Ревизор: возвращение в СССР 44

– Вот, я так и догадалась, – закивала жена энергично, – у меня все время было чувство, что она прямо хочет, чтобы я возмутилась.

– Молодец, что сдержалась, – похвалил жену. – Хотя жаль, конечно, что не получилось отпор ей дать. Полезно таким стервочкам «холодный душ» устраивать. Главное – элегантно это делать… Не в стиле Дианы. А то как вспомню ее драку из-за Фирдауса, после которой из отделения милиции ее выручать пришлось…

– Ну, я не совсем сдержалась, – ответила Галия, смущенно опустив глаза.

– Таааак! Самое интересное на десерт приберегла, – рассмеялся я. – А ты отличная рассказчица. Ну давай, колись! Уходила эта Света вроде на своих двоих, и волосы не вырваны, значит, драки не было…

– Паша, ну ты что! – возмутилась Галия больше для проформы, уже давно привыкнув к моим подколкам. – Ну какая еще драка, скажешь тоже… Она просто, когда речь о моей работе вскользь зашла и о делегациях, которые я сопровождаю, сказала сочувственно так, что, мол, как жаль, что родители у меня не дипломаты, как у нее, и нет у меня возможности с ними советоваться и слушать их рассказы про дипломатические приемы и тонкости общения с иностранцами. Мол, мне бы это так помогло в работе, а без этого ошибок наделаю обязательно, и большого успеха не достичь… И снова, знаешь, сказала все с таким выражением лица, словно очень обо мне заботится, а на самом деле-то ведь нет. Просто очередную гадость сказала завуалированно, – возмущенно пояснила жена.

– Ну, а ты что? – спросил предвкушающе.

– Ну а я сказала ей, тоже с улыбкой и очень доброжелательно, – лукаво посмотрела на меня Галия. – что у меня, к счастью, нет необходимости с любой мелочью к родителям бегать, как некоторым приходится, кто еще на свои ноги не сумел встать как следует. Что я, к счастью, на собственный опыт опираться могу. И привела в пример наш недавний визит с тобой в японское посольство… И добавила еще, что там также вполне оценили мое платье, которое мне в начале сентября привезли в подарок из свежей коллекции итальянского дизайнера мирового уровня. Не это, в котором я сейчас, а другое, не хуже этого. И единственная проблема у меня там была – это не объесться, потому что муж постоянно с зарубежными послами разговаривал, а вокруг столько всего вкусного лежало. Вот тут она и скисла, хоть и попыталась независимый вид принять, но ничего не вышло… И Маша меня поддержала, тут же начав меня расспрашивать, что именно там подавали из японских блюд. Я подробно расписывала, что мне больше всего понравилось, и внимание всех на меня переключилось с этой Светочки избалованной… Так что уходили мы когда, девушки вполне даже очень со мной по-дружески прощались… Пришлось и этой Светочке сделать хорошую мину при плохой игре и наконец первый комплимент мне сделать при всех, чтобы совсем не опозориться…

– Ты ж моя умничка! – восхищенно похвалил жену. – Не перестаешь меня удивлять и радовать. Именно так и надо обращаться с подобными дамочками. Терпеливо ждать, когда можно выставить их полными дурами и стервами перед всеми. Они же наглеют, когда сразу не получают ответа, теряют осторожность, переходят определенную грань, вот тут их подсекать и нужно!

***

Москва, квартира Шадриных

Проводив гостей, Маша весь вечер не могла найти себе места. Ей очень не понравилась ситуация, которая сложилась в общении Светы с Галией. Света, на ее взгляд, явно перегнула палку со своими шутками. Маша давно с ней не виделась и удивилась, насколько некомфортно ей оказалось в компании подруги детства. А раньше ведь мы так дружили, – удивленно размышляла она, проводив Витю и помогая бабушке убирать в квартире. – И она так всегда хорошо понимала меня. А сейчас словно другой человек совсем приехал…

– Бабушка, – не выдержала Маша, решив все же посоветоваться, как ей себя лучше вести. – Можно тебя спросить? Тут сегодня такая неловкая ситуация произошла…

И она рассказала подробно Виктории Францевне все нюансы общения Светы с Галией сегодня на празднике.

– И я не пойму теперь, как мне быть? – закончила Маша немного неуверенно. – Мне очень неприятно, как Света вела себя по отношению к моей подруге. Галия мне очень нравится как человек, и семья у нее замечательная. Но Света ведь тоже была моей близкой подругой, просто жизнь так сложилась, что давно не общались.

– Да, не ожидала я, что у Самойловых дочка такой вырастет, – огорченно покачала головой Виктория Францевна, выслушав внучкин рассказ. – А такая девочка была хорошая, умненькая, надежды большие подавала… Но так часто складывается, Машенька. Пока человек не вырастет, не всегда можно сказать, каков он будет по характеру.

– Я совсем другой Свету запомнила, – кивнула Маша в ответ. – Мы ведь так дружили с ней, помнишь?

– Детьми легко дружить, – улыбнулась Виктория Францевна. – Тем более, что у вас совпадали в жизни многие занятия. В школу в одну и ту же ходили, и музыкой обе занимались… Так что вам было всегда о чем поговорить. А вот взрослая жизнь уже другая. Тут у всех характеры и интересы проявляются, и становится видна разница во взглядах на жизнь.

– Так и что мне теперь делать, бабушка? – спросила Маша. – Я ссориться ни с кем не хочу, но и разрешать грубости Свете тоже не собираюсь. Но и ругаться с ней как-то плохо будет, родители ведь наши дружат…

– Ругаться и не надо, – кивнула Виктория Францевна. – достаточно просто перестать общаться дружески. Встречаться вы со Светой в дальнейшем будете, но не так, чтобы часто. Работа у дипломатов такая, что планы на долгое общение строить – дело неблагодарное. Может и увидитесь разок-другой, когда родители вернутся и захотят пообщаться с друзьями. А вот в плане дальнейшей дружбы, мне думается, что Самойлова не лучший для тебя вариант. С такими манерами и поведением она вряд ли в жизни сильно преуспеет. Снобизм и предвзятость так или иначе против нее сыграют. А вот Галия подруга очень хорошая. Девочка немного наивная, конечно, но учится очень быстро, как губка информацию впитывает. Муж у нее вообще личность незаурядная. Сама вспомни, они же совсем недавно в столицу перебрались, образно говоря, с голой попой, а уже и учатся оба в серьезных вузах, и работают не абы где, и квартира своя… И ведь они молодые совсем, для обоих это только начало карьеры. Да и ты говоришь, что Галия на полном серьезе рассказывала, как на приеме была японском недавно, и муж ее с послами на короткой ноге общался… В том числе и на английском языке… В таком возрасте такой успех дорогого стоит.

Вот такие друзья тебе и нужны. С ними и общаться всегда интересно, а кроме того, они не дают тебе на месте стоять и ворон считать. На них смотря, понимаешь, что и самой шевелиться тоже нужно. И за помощью если обратиться к ним понадобится, тоже смогут реальную пользу принести, а это важно бывает. Так что, если хочешь мое мнение, я считаю, что тебе нужно прямо с самого утра Галие позвонить и извиниться за поведение Светы. Чтобы у вас никаких недомолвок с Галией не было, а то вдруг она решила, что ты Свету поддерживаешь и согласна с ней? Это может сильно ваши отношения подпортить в дальнейшем.

***

Глава 5

Москва, квартира Ивлевых

С утра воскресенья побегал с Тузиком, и сел работать над докладами и статьями для «Труда». Много всего надо оставить перед отъездом на Кубу…

Через часик ко мне заглянула Галия, поцеловала и спросила:

– Дети еще спят. Завтракать со мной будешь?

– Да, зови, как что будет готово… – рассеянно ответил жене, не сразу сообразив даже, о чем она говорила, так глубоко погрузился в текст.

Галия вышла из кабинета, и не успела дверь закрыть, как телефон зазвонил. Сразу метнулась к нему, чтобы детей звонок не разбудил. Встал было, решив, что это меня кто-то набрал, да тот же Фирдаус мало ли снова решил встретиться, что-то припомнив, но услышал, как Галия сказала: «Привет, Маша!» и сел обратно.

Вот то, чего я ждал. Маша слишком хорошо воспитана, чтобы после того, что эта Света себе позволяла, оставить всю ситуацию подвешенной в воздухе. Явно звонит извиняться. Ну а если нет, и наоборот, Маша звонит выговаривать Галие за то, что моя жена в конце устроила, высмеивая Свету, то значит, я переоценил ее ум и манеры.

В любом случае я отвлекся от работы, понимая, что Галия вот-вот прибежит либо довольная, поделиться, что Маша извинилась за такую специфическую гостью, либо заплаканная, что подруга все неправильно поняла. Работу, в общем, в любом случае, надо откладывать. Ничего страшного, после завтрака продолжу… Так что встал и проследовал на кухню, в надежде, что жена уже что-то приготовить успела… Так… вареные яйца со вчера, на середине стола, а вот от плиты тепло идет, и что-то там на сковородочке шкворчит под крышкой… Великолепно, омлет готов!

Галия прибежала минут через пять, когда я уже успел покончить со своей долей омлета и был полностью готов под чаек с батоном ее выслушивать и при необходимости успокаивать. К счастью, лицо у нее было довольным, и я незаметно для жены облегченно выдохнул. Явно события пошли по первому варианту. Так оно гораздо лучше – и жену утешать не надо, и проблемы с Машей Шадриной могли обернуться проблемами с Витькой Макаровым…

– Маша звонила! Долго извинялась, что Светка так себя по-идиотски вела! – с торжествующим видом произнесла жена. – Сказала, что очень долго ее не видела, и не знала, что она успела стать такой вредной. И хвалила меня, что я Светку на место поставила.

– Ну вот и славно! – сказал я, начав чистить яйцо. Потом хмыкнул, вспомнив, как когда яйца в магазинах пропали, то ли в восьмидесятых, то ли в девяностых, тут же начали появляться статьи о вреде яиц… Ну да, ну да, вредны они, как же. Но многие тогда на полном серьезе исключили яйца из рациона, не ели их, даже если удавалось достать, вообразив, что это правда. Увидел бы тогда вот такой сторонник теории о вреде яиц, как я после омлета собираюсь еще и вареное яйцо навернуть, так его удар хватил бы от ужаса… Галия, правда, не поняла, чего это я тут хмыкаю, и запальчиво сказала:

– Да правда же, Паша, все так и было! Маша позвонила и извинилась за Свету!

– Да я и не сомневался, я же сказал, просто анекдот один вспомнил… Вот и хмыкнул. А Маша молодец, я рад, что она так поступила. Скажу Витьке при встрече, что его девушка проявила себя тонким дипломатом…

– Какой анекдот? – тут же спросила Галия, успокоившись.

– Э… Да он пошлый просто, не хочу тебе рассказывать, – махнул рукой я. Вот так всегда, когда надо рассказать срочно анекдот, все приличные из головы тут же вылетают…

– Да расскажи, что ты! Третий год уже женаты!

– Третий год со вчера, – улыбнулся я.

– Не переводи тему! Анекдот рассказывай!

У меня, наконец, в голове анекдот всплыл хоть мало-мальски подходящий…

– Ладно, слушай:

«Вовочка учился в первом классе. Учительница сказала:

– Дети, придумайте предложение, чтобы в нем было слово, начинающееся на букву Ш.

Вова тянет руку вверх.

– Так, какое предложение ты придумал, Вова?

– Моя тетя – шлюха.

Учительница:

– Вон из класса! Иди сейчас же к директору и расскажи, за что тебя выгнали из класса.

На перемене одноклассники спрашивают у Вовочки

– А что тебе сказал директор?!

Вовочка:

– Да ничего особенного не сказал, только спросил адрес моей тети».

– И чего он пошлый-то? – удивилась Галия.

– Ну, вроде есть немного? – пожал плечами я. Не говорить же жене, какое я слово на культурный вариант заменил. – Ладно, давай пока дети не проснулись, чаек попьем… Я там в пятницу сдобу привозил, осталось что еще?

***

Торгпредство фирмы семьи Эль-Хажж, Москва

Нурек обратил внимание, когда Фирдаус приехал в понедельник в контору, что его начальник ведёт себя как-то странно. Очень задумчив и время от времени трясёт головой.

Попытался рассказать ему о своих делах в период его отсутствия, но увидел, что Фирдаус практически не слышит, что он ему говорит.

Наконец, не выдержав, он спросил:

– Всё в порядке, господин Эль-Хажж, или, спаси Аллах, что-то плохое случилось?

Вместо ответа тот мотнул головой в сторону двери. Понятный жест – не хочет обсуждать этот вопрос внутри здания, где может быть прослушка.

Они вышли в сад. Налетел ледяной порыв ветра, и оба зябко поёжились, но решили, что несколько минут постоять в саду не страшно, можно не возвращаться обратно в офис за тёплой одеждой.

Нурек уже два десятилетия проработал на семью Эль Хажж честно и преданно и гордился тем, что у хозяев нет от него особых секретов, так что полагал, что Фирдаус сейчас ему и расскажет, что его так озаботило.

– Да я просто, Нурек, ездил в субботу к тому самому парню, который тебе звонил, брату моей жены Дианы. Ему восемнадцать лет, но ты понимаешь, что меня потрясает? Что он в бизнесе разбирается лучше меня, причём намного лучше. Он постоянно такие схемы предлагает – мудрёные, причём в лучшем смысле этого слова. Хитрые, умные, часто даже дерзкие, но те, что действительно могут сработать. И ещё он очень неплохо в международном бизнесе разбирается. Вот как так? Нурек, ему же всего восемнадцать лет, и он живёт в Советском Союзе. Ты же сам знаешь, какая тут причудливая экономика. Она же практически мало что общего имеет с ливанской или итальянской, которая нам уже с тобой хорошо знакома…

– Видимо, господин, бывают просто люди, которые рождены для бизнеса, – пожал плечами Нурек, – как тот же самый Наполеон был рождён для войны. Так, а что конкретно он вам предложил, господин?

Фирдаус начал рассказывать, но когда сообразил, что дело это долгое, они не стали дожидаться, пока совсем замёрзнут, и всё же сходили в офис за пальто и шарфами. Конец октября, все же, и это не Ливан или Италия, тут иначе никак. Пусть многие местные вполне обходятся при помощи свитера или вообще ходят еще в рубашках и пиджаках…

Как следует утеплившись, снова вышли на улицу. И он продолжил свой рассказ, поведав и про то, что с японским послом скоро надо будет связываться, и про все эти манёвры с сицилийской мафией, чтобы перехватить этот завод у неё. Ну и про японскую мафию тоже, про которую вообще раньше ничего не знал…

Выслушав сына хозяина, Нурек покачал головой.

– Да, господин, теперь я понимаю, о чём вы говорите. Действительно, такое понимание хитростей международного бизнеса очень удивительно в таком молодом человеке. С другой стороны, это может быть знаком благословения от Аллаха для семьи Эль Хажж. Насколько я понимаю, те идеи, которые он уже предложил, очень хорошо сказались на семейном бизнесе.

– Да, всё так, Нурек, исключительно хорошо. И даже акции, что мы приобрели, сейчас уверенно ползут вверх.

– Значит, господин, никаких сомнений нет. Аллах благоволит к нам! Если этот молодой человек служит лоцманом для семьи Эль Хажж в бурных водах международного бизнеса, то надо просто этим пользоваться, не задавая лишних вопросов.

– Значит, ты сам никаких подводных камней в этих предложениях молодого парня не видишь?

– Они дерзкие, господин, это вы правильно их охарактеризовали. Но и умные одновременно. Связать главу сицилийской мафии через семейные связи, назначив его племянника на высокий пост – это сработает практически в любой стране. Главное, что этот племянник – любимый родственник у своего дяди, как я понимаю, и сыновей у него нет. Это очень мощная комбинация, чтобы его обезоружить. Ну и предложение усилить защиту предприятия через рост карьеры для местного полицейского, отца этого племянника – тоже вполне реалистичное. И да, любой бандит дважды задумается, стоит ли трогать предпринимателя, если тот покажет прочные связи с другими сильными бандитами. Что палестинские боевики, что японские – такие знакомства заставят этого сицилийского бандита намного больше уважать нашу фирму… И дважды подумать перед тем, как сделать какой-то шаг, что может нам не понравиться… Разве что может и нет нужды еще и японских бандитов туда тащить, палестинских боевиков вполне должно хватить, чтобы продемонстрировать, что у нас есть зубы. Ну и опять же, связать выплаты за охрану с ростом производства на заводе – тоже умный шаг. Этот молодой человек действительно хорош, как вы и говорите…

Молю Аллаха, чтобы он дал мне здоровье, и я мог увидеть, как в будущем расцветёт семейный бизнес Эль Хажж, и с гордостью помнить о том, что и мой скромный вклад в этом тоже имеется…

– Спасибо, Нурек, – растрогался Фирдаус. – Ты уже столько лет с нами, что фактически уже не наёмный работник, а член семьи. Скажи, тебе хорошо тут, в СССР? Может быть, желаешь служить нашей семье на благо в Италии? У тебя есть право выбирать, учитывая твои заслуги перед нашей семьёй.

– Нет, господин, пока вы преимущественно будете в Москве, я тоже буду здесь. Вот если вы уже окончательно переедете в Италию, тогда я буду признателен вам, если заберёте меня с собой, поставив на это место кого-нибудь другого.

– Хорошо, Нурек, я учту это, – сказал Фирдаус. – И обязательно расскажу отцу о твоих соображениях по поводу предложений Ивлева. Пусть знает, что ты тоже считаешь их очень интересными…

***

Москва, Торгово-промышленная палата

С самого утра понедельника, как и распорядился в пятницу вечером Блащицкий, секретарь вызвала к нему Андриянова. Тот вошел в кабинет к начальнику уверенно, поздоровался с улыбкой, что еще больше разозлило председателя.

– Проходите, Антон Григорьевич, садитесь, – холодно предложил подчиненному Блащицкий.

– Спасибо, Игорь Борисович, – присел Андриянов на стул возле стола председателя и вопросительно посмотрел на него.

–Антон Григорьевич, мне казалось, что в прошлый раз, когда вопрос о вашем недостойном поведении даже на партсобрании пришлось разбирать, мы полностью прояснили ситуацию, – ледяным тоном произнес Блащицкий. – Я достаточно четко и недвусмысленно дал понять тогда, что не потерплю в своем ведомстве подчиненных, для которых моральные устои – это пустой звук.

– Да, конечно, Игорь Борисович, – кивнул в ответ Андриянов, с лица которого моментально пропала безмятежная улыбка. – Я осознал свои ошибки, поверьте, и подобного никогда больше не допущу.

– Тогда почему мне вдруг рассказывают, что вы уже очередной женщине голову дурите? – свирепея, поинтересовался Блашицкий.

– Кто мог сказать про меня такое? – возмутился Андриянов. – Это наговоры. Да, я встречаюсь сейчас с женщиной. Разведенной, кстати. Но у нас серьезные отношения. У меня и в мыслях не было никогда ее обманывать.

– То есть это правда? – обманчиво тихо поинтересовался Блащицкий. – Значит, действительно вас видели на этой неделе с женщиной? Не обманули меня?

– Да, – кивнул Андриянов. – Но, повторюсь, у нас с ней все серьезно.

– Да кому вы голову дурите?! – рявкнул председатель. – Думаете, нашли наивную женщину из провинции, навешали ей лапши на уши, погуляли везде перед всеми, и теперь все грехи ваши спишутся? А как не нужна станет для прикрытия, так отправите ее обратно? Кому угодно можете эту чушь доказывать, но меня вы этим не обманете. Я знал, что вы гнилой человек и доверия не заслуживаете после той грязной истории, и теперь лишь окончательно убедился в том, что зря тогда вас из партии не выгнали и не уволили с позором. Не место таким в нашем коллективе.

– Но все совсем не так, – попробовал возразить враз побледневший Андриянов.

Он прекрасно понимал возможности человека уровня председателя Торгово-промышленной палаты и осознавал, что ему в Москве точно места не будет, если он сейчас не сможет убедить того в чистоте своих намерений.

– Я очень люблю Оксану, – сказал Антон как можно убедительнее, – у нас все серьезно. Так что я не понимаю, почему вы решили, что это все обман?

– То есть вы предлагаете мне поверить, что вы за пару недель нашли женщину, полюбили ее всей душой и добились взаимности? – с сарказмом в голосе поинтересовался Блащицкий. – И где ж вы нашли ее так быстро? Она из провинциального города, как мне рассказали, заведующая детским садом. Как это она в Москве в поле вашего зрения вдруг так внезапно оказалась, да еще так вовремя?

– Мы с Оксаной вообще еще раньше знакомы были, – ответил Андриянов. изображая смущение. – Но тогда не получилось как-то встречаться. А тут в Москве столкнулись, она к сестре на выходные приехала в гости. Ну и знаете, как бывает, вспыхнули прежние чувства, – начал самозабвенно сочинять Антон, стараясь говорить так, чтоб звучало искренне, – и теперь я без нее жизни не представляю. Впервые, наверное, осознал, что это именно мой человек рядом, моя вторая половинка…

– Ну-ну, – скептично хмыкнул Блащицкий, на которого эти откровения не произвели ни малейшего впечатления. – Влюбился, Антон, значит, без памяти? – спросил он, переходя на «ты». – Жизни без нее не представляешь?

– Да, – с готовностью кивнул Андриянов. – Все так и есть.

– Ну так женись тогда, – предложил председатель, внимательно глядя на него. – Раз большая любовь и настоящие чувства, так веди в загс избранницу.

– Конечно. Я о браке подумываю, – ответил Антон, сразу поубавив энтузиазма в голосе. – Мы, правда, еще не обсуждали с ней этот вопрос… Но обязательно обсудим, не сомневайтесь…

– А я и не сомневаюсь, – кивнул Блащицкий решительно, хлопнув по столу рукой. – Поскольку теперь я это дело на самотек не пущу. Решим вопрос окончательно и бесповоротно. Значит, так, Антон! Даю тебе срок два месяца. До Нового года должен расписаться и свадьбу с этой женщиной сыграть. А не распишешься, тогда заявление по собственному мне на стол клади сразу же. Все понял?

– Но, как же… – немного заикаясь, начал говорить Андриянов, совершенно не ожидавший такого поворота. – Нет-нет, я не отказываюсь, – сразу затараторил он, увидев изменившееся выражение лица председателя, – просто два месяца ведь всего… А надо же заявление подать. Да пока рассмотрят и дату назначат… И свадьбу спланировать… Я никак не успею за такой короткий срок.

– О, вот об этом даже и не беспокойтесь, Антон Григорьевич, – улыбнулся совершенно искренне Блащицкий, снова переходя на «вы». – Ради такого случая уж я помогу вам. Вы же наш сотрудник, а я своим всегда помогаю. Вам не говорили разве об этом? Поверьте, есть у меня возможности. Любую дату выберем. Да хоть на следующей неделе, хотите?

– Не надо, – замотал головой полностью сбитый с толку Андриянов, – невеста не успеет наряд выбрать… И гостей позвать надо…

– Ну хорошо, – милостиво согласился председатель, – невесту надо уважить, дать время подготовиться. Попозже, значит, дата будет. Как скажете. Ради такой большой любви все сделаем в лучшем виде… Через неделю зайдите, сообщите, когда конкретно свадьба будет. До Нового года…

Отправив полностью обескураженного Андриянова работать, Блащицкий довольно хрустнул пальцами. Настроение у него значительно улучшилось. За нос он меня водить вздумал, прохиндей. Не хочет сам жить по-человечески, научим, как нужно среди людей жить…, – хмыкнул он.

– Элла Петровна, чайку мне принесите, пожалуйста! – сказал он, нажав кнопку селектора.

***

Москва, торгпредство фирмы Эль-Хажж

Фирдаус не сразу решился набрать номер японского посла с визитной карточки.

Так-то он, конечно, не впервые с человеком с таким статусом общаться будет. В том же самом Ливане ему приходилось с отцом регулярно посещать различные дипломатические мероприятия. Но всё же вести разговоры с послом той или иной страны в Ливане и с послом в Советском Союзе – это две большие разницы.

Ну кого могут отправить в крошечный Ливан? Как правило, дипломата, который находится либо на старте своей карьеры, либо сильно проштрафился.

А вот в Советский Союз, ядерную сверхдержаву, конечно же, отправляют самых серьёзных и опытных акул дипломатического бизнеса. Это матерые волчары… Это уже, как говорится, совсем другой калибр.

Тем не менее дело надо сделать, поэтому он снял трубку и набрал номер. Попал, конечно же, на секретаря посла. Но тот, тут же услышав, что он звонит по поводу разговора на дипломатическом приёме, и у него есть договоренность об этом звонке, переключил его на посла. Та небольшая робость, что была у Фирдауса перед тем, как он набрал посла, абсолютно пропала, когда он приступил к разговору. Натренирован он все же был хорошо.

Участвовать в серьёзных деловых переговорах с отцом было бесценным уроком для Фирдауса как переговорщика. Тарек, когда нужно, вёл переговоры жёстко. Тарек, когда нужно, вёл переговоры вежливо. Но ни разу он не видел отца робким или стесняющимся во время разговоров с кем бы то ни было. Так что он и сам усвоил эту манеру и, когда дело доходило до серьёзных вопросов, вёл себя уже абсолютно уверенно.

Самое главное, что Фирдаус, после того, как назвал, по какой причине набрал посла, тут же уловил заинтересованность в голосе того, после чего сам выдохнул с облегчением. Паша всё же студент, хоть и добился многого. Мало ли, он неправильно понял слова посла на том мероприятии, где с ним встретился. Может, тот просто сказал ему вежливое «да», чтобы не отказывать, когда он предложил развивать бизнес-отношения с его родственниками из Италии…