Вся надежда – на Сталина! Уроки вождя

Вот, вроде я всё изложил. Всё – готово, всё – понятно, остается только взять в руки ручку и подписать соответствующий приказ. И все нас сразу полюбят! И перестанут нас попусту обижать. И Псссс… – тоже, не к ночи будь сказано».

– Ну, что же, у меня нет возражений. Давай попробуем. А пока – подождем сообщений от наших зарубежных недоброжелателей. Держи меня в курсе.

– Есть, товарищ Сталин.

Кто тут решился обидеть Российскую Империю?

– Можно, товарищ Сталин?

– Заходи, заходи, Лаврентий. Я тут посмотрел источники, кое с кем посоветовался. Вопрос – не простой. Давай повторим всё с самого начала.

– Есть, товарищ Сталин. Первое – это отречение императора Николая Второго. С этим тоже не все чисто, но оставим это пока в стороне.

Итак, после его отречения, в соответствии с законами престолонаследия Российской империи императором становится его сын, цесаревич Алексей.

– Но ведь Николай отрекся от престола и за своего сына!

– А это не имеет никакого значения! После своего отречения он становится гражданином Романовым и любые его заявления никакой юридической силы не имеют. Более того, отречься от престола не может и сам Алексей – поскольку по своему возрасту он не может принимать такие решения.

– Итак, всё – повисло? Тупик?

– Да нет. Для Алексея должен был быть назначен опекун, регент, и империя должна была ждать его совершеннолетия.

– А его – убили! Яшка подсуетился.

– Значит – престол опустел. Кто может быть следующим? Михаил? Но он еще раньше заявил, что не примет престола без ясно выраженной воли на то Учредительного собрания!

– А матрос Железняк это собрание разогнал!

– Да он мог хоть и расстрелять все это Учредительное собрание – сути дела это не меняет. Значит, надо собирать новое Учредительное собрание.

– Но тут Ильич придумал СССР!

– При всем моем уважении к товарищу Ленину – совершенно незаконно.

– И тогда?

– И тогда мы подумали: а что нам мешает принять акт о восстановлении Российской империи?

– Кому это – нам?

– Верно. Проблема в том, чтобы найти и людей, и территорию – пригодных для такого действия. И мы остановились на Приднестровье: территориально – несомненная часть Российской империи, и для этой части нет какой-то внешней юрисдикции, которая могла бы попробовать нам помешать. Там нет ни власти Украины, ни власти Молдавии, ни власти РФ.

То есть – нет никакой внешней силы, которая могла бы на законном основании опротестовать ваши действия.

Но ведь мы и не сильно шумели! Мы собрали сотню местных депутатов, предложили им объявить себя Учредительным собранием и на первом заседании они проголосовали за восстановление Российской Империи. В протоколе заседания мы все это отразили, копию послали в газеты, которые отнеслись к этому, как к очередному курьезу. Кто-то, возможно, поместил и заметку об этом – не знаю.

– Так, дальше.

– А дальше мы перевели это сообщение в ноту т отправили ее всем государствам-членам ООН. А также – и в саму эту ООН.

– И?

– И ответа не дождались. Да он нам был и не нужен. Российской империи от всяких пигмеев, и не пигмеев – тоже, никаких знаков признания вовсе не требуется. Вот – вся наша подготовка. И теперь – в Штаты прилетает наш Павел.

– Павел? Твой парень?

– Тут уже дело нельзя пускать на самотек, тут надо держать под контролем каждое движение.

– Согласен.

– Итак, во-первых – важна сама личность Павла. Павел Панин – потомок древнего дворянского рода. И это – не всё. В архивах российского императорского флота есть докладная командира корабля о спасении мичманом Никитой Паниным, предком нашего Павла, погибающих трех американских рыбаков. В море разразился шторм, лодка рыбаков перевернулась и люди оказались в воде. Вахтенный с российского корабля заметил это, доложил вахтенному офицеру и тот спросил добровольцев. Вызвался мичман Панин – спустили ялик он с матросами сумел извлечь американцев из бушующего моря.

История попала в газеты, мэр города посетил русский корабль с благодарственным визитом и был сделан специальный запрос к Конгресс США. В Конгрессе состоялось обсуждения этого случая и было принято решение о награждении российского офицера Почетной медалью Конгресса США. Но пока все это тянулось, русская эскадра ушла от берегов США, а сам Панин в США больше не возвращался.

– И вы все это раскопали?

– И мы все это раскопали. И всеми эти документами – и российскими, и американскими (в копиях, разумеется) – снабдили нашего Панина.

И вот он подходит к стойке иммиграционного офицера, предъявляет ему свой паспорт – гражданина Российской империи, а тот, едва взглянув на документ, объявляет: «Вам – во въезде отказано! Следующий!»

Но мы уже к этому готовы. Во-первых, тут же появляется американский адвокат, который говорит, что он уполномочен представлять интересы доверителя, мистера Панина, в американских судах, и на этом основании: а) указывает на наличие прецедента – ранее Алексей Головнин с точно таким же паспортом уж посещал США (вот копия его паспорта со всеми отметками Иммиграционной службы США); б) он подает в американский суд иск к этому офицеру службы «за произвольное и необоснованное злоупотребление своими правами» – вот вам, мистер, повестка в суд; в) до вынесения решения суда мистер Панин должен находиться на территории США, поэтому…

Офицер, естественно, все это игнорирует, зовет своих коллег помочь ему оттеснить Павла обратно в зону прилета.

Но тут – второе. Павел и его адвокат уже не обращают на сотрудников иммиграционной службы никакого внимания. Их вдруг окружает целая толпа корреспондентов газет и телевидения…

– Твоя работа?

– Ну, разумеется – ведь все было подготовлено заранее. И – масса вопросов. «Мистер Панин, вы приехали получать Медаль Конгресса США за вашего знаменитого предка?» – «Нет, я здесь – с деловым визитом!»

«У вас нет поручения от вашего правительства открыть здесь Посольство или Консульство Российской империи?» – «Об этом говорить пока рано, но это – не исключается!».

«А если вам откажут и в суде – в праве въезда на территорию США?» – «Мы обратимся в Верховный суд США, который, я уверен, примет справедливое решение!»

И – так далее. И – тому подобное. Телевидение США ведет прямое вещание всех этих событий. Корреспондент АП обращается в судье, выписавшем повестку в суд для участников этого спора и судья непосредственно в эфире прямо запрещает сотрудникам иммиграционной службы предпринимать какие-либо действия, препятствующие «правильному отправлению американского правосудия».

А адвокат немедленно вызывает полицию и требует от полицейских арестовать иммиграционных офицеров «за неисполнение требования суда».

Офицеры немедленно испаряются. Путь – свободен. Полицейский обращается к ближайшему мелкому служащему иммиграционной службы: «Вы все слышали? У этого мистера на руках – повестка в американский суд! Вы не хотите быть привлечены по обвинению в неуважении суда?» – «Никак нет, сэр!» – «Примите паспорт этого мистера! Вы хотите что-то сказать?» – Нет, сэр! Вэлкам в США, мистер!»

– И это – всё?

– Нет, всё – только начинается. Дальше – суд. Но судья может решить и так, и так. Если – отказ, то дальше – Верховый суд. А вот тут-то и начинается самое интересное.

– Почему?

– Ну, вы – посмотрите! Судьям Верховного суда надо решить, является ли восстановление Российской империи законным действием или нет. Но это – вне их компетенции! Они только знают, что на территорию США прибыл господин, имеющий паспорт Российской империи – которая сама первая признала США и первая установила с США нормальные дипломатические отношения.

Но, предположим, они хотели бы отказать в признании и паспорта гражданина, и самой этой империи. Но – на каком основании? Что эту империю пока никто не признает? Но ведь в прошлые времена никто не признавал и США – и только Россия первой сделала этот жест доброй воли.

Объявить всех инициаторов этого действия – «мятежниками»? Но ведь именно «мятежниками» называл английский король членов законодательных собраний американский колоний. И именно Российская империя, несмотря на это, признала эти колонии суверенным государством!

И теперь – самое главное. Ведь стороной истца в Верховный суд будут неизбежно представлены документы, свидетельствующие о том, что США долгое время не признавали СССР именно потому, что не считали его законным преемником Российской империи. И вот в Верховный суд обращается как раз гражданин этой Российской империи, заявляющий: «Да, господа американцы. Вы были правы. И мы тоже не признаем этого права за СССР. И потому мы – разрушили СССР. И потому – мы восстановили Российскую империю – которая оказала вам неоценимые услуги на самой заре вашего существования как независимого государства! И что – вы теперь готовы предать память своих отцов-основателей?»

– Да, непростая ситуация.

– Да это еще мягко сказать, товарищ Сталин. Я уже не говорю о том, что Верховному суду предлагается выдворить из страны потомка офицера дружественного флота, совершившего подвиг спасения американских граждан и награжденного за это медалью Конгресса США. То есть – проявить явное неуважение и к Конгрессу, и к памяти спасенных американских граждан.

Поэтому сейчас в Вашингтоне все телефоны раскалены до предела. Судьи Верховного суда используют все свое влияние, все свои связи, формальные и неформальные – чтобы этот вопрос был как-то разрешен в суде низшей инстанции и ни при каких условиях не появился на столе у судей Верховного суда!

– А как это можно избежать?

– Никак – если мы решили идти до конца. Вернее, есть только решение, которое остановит этот процесс: признать за держателями паспортов Российской империи права безвизово посещать территорию США,

– Что нам и требуется, верно?

– Да, но это – только первый шаг. Дальше – следует признание Российской империи. По крайней мере – де-факто.

– Но только – в пределах Приднестровья?

– Да. Но дальше будет – третий этап. Который мы сейчас готовим. Ползучая или разовая – трансформация в Российскую империю всей Российской Федерации. И тогда всем санкциям – крышка! Ведь для американцев обидеть Российскую империю, значит – вдвойне обидеть самих себя!

– Ну, что, Лаврентий, начало – положено. Будем ждать результатов. А пока…

– А пока у нас приготовлен для американцев неплохой сюрприз. Если позволите…

– Нет, давай отложим это на завтра. А я должен посмотреть всю документацию по этому нашему плану. Приготовь мне подробную записку по этой теме.

– Есть. Будет исполнено, товарищ Сталин.

Варяг и Кореец – в одном строю, против одного врага!

– Лаврентий, ты знаешь песню про крейсер «Варяг»?

– «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“, нейтроны никто не считает!»

– Э-э, ты так не шути. Нам доверено важное государственное дело, а ты… Помнишь нашу старую пословицу – «Если у врага – топор, а у тебя – только маленький ножик, ты не можешь спать спокойно»? А ты спишь спокойно, Лаврентий?

– Да я вообще не сплю, товарищ Сталин! Отпустили бы вы меня на практическую работу – хоть на главк, хоть на завод. Я ведь по натуре технарь, вы знаете. Вот Мясищев умер – я бы пошел на его КБ!

– Сделаешь бомбу и дашь нам средства доставки – до Америки, вот тогда… Тогда – иди, куда хочешь. Сам выберешь.

– Да надо мной эти физики-краты издеваются! Им, видите ли, нравится считать нейтроны, а у меня к ним один вопрос: рванет или не рванет? В соответствии с Вашим указанием!

– Ну и правильно! Ведь они науку двигают, они хотят открытия делать, а нам нужен – результат. Вот Вячеслав пошел у них на поводу, стал грузить меня всякой теорией, а ему сказал: «Вячеслав, приходи ко мне вечером – чаю попить, тогда мы с тобой и обсудим все эти кванты. А сейчас давай мне вводную – какие заводы для бомбы надо строить и что на них надо производить». Не понял товарищ – мне, говорит, надо с учеными ладить, Пришлось заменить товарища.

А на тебя ученые жалуются! Значит – всё в порядке, действуешь в правильном направлении. Но, смотри, не будешь справляться – и тебя заменим. У нас незаменимых нет!

– Да я знаю, товарищ Сталин! Просто – обидно. У меня уже и сын кандидатскую готовит, а у меня – незаконченное высшее, два курса института. А вы этим головастикам академиков даете!

– Ну а тебя – маршалом сделали! Хочешь быть генералиссимусом? Как я?

– Ну вот – теперь и вы надо мной издеваетесь!

– Нет, Лаврентий! Нет у нас времени друг над другом издеваться. Нам надо дело делать – страну защищать. И бомба – это только одно. А что второе, знаешь?

– Ну – как ее до американцев добросить. Вы хотите, чтобы я сам потренировался, чтобы – метателем заделался?

– Всё шутишь, Лаврентий. Смотри… Второе – это надо иметь верных друзей во внешнем мире! Таких, чтобы – не как болгары. А таких, как… Назови-ка мне пример.

– Грузины?

– Это – которые в Париже окопались? Которые бы нас с тобой с большим удовольствием на хачапури пустили? Нет, я имею в виду – из других стран.

– Тогда – монголы. Других я не знаю.

– Верно! Но я про «Варяг» тебя не напрасно спросил. Ведь вместе с ним сражался и вместе с ним погиб и другой корабль – канонерская лодка «Кореец». Тебе это ни о чем не говорит?

– Ах, вот вы о чем! Так ведь корейцы есть наши – «кимовцы», и есть и не наши – «лисынмановцы».

– А вот здесь ты не прав. И не прав ты дважды. Первое – есть еще совсем наши, советские корейцы (здесь я должен подтвердить слова товарища Сталина своим опытом – в жизни я знал нескольких наших корейцев. И не было у Советской России лучших патриотов! То же мне говорил и генерал Иванов Николай Васильевич, «афганец»: корейцы – вояки из лучших).

И второе: любые корейцы – наши корейцы. Никогда мы с ними не воевали, а вместе, в одном строю, не раз. Так еще и при царе было.

А раскол – дело временное. Рано или поздно корейцы все равно объединятся. И нам надо быть к этому готовым. Вот у тебя в службе сколько сотрудников корейским языком владеют?

– Не знаю, надо будет уточнить. Но у нас в штатах есть этнические корейцы – можем их использовать. Если что.

– А они знают корейский язык, эти твои корейцы?

– Простите?

– Не знаешь? А я – знаю. Не знают они корейского языка, родители их родному языку не учили. Вот тебе и твои «штаты»! Не знаешь ты своих людей, Лаврентий!

– Зато я нейтроны знаю!

– Опять ты шутишь, Лаврентий? Смотри…

– Извините, товарищ Сталин. Я ведь с материалами по бомбе пришел. А к этой вашей новой теме, извините – не готовился.

– Ладно! Бомба – бомбой, а общую картину все равно надо видеть. Я вот смотрю на карту, Лаврентий… Кстати, Микитка напрасно ехидничал по поводу моего глобуса. Если бы он спросил товарищей из Генштаба, они бы ему объяснили, что на наше противостояние с Америкой как раз и надо смотреть с верхушки глобуса – прямо на Ледовитый океан и на его берега. Как раз там и проходят все трассы ракет – и наших, и ихних!

Так вот – о наших границах на карте. Что же у нас теперь получается, по всему периметру – одни враги?

– Не совсем так, товарищ Сталин. Иран, например, вполне дружественно к нам настроен.

– Ну да – поскольку все вокруг настроены к этой новой Персидской империи очень и очень враждебно!

– Но вот еще и опять – Монголия!

– Была дружественной – пока товарищ Юзеф Цеденбал не женился на русской студентке.

– А Китай?

– А Китай я еще по Мао раскусил! Если им будет выгодно – то они и свой локоть сгрызут! Правда, им наша Сибирь не нужна. Им лучше, чтобы мы сами ее опустошали и всё, что там есть – им по дешевке спускали.

Так вот – я ведь о чем. Получается, что по всем нашим границам – у нас одни враги, немало из которых мы сами же и наплодили. Типа Польши и «верных балтийцев»! Зря мы их освобождали – надо было их Гитлеру оставить!

Отравился, дурак, а то был бы хороший вариант: подвинуть всю их шайку из восточной Пруссии в направлении Риги и Ревеля – чтобы они там стреляли куропаток в компании своих старых партийных товарищей. Пусть был бы Новый Немецко-Ливонский орден! Местных эсэсовцев они бы тогда переодели в псов-рыцарей! Устраивали бы там аттракционы и развлекали бы туристов!

– Маловато там для них пушечного мяса.

– А сейчас бы европейцы туда мигрантов сбрасывали! А из оружия мы бы им оставили мечи да копья. Ну и луки со стрелами. Пластмассовыми, конечно! И провели бы к ним маленькую-маленькую трубу для газа: чтобы на шашлыки – хватало, а на большее – ни-ни!

– Арвиду Яновичу это бы не понравилось.

– А товарища Пельша, вместе с его внуком Владиком, мы бы отправили послом в Португалию. Пусть бы они там поправляли здоровье! На солнечных пляжах Альгарве! Ты ведь бывал в Альгарве, Лаврентий?

– Не довелось, товарищ Сталин. Я и в Хургаде не был – хотя был у нас там интересный оперативный контакт. Она…

– Лаврентий, я ведь тебе уже говорил – не сообщать мне никаких конкретных данных о наших агентах!

– Да эта агентша – как раз не наша, а Черчилля! Мы с ней просто так, по дружбе!

– А Черчилль об этом знает?

– Ну, как это можно! Так в нашей работе не полагается. А вы, товарищ Сталин, были в Альгарве?

– Я – не был, но там был наш французский товарищ, Марсель Кашин. Ему там очень понравилось! А почему ты спрашиваешь, Лаврентий? Ты намекаешь на тот случай, когда я два дня болел ангиной в Ялте? А твои люди не могли проследить, куда мне обеды и ужины носят?

– Что вы, что вы, товарищ Сталин! Вы дали мне указание – не беспокоиться, я и не беспокоился.

– Верно. Но это, на самом деле – разболелся не я, а Рузвельт. А мы с Уинстоном решили тем временем слетать в Стамбул – на предмет определения того, как нам проливы поделить. Я выступал за деление по берегам, чтобы нам – берег со Святой Софией. А Черчилль – всё искал подвох, сомневался. Он предполагал выход в Средиземное море забрать себе, а выход в Черное море – отдать нам. Решили спросить Рузвельта. Но потом зашел разговор о войне с Японией и стало как-то не до этого.

Но латышей с эстонцами я бы отделил. И к ним бы переселил литовцев. Тех, которые не желают дружить с Россией. Пусть бы учили немецкий язык по пластинкам Геббельса. И Гесса можно было бы им отдать – чем тратить такие деньги на содержание целой тюрьмы Шпандау. Но надо было бы, конечно, предусмотреть для него строгие правила внешней изоляции – чтобы не получилось, как с первой ссылкой Наполеона! А то ведь он такой ловкий летчик – не хуже нашего Девятаева!

– Надо было бы предложить Черчиллю послать туда пару батальонов гургков – от них и самый ловкий волчара не уйдет!

– Хорошая идея! Жаль, Уинстон рано умер – ему бы это понравилось. А сейчас британцы могли бы отправлять туда недовольных ирландцев. И натовцы там могли бы там устраивать свои учения – к примеру, на площадках прежних концлагерей. А буры играли бы там роли надзирателей – в порядке исторической компенсации и искупления вины перед ними Британской империи. А голливудовцы могли бы там снимать свои фильмы-катастрофы.

Кстати, и штаб-квартиру ООН можно было бы туда переместить – чтобы эта шведская девочка могла к ним плавать напрямую на своей гребной лодочке. С минимумом загрязнения окружающей среды!

– Да она вроде бы обратно в школу вернулась!

– Ну, школы сейчас на карантине. А потом – есть же школьные каникулы!

Вот что пишет один ленинградский историк. «Большей глупости, чем напасть на Россию, Гитлер совершить просто не мог. Имея на плечах Британскую империю – за которой маячили США, видя, что Япония ввязалась в самоубийственную войну на Тихом океане – где она должна была обязательно столкнуться с США (и, значит, в этом случае, воевать с СССР не сможет), располагая на Средиземном море столь бесполезным союзником, как Италия, и столь ненадежным другом, как Испания – надо быть полным безумцем, чтобы открыть для себя еще и новый фронт – в России. В России, о которой один прошлый политик сказал: «Это страна – в которую легко зайти, но из которой очень трудно выбраться! Живым – имеется в виду!»

И дальше. «Но ведь Гитлер не был безумцем! Все его предыдущие действия доказывают, что он авантюрам всегда предпочитал чистую прагматику. Он не стал воевать с Чехословакией – пока не заключил Мюнхенского соглашения и не убедился в наличии – для себя – пятой колонны в Словакии. Он не стал захватывать Гибралтар – чтобы не испортить отношения с Испанией (Франко тогда втихую заигрывал с англичанами). Он предлагал Польше вполне приемлемые варианты по Данцигу и по сухопутному коридору в Восточную Пруссию. В частности, он был готов удовлетвориться одним только автобаном до Кенигсберга, с арендой территории под него на длительный срок.

Напротив, на все его войны его явно провоцировали! Франция – в ситуации с Рейнской областью. Чехословакия – своими акциями против немцев в Богемии и Моравии, Польша – своим фактическим захватом Данцига и притеснениями в нем местного – целиком – немецкого! населения. И, наконец, Россия – намеренно или нет? – своей откровенно провальной военной кампанией в Финляндии!»

– Ну, это он – загнул. Здесь нас подвел Ворошилов, который уверил меня, что они решат вопрос в течение месяца и силами одного только Ленинградского военного округа.

А про тяжелые пушки, необходимые для прорыва линии Маннергейма, он даже и не заикнулся. Хотя такие пушки у него были прямо под рукой – на судах Балтийского флота. Стоило дать приказ кораблям и воздушному флоту провести обстрел с моря и с воздуха финской линии обороны, а также провести обстрелы и бомбардировки Хельсинки и Турку, как финны немедленно запросили бы мира. Мы об этом говорили с военными.

– И почему от этого отказались?

– По двум причинам. Первая – я о ней уже сказал. Ворошилов не видел в ней необходимости.

– А вторая?

– А вторая – политическая. Было признано нецелесообразным выставлять себя явным агрессором. Если ты помнишь, в те годы, памятуя о трагедии Испании, практически все страны заключили между собой соглашения о взаимной помощи против любого возможного агрессора. Об этом же говорилось и в Уставе Лиги наций – из которой нас исключили как раз после войны с Финляндией! Так что быть страной-изгоем – для России не впервой!

– Значит, наша осторожность в действиях против Финляндии нам не помогла?

– Сейчас трудно сказать. Все же было видно, что мы старались не расширять локальный конфликт до полноценной межгосударственной войны. И потом, в Отечественную войну финны нам тем же и ответили. Они дошли до старой границы и там твердо встали – несмотря на все понукания и посулы Гитлера. Маннергейм сказал ему, что все претензии к СССР у него исчерпываются этой территорией и дальше финны не двинутся ни на метр. И они не будут брать себе из русских земель ничего также и после поражения СССР!

– Ну да – ведь он присягал русскому царю.

– И проливал кровь за Россию! Так, а что там дальше?

– Кстати, этот видный историк потом зарезал свою студентку!

– Ну, без этой подробности можно было бы обойтись!

– Извините, товарищ Сталин. Просто, к слову пришлось.

– Держись темы, Лаврентий. Не расплывайся!

– Есть, товарищ Сталин. Дальше он пишет, что «у Сталина всегда были агрессивные намерения в отношения Европы, и он только, по чисто политическим соображениям, старался вызвать на агрессию именно Гитлера. Для этого и он отказал в поддержке операции Ленинградского фронта со стороны основных сил армии и флота».

– Ну, это – глупость. Жертвовать, ради провокаций, жизнями тысяч советских воинов никто бы нам не позволил. В Политбюро таких дураков нет и не было! Правда – это то, что таких неудач и таких потерь в первые недели и месяцы финской войны никто не ожидал. И военные – в первую очередь!

– Но ведь то же повторилось и в первые месяцы Отечественной войны!

– И опять – этого никто не ожидал! Не ожидал этого и немецкий Генеральный штаб, хотя именно он разрабатывал план «Барбаросса».

Кстати, Паулюс был в нем одним из главных разработчиков. Потом он нам рассказывал, что Генштаб в первых наметках планировал длительную кампанию – на год и дольше! Специально – чтобы доказать, что у Германии может не хватить ресурсов на долгую войну. Но Гитлер всё завернул и потребовал плана на блицкриг. При этом он больше всего упирал как раз на опыт советско-финской войны. Генералы все же приготовили для него расчеты и для войны на зиму. Но он их даже и смотреть не стал. «К зиме мы должны быть в Москве!»

– И первые месяцы войны все так и шло – прямо по графику!

– Не совсем. Про территорию – да, немцы шли почти по графику. Но неожиданностью для них стали большие потери в живой силе и в расходах техники и боеприпасов. Коммуникации стали напрягать немцев уже к сентябрю. Как говорил Паулюс, в коридорах Генштаба стала гулять фраза: «Еще один такой „решающий успех“ – и мы останемся без армии!»

А потом кто-то доложил о ней Гитлеру и он на одном из своих совещаний сказал, что «Войну мы окончим миром в Москве – по модели Франции. Сталин уйдет, а всеми сибирями и северами в России будет управлять дружественное Германии правительство».