Начало Древней Руси

У историков нет достоверных источников о походе росов-русов ни в 907, ни в 904 годах. Тем не менее в некоторых работах, в частности, [108] продолжаются поиски доказательств реальности похода Олега, несмотря на отсутствие таких сведений в хрониках. Делается попытка обосновать правдоподобность похода, но уже не в 907, а в 904 году. Автор патетически восклицает: «нам остается либо отказать в доверии сообщению ПВЛ, либо сдвинуть дату похода». И что же страшного в том, чтобы отказать в доверии по данному сообщению? Оно не первое и не единственное.

Сомнения в истинности летописного похода и договора к нему давно высказывал ряд ученых. Историк А.А. Шахматов, изучив летописные договора 907, 911 и 944 годов, пришел к выводу, что часть статей договора 911 г. просто перенесли в договор 907 г. Как видим, летописец переносил не только описание других событий. Обнаружено дословное совпадение, как по форме, так и по содержанию ряда статей договоров 907 и 944 годов. Ученый сделал вывод, что договора 907 года не существовало. Но договор – это следствие похода. Значит и летописного похода 907 г. тоже не было! Историк А.Г. Кузьмин [110] писал: «не было еще многих городов, в частности, Переяславля (основан в 993 году). Полоцк, скорее всего, находился под властью другой варяжской династии.»

Вот как комментируется необходимость летописцу договора 907 г. в [11]: «очевидно, что в процессе перевода или внесения текста договора в ПВЛ, он претерпел значительную редактуру, цель которой, изменить содержание договора так, чтобы он имел вид грамоты написанной не просто от имени Руси, но и конкретно, от имени Олега. Для чего это понадобилось переводчикам или летописцам, сказать трудно. Предположения могут быть самые разные: начиная с патриотизма и заканчивая желанием, за счет Олега, заполнить хронологическую лакуну, образовавшуюся между смертью Рюрика и началом правления Игоря и тем самым, протянуть связующую нить между этими двумя разноплановыми и разновременными персонажами русской истории. Очевидно лишь одно, договоры Олега с греками трудно назвать на сто процентов достоверным источникам, подтверждающими факты его биографии.» Т.е. видим одну цель летописца – создание одной династии на всей территории, известной летописцу.

Вывод: летописный поход 904\907 г. и договор к нему – вымысел летописца. Поэтому данное сообщение относим к разряду недостоверных. Ни одна хроника того времени не имеет сообщений о каких-либо нападениях Руси на Византию до 40-х годов X века.

Но поскольку летописи связывают Олега с Киевом, посмотрим на киевские предместья в начале Х века. Обратимся к данным археологов. Украинский археолог А.В. Комар [65] пишет, что «позже, в первой половине Х в., реальная военная угроза Киеву больше не повторялась». Данная фраза может означать, что в начале века некая угроза все же была. Вероятность ее события можно оценить с помощью данных нумизматики по кладам в X в. Действительно, первый клад куфических монет был обнаружен в Киеве (близ Пустынно-Никольского монастыря – Печерский р-н) с младшей монетой – 905-906 г. Второй датируется – 906-907 г. Нумизматы [211; 212; 213] отмечают хорошую сохранность монет, свидетельствующую о кратковременности их использования, считают, что «составы киевских кладов выпали практически одновременно». Важно отметить, что оба клада имеют совпадения не только по количеству и хронологии монет, но и одинаковые условия сокрытия: в сосудах, залитых воском. Т.е. это не спешка в условиях серъезной опасности, а спокойная работа по «консервации». Тогда сокрытие могло состояться в 909-910 гг.Основываясь на этих данных можно полагать, что некая угроза киевским предместьям была на рубеже первого и второго десятилетий Х в. Очевидно, что продолжилось движение на юг соционима «русь». Но еще из киевских предместий нет выхода к Черному морю. Более того, несмотря на повышение влажности климата и уровня вод, сама возможность движения по Днепру появилась не сразу, в основном в периоды весеннего паводка – с марта по май, которые приводили к наводнениям. Согласно данным стратиграфии [90;89] «по геологической шкале, низкая водность реки [Днепр] наблюдалась в период 881–912 гг.». Это еще раз свидетельствует о возможности движения по Днепру в тот период только во время весенних разливов (март-май). Но впереди еще пороги и печенеги.

Именно в период низкой водности реки Днепр был подписан договор между Византией и русскими – договор 911 г. На мой взгляд, это договор с «донской» Русью. Историк А.А. Шахматов [227] писал: «перед нами в славянских переводах оказывается в большинстве случаев не первоначальный текст договоров, а текст видоизмененный, переделанный». Русский историк права, тайный советник, заслуженный профессор и ректор Императорского Санкт-Петербургского университета В.И. Сергеевич [188] обратил внимание на русско-византийские договоры с т зр. юриспруденции. Согласно его выводу, текст договора «не полон и в некоторой степени, подпорчен». Большинство статей договора были составлены в соответствии с византийским и римским правом и касались лишь взаимоотношения греков и русов на территории Византии. По мнению В.И. Сергеевича инициаторами заключения договора 911 года были греки [188,с.103]. В [173] говорится, что именно купцы из той Руси “создали для страны проблему, решение которой нельзя было откладывать. «"Ходящие в греки" с каждым своим появлением ожесточали жителей города и окрестностей, где они вели себя особенно дерзко. «Ходящие в греки» стали проявлять случаи самоуправства. Это стало серьезной проблемой и заставило последнюю [Византию] сделать трудный шаг – пригласить к себе в дом врага, чтобы вместе решить ее средствами договора. На их обуздание и были направлены основные нормы Договора 911 г.» Т. о., данный договор не преследовал никаких целей типа прекращения войны и установления мира. Он имел чисто гражданско-правовой характер по отношению к тем, кто «не умел вести себя прилично в чужом доме». А заключение договора свидетельствует о неоднократности таких посещений Константинополя.

Договором допускалась возможность найма русов на военную службу в Византии. Известен факт, что в 911-912 г. в составе византийского отряда из 177 судов в походе на Крит было 700 русов. В договоре есть разрешение русским воинам после выполнения ими своих обязательств служить в императорской армии.

Относительно «морской» статьи в договоре следует отметить, что она предполагала обоюдную помощь в море в случае бедствия судна, его возвращению, а также проводке его через опасные места. Но такой возможности в период низкой водности реки Днепр у Киева не было, а значит данное условие для Киева в то время было невыполнимым.

Поскольку с русской стороны подписантами указаны все князья, перечисленные в договоре, то историк Л.В. Черепнин [223] сделал вывод, что эта Русь представляет собой обширную «политическую ассоциацию», затрудняясь очертить ее пределы. А.Н. Сахаров [180] считает, что «светлые князья