скачать книгу бесплатно
Позади налившегося краской Харманта раздался короткий смешок, а затем и хохот нескольких гномов.
Хозяин корабля нахмурился:
– Чего ржёте?
Ответом ему был присоединившийся хохот гномов, стоящих на берегу.
– Бездна с тобой, парень. Плыви с нами. Но я тебя высажу только на следующей стоянке, – заявил Хармант. И повернулся к соплеменникам: – Кто со мной тащить корзины на борт?
– Долх… Долх!
– М?
– Ты не спишь?
– Нет, Ликси. Не сплю.
– А почему тогда у тебя глаза заклыты?
– Я думал.
– О чем?
– О тебе, – врёт он. – Думал, чем ты занимаешься.
– Я смотлела на листья. – Ликси подходит ближе к кровати, пытается взобраться на нее, но маленький рост не дает исполнить задуманное. Он подставляет руку, девочка цепляется за неё и, пыхтя, забирается. – Долх, а почему листья зеленые?
– Такими их создал Бог. – Он морщится от боли, вспыхнувшей в напрягшейся грудной мышце.
– А зачем он их такими создал?
– Чтобы хищным зверям было удобнее прятаться. Ты видела когда-нибудь геротта?
– Нет. А это кто?
– Ну, это такой хищник. Водится в лесах там, откуда я родом. И его шкура окрашена в полоски, оранжевые и черные. Это позволяет ему становиться невидимым в лесу.
– Бог что, дулак?
– Почему? – Он усмехается. – С чего ты так решила?
– Ну, лес-то зеленый. А этот гетол…
– Геротт.
– Да, гелотт. Он оланжевый. Как он может быть невидимым в лесу?
– Все дело в том, как ты видишь. И ты, и я, мы видим мир цветным. А гномы, например, видят все черно-белым. Как и многие животные. А значит, смена темных и светлых полосок прекрасно маскирует зверей среди листвы.
– Маскилует?
– Прячет.
– Ясно. Долх…
– Что?
– А почему тогда Бог не сделал листья селыми?
Разговаривать не хочется. Его вновь накрывает волна жара. Кружится голова, во рту начинает сушить.
– Почему бы тебе не спросить об этом у родителей?
– У меня их нет.
– А где же они?
– Не знаю. Дедушка Пелиндок говолит, что они умелли, когда я была совсем маленькой. Я их не помню.
– Ясно.
– Так почему Бог не сделал листья селыми?
Глава четвертая
Темная вода, в которой отражалась стена деревьев высокого берега, пенилась белыми бурунами под носом корабля. Шли на веслах. Шесть двоек гномов, подчиненных ритмичному звуку барабана, синхронно откидывались назад, протаскивая в толще воды широкие лопасти весел.
Тут все знакомо. За прошедшее с его последней поездки на корабле время ничего нового панцирными мореходами придумано не было.
Руд сидел на корме корабля, на тесно пригнанных друг к другу бочках, среди вязанок дров, тюков и двух мокрых корзин. Рядом на свободных местах расположились панцирные коротышки из парусной команды, время от времени перебрасывающиеся фразами со стоящим на своем посту рулевым.
Ветра почти не было, и чистое солнечное небо не давало надежды на скорую перемену погоды. Полдень давно прошел, но на открытом пространстве жарило нестерпимо и кормовые сновали между весельными парами, не переставая.
С момента отплытия Руд видел Харманта лишь раз. Хозяин корабля вынырнул из-за болтающегося вялой тряпкой паруса, прошел на корму, высунулся за борт и что-то там долго рассматривал. Затем выпрямился и, бросив вслух проклятие заросшему старому рулю, двинулся в обратный путь.
– Помощь нужна? – предложил Руд, когда он проходил мимо. Гном не ответил и, не меняя угрюмого выражения на лице, исчез за парусом.
Человек только пожал плечами.
– Не приставай ты к нему, парень, – один из парусной команды, прищурив глаза от яркого света, посмотрел на Руда. – Он злится на себя и на тебя. Нечего ковырять его старые раны.
– Очень интересно. И в чем тогда причина? – Руд повернулся к заговорившему здоровым глазом. – Знаю, он не хотел брать меня на корабль, но, хоть убей, не могу понять, почему.
– Ты тут ни при чем, – гном пересел ближе. – Тебя, я слышал, Рудом зовут? А меня Дровмиром, – коротышка почесал шею под одним из колец живорожденной брони. – Дело не в тебе лично, а вообще в людях.
– Поясни.
– Чего пояснять-то? Ты же был на Костяной пустоши. Или я ошибаюсь?
– Ошибаешься. Я не был в той битве.
– Ха! – воскликнул второй гном невероятно хриплым, как будто скрежещущим голосом. – Я выиграл.
– Заткнись, Краворн.
– Давай, давай! – второй коротышка подсел рядом и пихнул первого в бок. Тот вытащил откуда-то небольшой красный самарант и нехотя протянул его Краворну. Победитель спора мгновенно схватил добычу:
– Вот он, мой дорогой! Вернулся! Больше я на тебя спорить не буду.
– Да как так-то? – опешивший Дровмир повернулся к Руду. – Я думал, ты был там.
– Нет. Не был.
– Ну, а до этого? Может, ты защищал какой-нибудь из ваших штатов?
– Нет.
– Значит, тебе не понять Харманта.
– А ты расскажи, – Руд посмотрел на гнома.
– Да чего тут рассказывать? – Дровмир махнул рукой. – Когда до нас дошла новость о Второй войне, король принял решение о всеобщем сборе. Каждый из мужчин взял в руки оружие, и мы выдвинулись на юг, в один из десяти и трех пунктов сбора. Мы спешили, так как понимали, что каждый из потраченных дней приближает победу нашего заклятого врага, ибо уже знали об истинном положении дел на фронте. Армии ближайших к Степи трех штатов были почти полностью уничтожены. А их остатки, в основном, из северных округов, не имея общего командования, были обречены на гибель в ближайшее время. Та же учесть должна была постигнуть и войска второй линии ваших земель. Но тут в дело вмешались маги Калантора.
– Это я уже слышал от одного знакомого наймита, – кивнул Руд. – Армия магов и ополчение Свободных земель шли на помощь племенам орков. Хвала Богу, среди них нашлись умные головы, которые смогли донести до государей штатов и их советников, что необходимо объединить силы.
– Но и это заняло у вас чересчур много времени. Слишком долго ваши государи решали, кто из них должен посадить свою задницу на главное место.
– Хорошо, когда король один, – Руд усмехнулся. В памяти всплыли обрывки рассказа Нерамана о том периоде Второй войны.
…Выдвинутые к южным границам Пангатола и Реланта пограничные армии людей уничтожаются в кровавой мясорубке с полчищами серых, ведомых несокрушимой волей своих королей. А между ними – отряды магов пытаются сдержать натиск несметных лавин, применяя свои способности. Мастера разрушающей ветви магии пытаются отыскать на поле битвы разум серого короля и сокрушить его, лишив централизованного управления многочисленные отряды степняков.
В это время Объединенный штаб Армии Человечества принимает свое первое решение: оставить гибнущие отряды на своих позициях с целью сдерживания врага. Оставить Линматор, Эстарон, другие провинциальные города и поселения, отвести все боеспособные соединения на север, к границам, в сторону которых уже выдвигаются отряды людей с третьей линии штатов…
– Так в чем нас обвиняет Хармант? – Руд оторвался от кратких воспоминаний.
– А ты хорошо его рассмотрел? Его броня может тебе кое-что рассказать. Пока ты шлялся бездна знает где, Хармант стоял в первых рядах на Костяной пустоши. Он был одним из первых, кто увидел, как выставленные перед ним ряды ваших солдат дрогнули и разбежались. Как их настигали выпущенные вперед конные отряды ратусов. Как лошади рвали зубами и топтали орущих в панике трусов, пытающихся спасти свои никчемные жизни, а серые всадники стрелами, копьями и короткими кривыми мечами выкашивали их десятками десятков. Сносили головы, протыкали насквозь, как домашнюю живность в загоне. Фронт был прорван, и передовому отряду нашей армии, чтобы восстановить его, пришлось с походного марша бегом перестраиваться в оборонительные порядки.
На лицо Руда легла тень, и он поднял голову. Перед ним, заслонив собой солнце, стоял хозяин корабля.
– И пока такие, как ты, человек, отсиживались в тихом месте, я видел своими глазами, как моего отца и брата наскочившая галопом конница серых тварей втоптала в землю. Я до сих пор вижу их раздавленные головы и обломки брони, перемешанные с кровью, землей и костями. Я видел, как двоих других моих братьев окружили и подняли на копья. Как рядом со мной две серых лошади вцепились в беднягу Курдгела и рвали его живьем. Как он орал, лежа без руки и ноги, пока по нему стеной шла серая пехота. Ты спрашиваешь, за что я зол на людей? Если бы не ваша трусость и не ваши дворцовые интриги, объединенных и сплоченных сил штатов хватило бы, чтобы предотвратить все это. Но я видел своими глазами, как на Костяной пустоши вы струсили, перестав сражаться даже за собственную жизнь. И это пришлось делать за вас нам.
«А что бы ты сказал сейчас, если бы вы не пришли тогда на помощь нам, понадеявшись на силу объединенной армии людей и магов? Если мы не были так разъединены и выступили бы одним фронтом? По словам Нерамана, серые короли собрали воистину неисчислимое войско. И что бы ты стал делать, обнаружив, что на пути ратусов к Алевору больше нет ни одного человека и теперь вам придется сражаться один на один с врагом? Вряд ли бы потерь среди вас было много меньше».
– Война – это всегда страшно. И для тех, кто потерял своих близких, граница между победой и поражением может стираться.
– Да ты-то что знаешь о войне?! – в сердцах выкрикнул гном.
– Хармант! – Краворн положил руку ему на плечо. – Ветер усиливается.
Хозяин корабля еще мгновение смотрел на сидящего перед ним в спокойной, даже равнодушной позе человека. Потом разжал кулаки, вздохнул и перевел взгляд на линию горизонта.
– Крепим парус, ребята! Пора подстегнуть нашу посудину!
Парусная команда мгновенно вскочила с места и заторопилась в сторону мачты. За ними отправился Хармант.
– С этим понятно, – Руд проводил его взглядом и посмотрел на оставшегося на корме рулевого. – Но почему он злится на себя?
– Да потому, что согласился на твой обмен.
С приходом ветра движение возросло и сидящие на веслах гномы смогли получить передышку. В течение, должно быть, целого часа основную работу на корабле выполняли парусная команда и рулевой. Остальные брались за отполированные до состояния камня рукояти весел лишь изредка, когда необходимо было решительно поменять угол движения.
На закате подкрепившиеся пайком панцирные коротышки вновь сели на весла, и корабль буквально полетел по речной глади. Работали до захода солнца. К тому времени ветер стал стихать, и Хармант велел подходить к берегу.
Уже в полной темноте бросили якорь и стали устраиваться на ночлег. Остававшийся все время на корме Руд слышал, как гномы спорят между собой, выясняя, кому нести дежурство в самые сонные предрассветные часы. Человека никто не трогал, впрочем, и пайком делиться с ним также никто не стал. Может, Хармант считал, что выторгованное место на корабле означает только одно это самое место. А может, имеющийся в распоряжении запас под конец путешествия был рассчитан до последней крошки и новеньких не ждали возле общего котла. В конце концов, он же не работает. Сидеть на одном месте можно и впроголодь, а спать – и подавно. Быстрее время пройдет.
Мысль была неплохая, и стоило воспользоваться ею незамедлительно.
Руд выбрал себе рулон какой-то ткани, смотанный столь плотно, что казался не мягче уложенных рядом вязанок дров. Положил под голову свой мешок и закрыл глаз. Еще какое-то время до обостренного слуха доносилась затихающая возня многочисленной команды на палубе, а затем глаз снова открылся.
По-видимому, Руд проспал какое-то время. За стоящими возле его головы корзинами не было видно восточного горизонта, но воздух вокруг был напитан прохладой, дающей ту особенную утреннюю прозрачность: скоро наступит рассвет.
– А ты, стало быть, видел? – до слуха донесся голос одного из гномов, показавшийся Руду знакомым. Кто-то из корабельной команды, с кем он ранее вступал в разговор. А таких тут, собственно говоря, немного. Кто же это?
– Видел, – обладатель второго, скрежещущего голоса угадывался безотказно. Краворн.
Оба коротышки были скрыты от Руда все теми же корзинами.
– И какая она, Великая Всадница?
– Страшная, – проскрипел Краворн.
– В смысле?
– Чудовищная ликом своим. Говорят, она похожа на людей, но по мне это полный бред. Так могут говорить те, кто ее не видел вживую. Она вообще не похожа на человека, и хоть я видел ее мельком и на почтительном расстоянии, готов биться об заклад на свой самарант. Вот прямо сейчас. Хочешь, поспорим?
– Тише. Тут рядом вроде кто-то спит. Я слышал.
– Там человек.
Какое-то время за корзинами было тихо. Затем со стороны носа послышались отдающие скрипом досок шаги. Кто-то из гномов приблизился к парочке. Скрип замер за корзинами, и подошедший что-то сказал. До слуха Руда долетел обрывок фразы:
– … будут менять вас. А после отплываем. – Затем возникла короткая пауза и тот же голос удивленно спросил: – Ты где так руку рассадил?
Кто именно и что конкретно ответил на это, Руд так и не услышал. И даже подумал: а был ли вообще ответ? Все могло окончиться взмахом той самой руки. Скрип палубных досок стал удаляться вместе с шагами, и вновь наступила тишина.
– Так на кого она похожа-то? – спросил чуть погодя обладатель первого голоса.
– А ни на кого. Нет на этой земле таких существ. Я бы дал руку на отсечение, заверяя всех, что она исчадие самой Бездны, если бы Великая Всадница не сражалась на Костяных Пустошах за нас.
