скачать книгу бесплатно
На набережной под тростниковыми навесами шла бойкая торговля. Отъезжающие покупали всякую всячину. Толпа, собравшаяся на берегу, выкрикивала имя Таисмет, желая ей счастливого плавания.
С берега на корабли и обратно сновали носильщики с корзинами, тюками и кувшинами.
Нем следил за тем, как матросы загружают на баржи продовольствие, а плотники приколачивают доски и наращивают борта.
– Откуда это зерно? – спросил Нем командующего погрузкой офицера. – Я не хочу уходить отсюда с долгами.
– Мы забрали его из зернохранилищ Буль Бура. На Юге зерно дороже золота. Мы заплатили за все одно золотое кольцо, – офицер с улыбкой протянул Нему документ с неразборчивой печатью. – Предъявим это на суде Осириса.
Таисмет грустно смотрела на огромный изогнутый форштевень корабля, который должен был надолго стать ее домом. Почти все свободные места занимали складские отсеки.
Нем дал рабам команду нести ее носилки на палубу под навес, расположенный недалеко от огороженного перилами помоста.
На палубе Таисмет встала с носилок. Под ее ногами пылилась свернувшаяся кровь.
– Что это? – она запрыгала в поисках чистого места.
– Иди на корму, – приказал Нем. – Здесь тебе нечего делать.
Стоя на корме, Таисмет увидела, как с берега на один из кораблей со своей свитой перебралась Береника. За ней гуськом тянулись заговорщики. На носилках занесли Кагемни, который решил променять пышное погребение на несколько глотков свободы.
Таисмет подозвала Теист и указала ей пальцем на Беренику:
– Эта высокомерная дрянь едет вместе с нами? Я хочу знать, почему?
Нем долго всматривался вниз по течению реки, пока не убедился в том, что там никого нет. Можно было отплывать.
Гребцы расселись по своим местам, рулевые – на кормовые весла. Смотрящие устроились на реях. Кормчий занял свое место на носу головного корабля, приготовившись измерять дно длинным шестом.
На палубе под навесами расселась вооруженная охрана.
Гребцы налегли на весла с такой силой, что привстали на ноги. Из одежды они имели на себе только короткие штаны, сделанные из циновки, с квадратным куском кожи на задней части, защищающим ягодицы от трения. При выходе весел из воды их с огромной силой бросало обратно на скамью. Кто-то что-то напевал.
В середине реки северный ветер надул паруса и, преодолевая силу воды, погнал корабли вверх по течению.
Ваал и шесть боевых пловцов тихо соскользнули с лодок в воду.
В окнах караулок не было видно ни огонька. Значит, доблестных воинов фиванского корпуса удалось подпоить пивом, и они спят мертвецким сном. Можно будет обойтись без кровопролития.
В казармах нубийского корпуса все было готово к походу. Ной осмотрел свою армию. Две с половиной тысячи человек, все, что осталось от корпуса численностью в пять тысяч. Кто погиб, кто решил остаться в Фивах. Ной никого не держал. Каждый должен был принять решение самостоятельно. Остались самые сильные и опытные воины. Почти все были в панцирях из мягких материалов – несколько слоев льняной ткани, проложенных очесами. В руках топоры, ножи, копья и дротики. Луки были склеены из пластин дерева разных пород, обеспечивающих дальность и меткость стрельбы. Ной лично проверил заточку клинков, надежность крепления рукояток, прочность веревок.
Они ждали. Но ничего не происходило. Корпус Сета расположился лагерем недалеко от Фив. Фиванский корпус оставался на другом берегу реки.
Ной повернулся к своим солдатам.
– Мы больше никогда не вернемся в свои дома. У нас два пути – в страну смерти и вечности или в страну жизни и света. Я выбираю для нас второй путь. Мы пройдем через пустыню и вступим на неизведанные земли. Боги послали нам испытание, и мы его выдержим. Уходим! Во славу Амона!
Вся поклажа отряда разместилась на ста ослах. В длинных узких сосудах хранилась ячменная мука, в корзинах лежал запас ячменных лепешек, в бурдюках свежая вода из расчета два кувшина воды и двадцать лепешек каждому человеку на каждый день. По горшкам были разложены лук, чеснок и яйца, в остродонные сосуды налито масло.
Отряд вытянулся в длинную цепочку, каждый солдат со своим мешком. Процессию замыкали ослы и погонщики.
Пройдя вдоль насыпи, ограждающей западный берег канала, отряд вышел на дорогу, ведущую на юг.
На темном небе Ной увидел зарево. Это догорали лодки и баржи фиванского корпуса. Ваал выполнил свою задачу.
Четыре часа отряд шел берегом реки, зеленоватая вода которой приветливо сверкала в свете луны, затем миновал скалистый выступ и свернул в пустыню.
Ной чувствовал пустыню не только вокруг себя, но и в душе. Это все, что осталось от его грандиозных планов.
Однако здесь были его воины. Почти каждого второго он знал по имени.
Ной остановил слуг, спустился с носилок и встал в общий строй. Каждый его шаг должен был внушать бодрость и веру в успех.
Палуба под навесом была устлана толстыми тростниковыми циновками.
Таисмет пребывала в унынии. Слишком долго честолюбивые планы без удержу резвилась в ее душе, теперь ей надо было заполнить пустоту.
Она велела принести шкатулку чеканного серебра и извлекла оттуда ожерелье из ядовитых зубов кобры и диадему в виде двух змей с сапфировыми глазами, сплетенных из золотой проволоки.
– «Почему это?» – спросила Теист.
– Тебе ли не знать?! – Таисмет надела ожерелье и диадему себе на шею. – Этот знак нового состояния моего души.
По обоим берегам реки широко раскинулись поля, отливающие изумрудной зеленью молодых посевов. Цвели апельсинные и гранатовые деревья. Пели птицы. Вдоль берега шли крестьяне с тяжелыми вязанками стеблей папируса на спине. Кто-то сидел в тени деревьев, прижав к себе корзины с хлебом и кувшины с водой.
На восточном берегу показалась Сиена[24 - Греческое название египетской крепости Суану, расположенной у первого порога – современный Асуан.]. Мимо проплывали знаменитые каменоломни. На берегу валялся недоконченный обелиск огромного размера.
За Сиеной Нил сжали нагромождения гранитных скал, среди которых были установлены большие стелы с текстами торжественных гимнов в честь Нила.
В полдень посреди реки всплыл остров Элефантина[25 - Остров на Ниле около первого порога. Египетское название «Абу» – «слоновый», так как через этот город ввозилась в Египет из Центральной Африки слоновая кость.] – гранитная скала, покрытая вековыми наносами ила. За ним, словно призрак, появился опьяняюще красивый остров Филе, на котором Исида в глубочайшей тайне предала земле останки Осириса.
Корабли обошли остров с востока, проплыв в нескольких метрах от пилонов и колоннад древних храмов, заросших пальмами, акациями и пышными белыми и алыми гроздьями цветов олеандра. Все это отражалось в водах реки, как прекрасный мираж из прошлого.
За Филе простирался остров Битче, с еще более древними храмами, покрытый яркой зеленью лугов. Это был древний предел Египта.
Перед первым порогом они проплыли мимо города, лежавшего среди подступающих к левому берегу реки холмов. Это была Хенна, где находилась знаменитая школа жрецов.
Появились отмели, на мелководье проступали камни с острыми краями. Волны кипели. Вокруг подводных камней возникали водовороты.
Первый порог они миновали незадолго до сумерек по обводному каналу. Он был заброшен и забит камнем, но благодаря высокой воде кораблям все же удалось пройти.
Стоя на палубе, Таисмет задумчиво смотрела, как солнце спускается за громады Ливийских гор. Их отроги то подходили к реке, то отклонялись от нее. С каждым движением корабля они принимали различные химерические формы.
Привыкнув к желтизне египетских берегов, она была поражена мрачностью этих мест, обозначающих переход из одной страны в другую.
Постепенно горные вершины приобрели более резкие очертания, четко выделяясь на фоне темнеющего неба, а скалы теряли свой ослепительный блеск, покрываясь лиловыми оттенками.
Последние лучи солнца блеснули из-за гор, и тьма закрыла от Таисмет обратный путь на родину.
Из ее груди вырвался тяжелый вздох, по щекам покатились слезы. Конец – и вновь начало. Прочь сомнения! Вперед, вглубь Нубии!
– Земля твоих предков, – кивнула она Теистере. – Ты должна быть рада, что увидишь ее.
– Я родилась в Египте, – лицо Теист напряглось. Ее слова заглушили удары весел и плеск воды, но Таисмет расслышала.
– Ну прости, прости, – она погладила руку подруги. – Я полна горечи.
– Там за Нубией есть и твоя земля, купленная Амон-Асет, – Теист неопределенно махнула рукой. – Когда доберемся до нее, ты построишь там новое царство.
– Мы построим его вместе! – Таисмет крепко сжала ладонь подруги и попыталась заглянуть ей в глаза. Но Теист опустила голову:
– Ты великая. У тебя есть власть и богатство. А у меня нет ничего, кроме тебя.
– Но мне всегда кажется, что ты старше и мудрее меня, – улыбнулась Таисмет.
– Я перед тобой ничто! – Теист еще ниже опустила голову.
– Мир таков, каким его создали боги, а построили люди. Мы создадим царство, в котором все подданные будут сыты и счастливы. Мы воздвигнем храмы, которые поспорят с вечностью. Города будут ярко освещены даже ночью и украшены цветами. Я знаю, Ной мечтает о том же! О великой и справедливой стране. А тебя я назначу визирем папирусов, ремесел и искусства. Ты ведь делаешь вышивки и рисунки. Нефер научит тебя большему. Ты веришь мне?
К утру берега реки изменились. На востоке простирались пальмовые рощи, успокаивающие глаза необыкновенной прозрачностью, за ними возвышались лазоревые горы, на западе торчали скалы, засыпанные ярким песком Ливийской пустыни. Впереди по Нилу зеленели острова. Усилившийся ветер охлаждал воздух.
Стройные нубийцы с шестами в руках плыли по Нилу на связках из амбеча.
Нем хорошо знал историю этих земель. Полторы тысячи лет назад царь Усеркаф отважился пуститься в путь через скалы первого порога и утвердил на этих землях свою власть. Вчера они проплывали мимо того места, где на скалах было начертано его победоносное имя. Тысячи египтян двинулись тогда на Юг осваивать эти земли.
Река протискивалась между разодранными отвесными скалами. На одной из них проступил древний рельеф – царь стоит, опершись на посох, в окружении свиты, а перед ним в почтительном трепете склонились нубийские вожди.
В семье Нема из поколения в поколение передавался старый папирус с воспоминаниями о великих делах предка, управляющего городом на острове Элефантина: «Его Величество послал меня, чтобы вырыть канал в обход первого порога на пути в страны Ирчет, Вават, Иам, Сечу, Теререса[26 - Области Нубии между первым и вторым порогом.], и снабдил деревом для этого. Сделал я все это за один год. Открыта дорога прекрасная, чтобы покорить Куш презренный и попасть в золотую страну Амона».
Нем знал, что его далекий предок не выдержал испытание славой. Элефантина была окраиной Египта, и глава города самостоятельно решал многие вопросы. Когда в городе скопились огромные богатства – слоновая кость, золото, медь, его предок решил объявить себя правителем Юга. И был казнен.
Река изогнулась к западной пустыне и стала огибать каменистую равнину с заброшенными храмами, построенными здесь еще Рамсесом Великим, с обвалившейся цветной штукатуркой и поваленными шестами.
Стоя на носу корабля, Нем вглядывался в величественные очертания храма Абу Симбела[27 - Построен Рамсесом Великим. Перенесен при строительстве Асуанской плотины.], высеченного в толще скалы, круто спускающейся к берегу реки. Между пилонами, оберегая вход в храм, возвышались шесть величественных статуй – четыре мужские и две женские, уже засыпаемые песком. Рамсес и его жена Нефертари загадочно улыбались тем, кто проплывал мимо.
Романтическое очарование этих мест портили редкие лачуги ремесленников и крестьян, облепившие береговые склоны, спасаясь от наползающих с запада безжизненных песчаных просторов Ливийской пустыни.
Корабли подходили ко второму порогу.
Начался унылый пейзаж, усеянный валунами. Справа небольшие унылые холмы с плоскими вершинами, слева развалины среди кустов и песка. На обоих берегах царила мрачная атмосфера одиночества и удручающая тишина. На восточном берегу постепенно проступали укрепления крепости Бухен, еще одной исторической границы Египта.
Шум воды нарастал. Русло реки резко расширилось, пенистые воды неслись среди хаоса скал и камней, искрясь на солнце. Появились рассеянные каменистые уступы, рифы и стремительные перепады.
Северный ветер гнал корабли вперед. Но было ясно, что несмотря на высокую воду, второй порог придется обходить по суше.
Волок, проложенный бревнами и укрепленный по сторонам досками, был более или менее в приличном состоянии. Часть солдат, выстроившись в цепочку, стала заполнять ложе волока толстым слоем нильского ила, другая часть тянула корабли.
Эта работа заняла восемь дней.
За вторым порогом течение Нила опять сжали высокие скалы.
Справа по ходу кораблей появился город Семна, окруженный тремя фортами. Это была третья историческая граница Египта на юге. Отец Нема рассказывал, как он приказал обновить надпись, высеченную на камне в крепости. Надпись гласила: «Нубийцам, их судам и их стадам запрещено пересекать эту черту». Размещенный в Семне гарнизон должен был следить за соблюдением этого запрета. Теперь город был пуст. Из него ушли египтяне, но еще не пришли нубийцы.
За Семной начиналась цепь крепостей. В каждой крепости когда-то были расквартированы вооруженные отряды. Теперь они были пусты.
Между вторым и третьим порогами река снова протекала по безжизненной местности.
Справа теснились дикие мрачные скалы, они то заходили в воду, то выходили из нее. За ними высились горы, их ребристые склоны разрезали овраги, в долинах громоздились высокие конусы песка. Все было выжжено солнцем. Скалы накалялись днем и остывали по ночам. Вечером было слышно, как они с шумом лопаются и как обломки камней катятся под гору, падая в Нил.
Слева низкие каменистые берега были засыпаны песком. Ощущалось смертоносное дыхание двух пустынь. Селения встречались редко. Нагие нубийцы бродили со своими стадами вдоль берега или сидели толпами без всякой защиты от тропического солнца.
Вдалеке показались две линии мощных крепостных стен Миргиссы, построенной в форме прямоугольника. Внутренняя стена достигала высоты 10 метров и охватывала крепость с трех сторон, с четвертой стороны крепость охраняла круто обрывающаяся к реке скала.
В Миргиссе еще сохранился гарнизон. Начальник гарнизона был хорошо знаком Нему, и он вместе со своим отрядом присоединился к беглецам.
Третий порог удалось пройти по воде. За ним лежала широкая, зеленая долина – излучина Донгола. По брегам простирались зеленые луга и рощи развесистых пальм.
Царь Тутмос добрался до этих земель тысячу лет назад. Теперь вокруг могучих стен брошенных крепостей гнездились дома нубийцев, как муравьиные кучи на корнях могучей сикоморы.
Нем знал, что на востоке за этой зеленью лежат волны песка, тянущиеся в глубину Нубийской пустыни до самой Великой Зелени, и они погребли под собою не одну армию, пытающуюся спрямить путь по Нилу на юг. Теперь по этому пути бредут остатки нубийского корпуса. Что с ними?
О том же думала и Таисмет. Она постоянно обращалась к богам и требовала от Хатхорити истолкование знамений. Раньше это делал Секененра. Но в последнее время он говорил лишь то, что она хотела услышать.
В одну из звездных ночей Таисмет, закинув голову, спросила Секененру:
– Неужели мы рождаемся на свет и живем непонятно зачем, а потом умираем, и все? Так просто. Я всегда верила в бессмертие. То, что мы уходим в поля Иару, а потом улетаем туда, к звездам. Но сейчас не знаю.
– Первое условие бессмертия – смерть, – ответил Секененра. – Ничего больше я сказать не могу. Что там, на небесах, – никто не знает.
Теистере использовала время для своих любимых занятий. Она расшивала орнаменты на тканях и приставала к Неферу, упрашивая его дать ей уроки мастерства. Тот отказывался. Но когда он наконец согласился, один из уроков закончился в постели.
С борта корабля, где плыли Береника и заговорщики, постоянно звучала музыка. Там явно наслаждались полнотой жизни, не думая о том, что будет завтра.
В один из дней Таисмет письменно пригласили к Беренике на званый обед. Но она в раздражении швырнула свиток за борт.
– Что она себе позволяет? Кто она такая? Бывшая фараонша, надоевшая своему мужу?!
О побеге Береники из Таниса Таисмет знала во всех подробностях. Нем рассказал ей, что она привела к Ною какого-то чужестранца из страны неведомых адитов, который позвал его на службу к своему господину. Это вызвало в Таисмет еще большую ярость к Беренике. Им с Ноем боги повелевают создать новое, прекрасное государство, где будут счастливы все. А эта иудейка пытается низвести Ноя до положения обычного наемника.
Таисмет начала подозревать, что у Береники нехилые планы в отношении ее мужа. Ной должен был отправить ее обратно на Север, и дальше – в Иудею, а не брать с собой. Почему он этого не сделал? Таисмет отвернулась, чтобы Теист не заметила, как она кусает губы от злости.
– Перестань злиться и прими приглашение. – Теист оглянулась на двигавшийся следом за ними второй корабль. – Надень свой плащ, расшитый золотым орнаментом, и тиару с Уреем, которую ни разу не надевала. Надо же как-то показывать себя.
Но Таисмет явно обдумывала что-то свое. После долгого молчания она сказала:
– Прежде всего, я должна поставить эту дрянь на место.
Отряд Ноя шел по двенадцать-тринадцать часов в сутки почти без потерь, подсыхая на солнце. Колючий удушливый воздух, сухие губы, растерзанные песком глаза, немые пророчества одиноко стоящих выветренных скал, песок, оседающий на поверхности песка. Время от времени ветер падал вертикально сверху и закручивался вихрем.
