавица, но не была и дурнушкой, кто она, симпатичная или противная, можно было узнать, узнав её сущность. Так часто бывает, у хорошего человека есть недостаток и его не замечают, а у не хорошего, недостаток становиться больше чем есть на самом деле. Девица осмотрела себя ещё раз и вышла из туалета.

– Ксюша, ты знаешь кого я вчера встретил? – Допивая свой кофе, спросил подтянутый мужчина лет за пятьдесят.

– Ой пап, ну кого ты мог встретить. – Машинально ответила дочка, думая о своем.

– Сергеева Юру, я вчера заезжал к его дяде.

– Сергеева? – Отозвалась через чур молодящаяся женщина. И действительно она выглядела хорошо, лет на пять моложе, своих сорока пяти лет. Особенно это подчёркивал её короткий, шёлковый халатик: – Его что, уже выпустили из психушки?

– Сонечка, когда ты поймёшь что богатые люди, не садятся в тюрьму, а прекрасно могут там пребывать, за свои деньги. Не скрою, Юрий своеобразный парень, но у его дяди больше нет наследников, как умер его единственный сынок-наркоман.

– Андрей умер? – Удивлённо спросила хозяйка квартиры, находящейся в центре города.

– Да солнышко, от передозы.

– Жаль, способный мальчик был.

– И что, Сергеев старший ввёл Юрия в совет директоров? – С живым интересом спросила Ксения.

– Пока нет, но квартира Андрея и его спортивный булид, перешёл в собственность Юрия.

– Ксения соображая замерла, произнося следующую фразу машинально:

– Это же целых полтора этажа, на Невском.

– Я помню, он тебе нравился. – Сказал хозяин дома, подойдя к дочери и поцеловав её в плечо: – Тут конечно не следует торопиться, мама права.

– Я ничего не говорила насчёт спешки. – Послышался протест в голосе Сони.

– Мне пора дорогая, скоро начнётся заседание.

– Не понимаю, ты самый успешный адвокат в городе, опять едешь, защищать своих бандитов.

– Эти бандиты, по твоим словам, приносят нам хорошие деньги. Что-то я не припомню, что бы ты отказывалась от денег.

– Ты не забыл дорогой, что у меня закончились деньги?

– Ну вот. Я наполнил твою карточку, ты слишком много тратишь дорогая. Что бы тебя содержать милая, у нас в городе не хватит бандитов. – Говорил адвокат, подставляя щеку для поцелуя жене.

– Пап, могу я у тебя перехватить деньжат, а то в нашей паршивой газетёнке, почти не платят? – Отец семейства открыл свой портмоне и отсчитал дочери тысячу долларов. – Спасибо папа.

– Ксюша стой, позавтракай.

– Я спешу в редакцию мама. – Ксения взяла такси и уже через пол часа, в своих мечтах, зашла в кабинет шефа.

Аналогично во временном пространстве, зашла в кабинет Серафима, сразу же обратив внимание, что у её стола нет фанеры. В кабинете горел свет, Соколов сидел уткнувшись в свои документы, что-то строча на бумаге. Сломавшийся под ней стул, вновь был собран и стоял у стены, а за её столом, стояло рабочее кресло на колёсиках, с тонкой ножкой.

– Алексей Анатольевич своё отдал. – Пробурчал Соколов, не отрываясь от документов.

Сев за стол, Серафима оценила удобства рабочего кресла. Она раскрыла папку, принесённую сегодня полковником Головановым, Здесь было заявление от потерпевшей и протокол с места аварии. По протоколу получалось, что умерший от сердечного приступа гражданин Буфатин В.В сам нарушил правила дорожного движения, выезжая на главную дорогу, не уступил дорожному транспорту, джип «Гранд-Чароки» принадлежащий некому гражданину А.А Есаяну. Ещё не понимая по чему, Симе не понравилось в этом деле, его вторая половина…

Вторая половина следующего дня, ласкает наших девушек тихим сентябрём. Они сидят на веранде, известного нам кафе. Серафима крутит чашку кофе в руках и с азартом, рассказывает:

– Я вообще поначалу думала дело дохлое, ан нет. Гражданка Буфатина утверждает, они ехали со стороны Дровяной улицы. А по показаниям ГИБДД, они выезжали на главную улицу.

– Думаешь подтасовали?

– Не думаю, уверена. На месте аварии, там магазинчик один и камера наблюдения имеется. Я попросила запись посмотреть, не попала ли авария в камеру. Гибодедешники тоже просматривали записи.

– Не понимаю, что тут нарыть можно в этом деле. – Думая о чем-то своём, сказала Мария.

– Буфатина про аварию ничего не помнит, только почувствовала удар и отключилась. У неё тяжёлое сотрясение мозга. Не верится, что она всё продумала, проанализировав ситуацию, дала ложный маршрут своего движения.

– Сама же говоришь, сотрясения мозга. Может забыла.

– Нет Маша. Я не один раз попросила прокрутить мне запись, с видео камеры. И знаешь что я обнаружила?

– Что?

– Я разглядела авто регистратор, в лобовом стекле припаркованного автомобиля. У меня есть адрес, владельца подержанной тайоты, и я собираюсь его сегодня вечером навестить. Мне кажется, на этот раз Есаян не выкрутится.

– Как ты сказала, Есаян?

– Есаян А.А, а что?

– Ну Серафима, не подозревала в тебе такой хватки. – В Марии мгновенно вспыхнула пассионарность.

– Ты о чем?

– Ну ладно тебе, так я и поверю что ты забыла Арарата.

– Так его фамилия Есаян?

– Арарат Ашотович. Я думала ты слышала, как говорил Артур. Кстати, я ему сегодня всё высказала, по поводу его дружка-упыря.

– Неужели он тебе позвонил?

– Я на него тогда наехала, когда ему мой телефон было спрашивать. Его то телефон, я взяла как свидетеля, ну и что мне было делать? Решила дать ему шанс. Симка, он сам меня пригласил сегодня в ресторан! Обещал реабилитироваться. Поверь мне, я ему спуску не дам. – Марию будто подменили, это было воплощение бодрости: – Ну чего ты приуныла, ты же фартовая, надо же так случится, что к тебе попало дело твоего обидчика, само в руки свалилось.

– Да, фартовая.

– Ну Сим, не унывай, найдется и для тебя завидная половинка.

– К девушкам подошёл администратор и сделал предложение:

– Не угодно заказать ещё чего? Нет. Наше заведение приносит извинение вам, за случившийся инцидент в нашем кафе. Прошу вас принять карточки, на пятидесяти процентную скидку, как постоянным клиентам нашего заведения.

– Спасибо. – Ответила Мария. – Тогда нам ещё по слоечки.

– Жизнь налаживается. – Попыталась улыбнуться Серафима. Взгляд её растворился в потоке машин, в котором следовала Ксения, на заказанном ею такси.

Стоя на лестничной площадке, Ксюша настырно звонила в дверь. Наконец замок щёлкнул и дверь отварил заспанный Юрий. Будучи в трусах, он прятался за дверь. Молодая женщина со словами:

– Что же, даже не пригласишь в свою обитель. – Она проскользнула внутрь и уже там добавила: – Я от отца узнала, что ты вновь на свободе. Хорошо выглядишь. – Она положила свои руки ему на плечи и спустила на грудь.

– Пардон, я не в форме.

– Как сказать, смотря для чего у тебя форма. – Переиначила смысл его слов Ксюша, и её руки спустились на его пресс: – Да прикрой ты эту дверь наконец.

– Так всё неожиданно, Ксения, признаться я вас за пол года, несколько забыл. – Прикрывая входную дверь, Юрий мялся.

– Не забывай в какой стране живём мы, и что всему разлукой было. К тому же я, на стажировке была за границей. – Девица прижалась к молодому человеку и её дрожь через фирменный плащик, ощутили его рецепторы.

– Ни так резко Ксюша, юбочка из плюша. – Невозмутимо произнёс Юрий, отпихивая журналистку. Девицу это не смутило и она страстно произнесла:

– Немного грубости не помешает. – Она расстегнула свой плащ и повернулась к нему спиной: – Ну? – Сняв с неё плащ, он небрежно повесил его на вешалку. – Какой ты дерзкий, играем на раздевание.

Далее мы опустим двадцать одну минуту животной похоти, которую получил коридорный диванчик, для обувания обуви.

Ксения вошла в огромный зал, посреди которого была открытая кухня и огромный угловой диван, напротив которого стоял другой, раскинутый диван для сна. Рядом с диваном стоял японский мотоцикл.

– Вау! Как ты сюда добрался? – Надевая каску, спросила в восхищении Ксюша, пальцы её дрожали, от внутреннего подъёма перемешенного с усталостью.

– Легко, на лифте.

– Это твой?

– Наследство.

– Вау! Это ретранслятор, откуда ретранслирует.

– Да отовсюду, с видика, телика, интернета.

Ксения взяла пульт и включила ретранслятор. С потолка спустился огромный экран, тогда она взяла другой пульт и включила видеомагнитофон, на экране появился неистовый Майкл Джексон.

– Сделай по тише, до утра в клубе этой бодягой мозги сушил.

– Очень, вполне сносная пещера, у твоего брата был вкус. – доставая из сумочки сигарету, сообщила Ксения: – Но я бы здесь кое что сменила.

– У моего брата был вкус, только к гераинычу.

– Ни скажи. – Ксения с наслаждением затянулась сигаретой и тут её взгляд остановился лежащей на диване девице, закрывшей голову подушкой, но непроизвольно демонстрирующей свои красивые ноги и зад в стрингах: – Хорошая жопа. Платье от Кутюр, евриков пять сот стоимость имеет.

– Шестьсот пятьдесят. – Простонала лежащая на диване, обладательница симпатичного зада.

– Юра, кто это?

– Эхо, феерии вчерашней ночи.

– Понятно. – Ксения заглянула в сетку, стоящую рядом с диваном: – Драные колготки с пошлыми шмутками. Где ты подобрал эту пьяную кладь?

– По правилам русского языка, правильно говорить шмотками. Дорогуша, вы делаете грамматические ошибки. – Чуть живым голосом, вещала девица, лежащая на диване.

– Не ну ты слышал, где ты подобрал это хамло?

– Такое слово как хамло, не пригодно к правописанию, его используют в прямой речи, крайне раздражённые люди, поражённые высокомерием. – Предпринимая не малые усилия, говорила лежащая на диване.

– Зря ты её называешь хамлом, это учительница русского и литературы.

– Ну перестань, опять вспомнил что твоя мать была учительницей. Подобрал эту бюджетницу, одел её в дядином бутике… – Но тут её монолог прервал хозяин квартиры:

– Самой то небось нравилось, когда я тебя там одевал. – Голос Юрия стал жёстким.

– Прости, мне не надо было вспоминать твою мать. Позволь я приготовлю тебе кофе. – Подойдя ко множественной бытовой аппаратуре, она спросила у Сергеева: – Ничего себе аппарат, а как он функционирует?

Лежащая на диване учительница, издала стон. Юрий зашёл на территорию кухни, не обращая внимание на Ксению, налил в стакан воду и бросил в неё две таблетки, против похмельного синдрома. Затем подошёл к лежащему педагогу и откинув подушку, влил в неё жидкость. Девушка закашлялась и села на диване:

– Где я?

– Скажи Наталья Сергеевна, ты умеешь готовить кофе.

– Мне плохо. – Жалостливо простонала учительница.

– Жаль. – Произнёс Юрий печально.

– Где у вас удобства?

– Могла бы и не спрашивать, здесь всё на виду. – Ядовито заметила Ксения.

– Наталья Сергеевна огляделась и обомлела, унитаз с умывальником и душем, был за прозрачным стеклом. Рядом был другой унитаз с огромной ванной джакузи, но и он был в комнате с прозрачными стенами.

– Нельзя ли хотя бы свет выключить. – Взмолилась учительница.

Сергеев взяв нужный пульт, нажал кнопку и стекло в туалете как по волшебству, утратило свою прозрачность. Затем он подошёл к кофейному аппарату и выставив режим, запустил агрегат.

– Я теперь буду работать на независимой радиостанции. – Откровенно рассаживаясь на высоком сидении, круглого стула, сообщила Ксения, глядя на то, как стекло в туалете опять приобрело прозрачность. – Знаешь Юра, я тебя понимаю, среди отребья ищешь свой идеал, рядя его в дорогие шмотки.

– Так кто у нас учителей сделал отребьем, разве не власть? Разве не те люди, кого защищает твой папенька?

– Мой папенька, между прочим, блюдёт интересы и твоего дяди. Ты лучше посмотри на свою прелесть, как она мило обнимается с унитазом.

– Не стану я смотреть, на творчество какого-то извращенца, настроившего системный режим прозрачности стен. – Наливая кофе ответил Сергеев.

Учительница выдавила себе на палец зубную пасту, таким своеобразным образом почистив себе зубы. Немножко покрутившись перед зеркалом вышла из туалета.

– Наталия Сергеевна, вы предпочли бы какой кофе? – Спросил Сергеев, глядя на женщину.

– Если это возможно, то со сливками. – Учительница робко оглядывала огромную комнату.

– Вас спрашивают, какой кофе предпочитаете, может капучино? – Язвительно заметила Ксения.

– Что?

– Понятно, привыкли пить растворимый. – С чувством превосходства произнесла журналистка, вновь съязвив: – Как ваше самочувствие, после вчерашнего?

– Знаете, удивительным образом несколько полегчало. – Отхлебывая из чашки кофе, произнесла учительница, вопросительно глядя на Юрия, дескать кто эта женщина?

– Это Ксения, героиня канала Нат Гео Валд, акула пера, я бы даже сказал гиена скандальных хроник.

– Спасибо. – Жеманно произнесла журналистка: – По случаю моего нового назначения, предлагаю отметить это событие. Сегодня угощаю я.

– Простите Юрий, я чувствую себя не ловко, вчера позволив себе лишнего… – Здесь учительницу перебила журналистка:

– Да вы не оправдывайтесь, через это проходят все случайные знакомые Юры. Так сказать, не выдерживают испытание холявой, начиная мешать текилу с бренди.

– Ну знаете ли, по моему вас не было во вчерашних наших планах. – Самолюбие учительницы было уязвлено: – Скажите Юрий прямо, что здесь нужно этой особе, неужто она собралась, брать интервью у вас?

– Один, один. – Оценил колкости Сергеев.

– Ну что ты дорогуша, я просто предлагаю приятно провести время, хочешь, присоединяйся к нам. – Ксения выпустив изо рта табачный дым, подошла к учительнице и поцеловала её в губы. Наталья Сергеевна некоторое время ошалело смотрела на журналистку, затем из её уст полилась такая брань, которую не смею переложить я на бумагу.

– Ксюха, возьмём с собой эту носительницу русского фольклора. – С Любопытством слушая учительницу, предложил Сергеев.

– Красавица. – Сообщила Ксения, глядя из окна на фиолетовый Бугатти.

Фиолетовый Бугатти с нашим трио, выехал на проспект и с рёвом вошёл в поток, где и завяз. Тут вязли многие, не взирая на чины и деньги, концу дня властвовал час пик.

Серафима поравнявшись с машиной спустилась в метро, не видя как из бугатти вылезла молодая женщина с красочным пакетом и прежде чем хлопнуть дверью, крикнула в салон автомобиля:

– Извращенцы!

Серафима спешила в городскую больницу, обдумывая дальнейшие свои действия. Её клиент, был не уживчивый по жизни человек, имел множественные нарушения закона, в основном за хулиганку и два года условных, за избиение некого гражданина Парасюка. В регистратуре больницы, она узнала в какой палате лежит больной. Оставив пальто в гардеробе, направилась к лечащему врачу, нужного ей пациента. Лечащим врачом оказалась женщина, средних лет, с крашенными волосами.

– Здравствуйте. Александрова, уголовный розыск.

– Чем обязана? – Устало ответила врач.

– Я бы хотела узнать, о заболевании Пиримова Вадима.

– Острое респираторное заболевание. Пациент поступил к нам, с тяжёлым воспалением лёгких.

– Скажите, могу я с ним поговорить.

– Конечно, больной пошёл на поправку. Вы только халат накиньте. – Врач проводила Серафиму к палате: – Перимов, к тебе пришли!

Из палаты вышел крепкий с виду парень, в пижаме. Внимательно осмотрев Серафиму, сообщил:

– У вас макияж не симметричен. – Намекая на её едва заметный синяк: – Смените стилиста.

– Здравствуйте, вы Перимов Вадим?

– Наше вам с кисточкой, в чем вина моя, начальник?

– Вас смущает моя форма?

– Хотелось бы увидеть вашу ксиву.

– Ну зачем вы так. – Удостоверение наша Серафима ещё не получила и теперь ей приходилось маневрировать: – Я ознакомилась с вашей биографией и мне показалось, вы человек с обострённым чувством справедливости. На наших улицах, много хамства и агрессивности, иной раз кто-то должен это предотвращать. Разве мы не можем с вами поговорить доверительно, без условных формальностей? Меня звать Серафима.