Керосиновый фонарь

«Не век же жить с напором и с нажимом…»

Не век же жить с напором и с нажимом.Былая жизнь покажется ошибкой,Когда устанешь гнаться за наживой,И вдруг поймёшь, что гнался за наживкой.

«Твоя душа была как тёплый дом…»

Светлому моему Ангелу,

Бабушке моей Голубевой Анне Сидоровне

Твоя душа была как тёплый дом,В котором было проще и уютней.Струился дым над золотым огнем,И голос твой звучал старинной лютней;И так спокойно на твоё челоЛожились невесомым пухом пряди,И буковки корявые светлоТеснились в недописанной тетради —Не мудрости вселенской ореол,Так – мелкие заботы бытовые.Я в будущее от тебя ушел,И безвозвратно вышел из России.И здесь, входя в цивильные дома,Где всё разумной прелестью приятно,Хочу сойти с крыльца, сойти с ума,И сквозь рыданье прибежать обратно —От фолиантов с мудростью змеи —К той памяти, где не нужны закладки,Где золотые буковки твои —На сердце обветшавшее заплатки.

Злоречивым

Мой дедушка, внук Моисея, сапожник,Без лишних обид на Руси проживал,Для шика, для скрипа, как истый художник,Берёсты кусок в голенище вшивал.Скрипели сапожки крестьянскою стёжкой,Где льны голубели, цвели васильки.С лошадкой, коровкой, пеструшкой да кошкойКрестьянские прибыли не велики.И вечным наследством – лишь доброе слово,Вещают, пусть мир злоречив и жесток,Узор на странице – про край мой еловый,Узор на ладони – про Ближний Восток.Кичиться любым родословием глупо —И что там намешано в нашей крови! —Какие бы ни были в нас гаплогруппы,Душе камертон – Псалмопевец Давид.Вся жизнь – как молитва на вдох и на выдох.Беда ли, что всюду на здешнем путиСаула копьё, догоняя Давида,Ответом на добрую песню летит?Не всякую птицу из клетки отпустишь,Не всякие слёзы отплачешь навзрыд.Сосною шумит Левашовская пустошьНад общей могилой, где дед мой зарыт.Смолчу, осуждаемый вновь без причины:Пусть буду стократ ошельмован я сам,Но камень не брошу в народ злоречивый,Как некогда дедушка мой не бросал.27 декабря 2020 года, Горское шоссе, Левашовская пустошь

Где та светлая власть

Где та светлая власть прозябающих нынче во мраке,Что сумеет раздать, не отняв, и дарить, не деля,Расселить коммуналки, тюремного века бараки,И народную правду поставить превыше рубля?Где та светлая власть, что опору имеет на совесть —Не на орды орудий и слоноподобных ракет;Отвергая души неподъёмную сытую сонность,Возвышая мудрейших, заботится о дураке?Где та светлая власть, что не прячет в закут инвалидов,Не считает за лишних "отживших своё" стариков,И настолько сильна, что прощает любую обиду,Не бросая в застенки того, кто умом не таков?Где та светлая власть? – Покажите её, покажите!Я нарочно не сгину, её я увидеть хочу!И, положен на плаху, упрямой души долгожитель,Неподатливой шеей топор затуплю палачу!Но наточен топор по науке, неспешно, спокойно —Ни минуты не даст для отмеренной жизни украсть.Мне Отечества дым – мятежи, эпидемии, войныРазглядеть не даёт, какова эта светлая власть.

Рождённые в СССР

Рождённые в СССРНе знали почтенной преступностиИ против неё полумер —Лишить-наградить в совокупности.Был двор без заборов широк,Подъезд не закрыт – а не зассаный.И сбить с панталыку не могШпион, из Америки засланный.Да, в чём-то бывал дефицит,Но сыты бывали – не пластиком.И вырезать аппендицитМог фельдшер – советская классика.И – кто, коль не я и не ты? —Мечту нашу делали сладкою.На дури чиновной финты,Ответив рабочею хваткою,Смотрели порой из бойниц,Храня перед горе-мерзавцамиНетронутость школ и больницБезудержной оптимизацией.Где вёдра нести, где багрыУмели мы анализировать.Нам душу вконец не моглиБезбожием "оптимизировать".Был праздник – Господь без господ(Пусть ёрзал там "уполномоченный",Но не был советский народВ чумной атеизм замороченный).Кто нелюдь – тот нелюдь для всех,В кино или в жизни – без разницы.Не слишком ценили успех,Но бегали суетной праздности.В вопросах житья да бытьяС детишками не лицемерили,Но, сказку им на ночь прочтя,Мы слушали "Голос Америки".Для нас, выполняющих план,Прикуплены где-то по случаю,Приёмники VEF, "Океан"Все страны планеты озвучили.А всё-таки было главней —Дружить с драгоценною книгою!Мы многое черпали в ней,Страну нашу в будущность двигая.Нам в букве печатной векаПод лампой читательской брезжили —С "Последнего из Могикан"До чудо-трилогии Брежнева.Для чтения, не для прикрас,Где в синих обложках, где в красненькихСтояли на полках у насВсе книги негаснущей классики.И грамота наша была —Не рядом с кувшинами-вазами,Не в рамочке возле стола,А в сердце открытом и в разуме.Вот так бы и нянчить внучат!Но много здесь нового, хмурого.Приёмники нынче молчат,И план – не задача, а курево.И книжицы по́лны химер.Уходят из мира безграмотныхРождённые в СССР,Последние из могиканутых.

90-е

В девяностых народ был свободнее,Девяностые – время надежд,А двадцатые – время агонииРастерявших надежды невежд.Ни героя, ни веры, ни памяти,Только серо-бытийная мутьС истеричными нотками паникиУказует в безбудущность путь.Все богатства природы отцапаныРуконогой кремлёвской семьёй.Где двадцатые – там и тридцатые,Где насилие, там и конвой.Наказуемы духа метания.Не замедлят привыкшие крастьОгнемётом, гранатами, танкамиУсмирять не уваживших власть.Время давит – успеть окопаться бы.И, возможно, ударит под дыхПозабытой бедой оккупация,Отрезвление сороковых.Будут снова пробелы и отступыИ победа кровавой ценой,И вождя развенчавшая оттепель,И последышей пир нефтяной,Перестройки, разор виноградников,Пересменка аварий и драм.Так встаёт поминутно на грабелькиНа Руси первобытный Адам.Сотня лет ещё будет подаренаТой стране, что растрачена зря —Ни Алфёрова нет, ни Гагарина,Ни Апостола нет, ни Царя.Будут снова Иуды и Каины,Не замедлит у пропасти бегВ двадцать первую жуть отзеркаленныйПо-советскому прожитый век.Снова край девяностых покажется,Догадался бы только народ,Что свобода прозреть и покаятьсяВыше всех окаянных свобод.

«Кто поёт эту песню, плывущую волглой рекой?..»

Кто поёт эту песню, плывущую волглой рекой?Кто щемит мою душу напевом протяжным и странным?Выйди в белый туман, разузнай и меня успокой —Не моя ли судьба распевается там, за туманом?Не она ли так зябко присела на дёрн у костра,Разгребая золу, подвигая звенящие угли,И плетёт этот зов – всё из слов, позабытых вчера,И каких не разыщешь ни в Яндексе нынче, ни в Гугле.Что плывёт над рекой? Ярославны надломленный плач,Или Пушкина песнь, что сложилась о вещем Олеге?Не для казни ль стрелецкой там точит секиру палач?Не по нам ли вздыхают то половцы, то печенеги?У истории в недрах так много забытых могил,Что едва ли подымет их тайную вязь археолог,И одна среди них – о стране, что я смертно любил,Жалкий холмик среди порыжелых еловых иголок.Над могилою той до поры нерушима печать,Но я слышу почти эту песню у сгорбленной хатыО старушке, что с флагом выходит солдата встречать,Да не тот это флаг, иль не те возле дома солдаты.

«На опыте мы не узнаем…»

На опыте мы не узнаем,скорее всего, никогда,какие столпы мирозданьяразрушила Леты вода,куда устремляется ветер,рванувший рубаху с груди,обуглен лицом или светел,кому мы сказали: «Уйди!»Какой неразгаданной думойв пугающий час тишиныи дрёма старухи угрюмой,и очи младенцев полны,легко ли молитвой бессоннойпланету спасать по ночам,и сложно ли в мире быть Солнцем,когда тебе бьют по лучам.

Два Отечества

Моё Отечество земное,Что у трескучего огняНет неуклонного покояНи у тебя, ни у меня.Среди знамён и конституцийНе ведая твоих иконНароды внешние мятутся,Тебе вменяя свой закон,А ты на венценосном стругеЛелеешь праведную тишь,И, опираясь на хоругви,Куда-то в горнее глядишь.Пожары, мятежи и войны,И гибель многих, и разор —Но перехлёстывают волны,И ты не ставишь им в укор.Претерпевая и прощая,Непостижимый мой народДо самых врат небесных раяСвои молитвы донесёт,И если с ними я воскреснуУвидеть горнюю страну,В своём Отечестве НебесномТвоё я имя помяну.

«Подойти к России – что в омут глянуть…»

Подойти к России – что в омут глянуть:Не увидишь в облаке дна.Всю-то душу захватит глоток на память,До того вода холодна.Приколдует лютостью, приморозит,А потом обожжёт теплом.Здесь привыкшие каяться при народе —Навсегда под её крылом.Ничего, если голосом сиплым, грубымКто-то к стенке себя припёр —Покаянную голову меч не рубит,Для того наточен топор.Повезут бережливо, в объезд ухабов,Чтоб ни волоса седины,И простят-перекрестят на плаху бабы,Что смутьянов рожать вольны.В том и вольная воля, что в колыбельнойСлышит маленький дурачок,Как под песню степную, под вой метельныйПо Руси идёт Пугачёв.

«Повезло тебе, что я отходчивый…»

Повезло тебе, что я отходчивый.Не отрежу: «Время истекло!»Так в саду морозно, но под почвоюДержится вечернее тепло.Так отпетый двоечник пытаетсяВ троечники выбиться, учась.Так на дне колодца обретаетсяНеба перевёрнутого часть.Так стрелец простит ПервопрестольнуюК окаянной плахе по пути.Отойду я, дай мне только в сторонуМолча, безрассудно отойти.

А. Блок

То, что было, то, что стало —пусто… Вновь явилась в сон мойреволюцией-кристалломзамороженная Сольвейг.За окном – хлопок винтовки,боязливо-грозный окрик.На "буржуйке" нет готовки,лишь чаёк, да пара облак.Что стихи? Одни лишь мифы!Революции финансы —в печку скачущие скифы,и конвоем к ним – двенадцать.Голод, голод, волк приблудный.Мир как пояс тесен, тесен.Для чего Руси подлуннойвся как есть таблица тестя?Фонари разбиты. Темень.Улиц мертвенная тина.И не сыщется в аптекени морфина, ни стрихнина.

Наша участь

На Земле ни одно поколениеНе минует ни мор, ни война.Родились мы как будто ко времени,Только нас подвели времена.Понесли, словно лошадь над кручею,Не удержишь – сорвётся на дно.Называть ли нам участь везучею —Прежде смерти понять не дано.Говорят, лишь тогда нам откроетсяДля сердец, для ушей и для глаз,Отчего так несла эта конницаПо обрыву безвременья нас.И поймём, что сухою пустынеюНапояли нас всюду ручьи,Что чудными путями, простыми лиНеизменно мы к лучшему шли.Ограждая безплотною силою,Чтобы страждущий не изнемог,Подставлял нам плечо шестикрылоеВездесущий Всеведущий Бог.Отрицая Его или веруя,Мы свой выбор предвечный творим.Нам такою отмерится мерою,Как привычно нам мерить самим.Как дорогами ни хороводитсяВсё, что нам удаётся пройти,Под горою Голгофой расходятсяНа две стороны наши пути.Простоту восприятия пестуя,Мы поймём лишь тогда, у Креста:Смертоносны не войны, не бедствия,А одна лишь души пустота.

«Одряхлели ждущие перемен…»

Одряхлели ждущие перемен,Сединой подёрнулся их протест.Безъязыкий колокол глух и нем.Сотворим из сердца ему протез.Пусть ударит глухо степной набат,В богадельню тычется и в шинок,Пусть вполуха слушает, кто горбат,В четверть уха слушает, кто безног.На пространствах скорченных пустырей,Может быть, найдётся хотя бы горстьНа печи лежащих богатырей,Что давно на немощь имеют злость.Закрутись дорогою, колесо,Застучи копытом, буланый конь.Нечистью подёрнутый горизонтНе копьём, так палицей с места стронь.И тогда небесная благодатьПоцелует молча тебя, судьба.Перемен бессмысленно просто ждать,Не меняя круто самих себя.

Галера

Чувствует резче, как нá борт волна набегает,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Audi, vidi, sili – латинское: «Слушай, смотри, молчи»

2

жеода – полость внутри камня, сплошь покрытая кристаллами природных минералов

3

«Годы уносят всё, даже память» (латынь)

4

«Человек – вещь священная» (латынь)

5

Здесь и далее Инстаграм – организация, запрещённая на территории РФ.

6

«Лисистра́та» – комедия древнегреческого драматурга Аристофана, созданная около 411 г. до н. э. В основе сюжета – история о том, как афинянка Лисистрата, стремясь остановить нескончаемые войны, убеждает женщин греческих городов отказывать мужьям в исполнении супружеского долга до тех пор, пока не закончится кровопролитие

7

Во все времена для справедливого суда требовалось не менее двух одинаково свидетельствующих

8

Дальбы – несмотря на то, что (наше псковское-гдовское диалектное выражение)

9

Про́стила – так говорят на нашем гдовском диалекте