Комплекс Мечта

С виду дом заброшен, никаких следов вокруг, а большая его часть погребена под песком. Двери мы не обнаружили, и капитан с одного удара проломил ногой деревянные ставни с забавным узором. Внутри оказалась скудная комната с единственной кроватью, а запах запустения и разрухи витал в воздухе. Гренов и капитан принялись осматривать комнату, я же решил уложить Регину на кровать. Она сразу застонала, переворачиваясь на бок. Испугавшись, что положил девушку в логово скорпионов или другой пакости, я начал разгребать солому, но обнаружил тряпку в непонятной субстанции. Развернув её, на солому выпал старый револьвер. Заряженный, рукоять в причудливых узорах, такими пользовались лет сорок назад. Удивительно, что его не прихватили с собой. Вся тряпка была пропитана каким-то маслом. Сколько он тут пролежал, неясно, но лучше с плохим оружием, чем без него. Наученный горьким опытом, я тщательно осмотрел оружие на наличие скрытых предохранителей и спрятал револьвер за пазуху. Взявшись за компресс Регины, я отвлекся на капитана.

– Тут люк, – отряхнув от песка и приподняв лежащий в центре комнаты ковёр в воздух, произнёс он.

Так мы и узнали, что находимся на втором этаже погребённого под песком здания. Спустившись по железной приставной лестнице вниз, капитан включил единственный несевший телефон. Вокруг царил хаос: перевернутая мебель, полупустые баллоны, заполненные жидкостью, по запаху напоминавшую дизель. Пол настолько скрылся под песком, что можно достать рукой до потолка. Стеллажи с кучей документов на непонятном языке словно увязли в нём, и, обойдя их, мы наткнулись на хозяина дома. Засохшая мумия в униформе сидит на кресле, половина которого тоже под песком. Словно вошёл в древнюю пирамиду. Жуткая судьба, но на смену этому ощущению пришла радость, ведь то, что находится перед мумией, является прямым билетом домой. Благодаря тому, что стол обладает высокими ножками, радиостанция уцелела и немного покрылась проклятым песком. Я же отследил провода и выкопал портативный генератор, пока капитан безрезультатно крутил ручку, пытаясь поймать нужную частоту. Рации давно место в музее, и хозяин дома знал это, при слабом освящении комнаты я отчётливо вижу, как он насмехается над нами.

– Чёртова железяка, – ударив по рации рукой, капитан выругался. – Аварийный аккумулятор сдох, нужно его зарядить.

– Тебе точно нужно было бить рацию, чтобы это понять? – Гренов, роющийся в бумагах, перевёл скептичный взгляд на меня. – Эта штука пробыла под песком хрен знает сколько, думаешь, запустишь?

– Конечно, – я выдавил неуверенный смешок. – У неё степень защиты как минимум ip68, старые генераторы делали почти неуязвимыми на случай разнообразных происшествий, не то, что сейчас.

– Вот нам и пригодился инженер из комплекса, – обрадовавшись моим словам, Гренов бросил папку с документами и принялся откапывать один из баллонов. – Хоть я к вам и привык, но как же я буду счастлив больше никогда не видеть ваши жуткие рожи.

– Ты, порезанный, не загадывай наперёд, у нас с тобой будет ещё диалог. О том, как ты отравил мою еду и убил пару человек. О порезе и пропаже того парня, а может, ты помог наш мир покинуть и бедняге с видеокамерой.

Гренов прекратил копать и повернулся обезображенным лицом к капитану.

– Решил снова поиграть в детектива? – я только сейчас понял, что каждое слово даётся Гренову через боль. Порез начал кровоточить, отчего маленькие капли крови побежали по губе. – Тогда, если ты такой герой, почему позволил сдетонировать снаряду в револьвере? А где наш дорогой бухгалтер Фома? Разве вы не с ним в разведку пошли?

– Мы договорились разойтись, а потом вернуться обратно по следам и нагнать вас. Он должен быть недалеко.

Трудно не уловить в голосе капитана нотки сомнения или даже лжи. Они будто забыли о моём существовании, всматриваясь друг в друга.

– Давно пора решить вопрос, мы оба знаем, что кто-то из нас не покинет пустыню, – капитан угрожающе достал нож и направил в мою сторону. – Вот и настало время выбирать, на чьей ты стороне.

Недолго думая, я достал револьвер и наставил его на капитана. Он опешил, явно не ожидая такого поворота, а Гренов начал ликовать.

– Стреляй в паскуду, чего ты ждёшь? Он убил их всех и нас прикончит.

– Заткнись! – я перевёл пистолет на Гренова, чем сразу захотел воспользоваться капитан. Прогремел выстрел, они оба повалились на землю. – Не нужно резких движений!

– Значит, это ты убийца!? – воскликнул капитан.

– Хватит, говорю! Уже устал от ваших интриг, заговоров, убийств! Мы проделали весь путь ради чего?! Воспоминаний мелких ссор прошлой жизни? Так вперёд, поубивайте друг друга, мне плевать, но не думайте, что я выберу чью-либо сторону!

– Знаешь, а меня все устраивает, – Гренов отошёл в сторону лестницы. – Пообещай только пристрелить эту скотину, если я отойду в мир иной.

– Это ваше разборки, не мои, я просто хочу домой к семье, – моя рука задрожала то ли от обезвоживания, то ли от нервов. – Но на твоём месте, парень, я бы подумал, прежде чем нападать на офицера.

– Офицера, говоришь? Где ты хоть раз за всё путешествие видел проявление офицерских качеств в этой собаке? Да у шлюхи больше чести. Жду тебя наверху, падаль, – Гренов плюнул себе под ноги и начал взбираться наверх.

Вражда оказалась настолько сильной, что они даже не подумали отобрать у меня револьвер. Их глаза затмевала ярость, но всё же я с опаской поднимался по лестнице последним. Не оказалось подлости, когда пришлось перешагивать через окно второго этажа наружу, к палящему солнцу. Раздевшись по пояс, они стояли на возвышении в десяти метрах от дома. Обезвоженные, потрёпанные бурей, они уже не были так бодры, как раньше. В принципе такой сценой и должен закончиться спектакль, поставленный ими. Разгрузку вместе с ножиком капитан откинул в сторону, разминаясь и поигрывая мускулами на волосатом теле. Гренов меньше ростом, как оппонент выглядел слабым, но учитывая их полную физическую измотанность, исхода боя предсказать невозможно.

– Ну что, пупсик, до первой крови или до первых слёз? – пошутил парень без очков, хрустя пальцами.

– Я сверну тебе шею, – капитан резко дёрнулся в сторону Гренова, но недооценил его.

Парень выкинул руку в сторону, и от бокового удара прямо в челюсть капитан пошатнулся, но выстоял, потерянно озираясь по сторонам. Это оказалось уловкой, капитан был готов к следующему удару. Заблокировав его на уровне живота, он ответил резким выпадом правой руки в сторону носа. Гренов успел отдёрнуть голову, и удар пришёлся прямиком в губу, где ещё не срослась кожа. Разорвав край нижней губы ещё больше, капитан сделал из лица Гренова маску психопата, что смеётся и страдает одновременно. Капитан на миг застыл от увиденного и получил коленом прямо в пах. Он схватился за него, падая на колени, и пропустил ещё один мощный удар в челюсть. Завалившись набок, капитан закрыл голову руками, чуть скатившись с бархана ближе ко мне. Гренов решил пробить блок ногой, предвкушая победу, но ошибся. Поймав ступню на уровне лица, капитан подсёк вторую опорную ногу, и вот уже Гренов оказался на песке. Он попытался сразу встать, но капитан навалился всем телом и начал нещадно лупить по лицу кулаками. Когда он закончил, ошмётки от лица лежали вокруг на песке. Капитан буквально разорвал лицо бедного парня. Сидя у тела, он дико хохотал, держа в руках блестящую флягу. Тут из-за бархана появился Фома и опешил от увиденного. Капитан в безумии дернулся в его сторону, но Фома оказался подготовлен куда лучше, чем Гренов. Тело покатилось с бархана, остановившись лишь у моих ног. В шею капитана воткнули по самую ручку отвёртку, а рядом лежала фляга с гравировкой совы. Я тут же наставил на приближающегося Фому револьвер.

– Ты что делаешь? Вы тут с ума все сошли? – пытался в очередной раз обмануть меня мерзавец.

– Не прикидывайся невинным! – прокричал я в ответ, хотя Фома стоял всего в шести метрах от меня. – У каждого должен быть человек, чтобы вырыть ему могилу, да, Фома?

Вес револьвера у меня в руке придавал чувство власти и безнаказанности, а рука больше не дрожала.

– Успокойся! Я спас нам обоим жизнь, ты видел, что упырь сделал с бедным парнем? Он ещё и на меня полез! – Фома приподнял руки, всем видом показывая покорность.

– Давай, говнюк, я знаю, ты можешь лучше, сочини историю, в которую можно поверить!

– Бог мне свидетель, если ты не видишь, что этот человек был безумен, мне тебя не убедить, – бухгалтер вознёс руки к небу, взывая к невидимому богу. – Одумайся, что плохого я сделал тебе? Где Регина?

Я засмеялся, впервые за долгое время по-настоящему. Засмеялся как капитан, сидя над бездыханным телом Гренова. Засмеялся, ведь всё это время был слепым идиотом и допустил столько ошибок, что нет мне прощения в аду.

– С ней все в порядке, а вот ты понимаешь, что живым не уйдешь? – взведя курок, я улыбался и щурился под солнцем.

– И что я сделал не так? – Фома улыбнулся в ответ, разведя руками.

– Это отвёртка из моего портфеля, – улыбаясь, я нажал на спусковой крючок.

Пуля угодила прямиком в таз, и Фома свалился на песок.

– А после твоего пойла спится хорошо.

Фома хрипел и скулил, хватаясь за простреленную промежность. Следующий выстрел угодил в ногу.

– Не знаю, как ты отравил ту пару, может, и не ты убийца, но рисковать не к чему, – меня переполняла беспочвенная ненависть к этому человеку. Сердце подсказывает мне, что я делаю правильный поступок.

– Надеюсь, ты сдохнешь в этой ебучей пустыне, – сквозь зубы проговорил Фома.

Он перестал выглядеть как добродушный сосед, в его глазах читалась жажда убийства. Хотя если стрелять в людей, по-другому они на тебя смотреть не будут.

– Аминь, брат, – произнёс я и прострелил ему голову.

Пришлось повозиться, чтобы запустить генератор и восстановить связь. Через два дня нас забрал вертолёт, и вот я сижу за столом где-то под землёй. Яркий свет бьёт в глаза, и хочется излить всю душу. Рассказать каждый секрет, но голос отчётливо задаёт вопросы лишь по тем дням, проведённым в аду.

***

– Давно даёт показания? – тучный мужчина лет за пятьдесят смотрел через стекло Гезелла на покрытого ожогами и волдырями выжившего. Девушку допросили час назад, и она заинтересовала его куда больше.

– Уже как три часа. Ввели ему целую ампулу на всякий случай, вдруг память где подведёт. Ещё нашли вот это на трупе нашего человека, – в руках блондина, одетого в черную униформу, возникла карта памяти, но тучный мужчина лишь отмахнулся от неё.

– Специалисты сказали, на ней нет ничего связанного с проектом, лишь истории мертвых людей. Можете вшить её в дело для психического анализа подопытных после перемещения.

– Вас понял, – глаза цвета льда совершенно не выражают эмоции, а свежая нашивка красного спрута отлично смотрится на чёрной униформе.

– Хорошо, люблю понятливых. Лицо ответственное за проект уже на объекте?

– Гермиус выдвигается в сторону Гаммы.

– А… Алексей Янович. Всё никак не хочет соскочить с моего карандаша, – тучный мужчина отрывисто засмеялся, и в такт его смеху задёргался висящий на шее пропуск пурпурного цвета. – Удивительно стечение обстоятельств, в автобусе находились аж два человека, знакомые с протоколом «Тишина», вы так не считаете?

– Была ли его инициализация настолько необходима? – произнёс блондин, отчего у тучного мужчины брови поползли на лоб.

– Мне рекомендовали вас как лучшего на курсе, разве там не знакомят со стандартными протоколами?

– Устранение лиц, не имеющих нужного допуска в нештатной ситуации, – трата сил и боеприпасов, пустыня все равно забрала бы их.

– А если бы мы не перехватили сигнал? Попади все эти люди к агентам вражеской разведки, что тогда? Они посмеются и начнут копать, копать под нами яму.

– Как бы то ни было, считаю, что эксперимент оказался провальным, – начал блондин, но осёкся.

– Это правильно, что вы не продолжили, мой юный друг, правильно, – мужчина вновь обратил взгляд на человека, который один из первых пережил межпространственное перемещение. – Если эксперимент дал результат, он уже не провален. Кстати, что с зачисткой?

– Ссылаясь на показания и обнаруженные тела, можно с уверенностью сказать, что они единственные выжившие. Один из агентов самоустранился, второй был убит, – блондин отложил в сторону отчёт и достал сигарету.

– Тут не кури, не хочу дышать дымом из твоих лёгких, – тучный мужчина выхватил сигарету и с удивительной проворностью смял её в кулаке. – Девушку можете перевести в стационар. Любопытно будет понаблюдать, как перемещение повлияло на организм. Мужчину можешь освободить от бремени жизни.

– Так точно, – сухо произнёс блондин.

Флаер

Мы можем многое.

Всё просто – мы живём ради денег. Думаю, данное утверждение знакомо многим, а поддерживают его ещё больше. Будь ты нищим в картонной квартире или богатеем в шикарном особняке, этот столп капиталистического общества нерушим. В нём без денег невозможно выжить. Я сдавал кровь раз двадцать, ел экспериментальные пилюли, дрочил в банку, в голову даже приходила идея продать почку – и всё ради бумажек и железяк. С детства тебе внушают, что деньги – это идол, а успешная жизнь бывает лишь у идолопоклонников. Найдутся те, кто скажет, люди живут ради удовольствия, семьи, духовного развития. Чушь. Всё это невозможно без жирного счёта и недвижимости. Поэтому распрощавшись со своей музыкальной группой, что тянет в долговую яму, послав убогую работу (убирать говно за приматами – тоже мне радость), я наметил цель. Успех и богатство почти в кармане, благо пилить всякую чушь, под которую дёргаются малолетки, набита рука. Остаётся одно, поработать год-другой, поднакопить деньжат, обзавестись оборудованием. Любовь моей жизни перестанет выгрызать мне мозг, нужно лишь найти купюры.

И вот в награду за моё стремление в один ветреный вечер ко мне в руки попал флаер. Обещание лёгкой наживы всегда настораживает, но организация, её предлагающая, слишком большая, чтобы обводить людей вокруг пальца незаметно. Конечно, встаёт другой вопрос: какая солидная организация вообще будет печатать предложения о работе на флаере? Я задаю себе этот вопрос, пока всё внимание приковано к стерильному помещению, где из интерьера только стол и два стула. Добраться сюда – это целое испытание, за которое уже нужно заплатить. Сначала забрали мой портфель, затем телефон, оставили пачку сигарет с зажигалкой. Охрана не стеснялась, обшаривая карманы и полностью игнорируя мои возражения, а после, посовещавшись, повели по техническим помещениям. Трубы, люди с отчуждёнными взглядами – неужели это моё будущее на ближайшие пару лет? Всю дорогу я сжимал пачку сигарет, борясь с желанием закурить. Пересаживаясь с одного лифта в другой, я вдруг понял, что потерялся в бесконечных узких коридорах. Ничего удивительного, подумал я, ведь чтобы снять стресс, пришлось выкурить косяк с отборной шмалью.

Охранник с эмблемой головоногого что-то понимал, но не сказал ни слова, пока мы не пришли в светлое и белое помещение. «Ожидайте», – сорвалось с его высохших губ, и он оставил меня в одиночестве, закрыв за собой дверь. Состоятельная компания похищает людей? Не думал, что в жизни работают клишированные повороты судьбы. Нужно избавиться от этих мыслей, порой паранойя случается под травой, а это может изрядно подпортить впечатления. Да и зачем я им нужен? В наше время проще закупать обезьянок для экспериментов или на крайний случай похищать бомжей. А человек с весом, солидный музыкант с аудиторией, нет, на такое они не пойдут. Я трепался об этом флаере три дня подряд всем вокруг, пока не решился сюда прийти. Ну вот, продолжаю мусолить эту тему у себя в голове. Разволновался словно шестнадцатилетняя девчонка при виде стояка. Время ползло как улитка, а единственное, за что могли зацепиться глаза, – это цифра на двери прямо перед носом. Три. Просто три. Номер кабинета? Я крутил скомканный флаер в руках, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, больше от безделья, чем ради разгадки, что за этой дверью. Текст, написанный на нём, гласил: «Требуется работник, ответственный и целеустремлённый. После прохождения собеседования предоставляем жилплощадь, обеспечиваем пропитание и стабильную заработную плату». Я очень боялся упустить такую возможность, шёл сюда уверенный, что это место уже заняли профессора или инженеры. Дверь неожиданно распахнулась, и вышел лысый мужчина в белом лабораторном халате с эмблемой цапли, больше походивший на ископаемое, чем на человека. Типичные очки в черепаховой оправе, характерные для типичного сотрудника лаборатории, вросли в морщинистое бледное лицо, а золотые часы поблескивают при ярком освещении, намекая на хороший достаток.

– Никита Сергеевич, здравствуйте. Меня зовут Виктор Степанович, сегодня я буду вашим куратором, – лаконично выражаясь, старик сел напротив меня и посмотрел прямо в глаза.

Черные, словно нефть, его зрачки изучали меня, бегая в широких глазницах. Он натянул идеально белую улыбку на морщинистое лицо, чем напомнил улыбающуюся черепаху.

– Приятно познакомиться, – я, немного подождав, протянул ему руку. – Вы уже раздобыли моё досье или посмотрели паспорт?

– Всё проще, Никита Сергеевич, вы звонили нам по поводу работы, – он нажал на браслет белого цвета, что висел рядом с часами, и двери под номером три вновь распахнулись. В пороге показался ещё один человек, чуть ли не точная копия Виктора Степановича, разве что без хороших часов и миллиона морщин. Человек вкатил несоизмеримо большую тележку, на верхнем ярусе которой покоилась папка. Он оставил её рядом со столом и удалился, прикрывая за собой дверь.

– Ах да, конечно, извините. Понимаете, всё это для меня в новинку, охранники, белые стрёмные комнаты, да и жарковато тут, – пудрил мозг я старику, пока тот с неприкрытым любопытством изучал меня.

– Это всё из-за системы вентиляции, она пока что неисправна, – старик достал из грудного кармана халата платок и промочил им лысину, показывая, что не я один страдаю. – Не хотите глоток воды, прежде чем начать? – он достал из-под тележки целый графин, а следом два стакана.

– Вот это сервис, конечно, не откажусь, – в ответ он кивнул и налил трясущимися руками полстакана, при этом не разлив и капли мимо. Пока холодная вода приводила меня в чувство, Виктор Степанович положил перед собой тонкую папку с тележки. С лицевой ее стороны на меня грозно смотрела сова, будто обвиняя в чём-то. Старик пробежался по мелким буквам, которые распознать я не смог.

– Приступим, Никита Сергеевич, ответьте мне на вопрос. С чего вы взяли, что подходите для работы с нами?

Вопрос обескуражил меня. Я ведь даже не понимаю, куда устраиваюсь, а он сидит, скрестив пальцы, и ждёт ответа. Молчание затянулось. Пусть будет, что будет.

– Ну, я отлично работаю в команде, даже своя группа музыкальная была. Ещё чувствую настроение толпы, могу разрешать конфликты, неплохо разбираюсь в технике, – я начал нести всё, что приходило в голову, загибая пальцы и стараясь впечатлить старика. Он же, казалось, потерял интерес и что-то читал в тонкой папке. – Имею опыт работы с химическими реагентами, храню секреты.

– С секретами пока повременим, – старик впервые искренне улыбнулся, или мне так показалось. – Это правда, что вы проходили по статье за хранение наркотических веществ?

– Ещё я жутко честный, поэтому отвечу «да». И не соврал ведь, что имею опыт работы с химическими реагентами, – отшутился я, стараясь опустить эту тему. Так вот что это за папка! Они достали моё дело. Ко мне вернулись воспоминания о душной камере, уроде-следователе, приписывающем лишние граммы. Покосившись на графин, я невольно облизнулся. – Можно мне ещё стакан воды?

– Конечно, – Виктор Степанович помедлил, посмотрев на часы. – А вас не интересует, чем вы будете заниматься?

– Можно начистоту?– я потянулся к кувшину, но старик ловко его перехватил.

– Позвольте поухаживать, – заулыбался тот.

– Конечно, так вот, позвольте говорить прямо?

– Извольте, с кем ещё вам тут удастся поговорить открыто, – он всё-таки налил мне воды, и я осушил стакан за три глотка, раздумывая над его словами. Обычно человек, который рвётся завоевать твоё доверие, хочет либо выебать, либо наебать.

– Поймите, Виктор Степанович, за такие деньги, которые предлагаете вы, я готов на самую мерзкую работу. Да за такие деньги я бы даже убил кого-нибудь. Шучу, конечно, но если вы возьмете меня, буду самым ответственным и грамотным специалистом.

– Вы ведь даже не знаете, чем будете заниматься. Как вы можете утверждать, что будете хорошим специалистом?

– Если нужно, буду не спать ночами, – я резко схватил кувшин, так что старик подпрыгнул на стуле. – Грызть гранит науки, учиться, трудиться. Возьмите меня и не пожалеете.

Я вылил остатки кувшина в стакан и под удивлённый взгляд старика осушил его до дна.

– Ваша речь меня потрясла, таких бойких людей очень не хватает в нашем деле. Может, прогуляемся? Заодно я введу вас в курс дела, – он вернул самообладание белоснежной улыбкой. Чёрт возьми, да сколько ему платят, чтобы хватало на такие зубы?!

– Что ж, вы тут шеф, вперёд!

Меня словно ударило молнией. Энергия исходила из тела, я фактически вскочил со стула и интуитивно двинулся к двери с цифрой три. Он кивнул мне и нажал на браслет. Дверь с тихим щелчком распахнулась, и в проёме появился молодой охранник в серой униформе. Это не тот мужик, что привёл меня сюда, хотя кто знает, сколько их вокруг. Ничего, кроме неприязни и недоверия, люди в серой униформе у меня не вызывали. Попробуй относиться к этому цвету по-другому после пережатого противогаза в камере для допросов. Он перегородил проход, словно стена, внимательно, будто хищник, изучая меня. Жуткий тип – вот как можно описать человека в кепке и с легкой щетиной.

– Это обязательно? Я не кусаюсь, – всё же сделав два шага назад, я с опаской взглянул на старика.

– Не пугайтесь, Никита Сергеевич, поймите правильно. Александр будет сопровождать нас, так как вы ещё не являетесь официальным сотрудником, – встав с места, Виктор Степанович поманил меня за собой в любезно освобождённый Александром дверной проём.

Выйдя из комнаты, я оказался в просторном коридоре белого цвета без малейшего намека на признаки жизни. Лампы, вмонтированные в потолок, ослепляли, создавая иллюзию, что коридор не имеет конца. Возможно, так и есть. Цифра три, нарисованная через каждые десять метров, как насмешка над здравым смыслом вызывала ещё больше вопросов.

– У вас тут всегда так светло? – я прикоснулся к стене и сразу отдёрнул руку. По ощущениям в помещении не менее сорока градусов тепла, но стена на ощупь словно ледяное стекло, которое не тает по чьей-то неведомой воле.

– К сожалению, не все объекты комплекса так хорошо освещены, – уклончиво ответил старик, уходя вперёд.

Я поспешил за ним, надеясь поскорее выбраться из этого лабиринта.

– Как вы думаете, где мы сейчас находимся? – внезапно у старика в руках возник планшет. Готов поклясться, ещё минуту назад он шёл с пустыми руками! Его тёмные зрачки ещё сильнее выделялись на бледном морщинистом лице при ярком освещении, они начинали меня пугать.

– В коридоре с цифрой три, – меня не покидало чувство, что за мной постоянно следят. Каждые десять шагов я оборачивался, чтобы убедиться в этом. Охранник держался недалеко, чётко следуя за нами и подозрительно на меня посматривая. Что-то тут явно неладное, к паранойе добавилось еще и чувство постоянного дежавю, а коридор всё никак не кончался.

– Очень глубокомысленное рассуждение, – ответ старика пришел словно через десятилетия, и я замер, не понимая, что происходит. – Никита Сергеевич, не останавливайтесь, пойдёмте. Нас ждёт долгий путь.

И мы пошли. Долгое время абсолютно ничего не происходило. Я шёл вперёд, оборачиваясь, чтобы увидеть бесконечно длинный и светлый коридор. Старик шёл рядом, наблюдая за мной как за домашним питомцем, и остатки моих нервов постепенно начали сдавать. Почему вокруг ни единой души, разве тут не должна кипеть работа, ведь сейчас полдень. А полдень ли? Вот снова мы прошли мимо двери с цифрой три. Или это была дверь, из которой я вышел? Сколько бы мы ни шли, коридор казался бесконечным. Словно путешествуешь по замкнутому кругу, повторяя одно и то же. Десять шагов, обернулся, десять шагов.

– Как вы себя чувствуете? – раздался голос старика у меня в голове.

Ошарашенно посмотрев в его сторону, я предположил, что жара и сильное обезвоживание в совокупности с травкой дезориентировали меня.

– Да, в общем, неплохо, а куда мы идём? – слова давались трудно, а голос принадлежал не мне. Нечто чуждое и неестественное – вот что я услышал вместо привычного голоса. Старик же не подал вида и дальше продолжил записывать что-то в планшет на ходу.

– Как это куда? К стойке регистрации, конечно. Оформим вас как работника, получите спецодежду, – добродушно ответил Виктор Степанович, похлопав меня по плечу.