Ремонтник

Я особо сильно не наглел, но раз в три дня на весь день уходил в мастерские, где чинил и ремонтировал всё, что находилось в рюкзаке. В основном там был действительно хлам, однако я смог привести в порядок четыре коммуникатора, пять планшетов, восемь считывателей, ну и ещё некоторое специфическое оборудование. Остальное разобрал на запчасти, а откровенный мусор ушёл в утилизатор. Продавать на борту я ничего не стал. Команда нормальную цену не давала, поскольку после захвата станции такой мелочовки было множество, отчего цены ещё больше упали, поэтому я решил подождать с продажей, пока не окажусь на месте прибытия.

Но вот старшего техника я, видимо, чем-то зацепил, иначе как объяснить, что он, подумав, согласился на моё предложение? Я ведь в приёмнике того считывателя нашёл не только базу по сексу, которая, между прочим, была производства империи Игнор, больше их никто не выпускал. Кроме неё там была ещё одна база знаний, четвёртого уровня, – свежая лицензионная база «Реакторы и двигатели» той же империи Игнор. Техник согласился обменять её на малый ремонтный комплекс пятого поколения модели «Северен-5» с небольшим износом. Это был его личный комплекс, и он идеально подходил для ремонта бытового оборудования. Кофр с тремя дроидами-паучками легко поместился в рюкзаке.

Ну вот, в принципе, и всё, что я могу сказать про полёт. Летели-летели и долетели. Я отдыхал, занимался, качаясь, в спортзале и ремонтировал подарки, так что для меня полёт прошёл довольно быстро, я бы даже сказал, незаметно.

А сейчас я в очереди таких же освобождённых неторопливо двигался к одному из четырёх шлюзов, к которым попеременно стыковались флотские челноки, спуская всех, кого освободила эскадра, на поверхность планеты. Нас ждал Центр беженцев. Правда, не все челноки летели туда, половина освобождённых были гражданами этого государства или соседних, поэтому их отправляли в другое место. Наш же путь лежал именно в Центр.

Да, кстати, по поводу землян. Они в моём кубрике действительно были, десятка два набралось. Однако из России не было никого, а эти, узнав, откуда я, как-то не особо поддерживали разговор и торопились избавиться от меня, так что в итоге я тоже махнул на них рукой. Вот в других кубриках были шестеро россиян, то есть я, получается, седьмой. Узнал я об этом через сеть, искин сообщил. Правда, доступа в их кубрики у меня не было, но, надеюсь, в Центре пообщаемся. Их данные я скопировал на коммуникатор.

Стоявший передо мной мужчина, качаясь, обернулся и дыхнул мне в лицо таким перегаром, что закусить захотелось. Поморщившись, я помахал перед собой рукой. Наконец мы прошли на борт очередного челнока (судя по следам рвоты на полу, это был не первый рейс пилота) и устроились в креслах. Я пристегнулся и положил рюкзак на колени. Вскоре челнок отстыковался и полетел к планете. Правда, мы этого не видели, так как пилот выключил обзорные экраны – видимо, мстил за изгаженный салон. Ему за это ещё раза три испачкали. Да уж, запашок, надо сказать, стоял тот ещё.

Спуск прошёл гладко. Кстати, я ведь и сам имел изрядный опыт спуска на планету – не имеющую атмосферы, понятное дело. В системе, соседней с той, где находилась станция пиратов, на поверхности газового гиганта находился тайный складской терминал, и я на своём буксире спускал и поднимал грузы. За год работы пилотом буксира набрался достаточно опыта. Так что, пока спускались, я чутким ухом определял, где мы вошли в атмосферу. А дальше уже работала сила тяжести самой планеты.

Пилот выключил искусственную гравитацию – это тоже была месть: тяжесть прыгала то вверх, то вниз, доходя до невесомости. Пьяные его и за это тоже отблагодарили – теперь не только пол, но и кресла, и потолок нужно было отмывать. Неприятно, конечно, но на меня не попало, так что наплевать.

Когда челнок встал на опоры, я поднялся одним из первых и, держа рюкзак перед собой, направился к выходу. Моему примеру последовали ещё четверо – видимо, те, кто не налегал особо на спиртное или вообще не пил. А вот остальные после жёсткого полёта пилота пребывали не в том состоянии, чтобы быть способными совершать осмысленные действия. Ну да ладно, силой им в глотку алкоголь не заливали, пусть теперь сами расхлёбывают.

Когда я оказался снаружи, то даже пошатнулся от той гаммы запахов, что обрушилась на меня. Я уже и отвыкнуть успел. О, полынью потянуло, такой родной запах ни с чем не спутаешь. На выходе нас встретил местный сотрудник, который указал, куда идти, и двое медиков с гравиносилками. Похоже, это тех, кто в отруб ушёл, будут эвакуировать. А служба тут, оказывается, поставлена как надо, вот уж не ожидал.

Пока сотрудник Центра объяснял нам, куда идти, я тоже успел задать несколько вопросов. Оказалось, я был параноиком, думая, что таким способом нас решили закабалить. Пьяных спускали только с одного транспорта, и почему так происходит, всем было хорошо известно. Капитан к сотрудникам местного Центра испытывал, скажем так, острую неприязнь. И это было его местью, пусть мелкой, но возни с пьяными много, так что побегать местных он заставил. То-то они так его костерили, поминая всех его родственников до последнего колена.

Мы направились к административному зданию – вроде одной группой, но вместе с тем каждый держался обособленно. В Содружестве каждый сам за себя, вот и мы, хоть и дикие, а уже тоже так себя ведём. Неприятно, но ничего не поделаешь, мы вынуждены вливаться в местное общество, ассимилируя.

Мы подошли к входу в главное здание Центра, куда стекались и другие освобождённые рабы, так как челноки всё ещё продолжали спускаться с орбиты. Здесь на ресепшен работали сразу несколько администраторов, но всё равно быстро образовалась очередь.

Когда подошла моя очередь, я, уже зная, что от меня требуется (пока стоял, была возможность понаблюдать, как всё происходит), просто сообщил:

– Стен Аг.

– Жилая комната А-9 в блоке Д. Это четвёртый этаж, – сообщила миловидная девушка. – После заселения спускаетесь и направляетесь в соседний корпус, где находятся наши медики. Ваш кабинет – 3-Е, время на диагностику выделено в девять тридцать утра по местному времени. Собеседование с сотрудником Имперской службы безопасности в десять часов пятнадцать минут утра, кабинет сто третий в блоке Д. В два часа дня принятие присяги в общем зале блока Д. В шесть часов вечера у вас собеседование с сотрудником Центра. Вам будут подбирать место работы, окажут помощь, если вы сами затруднитесь это сделать. Если вы ничего не выберете, Центр это сделает за вас. Напомню, что все собеседования проходят под протокол. Вы можете провести в Центре три дня. Желаю удачи.

Всё это в разных вариациях (различались лишь номера комнат и часы приёма) сообщалось ранее тем, кто стоял в очереди до меня. Так что я лишь кивнул в ответ на её информационный поток, так как записал всё на коммуникатор и на него же получил схему Центра, где была обозначена моя комната.

Покинув стойку ресепшен, я направился к одному из коридоров, придерживая лямки рюкзака, висевшего на левом плече. Блок Д находился в стороне от центрального здания, но к нему вёл подземный коридор, и, откровенно говоря, это было очень кстати: на улице палило солнце, да и три года в космосе сказывались – мне было немного не по себе от вида неба.

Я прошёл подземным коридором и вскоре оказался в своей четырёхместной комнате. Одна кровать была уже занята, но три другие свободны. Я занял свободную койку у окна, убрал рюкзак в шкаф, в котором было запирающееся отделение, выбрал код и проверил, крепкая ли дверца и надёжный ли замок. Коммуникатор я уже перевёл на местное время, выйдя в сеть через гостевой доступ. По сути, мне пока и были доступны только информация о местном времени и выход на государственные новостные каналы. Вот оплачу абонемент, и тогда уже смогу нормально работать в сети. Опыта у меня такого пока не было, у пиратов тоже была доступна только общая связь, но, надеюсь, справлюсь.

Найти столовую труда не составило, на схеме она была, все постояльцы нашего этажа столовались там. Местный синтезатор выдавал такую же высококалорийную, но безвкусную еду, что и на транспорте. Я надеялся, что хоть тут нормально поем, да куда там. Судя по лицам немногочисленных освобождённых, присутствовавших в столовой, они чувствовали то же самое. Однако я сделал заказ и, устроившись за столиком, стал быстро есть. Через полчаса мне назначено посещение местного медцентра, где вроде должны провести полную диагностику и выдать карту ФПИ – пока без внесения гражданства, это потом сделают.

Посещение медцентра принесло первую неожиданность. Когда медик протянул мне ещё горячую карту ФПИ, мой первый и единственный документ на все случаи жизни, я изумлённо замер. В графе «уровень интеллекта» значилось, что мой уровень – сто шестьдесят одна единица. Ничего себе! Уточнил у медика и убедился, что данные точные. Теперь понятно, почему профессор был так увлечён и доволен. Похоже, излечение способствовало увеличению моего уровня интеллекта на семь единиц! Это прилично, уж поверьте мне. Вот профессор, вот жук! Мог бы и сказать.

С отличным настроением я направился на собеседование с сотрудником службы безопасности. К моей радости, там тоже всё прошло нормально, я бы даже сказал, отлично. Проскочил.

Ещё будучи в столовой, я по внутренней сети Центра отправил сообщения всем землякам-россиянам. Те из них, у кого нет сетей или коммуникаторов, получат сообщения от меня, когда войдут в сеть под своим именем через местные терминалы. Я предлагал вечером встретиться в моей столовой. Надеюсь, придут.

Принятие присяги затянулось. Диктор хорошо поставленным голосом рассказал, что такое Содружество и что такое империя Бельц. Достаточно доступно всё объяснил и понятно. После этого все желающие могли принять присягу. Группами по двадцать человек нас разводили по кабинетам, где мы громко зачитывали текст и ставили метки ДНК вместо подписей. После этого нам возвращали карты ФПИ с пометкой, что мы являемся гражданами империи Бельц, находясь в нижней градации социальной безопасности, то есть по нулям. Баллы мы начнём получать после трудоустройства. А что, удобно: устроился на работу – получи балл; освоил специальность и подтвердил сертификатом – лови ещё один. Лично мне нравится.

После присяги я вернулся в свою комнату и рухнул на кровать. Уф, устал, пришлось побегать. После этого, скинув комбез, посетил душ. А когда вышел, то застал соседа. Мы поговорили. Он не с Земли был, а с другой планеты, и его уровень интеллекта составлял сто пятьдесят девять единиц. Кажется, я начинаю понимать, как нас расселяли, – да по интеллекту. А больше к нам пока никого не подселили.

Сосед куда-то торопился, так что задерживать его я не стал, да и у меня самого времени было мало. Выложив из рюкзака тестер, инструментарий техника и кофр с комплексом дроидов, я оставил только то, что предназначалось на продажу, поскольку мне нужны были деньги. Закинув рюкзак на плечо, поспешил к выходу. В планах было всё продать и открыть счёт в банке, потом вернуться и продолжить осваиваться на планете.

К счастью вход-выход был свободным, охрана лишь попросила меня быть осторожным: мало ли что, всё же Центр находится на окраине местной столицы, и до ближайшей станции подземки было с полкилометра. Тоже мне проблема! Денег у меня всё равно нет, так что подземка и любой другой транспорт мимо, только на своих двоих, а до центра было километров десять. Это мне охранник объяснил, выхода в сеть, кроме гостевого доступа, у меня не было, а там информации по столице не имелось.

Вот так и потопал, иногда переходя на трусцу. Рюкзак за спиной, ремнями на груди хорошо пристёгнут, так что не болтался, и я бежал легко и беззаботно. Мне нравилось. Да и когда я бегал в последний раз? Сейчас уже и не помню. Беговых дорожек в спортзале транспортника, к сожалению, не было.

Что охрана не зря советовала быть внимательным, я понял, когда почувствовал знакомое онемение по всему телу. Ноги заплелись, и я упал. Меня явно обработали из шокера. Вот только вырубить не смогли, это было сложно сделать из такого простого гражданского оружия, которым по уровню социальной безопасности мог владеть даже я. А дело в том, что среди трофеев было несколько выносных блоков защиты. Из двух повреждённых я собрал один рабочий. Он находился в чехольчике на поясе и давал вполне уверенную защиту – три выстрела должен выдержать. Стрелок как раз и сделал три выстрела, чтобы наверняка.