Ульрик

– Смотриии, ткань плаща защитит тебя от ожогов, пока ты ножницами будешь вырезать наконечник из моей спины. А щипцы – для того, чтобы вытащить этот наконечник, если тебе будет неудобно взяться за него руками. Гениально, не правда ли?

– А перчаток не будет? – на всякий случай осведомился Ульрик.

– Не будет, – ответил дракон, ухватил тюк и направился к выходу из пещеры.

Сказать, что оперировать дракона при помощи щипцов, плаща и половинки сломанных ножниц сложно и неудобно – это ничего не сказать. Катуш усадил Ульрика себе на спину, заранее попросив по возможности не опираться на крылья, – когда станет больно (а больно станет обязательно), крыло может случайно дёрнуться и отправить Ульрика в короткий незапланированный полёт вниз.

Кое-как вдев руки в слишком длинные для него рукава плаща, Ульрик уселся на колени перед обломком копья, взял половинку ножниц и вспомнил, как несколько лет назад безуспешно пытался разрезать ножницами старую дедову кожаную куртку. Он тогда потратил на борьбу со злосчастной курткой целых два часа, натёр ножницами огромную водяную мозоль, но смог сделать в коже прореху всего в пару сантиметров.

Приготовившись к тому, что просто не будет, Ульрик поднёс острый край ножниц к тому месту, где заканчивался валик грубой кожи вокруг торчащего лезвия, и начиналась обычная, более тонкая, раздвинул пальцами чешуйки и надавил.

Ножницы вошли глубоко в плоть, не встретив сопротивления. Дракон взвыл:

– Только не медли, пожалуйста! Делай всё быстро!

И Ульрик, сам не ожидая от себя такого, двумя длинными полукруглыми движениями ножниц легко рассёк кожу вокруг наконечника и прямо руками, обмотанными плащом, вытянул его из раны. Дракон всхлипнул и обмяк. Рана закрылась ровно в тот момент, когда её края встретились, на коже даже шрама не осталось, только едва заметная чёрточка более светлой кожи. Ульрик зажмурился, готовясь к переносу в свой мир…

Но ничего не произошло.

Глава 12

Катуш открыл глаза, поднял голову и увидел Ульрика. Моргнул. Чешуйки на затылке встопорщились от изумления, и дракон стал похож на птицу-секретаря, когда-то виденную Ульриком в зоопарке. Это был так смешно, что Ульрик прыснул.

– Ну вот и что ты смеёшься, глупое человеческое дитя? Ты хоть понимаешь, что всё идёт не так, как должно?

– Я понимаю, – понурился Ульрик. – Я только не понимаю, почему. Всё же правильно сделали, кажется. Вы как себя чувствуете, лучше?

Дракон поднялся на лапы, расправил крылья и неуверенно помахал ими в воздухе.

– Да летите уже! Попробуйте, – подбодрил Ульрик и тут же почти свалился вниз со скалы, сбитый с ног плотным потоком воздуха. Катуш взлетел с места, безо всяких разбегов и прыжков, Ульрик так и не понял, как у него это получилось при такой длине крыльев. Магия, должно быть.

Дракон кружил над вершиной горы. Закладывал безумные виражи, уходил в пике, крутил мёртвые петли, творил что-то невероятное. Ульрик смотрел на этот полёт и у него на глаза наворачивались слёзы, а дыхание прерывалось от восторга. Это было красиво. Нет, даже не так… Это было волшебно. Сказочно. Ульрик понимал, почему люди придумали драконов, он бы и сам придумал, если бы умел. Драконы были совершенно необходимы.

Катуш взмыл свечой высоко в небо и исчез за облаками. Минуты тянулись, а дракон всё не возвращался. Ульрик уселся на выступающий корень сосны, прислонился к стволу и подставил лицо солнцу. Пахло смолой, хвоей и разогретой землёй, в чахлой траве лениво стрекотали кузнечики, лес монотонно жужжал, свиристел, скрипел и пощёлкивал, где-то отбивал морзянку по сухому дереву дятел.

Звуки были настолько домашние, насквозь знакомые, что запросто можно было представить, что ни в каком ты не в другом мире, а вовсе у бабушки в деревне, и сейчас среди всего этого летнего многоголосья раздастся звяканье колокольчика и протяжное мычание соседской коровы. Мычания не последовало, зато над самым ухом сначала засопело, потом удовлетворённо хрюкнуло, и чей-то длинный язык прочертил через всё лицо Ульрика длинную мокрую полосу.

– Сколько раз я тебе говорил, что нельзя быть таким беспечным! Разлёгся он тут, загорает, видите ли. А мы там с ума сходи… – Карл потрепал по загривку счастливо вытанцовывающую вокруг Ульрика Маху, и уселся на землю. Лёка примостилась рядом на корточках, уткнувшись подбородком Карлу в плечо и с интересом разглядывая Ульрика.

– Дракона видел? – не выдержав таки выпалила она.

– Видел, – улыбнулся Ульрик.

– И мы видели! Вот страховидла же, – со смесью ужаса и восторга протянула Лёка. – Громадный! Пасть – во! Зубы – во! А крылья! – Лёка широко растопырила руки, изображая, какими именно были драконовы крылья.

– Лёка, уймись, он над лесом высоко летел, какую ты там пасть ещё успела разглядеть, какие зубы? – Карл с Ульриком переглянулись и хором озвучили общую, одну на двоих мысль:

– Девчоооонки, – и расхохотались.

Лёка тут же насупилась. Ульрик уже давно понял, что никто из них на самом деле другого не обижает, и сам в ответ не обижается, просто так они привыкли общаться, чуть-чуть подначивая друг друга.

– Ну и ладно! Но дракон и взаправду здоровый. Надолго он улетел?

– А я знаю?

– Так, рассказывай давай, не томи, – постарался немного прояснить ситуацию Карл, – о чём говорили, что решили, что нам теперь надо делать?

– Говорили много о чём… О драконах, о людях, об истории, ты это всё наверняка и без меня знаешь, – если хочешь я потом расскажу, это довольно долго. Что решили… Хммм… Дракону нужна была помощь, я помог. Что нам теперь делать – понятия не имею. Надо, наверное, подождать, пока Катуш налетается и вернётся, и сесть всем вместе подумать.

– Брешешь, – опять влезла нетерпеливая Лёка, – драконы никогда, никогда, никогда не принимают помощь от людей.

– Бывают редкие исключения, – авторитетно заявил Карл. – Тем более, вот тебе реальный случай. Или ты Ульрику не веришь?

– Да верю, верю я, – поспешно принялась оправдываться Лёка, – только странно это.

– Странно, да…

– Я ему помог наконечник копья из раны вынуть, – пояснил Ульрик. – Мы думали…

Точнее, дракон думал, что порталы взбесились из-за того, что он ранен.

Предполагалось, что как только рана закроется и заживёт, порталы закроются тоже, и я отправлюсь прямиком домой. Однако же, рана зажила, а я всё ещё тут. Что-то, по всей видимости, не сработало, или сработало совсем не так, как надо…

Карл взъерошил волосы на затылке и нахмурился. Лёка сидела тихо. И только Маха, изображая обыкновенную домашнюю зверушку, разлеглась у ног мальчишек пушистым пузиком кверху, всем своим видом недвусмысленно намекая на то, что пузико это не мешало бы и почесать…

– Слушай, Карл, а что именно вам цыганка сказала? Что конкретно там было про дракона?

– Издеваешься? Когда это пророчицы и гадалки говорили что-то конкретное? У них любые указания больше похожи на «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»… Сказала, что вскоре встретим странника, который поможет всё исправить. Что мы его узнаем, когда увидим. И что нужно следовать за драконом, дракон поможет.

– Погоди-погоди… Следовать за драконом и пойти к дракону – это же совсем разные вещи. То есть вполне может быть и такое, что дракон в скором времени отправится куда-то, а нам надо будет его сопровождать?

– Тоже вариант, – подумав, согласился Карл. – Я, если честно, и не ожидал, что оно вот так вот сразу всё решится. У нас тут сказка же, отчасти, а в сказках впопыхах, на раз-два, дела не делаются, есть негласные правила…

– Это ты про семь пар железных сапог сгрыз, семь каменных хлебов истоптал? И скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается? – хитро прищурился Ульрик.

– Ну, почти так, – расхохотался Карл. – Только я первый раз слышу вариант, чтоб сапоги грызли, а хлебы топтали.

– Тьфу ты, ну перепутал человек, с кем не бывает, – у Ульрика на носу аж веснушки проступили от такого конфуза. Хотел похвастаться знаниями, называется.

Над головами загудело, трава и мелкие кусты полегли, сосны принялись раскачиваться, угрожающе скрипя и стеная. В лица ребятам полетел песок и мелкие камушки. Маха вскочила и угрожающе взъерошила загривок.

На пустой пятачок земли перед пещерой аккуратно приземлился дракон.

Глава 13

Катуш улёгся прямо посреди площадки и положил голову на передние лапы, шея его при этом изогнулась под странным углом куда-то вбок, но дракону, кажется, так было удобно.

– Хорошо, честная компания, я вас понял. Но скажите же мне, отчего вы решили, что я – именно тот дракон, который вам нужен? – ребята в растерянности переглянулись.

– Честно говоря, я был уверен, что ты единственный дракон в этих краях. А может, и вообще единственный, – промямлил Карл.

Он всё ещё изрядно робел, большую часть разговора юный вампир старался или помалкивать, или отвечать так, чтобы не доставить дракону ни малейшего неудовольствия. Лёка же оставалась Лёкой. Она моментально приняла тот факт, что к их небольшой компании присоединился дракон, уже влезла к нему на шею и пыталась нащупать ухо, за которым можно было бы почесать нового питомца.

– Под подбородком, пожалуйста, если тебя не затруднит, – дракон повернул голову вбок, Лёка сползла с шеи обратно на землю, подползла на четвереньках к громадной драконьей голове, где-то в полторы Лёки длиной, и радостно принялась скрести коротенькими ногтями мелкие чешуйки под подбородком. – Камушек возьми, – посоветовал дракон и блаженно прикрыл веки.

– Хорошо, я могу принять твою точку зрения, хоть она и неверна, – вдоволь начесавшись, вернулся к прерванному разговору Катуш,– но тебе не приходило в голову, что дракон – это не обязательно дракон?

Друзья переглянулись. Похоже было, что внезапная эйфория от вернувшейся возможности летать, крепко ударила в одну чешуйчатую голову.

– Это как? – осторожно уточнил Карл.

– Это очень просто. Дракон – может быть названием, кличкой, да чем угодно. Реку внизу видишь? – Карл кивнул. – Колёсный пароходик, который по ней ходит, знаешь? -последовал ещё один кивок. – И как он называется?

– Голубой Дракон, – совершенно убитым голосом отозвался Карл.

– Правильно. Голубым Драконом он, кстати, называется в честь своего капитана, который дракон и есть. Только он выбрал большую часть времени жить среди людей – экстраверт он. Ему, видите ли, простого человеческого общения не хватает. Про речное чудовище, которое по ночам рыбаков пугает, тоже слышал наверняка? – опять обратился к Карлу Катуш.– Так это он так развлекается в свободное время.

– Значит, нам теперь к нему? – уточнил Ульрик.

– Экий ты быстрый, – усмехнулся дракон. – Это ещё не всё. И не все. Дирижабль ваш, Воздушный Змей, туда же посчитай.

– Но он же змей, а не дракон! – возмутился Карл.

– Посчитай-посчитай, – хитро прищурив глаз, посоветовал Катуш. – И факира вашего циркового, который огонь глотает. И одного из богатырей, Василиска, тоже туда же, хотя с ним поаккуратней, он на самом деле самочка, и характер у неё, ммм… скажем так, характер у неё сложный. Особенно иногда.

– Это что же, всё драконы? – Ульрик, потерявший надежду на быстрое решение проблемы, сник. А как хорошо всё начиналось…

– Вашу задачу упрощает то, что драконы тщеславны. Они физически не могут не похвастаться тем, что они драконы, даже в своей человечьей ипостаси. Так что можете смело искать подсказки в названиях, в профессиях, в том, как люди одеваются и ведут себя.

– А ты самый тщеславный, да? – тут же осведомилась Лёка. – Вообще не прячешься, все знают, что ты дракон. Все боготворят, некоторые боятся. Ты же специально, да?

– Девочка, это удивительно, что с таким длинным и острым языком ты дожила до своих лет. – Лёка тут же высунула язык и уставилась на него, скосив глаза.

– Ну, мовет быть, он и немнофко длинный, но софсем не офтлый, – прошепелявила она.

Карл с Ульриком рассмеялись, дракон фыркнул, и из его ноздрей вырвались две струи дыма вперемешку с искрами. Только Маха не присоединилась к общему веселью, лишь лениво повела ушами и отодвинулась подальше от дракона – шёрстка её едва заметно дымилась в тех местах, куда попали искры.

– Но зачем нам столько драконов? – спросил Ульрик, чуть не плача. – Что нам с ними делать?

– Я подозреваю, что кто-то ещё из наших нуждается в помощи так же, как нуждался в ней я. И точно так же, как и я, он побоится о ней просить. Вам только нужно найти того, кто настолько не в порядке, что влияет на работу порталов… И постараться ему помочь.

– Легко сказать, только совершенно непонятно, как сделать. Ведь и проблемы у вас, драконов, наверняка не чета нашим, человеческим. Драконовские, – предположил Карл.

– Хорошо. Несколько упростим задачу. Я пойду с вами, – Катуш поднялся на лапы и гордо ушагал в пещеру, откуда через несколько минут появился высокий щеголеватый мужчина в коричневом костюме из тонкой шерсти, белоснежной рубашке и с тросточкой. В прорезях манжет деликатно поблёскивали небольшие золотые запонки.

Коротко стриженые пепельные волосы, которые на солнце отливали медью, широкие густые брови, золотистые глаза с чуть вытянутым по вертикали зрачком, круглые очки в тёмной роговой оправе, чётко очерченные губы – мужчина был определённо красив непривычной, немножко хищной красотой.

– Выпендрёжник, – одними губами прошептала Лёка. Катуш услышал, улыбнулся, чуть поклонился и сделал вид, что приподнимает воображаемую шляпу.

– Так когда мы отправляемся? – уточнил он.

– Да хоть сейчас, – отозвался Ульрик, – только давайте где-нибудь пообедаем сначала, я зверски хочу есть… И скажите, пожалуйста, нельзя ли занять у вас немного денег? – на лице дракона появилось страдальческое выражение, заметив которое, Ульрик поспешно добавил:

– Мы вернём, честное слово.

Глава 14

Небольшая процессия спустилась к реке и направилась прямиком к пристани, у которой стоял двухпалубный пароход цвета весеннего неба с кобальтово-синим гребным колесом, выглядывающим из-под белого кожуха. Тщательно отполированные латунные поручни сияли на солнце. Передняя часть киля чуть изгибалась вверх, неся на себе умело вырезанную из дерева и выкрашенную всё той-же небесно-голубой краской гривастую голову дракона с гневно прищуренными золотыми глазами и широко раскрытой пастью. На голубом фоне тонкой кистью были выведены сотни, если не тысячи, тёмных и светлых чешуек. Голова выглядела живой и очень сердитой.

– Что, ребятня, нравится? – раздался голос откуда-то из глубины судна.

Приглядевшись, Ульрик разглядел за стеклом штурвальной рубки невысокого коренастого дядьку лет шестидесяти, очень загорелого и до самых глаз заросшего ярко-рыжей бородой.

Через минуту дядька, смешно переваливаясь, появился из рубки. Как выяснилось, рыжей была не только борода, но и кустистые брови над льдисто-голубыми глазами, и курчавые волосы, которые он носил забранными в короткий пушистый хвостик. И даже руки его были сплошь покрыты длинными рыжими волосками. Выглядел он, как фигурка из чёрного дерева, объятая пламенем…

– Очень, – хором выдохнули Карл, Ульрик и Лёка.

– Ну, идём, устрою вам экскурсию, – низким, глубоким, каким-то рокочущим голосом, похожим на пароходный гудок, предложил дядька. А потом он увидел Маху. Косматые брови поползли вверх.

– Хорошая у вас зверушка, ребята. Как думаете, не убежит она, если мы её снаружи оставим? И, на всякий случай, привяжем… – Маха заворчала, подошла к Ульрику, встав у его ноги, как обычный пёс, исполняющий команду «рядом», встретилась глазами с капитаном и, подождав пару секунд, чуть заметно кивнула. Дядька кивнул в ответ.

– Ну, что ж, банда, шагом марш за мной, – провозгласил хозяин пароходика, и осёкся, наконец заметив Катуш (дракон настаивал, что его имя в принципе никогда не склоняется). – Тааааак… И как прикажете всё это понимать?

– Привет, Освальд. Давно не виделись, – невозмутимо поздоровался Катуш.

– Привет горячий, – огрызнулся капитан. – И ещё бы столько же не видеться. С чем пожаловал?

– Мы хотели поговорить о помощи…

– По понедельникам не подаю, – правая рука рыжего привычно поползла к поясу, где когда-то, когда Освальд ещё не был мирным владельцем прогулочного кораблика, висел в ножнах здоровенный тесак. Похлопав себя по бедру и не нашарив оружия, капитан загрустил.

– Ба, а ты всё тот же, совсем не меняешься, – констатировал Катуш. – Можем мы на время зарыть топор войны и спокойно поговорить?

– А с чего бы мне хотеть с тобой разговаривать, чёрт полосатый? – прошипел рыжий. – В последний раз, когда я с тобой разговаривал, ты у меня девушку увёл. А сейчас что ты хочешь забрать, корабль? – с каждым словом капитан заводился всё больше.

– Да не нужен мне твой корабль. И девушка твоя сама ушла, потому что некоторым пить надо меньше, – рыжий нахмурился, его воинственно расправленные плечи обмякли, а лицо приняло растерянное выражение.

– Возможно, – задумчиво протянул Освальд, – я, честно говоря, не очень помню этот момент… А почему же ты мне раньше ничего не сказал?

– Сам подумай, а тебе можно было хоть что-то сказать? Ты был способен слушать?

– Нда, очень похоже на меня, – шумно вздохнул Освальд. – Ладно, иди сюда, морда наглая. Обнимемся.

Друзья изумленно смотрели, как Освальд в два длинных прыжка преодолел расстояние, разделявшее двух драконов, и сгрёб Катуш в медвежьи объятия.

– Так в чём вам нужно помочь? – осведомился Освальд, когда все наконец расселись в рулевой рубке, а кораблик отчалил и, шумно взбивая колесом воду, направился на середину реки.

– Помочь нужно не нам, помочь нужно тебе.

– Мне? – изумлённо переспросил Освальд.

– Тебе-тебе. Видел, что с порталами творится?

– Видеть-то я видел. Но это точно не из-за меня, брат. Точно не из-за меня. Я здоров, как бык, счастлив и весел. Единственное, что меня расстраивало, – это наша с тобой размолвка, но я же дракон! Как я мог первым пойти мириться?

– Понимаю, – улыбнулся Катуш. – Традиции. Гордость. Да и стыдно, наверное, – Освальд хмыкнул. – То есть сейчас всё хорошо?

– Абсолютно всё, – подтвердил рыжий с довольной улыбкой.

– Хорррошо, тогда переходим к следующему пункту программы. Не докинешь нас до ангара, где дирижабль стоит?

– Скажи мне, что ты это несерьёзно, – взмолился капитан.

– Ещё как серьёзно, – ответил Катуш. – Так докинешь?

– А куда ж я денусь… Часа через три будем там.

Дипломатичный Карл, подозревая, что у Катуш найдётся, что обсудить со старым другом с глазу на глаз, предложил ребятам перебраться на палубу, что они и сделали, оставив драконов разговаривать в рубке. Предварительно каждому было выдано по связке баранок из корабельных запасов и по кружке клюквенного морса. Маха получила длинную полоску чего-то тёмного, похожего на старый кожаный ремень и тут же радостно вцепилась в него зубами («ремень» оказался куском вяленого мяса).

Жизнь была хороша. Беспорядочные метания превратились в некоторое подобие плана. А главное, у них завёлся, наконец, самый настоящий собственный взрослый. Пусть даже и дракон.

Солнце висело в зените. Кораблик шумно хлопал лопастями по водной глади, поднимая в воздух мириады брызг, в каждой из которых отражались и преломлялись солнечные лучи – над колесом висела, переливаясь всеми цветами, самая настоящая радуга.

Глава 15

Ангар, в котором стоял на приколе дирижабль (в памяти Ульрика откуда-то даже всплыло красивое название – эллинг), был не просто велик – огромен. Купол здания, больше всего похожего на гигантскую банку, уложенную горизонтально и до середины вкопанную в землю, нависал над людьми, как мачтовая сосна над муравьями.

– А что, там, внутри, прям настоящий дирижабль? Прямо целый и летает? – не удержался от вопроса Ульрик.

– Я очень надеюсь, что так оно и есть, – утвердительно наклонил голову Катуш. Но, судя по звукам, доносившимся изнутри, могло быть и совсем наоборот. Катуш подошёл к великанской двери, обитой жестяными листами, и постучал по ней тростью. Звук получился такой, как будто в дверь выстрелили из пушки. Трижды. Внутри что-то громыхнуло и затихло.

– Пррроваливай! – донеслось из-за двери. – Считаю до трёх… Ррраз!

– Акаи, послушай, это я, Катуш. И Освальд со мной.

– Пшли вон, я сказал! Два!

– Как поживает Эдда? – в ответ на этот вопрос чудовищный удар изнутри выгнул дверь пузырём. Через образовавшиеся между створками щели вырывались языки пламени.

Ни Катуш, ни Освальд не посчитали нужным отодвинуться ни на шаг, а вот Ульрик, Лёка, Маха и Карл, недовольно хмуривший обгоревшие брови, решили всё-таки отойти на безопасное расстояние. Из ангара раздался не то стон, не то рёв.

– Мы можем войти? – ответа не последовало. Катуш и Освальд, осторожно отогнув искорёженные створки, перешагнули порог и исчезли в дверном проёме. Звуки, доносившиеся теперь изнутри, были подозрительно похожи на чьи-то сдавленные рыдания. Ребята подождали, пока жестяные листы, оставшиеся на двери, остынут, и с опаской заглянули внутрь.

– Что-то мне кажется, что драконы в жизни мало чем отличаются от людей. Точно такие же, только ещё и нервные сверх всякой меры, – прошептал Ульрик на ухо Карлу.

– Ага, – отозвался Карл, – всё у них как-то немножко слишком.

Почти всё пространство исполинского ангара действительно занимал дирижабль. Он величаво парил в центре огромного зала – серебристое веретено, опутанное сетью из канатов. Внизу, в бахроме спускающихся сверху тросов, стояло одинокое, обитое дорогим зелёным бархатом кресло с высокими подлокотниками. В кресле, сгорбившись и подрагивая худыми плечами, сидел мужчина. Сухощавый, довольно высокий, меднокожий, с абсолютно седыми волосами и чёрными, как нарисованными, бровями. Мужчина плакал.

Ульрик, которому бабушка всегда твердила, что настоящие мужчины сильные и никогда не плачут (прилепляя лист подорожника к очередной разбитой коленке), смутился и отвёл глаза. Ему было невыносимо видеть, как плачет взрослый сильный мужчина. Ещё и дракон вдобавок.

– Неправа была твоя бабушка, – шёпотом отозвался Карл. – Когда больно, совсем не стыдно плакать. Это вовсе не про силу, не про бессилие и не про отчаяние, иногда человек плачет, чтобы не сломаться… Когда плачет слабый, он чаще всего ищет защиты, когда плачет сильный, он ищет понимания. Утешения. Это очень важно, не бояться плакать – со слезами уходит боль сердца. – Ульрик задумался. Это казалось странным и непривычным, но какая-то логика в рассуждениях Карла определённо была. – Нет, ну, бывают, конечно, и такие, которые просто плачут по любому поводу и без, но мы их в расчёт не берём. Эти просто плачем перекладывают на других то, чего не хотят делать или решать сами. Они жалкие.

Мужчина в кресле плакал. Освальд что-то негромко говорил ему, хлопал по плечу, мужчина в ответ неуверенно кивал. Катуш подошёл к столпившимся у входа ребятам.

– Я не знаю, решит это ситуацию с порталами или нет, но у нас действительно есть дракон, которому нужна помощь. Очень нужна. Вопрос, сможем ли мы её оказать…

– А что случилось? – Ульрику не очень понравилось сомнение в голосе дракона.

– Он сходит с ума…

Ребята переглянулись. Ни один из них не имел ни малейшего представления, чем лечить ненормальных драконов. Никто никогда даже не слышал о том, что драконы бывают безумны.

– У Акаи есть жена, Эдда. Вернее, была. Полтора года назад, примерно тогда же, когда взбесились порталы, Эдда пропала, а месяц спустя Акаи начал видеть сны – жуткие, выматывающие. Он почти перестал спать, почти перестал есть. Если честно, я не уверен до конца, что он сейчас отдаёт себе отчёт, где он, и что с ним.

– Так нам не его надо лечить, нам надо Эдду искать…

– Лёка, скорее всего, права. Если Эдда жива, и если у нас получится её найти до того, как Акаи рехнётся окончательно, всё будет хорошо. Если же мы не успеем – забудьте о своей миссии. Сумасшедший дракон, который не в состоянии отличить реальность ото сна, не даст нам ни малейшего шанса закрыть порталы.

– Да понятно уже. Только с чего начать-то? – Карл растопыренной пятернёй взъерошил волосы на затылке.

– Кто-то должен остаться с Акаи – его нужно накормить, напоить…

– И спать уложить! – фразу закончили хором.

– Точно так. Лёка, Ульрик, приступать к исполнению! А мы с Карлом и Освальдом займёмся магией. Маха, пойдёшь с нами?

– Эй, эй! – возмущённо заорала Лёка. – Если кто вдруг не в курсе, то это я тут ведьма, а вовсе не Карл!

– Отставить разговорчики. Вы с Ульриком спасаете рассудок Акаи тут, а мы в это время ищем Эдду. Неизвестно ещё, чьё задание важнее.

Лёка обиженно нахохлилась, но кивнула.

– Я. Иду. С вами, – голос Акаи был хриплым и чуть слышным, но тон возражений не подразумевал.

Глава 16

– Погодите-ка, – обратился к присутствующим Ульрик, – так дело не пойдёт. Ничего же не понятно… Где вы собираетесь Эдду искать, а главное, как? Магией? Спустя полтора года? – Катуш нахмурился, но возражать не стал.