Сердце Неаса

Зато его обычные, человеческие рефлексы работали. Ножом он мог порезать мох. Чувство голода и жажды никуда не делось.

Неожиданное открытие и первая кровь.

Он уже собирался уходить, когда заметил движение у самого края зоны, с внешней стороны. Туда, привлеченная, видимо, его раним присутствием, подобралась тварь.

Она была размером с волка, но строением напоминала бесшерстную гиену с пластинчатой, каменного цвета кожей. Ее глаза, два тусклых желтых пятна, были пристально устремлены на него. Но самое странное – она не пересекала границу. Она вытянула шею, понюхала воздух у самой невидимой черты, и ее морду скривила гримаса, похожая на отвращение. Она не видела в нем добычу. Она, кажется, не воспринимала его вообще, как будто он стал частью безжизненного пейзажа оврага.

Неас замер, в руке его был лишь бесполезный здесь артефакт и нож. Он стоял в пяти метрах от хищника, разделенный лишь невидимым барьером.

И тут зверь повернул голову, учуяв что-то сбоку. Из кустов на границу зоны выскочило небольшое пушистое существо, похожее на помесь енота и суслика, с переливающимся мехом. Оно, спасаясь от другой угрозы, метнулось прямо через границу – и оказалось в зоне.

Все изменилось мгновенно. Переливчатый мех зверька потух, стал тускло-серым. Его проворные движения стали резко замедленными, будто оно плыло в густом сиропе. Оно выглядело ошеломленным и беспомощным.

Хищник снаружи наблюдал, но не сделал ни шага внутрь. Вместо этого он издал короткий, гортанный звук, и из-за деревьев появилась вторая такая же тварь.

Неас понял. Они не зайдут. Они будут ждать, пока добыча сама выйдет или пока не обессилит внутри. Они знали свойства этого места.

И тогда Неас принял решение. Он не мог позволить этим тварям привыкнуть к тому, что из ямы можно легко получать пищу. Это сделало бы его будущие укрытия здесь рискованными. Он сжал в руке нож. Не артефакт, не магию – простой стальной клинок, подарок деда.

Он резко шагнул вперед, к дезориентированному зверьку. Его движения тоже были слегка замедлены, но не так критично. Хищники снаружи зарычали, но остались на месте. Неас наклонился, схватил маленькое существо (оно слабо запищало) и, развернувшись, резко швырнул его глубже в овраг, подальше от границы. Затем он сам начал отступать к противоположному склону, не поворачиваясь спиной к хищникам.

Существо, придя в себя, метнулось прочь, вверх по другому склону, и скрылось. Добычи не было.

Твари снаружи издали звук, похожий на шипение. Одна из них сделала шаг навстречу, лапа на миг пересекла границу. И в этот миг Неас увидел, как пластинчатая кожа на ее лапе потускнела, потеряла каменный блеск. Зверь с рычанием одернул лапу, как от ожога, и отступил.

Выводы и новая тактика.

Вернувшись в грот, Неас обновлял свою карту-дневник. Руки его еще дрожали от адреналина.

«Тихая яма» – подтверждена. Полное подавление магии, возможное подавление некоторых физических процессов (трение). Граница резкая. Действует на артефакты и магические организмы угнетающе. Обычные предметы (нож) и биология работают.

Важнейшее наблюдение: Местные хищники знают о свойствах зоны и боятся/не любят ее. Она – природное укрытие.

Тактическое применение: 1) Укрытие от магических существ и, возможно, от следопытов, использующих магию для поиска. 2) Место, где можно спрятать или «убить» магические артефакты. 3) Потенциальное место для встречи с чем-то, что тоже боится этой зоны.

Он посмотрел на артефакт, лежавший на зарядке, на грибнице. Камень медленно набирал свечение. Теперь у Неас был не просто датчик аномалий. У него была тактическая опция. Тихое, мертвое место в сердце бурлящего магией леса.

Следующим этапом, как он решил, будет наблюдение за «Знаком». Но теперь – с новой уверенностью. Если там появятся те, кто его оставил, и если они будут магически опасны, у него есть путь к отступлению. Путь в тишину, где правила игры меняются, и где его простой стальной нож может стать равным, а то и более весомым аргументом, чем чужая, подавленная магия.

Он точил нож у входа в грот, слушая гудящую песню леса. В его движениях не было страха. Была концентрация шахматиста, рассчитывающего ходы. Он начинал не просто жить в этом мире. Он начинал использовать его, превращая его аномалии в клетки своей собственной, зарождающейся доски.

Часть 3.

Глава 1.

День одиннадцатый: Резонанс.

После открытий в «Тихой яме» мозг Неаса, привыкший искать связи и системы, не отдыхал. Он сидел у ручья, перебирая в руках уже заряженный артефакт, и смотрел, как светящиеся частицы в воде собираются в причудливые узоры вокруг теплых струй. Его взгляд перебегал с артефакта на воду, затем мысленно – к кристаллам на поляне и к мертвой зоне оврага.

И его осенило. Что если эти аномалии – не просто разные явления? Что если они взаимосвязаны? Как плюс и минус, как давление и разрежение в единой атмосфере магии? «Тихая яма» – место, где магия исчезает. «Кристальная поляна» – место, где она конденсируется и бьет ключом. А ручей… ручей мог быть проводником, потоком, который что-то переносит.

Безумная гипотеза: А что если попробовать создать «мост»? Не просто использовать артефакт, а попробовать через него соединить две точки с разным магическим потенциалом? Что произойдет?

Он вспомнил школьные уроки физики: разность потенциалов рождает ток. А здесь потенциал был магическим.

Подготовка и риск.

Это был самый рискованный план за все время. Он тщательно продумал каждый шаг.

Место: Узкая часть ручья, ближе к «Тихой яме», но еще в зоне активной магии. До поляны – далеко, но он надеялся на артефакт как на усилитель.

Инструменты: Артефакт. Длинная прочная лиана. Два камня: один из зоны «Тихой ямы» (холодный, инертный), другой – маленький светящийся камешек с поляны (еще один, не основной артефакт).

План: Привязать инертный камень к одному концу лианы, светящийся – к другому. Опустить инертный камень прямо на границу «Тихой ямы», в воду ручья, если получится. Другой конец со светящимся камнем оставить здесь, в зоне активности. Самому встать посередине, держа в руках основной артефакт, и попытаться… сфокусироваться не на чем-то одном, а на самой связи, на идее потока, перетекания энергии из точки избытка (светящийся камень) в точку недостатка (инертный камень) через ручей и через него.

Это была не магия как «заклинание». Это была магия как инженерия. Попытка замкнуть цепь.

Эксперимент.

Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. Все внутри кричало, что это опасно и глупо. Но азарт исследователя, тот самый, что горел в нем с первого дня, был сильнее.

Он разложил «установку». Один конец лианы с тусклым, мертвым камнем ушел в сторону оврага. Другой, со слабо светящимся камешком, лежал у его ног. Ручей журчал между ними.

Неас взял в обе руки основной артефакт. Он был теплым и пульсирующим. Он закрыл глаза. Он не думал об огне или прохладе. Он думал о перепаде. О разности. Он представлял себе магию не как свет, а как невидимую, вязкую жидкость, давление которой выше у светящегося камня и стремится к нулю у инертного. Он представлял, как ручей – этот природный проводник – становится руслом для этого перетекания. А его артефакт в руках – клапаном, усилителем, узлом управления.

Сначала ничего не происходило. Потом артефакт начал вибрировать, но не привычным образом. Вибрация была разночастотной, прерывистой, будто камень сканировал эфир, ища резонанс.

И он нашел его.

От светящегося камешка у ног Неаса вдруг потянулась вверх тончайшая нить золотистого света. Она не была материальной – скорее, искажением воздуха, мерцающим миражом. Нить потянулась к артефакту в его руках, коснулась его поверхности, и камень взревел глухим, низким гудом, которого Неас никогда не слышал. Из него, с противоположной стороны, вырвалась другая нить – темная, искривляющая свет, похожая на сгусток абсолютной пустоты. Она помчалась вдоль лианы по направлению к инертному камню у «Тихой ямы».

Воздух вокруг Неаса затрепетал. Свет дня будто померк, а потом вспыхнул с неестественной силой. Звуки леса – гул, трели, шелест – слились в один оглушительный белый шум. Неасу казалось, что его самого растягивают в разные стороны: одна половина тела горела жаром чистого света, другая – коченела от леденящего до костей холода пустоты.

Он видел, как вода в ручье на участке между двумя камнями вскипела. Но не от тепла. Она разделилась на слои: верхний светился ослепительно-белым, нижний был чернее ночи. И между ними танцевали молнии тихого, фиолетового разряда.

Побочный эффект – Отзвук.

Неас не мог пошевелиться. Его сознание было приковано к этому безумному процессу, который он запустил. И поэтому он почти не обратил внимания на то, что происходило вокруг.

Магический «ток», пробежавший по местности, был как удар по камертону. Он вызвал отзвук.

Из леса, со стороны, противоположной «Тихой яме», вышли они.

Существа. Их было трое. Они не походили ни на хищников, ни на травоядных. Они были высокими, тонкими, почти бесплотными. Их тела казались сотканными из тени, пепла и мерцающего тумана. У них не было четких лиц, только размытые пятна, где должны быть глаза, и щели, похожие на рты. Они двигались бесшумно, скользя, а не шагая.

Они остановились в двадцати метрах от Неаса, замершего с артефактом в руках. Они не смотрели на него. Они смотрели на явление – на кипящий ручей, на светящиеся и темные нити, на сам разрыв в магической ткани мира.

Один из них поднял руку – длинную, костлявую конечность, больше похожую на сук. И… прикоснулся к воздуху. Но не к пустому. К той самой невидимой разности потенциалов, что висела в воздухе.

Раздался звук, похожий на лопнувшую струну огромного инструмента.

Разрыв цепи и бегство.

Связь порвалась. Золотистая и темная нити схлопнулись. Артефакт в руках Неаса погас и стал ледяным, вырвав у него стон боли. Вода в ручье с шумом обрушилась вниз, смешавшись в обычную, светящуюся жидкость.

И взоры всех трех существ медленно, неотвратимо перевелись на Неаса.

В их «взглядах» не было ни злобы, ни любопытства в человеческом понимании. Был анализ. Холодный, бездушный, как изучение насекомого под микроскопом. Один из них сделал шаг в его сторону.

Инстинкт выживания, заглушенный азартом, взорвался в Неасе адреналином. Он рванулся с места, забыв про лианы и камни. Он бежал, не глядя, не думая, только в сторону одного известного места – «Тихой ямы».

Он влетел в зону подавления, споткнулся и покатился вниз по серому склону оврага. Тишина обняла его, как саван. Он перевернулся на спину, задыхаясь, и смотрел вверх, на край оврага.

Там, на границе, появились три силуэта. Они стояли, не двигаясь, глядя вниз. Но ни один не сделал шага внутрь. Они простояли так, может быть, минуту. Потом просто растворились, растаяли в воздухе, как мираж.

Последствия и новое знание.

Неас лежал в овраге еще долго, пока сердце не перестало выпрыгивать из груди. Его руки обжигало холодом артефакта, а в ушах, несмотря на тишину, стоял тот самый звук лопнувшей струны.

Когда он выбрался, было уже «вечернее» сиреневое небо. Его импровизированная установка была разорвана. Светящийся камешек потух навсегда, став обычным серым булыжником. Лиана была пережжена в нескольких местах, края срезов оплавлены.

Он, молча, собрал свои вещи и поплелся в грот.

Итог эксперимента:

Гипотеза подтвердилась. Аномалии связаны. Магию можно «замыкать» как цепь, создавая мощные и непредсказуемые эффекты.

Цена. Эффекты выходят далеко за пределы ожиданий и привлекают внимание. Не хищников. Существ другого порядка. Наблюдателей? Хранителей? Неас не знал. Но они видели его. И они видели, что он натворил.

Артефакт был истощен почти до смерти. Потребуется много времени на грибнице, чтобы вернуть ему силу.

Самое главное: Он не просто играл с магией. Он влез в систему этого мира. И система ответила. Теперь он знал, что в этом мире есть не только звери и растения. Есть что-то еще. Что-то, что следит за равновесием. И оно теперь знает о его существовании.

Неас сидел в темноте грота, глядя на едва теплящийся артефакт. Страх вернулся, но иного рода. Не страх неизвестности, а страх последствий. Он перешел некую грань. Из незаметного выживальщика он превратился в фактор, вызвавший реакцию системы.

Теперь вопрос стоял не «как выжить?». Теперь вопрос был: «Что они теперь будут делать? И как мне стать для них не ошибкой, подлежащей исправлению, а… закономерностью?»

Интересный случай обернулся открытием двери, за которой стояли силы, о которых он и не подозревал. И дверь теперь была приоткрыта.

Глава 2.

Дни двенадцатый-четырнадцатый: Обратная связь.

Скрыться.

Первые часы после встречи с существами Неас провел в парализующем страхе. Каждый шорох за пределами грота казался скользящим шагом призрачных наблюдателей. Он не спал, прижавшись спиной к теплой стене, с ножом в одной руке и холодным, почти неживым артефактом в другой.

К утру страх начал кристаллизоваться в план. Инстинкт, отточенный дедом, требовал действия. Если тебя увидели – меняй позицию. Если не можешь победить – сделайся невидимым.

«Тихая яма» была надежным укрытием от магии, но теперь он боялся, что существа могут отслеживать его физически – по следам, запаху. Нужно было запутать следы.

Он провел день в изнурительной работе:

Уничтожил лагерь в гроте, тщательно засыпав пеплом и землей место костра, разбросав сухие ветки.

Создал два ложных следа, ведущих от грота в разные стороны: один – к «Кристальной поляне» (место сильной магии, где его «сигнал» мог быть искажен), другой – к густым зарослям ядовитых, по его наблюдениям, фиолетовых папоротников.

Перенес все свои скудные пожитки в новое укрытие – неглубокую расщелину в скале выше по течению ручья, вход в которую скрывался за водопадом толщиной с руку. Постоянный шум воды заглушал звуки, а брызги создавали влажную завесу, маскирующую тепловой и, как он надеялся, магический след.

Артефакт. Новые правила.

Перезарядка артефакта на грибнице шла мучительно медленно. Камень, будто травмированный экспериментом, принимал энергию вяло, и его золотые прожилки светились тускло и неохотно. Но было кое-что новое.

Когда Неас впервые после случившегося взял его в руку, пытаясь просто почувствовать связь, его ждал шок. Вместо привычного тепла и покалывания, в сознание ворвался шквал обрывочных образов и ощущений, чужих и искаженных:

Вкус пепла и статики.

Ощущение ледяного скольжения сквозь плотную материю.

Мгновенный, панорамный вид на лес с высоты в десятки метров, но без цвета, только в оттенках серого и синего энергетических полей.

Чувство голода – но не физического, а того же рода, что двигало грибницей, поглощавшей мертвого оленя. Голод по порядку, по равновесию.

Неас выронил камень, сжавшись от головной боли. Это были не его воспоминания. Это было эхо. Отпечаток тех самых существ-наблюдателей, оставшийся в артефакте после их вмешательства в эксперимент. Камень не просто проводил энергию. Он теперь хранил в себе след контакта с чем-то иным.

С большей осторожностью он продолжил тесты. Обнаружилось, что артефакт теперь реагирует не только на места силы, но и на следы той самой искаженной магии, что оставили после себя существа. На краю поляны, где они стояли, камень издавал тихое, тревожное жужжание, а узоры внутри выстраивались в острые, угловатые формы.

Артефакт стал не просто инструментом. Он стал детектором угрозы.

Немой диалог.

На третий день скрывания, когда Неас осторожно пробирался к ручью за водой, артефакт в его кармане внезапно замер, а затем выдал короткую, резкую вибрацию – предупреждение.

Неас застыл за стволом дерева. В тридцати метрах, на том самом месте у ручья, где он проводил эксперимент, стояло одно из Них.

Оно было одно. Не двигалось. Его размытый силуэт казался менее плотным, чем в прошлый раз, почти прозрачным на фоне изумрудного света. Оно не смотрело по сторонам. Оно смотрело на воду, будто изучая дно.

Неас не дышал. Он понимал, что бежать бесполезно. Оно найдет. Оно уже здесь. Остается только наблюдать и надеяться, что водопад и расщелина скрыли его достаточно хорошо.

И тогда существо подняло свою «руку». Но не для жеста. Оно провело длинными пальцами по поверхности воды. Там, где пальцы касались, вода не расступалась. Она запоминала. На поверхности оставались сложные, геометрические узоры из легкого, серебристого инея. Узоры держались несколько секунд, затем таяли.

Это не было поиском. Это было сообщение. Но кому?

Существо повернуло свою безликую голову. Не в сторону Неаса. А в сторону «Тихой ямы». Оно простояло так минуту, затем его форма дрогнула, и оно растворилось в воздухе, как дым на ветру.

Неас ждал еще полчаса, прежде чем осмелился подойти. На камне у ручья, там, где стояло существо, лежал небольшой предмет. Не артефакт. Не оружие. Это был гладкий, темно-серый камень, отполированный до зеркального блеска. На его поверхности был выгравирован тот же символ, что он видел на дереве – стилизованная молния. Но здесь он не светился. Он был просто линией, врезанной в камень.

Неас поднял его. Камень был холодным и инертным. Артефакт в его кармане молчал. Это был нейтральный объект. Метка. Или… приглашение?

Ключ и карта.

Вернувшись в новое укрытие, Неас положил зеркальный камень рядом с потускневшим артефактом. Контраст был разительным. Один – живой, сложный, поврежденный и хранящий эхо ужаса. Другой – мертвый, простой, но несущий четкий, однозначный знак.

И тут его осенило. Что если эти знаки – не маркировка территории, а… указатели? Не «сюда не ходи», а «это место обладает таким-то свойством»? Молния – энергия, сильная магия. «Тихая яма» – возможно, имела свой знак, который он не видел. А этот зеркальный камень, оставленный ему… это был знак для него.

Они не стали его уничтожать. Они оставили ему сообщение. Примитивное, на уровне «видишь этот знак – помни о нас». Или «это наша метка».

Он вспомнил дедовы рассказы о войне, о разведчиках, о немых сигналах, о том, как можно читать намерения противника (или соседа) по его действиям. Эти существа действовали по логике, отличной от звериной. Они устраняли дисбаланс (разорвали его цепь). Они наблюдали. И они маркировали.

Значит, с ними возможен диалог. Не словами. Языком действий, энергии и знаков.

Новое решение.

Страх перед неизвестным начал медленно трансформироваться в осторожное любопытство. Эти существа были частью системы, которую он пытался понять. Они были ее администраторами. И теперь они знали о его существовании.

Неас посмотрел на свои два камня – черный артефакт и серое зеркало с молнией. У него было два ключа. Один – к магии этого мира, поврежденный, но живой. Другой – к его тайной, безмолвной сигнальной системе.

Он больше не мог просто выживать и строить карту аномалий. Теперь у него была миссия.

Он должен был:

Восстановить и изучить артефакт, понять, как работает запечатленный в нем «отзвук» существ.

Найти другие знаки. Систематизировать их. Создать уже не карту аномалий, а карту значений.

Понять, что они хотят от него. Или что они ему позволяют. Или от чего предостерегают.

Он вышел из-под водопада. Лес гудел своей вечной, магической песней. Но теперь Неас слушал ее иначе. В этом гуле могла быть не только жизнь и смерть. В нем мог быть порядок. Правила. И, возможно, место для того, кто сумеет эти правила прочесть.

Он был больше не чужеродным телом. Он был переменной в уравнении. И переменная эта собиралась выяснить, по каким законам решается это уравнение. Начиная с поиска нового знака – возможно, там, где царила безмолвная, мертвая тишина.

Глава 3.

Дни пятнадцатый-семнадцатый: Язык молний

Ключ в замке.

Зеркальный камень со знаком молнии лежал рядом с артефактом, как вопросительный знак. Неас потратил целый цикл, изучая его. Камень был идеально гладким, холодным и не реагировал ни на что: ни на солнечный свет двух лун, ни на близость грибницы, ни на его концентрацию. Он был инертным, как галька с земного пляжа. Но его происхождение и намеренная передача делали его самым ценным артефактом в его коллекции.

Неас вспомнил дедову мастерскую и коробку со старыми ключами. «Каждому замку – свой ключ, – говорил дед. – Но сначала надо понять, где замок».

Значит, нужно искать замок.

Он начал с места, где нашел первый знак на дереве. Свет от выжженной молнии давно угас, остался лишь обугленный рельеф. Неас приложил к нему зеркальный камень. Ничего. Он попробовал коснуться знаком на камне обугленной коры. Тишина.

«Может, замок не здесь, а этот камень – просто… образец? Алфавит?»

Он решил проверить гипотезу на «Кристальной поляне». Если знак молнии означает «место силы», «скопление энергии», то там он должен быть уместен. С предельной осторожностью, постоянно сканируя окрестности с помощью артефакта (который все еще жужжал тревожно, но уже не так болезненно), он подошел к поляне. Кристаллы, как и прежде, горели холодным фиолетовым пламенем.

И здесь, на самом большом центральном кристалле, почти у его основания, Неас нашел его. Тот же знак молнии. Но не выжженный, а выросший – тонкая прожилка в структуре кристалла, светившаяся тем же серебристым светом, что и иней на воде от прикосновения существа. Это был не вандализм. Это было частью ландшафта, как клеймо мастера на изделии.

Сердце Неаса учащенно забилось. Он приложил свой зеркальный камень к этому природному знаку. И снова – ничего. Разочарование начало подкрадываться. Но потом он взглянул на артефакт в своей другой руке. Тот вибрировал, и его золотые узоры выстраивались, повторяя контуры знака молнии. Артефакт видел связь. Зеркальный камень был не ключом, а… свидетельством. Пропуском? Опознавательным знаком?

Ответный знак.

Мысль была одновременно пугающей и неотразимой. Если существа общаются знаками, оставленными в самой структуре мира, и они дали ему один такой знак… что, если попробовать ответить?

Не магическим взрывом, не нарушением равновесия. А чем-то малым, точечным. Внести свою лепту в этот немой диалог.

Он выбрал место недалеко от своего нового укрытия, у ручья, на плоском темном валуне. Он не мог выжечь знак магией – не хватало ни сил, ни понимания. Но он мог выцарапать. Острым обломком кварца, усердно, в течение нескольких часов, он процарапал на камне тот же символ молнии. Получилось коряво, угловато, лишено всякой магической эстетики. Это был человеческий, примитивный знак. Сделанный руками.

Когда работа была закончена, он, по непонятному самому себе импульсу, положил рядом с выцарапанным знаком свой зеркальный камень. Не на него, а рядом. Как бы говоря: «Вот. Я получил ваш знак. Вот мой ответ. Я пытаюсь говорить на вашем языке».

Он ушел, оставив камень лежать на валуне.

Ночь визитов.

Он не стал дежурить у валуна. Это было бы слишком очевидно и пахло бы засадой. Он вернулся в расщелину за водопадом и попытался уснуть, но сон не приходил. Артефакт, лежавший у его изголовья, вел себя странно: то затихал, то издавал короткие, ритмичные вибрации, как будто принимал какую-то фоновую передачу.

Под утро его разбудило не звуки, а ощущение. То самое чувство пустоты и подавленности, которое он испытывал в «Тихой яме», но слабое, разлитое в воздухе. Он выглянул из-за водяной завесы.

На том берегу ручья, напротив его старого грота, стояли двое. Те же силуэты из пепла и тени. Они не двигались. Они смотрели на скрытый водопадом вход в его новое убежище. Они знали, где он. Но не приближались.

Затем один из них медленно поднял руку и указал вниз по течению. Туда, где лежал валун с его знаком.

Неас не шелохнулся. Существа постояли еще несколько минут, а затем их фигуры потеряли четкость и распались, как дым.