Хранитель

– Обещаю, – тепло улыбнулась она.

– О! Кирилл! – крикнул Рома и махнул проходившему под окнами парню. – Иди к нам! Тренироваться будем!

Кирилл мельком глянул на него, покачал головой и пошел прочь.

Инна долго смотрела ему вслед, словно это была ее вина, что Кирилл стал игнорировать их.

Артур несколько дней решался на разговор с отцом. Может, мама Ромы и поможет ему стать самостоятельным и выйти из-под ужасной опеки и слежки за каждым шагом, но последнее слово все равно будет за главой Хранилища.

– Пап, – Артур замялся на пороге кабинета.

– Зайди уже, – бросил отец, вешая трубку. – Сядь. Что случилось?

Артур тяжело вздохнул, прикрыл дверь и потоптался.

– Ну? – глава устало потер глаза.

– Пап, тетя Инна сказала, что, когда я стану сильным Хранителем, мне можно будет ходить одному. Это правда? – выпалил он на одном дыхании и опустил голову, готовясь к отказу.

Отец отнял руку от лица и долго смотрел на сына, вздохнул и перевел взгляд на ножку настольной лампы, достал сигареты из нагрудного кармана фиолетовой рубашки.

– Что ты хочешь? – спросил он, закуривая. – Ходить один?

Артур не спешил с ответом. Отец никогда не спрашивает просто так. Если сейчас ответить «да», то придется уйти ни с чем и взвешивать жизненные ориентиры.

– Я хочу… помогать тебе, – пробормотал Артур.

– Не хочешь, – отрезал отец.

И был прав. Артур ненавидел работу, которой занимался глава, потому что она крала самого отца. Она украла у Алисы папу, а у Артура Алису и ее маму.

– Я не ругаю тебя за желания, – устало вздохнул отец. – Говори.

– Я хочу стать сильным Хранителем, – произнес Артур. – Хочу сам защищать всех.

Глава долго смотрел на него с доброй, отеческой улыбкой, склонив голову набок.

– Защищать всех еще тяжелее, чем быть главой или заместителем.

– Я хочу, – твердо произнес Артур и посмотрел отцу в глаза.

Отец не переставал улыбаться, а вокруг глаз рассыпались лучи морщин.

– Да будет так, – кивнул он. – Но все это зависит только от тебя. Я помогу тебе во всем, но конечного результата ты должен добиться сам. Давай тогда договоримся. Как только я пойму, что ты стал сильным Хранителем, который может постоять за себя, я дам тебе напарника и разрешу работать. Независимо от возраста.

Артур удивленно посмотрел на него. Он до последнего был уверен, что отец будет долго и подробно объяснять ему, что ходить одному нельзя, что он еще не вырос, что окружающий мир полон опасностей и недоброжелателей…

– То есть… мне даже совершеннолетия ждать не надо?

– Не надо, – кивнул глава.

– А кто будет моим напарником? Кирилл? Рома?

– Рома.

– Почему не Кирилл?

– Кирилл – двоякий. Ему нужен другой напарник.

– Круто! – подпрыгнул Артур. – А можно я Роме расскажу? А ты сделаешь его самостоятельным, если у него получится до совершеннолетия?

– Обсудим это с Ваней. Думаю, он согласится.

Артур светился, как новогодняя лампочка. Он никогда не старался учиться, потому что до восемнадцати лет никто его к работе не допустил бы. Четыре года, остававшиеся в запасе, для подростка – вечность, а сухая теория из книг – тоска и сон.

Артур выскочил во двор, где Рома с Кириллом гоняли старый потрепанный мяч по пыльному двору. Воротами им служили два клена и детская горка.

– Отец сказал, что ты будешь моим напарником! – сообщил Артур, наступив на мяч ногой.

– Я? – удивился Рома. – А…

Он глянул на Кирилла и стушевался.

– Ты! А ты, – Артур повернулся к Кириллу, – будешь работать с двояким напарником, потому что ты…

– Да, понял, – огрызнулся Кирилл. – Играть будешь?

Артур хотел рассказать, что им не нужно ждать совершеннолетия, но засомневался, касалось ли это Кирилла. Он вздохнул и пнул мяч другу.

– Придете на ужин? – спросил Рома, принимая подачу.

– Нет, – отрезал Кирилл и перехватил мяч.

– Почему? – Рома в последний момент защитил ворота.

– Не хочу.

Артур остановился, внимательно посмотрел на друга.

– Ты готовишь сам себе?

– Без вас разберусь, – рыкнул Кирилл и по ошибке забил себе гол.

– Почему ты не хочешь приходить? – спросил Рома, пропустив мяч. – Мама постоянно спрашивает, где ты.

– Не хочу!

– Почему ты кидаешься на нас? Мы же лучшие друзья! Мы не виноваты, что твоего папу посадили в тюрьму!

– Не виноваты? – вспыхнул Кирилл и ткнул пальцем в Артура. – Его папа это сделал! Он и тетя Люба могли бы помочь! Даже Совет не созвали! Просто посадили его! Как обычного человека!

Артур молчал. Папа Кирилла знал что-то, о чем не должны были узнать Небесные. Поэтому никто не созывал Совет. Он пытался сбежать в Небесное и убил двух их Хранителей, хотел убить папу Ромы.

– А ты, – Кирилл вдруг повернулся к Артуру, тяжело дыша. – Ты даже помочь мне не хочешь! Как будто я прошу убить кого-то!

– Я не пойду против отца! – процедил он сквозь зубы.

– Конечно! – фыркнул Кирилл. – Подумаешь! Мой папа всего лишь сидит в тюрьме! Главное, что у тебя все хорошо! Многого прошу? Всего лишь взять у отца дело!

– Кирилл, но так нельзя, – проговорил Рома растерянно. – Твой папа убил…

– Заткнись! – выкрикнул Кирилл. – Он не виноват! Его подставили! Ты бы вообще молчал, маменькин сынок!

– Следи за словами, – посоветовал Артур.

– А то что? И меня в тюрьму посадишь? В чем я не прав? Как он может говорить мне о том, чего можно и нельзя?

– Да чем я провинился?! – взвыл Рома, его щеки пошли пунцовыми пятнами.

– Хорошо тебе, – прошипел Кирилл. – Твои родители живы, ты сыт, одет, обут!

Артур шумно выдохнул, прикрыв глаза. Это слова не друга, а его отца. Каждый раз, стоило Кириллу хоть немного провиниться, Николай трепал его за шиворот и кричал в лицо: «Почему ты не можешь быть нормальным? Что тебе надо? Ты сыт, одет, обут! У тебя есть все! Неблагодарный!» А Кирилл испуганно жмурил глаза и ждал, когда пройдет отцовский гнев, сжимаясь, как побитая собака.

– Мама, небось, – не унимался Кирилл, – пылинки сдувает? Сказку на ночь читает? Уроки с тобой делает? Что ты можешь знать о поддержке? У меня нет мамы! Артур и то больше понимает, каково это! Пока ты тут с родителями, я один!

Артур сделал к нему предупреждающий шаг. Кирилл не обратил внимания, не сводя разгневанного взгляда с Ромы.

– Но у тебя… есть… мы! – он был до того расстроен, что не мог подобрать слов.

– Даром не нужны! – прошипел Кирилл. – Пропадите пропадом вместе с вашей поддержкой! Особенно ты! Маменькин сынок!

Однажды Артур услышал в разговоре отца фразу «всегда нужно оставаться человеком», запомнил и сделал своим девизом на всю оставшуюся жизнь.

Он накинулся на друга, повалив его на пыльную землю. Они покатились к дереву, молотя друг друга кулаками, куда могли достать. Рома пытался вмешаться, но только успевал отскакивать в сторону, чтобы самому не рухнуть.

Их разнял глава. Рывком оторвал Артура от Кирилла, поставил на ноги.

– В чем дело? – строго спросил он.

– Ни в чем, – Кирилл утер рукавом разбитую губу.

– Артур?

Он посмотрел на отца исподлобья, уставился себе под ноги.

– Или вы оба говорите, или идете мыть первый этаж вдвоем до тех пор, пока не надумаете сообщить причины.

– Шли бы вы к черту все! – крикнул Кирилл, вырываясь. – Из-за Вас мой папа в тюрьме! Знать не хочу Вас! Вы не глава, а предатель!

– Предположим, – вздохнул глава. – Но зачем ты ругаешься с друзьями?

– Они мне не друзья! Пустите!

Он вырвал рубашку из рук главы.

– Кирилл, – как можно спокойнее произнес отец Артура. – Мы с тобой уже не один раз говорили о том, что твой отец сидит за дело. И он сам запретил говорить тебе причину. Я не могу идти против воли твоего отца. Я всего лишь опекун.

– А мне не нужны опекуны! – воскликнул Кирилл. – Никто не нужен! Не хочу вас знать!

4.2.

– Это была наша первая ссора, – проговорил Артур с тоской. – А потом все покатилось к чертям… Ты не удивлена, что дядя Коля пытался бежать?

– Я знала, – вздохнула Алиса. – Мама рассказала. Просила не говорить Кириллу… Вы с тех пор так и не помирились… не пытались?

– Я попытался, – кивнул Артур, пожал плечами. – Он подставил меня после этого. С тех пор я решил не лезть к нему с примирением.

Алиса вопросительно смотрела на него, но Хранитель отвернулся и закурил.

Она хотела спросить, что сделал Кирилл, хотела докопаться до истины, но Артур опередил ее:

– Найдешь мне работу?

– Не уверена, что получится…

– А ты попробуй!

Она поджала губы, отвернулась и закрыла глаза. Сосредоточиться стало невыносимо трудно. Ушло много времени, чтобы воскресить в голове гул голосов.

«Я должна помочь тебе!»

Тишина. Полная тишина, изрезанная голосом Хранителя.

Алиса вздохнула, начала с самого начала, зажмурившись сильнее. Лишь с третьей попытки в голове отозвалось более менее четкое «помоги»

«Где ты?»

«… остановке…»

Алиса стиснула зубы, пытаясь остановить подступающую злость на саму себя.

«Где ты?»

Тишина…

– Не получается, – выдохнула она. – Что-то про остановку. И… все…

Артур сидел, склонив голову набок и глядя в никуда, словно прислушивался.

– Понял, – кивнул он, хмуря брови. – Молодец, справилась! Пойду, там инфаркт, надо поспешить.

– Инфаркт? – Алиса испуганно посмотрела на него.

– Выживет, не переживай.

Он улыбнулся ей, поднялся на ноги, расправил плечи и пошел к выходу со двора. По коже прокатился едва ощутимый холодок. Алиса поежилась, глядя в спину Артура.

Она осталась сидеть в одиночестве, болтая ногами.

Справилась.

Впервые за эту нудную, наполненную отчаянием и дурными снами неделю, она услышала. Седьмой день. И первая крохотная победа. Такая маленькая, что, возможно, не стоит внимания. Но для нее – огромный шаг вперед. Оставалось придумать, как преподнести это Кириллу.

Алиса медленно выдохнула, пытаясь унять клокотавшую в груди радость, поднялась со скамьи и направилась к дому. Из подъезда выскочил запыхавшийся Кирилл, замер и посмотрел на нее так, словно ее сбила машина на его глазах. Он подбежал к ней, схватил за плечи и испуганно заглянул в лицо.

– Где ты была? Я везде ищу тебя! К телефону не подходишь! Где ты была?!

Алиса удивленно похлопала глазами.

– Я… здесь была. Во дворе. Ты же сам запретил мне уходить. Сидела на скамье и тренировалась…

Кирилл недоверчиво посмотрел на нее, не разжимая пальцев.

– Ты точно никуда не ходила?

Алиса совладала с первым возмущением. Словно он пытается уличить ее во лжи.

– Точно…

– Я искал тебя! Не мог найти! И во двор выходил!

– Да не вру я! – она дернула плечами, скидывая его руки, показала на дальнюю скамью. – Сидела там!

Кирилл медленно перевел взгляд в конец двора, задумался, медленно кивнул сам себе.

– С Артуром?

– Да! Я думала, там никого не будет! А там были, кажется, все!

Наставник молчал с таким лицом, словно решал задачу.

– Они любят ту скамью… Не советую туда ходить.

– Они, – фыркнула Алиса.

Кирилл взял себя в руки, переменился в лице и тепло улыбнулся ей:

– Не обижайся. Я просто очень волновался за тебя. Ты уже ходила одна. Ну! Не дуйся на меня!

Алиса недовольно покосилась на него, но сдалась и кивнула.

– Пойдем, – позвал Кирилл. – Я не завтракал еще. Посидишь со мной?

Она поплелась следом, прикидывая, когда будет идеальный момент, чтобы сообщить о своей маленькой победе. Возможно, после завтрака. Так отец Кирилла всегда говорил: «мужика надо накормить, а потом говорить».

– Почему Кристина смотрела на меня так, как будто я опасна? При этом общается вроде дружелюбно… даже помогает…

Кирилл внимательно изучал холодильник сквозь стеклянную дверь. Достал порцию каши и повернулся к Алисе:

– Она ведьма. Постарайся не связываться с ней.

– Ведьма? – Алиса замерла, удивленно открыв рот.

– Настоящая, – Кирилл долго рассматривал микроволновку, словно впервые увидел, повернулся к ученице и посмотрел мимо нее. – Из тех, которые знают и могут проклясть до смерти. Очень сильная… очень. У нас иногда работают ведьмы, они обычно становятся самыми сильными Хранителями, потому что настроены на эти энергии интуитивно. Магия тоньше, чем наш дар, им легче…

– Она может проклясть до смерти? – Алиса пропустила все его слова мимо ушей, ее прошиб холодный пот.

– Сядь, пожалуйста, – попросил Кирилл, опустившись за стол. – Да, может. Исцелить, приворожить, нагадать всякого. К ней даже Александр обращается. И Варвара, наш врач. И Деметра, но они не любят друг друга. А ты не связывайся, это может быть опасно. Заметила, что в их компании нет других девушек, кроме Кристины?

Алиса удивленно вздернула брови и кивнула. За эти дни в Хранилище, она действительно видела только Кристину.

– То-то же, – Кирилл задумчиво мешал кашу. – А ведь Рома до потери пульса влюблен в Настю. Я тебе покажу ее, она не часто появляется в людных местах. Да и ты сама узнаешь: она красивее самых красивых девушек. Не ошибешься. Но она не вхожа в их компанию. Даже больше: она была ученицей и напарницей Ромы, а потом вдруг резко ушла от него и вышла замуж. У Гриши тоже была девушка давным-давно. А потом она вдруг влюбилась в другого и убежала за ним в Саратов. И у Артура была невеста. Тоже ушла из Хранилища. Связь чувствуешь?

Неужели Кристина до того ненавидит конкуренцию, что выжила всех девушек из компании? Неужели она позволяет себе пользоваться своим даром ради такого?

– Ты не говорил, что все Хранители – локаторы и улавливают один и тот же сигнал, – Алиса попыталась сменить тему.

– Не говорил, – поморщился Кирилл. – Сказал бы позже. Но ты уже узнала. Что еще узнала?

У нее загорелись глаза, она нервно поерзала на стуле, отчаянно пытаясь не улыбаться.

– Ты дал мне неделю.

Кирилл медленно кивнул, не сводя с нее заинтересованного взгляда.

– Сегодня седьмой день, – протянула Алиса, а губы предательски растягивались в улыбке.

– Так…

– У меня получилось! Я услышала! Целых три раза!

Он улыбнулся одними губами.

– Артур научил?

– Они все! По очереди! Ты не рад?

– Я? Почему? – он внимательно оглядел кашу. – Я рад за тебя… да… А позволь узнать, чему еще они тебя научили?

Алиса кратко пересказала ему все, опуская излишние подробности и оставляя сухие факты. Кирилл не перебивал, лишь кивал, сжав ложку ладонями.

– Неплохо, – вздохнул он. – Ты молодец! Раз Владов выполнил за меня мою работу, мне остается оттачивать твое умение. Попробуешь еще раз?

Алиса быстро закивала, ерзая на стуле.

Они тренировались всю неделю, сидя в старом сквере около дома. Выбрали самую тенистую скамью, приходили сразу после завтрака, прерывались на обед и возвращались до ужина. Алиса подолгу сидела, слушая звенящую тишину. Иногда удавалось ухватить обрывки слов, иногда вообще ничего. Голос мог говорить громко и четко, а мог заикаться и исчезать, словно плохая связь. Кирилл дремал, откинувшись на спинку скамьи и сложив руки на животе. Всю неделю он только и делал, что сидел неподвижно, иногда корректируя ее. Алиса тренировалась до потери пульса. Ей нужно было услышать голос так же отчетливо, как в тот день около Кристины. И она пыталась добиться этих результатов даже ценой усталости, головных болей и бессонницы. Порой вечером ей приходилось подниматься к Кириллу и просить у него обезболивающее. На пятый день он принес ей пачку таблеток, протянул с таким видом, словно вручал приз и подмигнул.

К концу недели Алиса смогла услышать отчетливое «помоги мне» и «я не должен встречаться с той девушкой сегодня». Последняя фраза произвела на нее впечатление своей длиной. Обычно три-четыре слова были ее пределом. Вести диалог с душой не удавалось, но Кирилл сказал, что это будет следующим этапом.

– Прервись, – попросил наставник, когда закатное солнце коснулось крыш домов. – Голова заболит.

– Я буду слышать их без настройки?

Алиса семенила следом за ним в сторону Хранилища. Кирилл тепло улыбнулся, протянул руку и ласково потрепал ее по голове. Она привыкала к этому жесту, который у наставника был за похвалу, поддержку и добрый укор.

– Конечно, будешь! Поверь, однажды ты спросишь, когда они замолчат. Ты молодец, у тебя хорошо получается. Пойдем ужинать.

– Я не хочу, – Алиса оттопырила нижнюю губу и посмотрела на него. – Пойдем гулять? Пожалуйста! Я всю неделю торчу на этой скамье и слушаю!

– Какая шустрая, – усмехнулся Хранитель. – Всё гулять!

Алиса состроила невинное лицо и похлопала ресницами. Кирилл рассмеялся, покачав головой.

– Ладно, убедила. Пойдем.

Закат пылал, отражаясь в окнах. Теплый ветерок гладил листву, гонял мусор по асфальту. На алом небе заблестели первые крохотные звездочки.

– Всегда думала, что чудесные спасения – дело рук высших сил или судьбы, – побормотала Алиса, заглядывая в окна первых этажей.

– И их тоже, – кивнул Кирилл. – Есть много историй, как телефонный звонок спас человеку жизнь, как ребенок заболел, собака сбежала, температура поднялась. Здесь вмешивается судьба, не привлекая нас с тобой. Обычно это происходит с людьми, которые живут в ладу с собой и обладают хорошей интуицией. А если человек глух и упрям, вступаем мы. Тот же знак судьбы, но уже без шанса отмахнуться. А бывает, что люди сами помогают другим неосознанно. Они потом говорят что-то вроде «я почувствовал, что должен это сделать». У таких людей сильная интуиция, и они могут чувствовать почти как Хранители.

Они брели вдоль дороги. Старые панельные пятиэтажки отдавали накопленное за день тепло. Мерно шумели машины, зажигался свет в окнах.

– Хранители повсюду, – продолжил Кирилл. Алиса начинала подозревать, что ему доставляет удовольствие рассказывать что угодно тому, кто будет слушать. – Это мы первыми реагируем на детей, которые несутся к дороге. Это мы замечаем, что к девушке пристает мужчина в вагоне метро. Знаем, кто самоубийца и первыми подходим к лежащему на улице человеку. Нас еще называют неравнодушными людьми.

– А мы просто знаем, что надо помочь! – улыбнулась Алиса, тут же стушевалась. – Вы… вы знаете…

– Мы, – покачал головой Кирилл с легкой улыбкой. – Ты и я.

Она улыбнулась и смущенно опустила глаза.

Ты и я…

Он был хороший. Действительно хороший. С ним было не страшно. Комфортно. Несмотря на то, что они с Артуром явно тянули Алису на свою сторону, она не меняла свое отношение к Кириллу и не замечала, чтобы наставник относился к ней плохо.

Он давал ей ощущение, что она там, где должна быть, изгонял призрак отца и былого величия родителей. Она чувствовала себя идущей по дороге, а не стоящей на обочине в пыли.

Дома их перехватил Макс и уговорил пойти к нему.

Хранители собирались играть в карты. Алиса отнекивалась, потому что не умела и не хотела отнимать их время ради своего обучения. Она забралась в кресло и сонно наблюдала за игрой. Стас постоянно проигрывал. Дима выпил слишком много и в конце концов уснул, откинувшись на спинку дивана. Алла недовольно оглядела его, поджала губы, но игру не бросила.

– Алиса, как дела? – поинтересовался Стас.

– Нормально, – пожала плечами Алиса, наблюдая, как Кирилл сосредоточенно перекладывает карты. Он явно проигрывал, хмурился и недовольно поджимал губы. – Слышу… уже…

– Попотел? – усмехнулся Стас, покосившись на друга.

Алиса опустила глаза на прожжённую сигаретой дырку в подлокотнике.

– Она сама весьма талантлива, – парировал Кирилл. – Макс, мешай карты нормально!

– Все так говорят, когда продувают, – усмехнулся Хранитель.

– Потому что ты мешать не умеешь!

– Когда карта шла, ты помалкивал, – съязвил Макс.

Артур опоздал на ужин. Махнул рукой, развернулся на пятках и взбежал на последний этаж. Всю неделю на его голову сыпалась работа, словно люди разом сошли с ума и искали смерти. Когда вечером Артур вытаскивал парня из-под колес машины, потому что тот перебегал дорогу в неположенном месте и вдруг решил прямо посередине принять телефонный звонок, у Хранителя сдали нервы. Он оттащил испуганного парня к краю дороги и ругал на чем свет стоит. Бедолага долго слушал его гневную тираду, а когда слова у его спасителя кончились, спросил все ли у него в порядке. Артур опешил, задумчиво уставился на парня, пока тот терпеливо ждал.

Все было не в порядке. У него все валилось из рук с того дня, как они с Алисой сидели на скамье в конце двора. Он стал рассеянным и дерганным, как затравленный зверек. Срывался по любому поводу, опаздывал на ужины, перестал обедать, фыркал в сторону целующихся парочек и постоянно пропускал мимо ушей разговоры друзей, а потом просил повторить сначала. Тимур перестал обращать внимание, Гриша с Кристиной косились друг на друга, Рома не замечал. Он в принципе мало замечал подобное, а если видел Настю, то не заметил бы даже ядерный взрыв.

Артур устал. Смертельно устал сам от себя. Он уже готов был сорваться в отпуск вместе с друзьями. Ребята обожали ездить в старый деревенский дом, который вскладчину купили всем Хранилищем. Дом стоял в густом лесу в пяти часах езды от города, до ближайших соседей было не меньше километра, а потому шумные компании Хранителей никому не мешали. Все восторженно говорили о том, какая тишина в голове настигала их, стоило оказаться там. Возможно, тишина и была нужна…

А еще нужно следить за Кириллом. Артур ждал подвоха. Затаился и наблюдал, истязая себя мыслями и подозрениями. И каждый раз замечал, как Алиса смотрит на своего наставника. Ничем хорошим такие взгляды не кончаются, он знает.

Артур тряхнул головой и нажал на звонок своей квартиры, в которой вырос, сверился с часами. Отец открыл не сразу. Он все еще был в летних брюках и легкой рубашке с коротким рукавом. Значит, спать не собирался.

– Хорошо, что ты пришел, – устало улыбнулся глава. – Я что-то заработался. Заходи.

Артур скинул обувь в залитом тусклым светом коридоре, протопал на кухню, включил чайник и принялся перемывать кружки в раковине. Отец никогда не касался посуды, пока не закончится чистая. Когда Артур был маленький, он часто по вечерам перемывал гору посуды, которую они с папой копили иногда по несколько дней. Обычно это происходило после того как отец возвращался из своего кабинета на первом этаже, курил, пил чай и спрашивал, как прошел его день. С тех пор мытье посуды ассоциировалось у Артура с разговором отца и сына, а не главы и подчиненного. С семьей…

Маленькая кухня, как у всех в Хранилище. Плита, раковина и немного рабочей поверхности. Древний холодильник с заедавшей ручкой, большое окно с двойными рамами и занавесками до середины. Ходить по кухне можно было боком или очень осторожно прямо, но была вероятность врезаться в угол стола или запутаться в ножках табуреток. Артур давно избавился от холодильника, установив под стол его уменьшенную версию, но отец почему-то хранил верность грохочущей громадине.

– Не видел тебя всю неделю, – произнес глава, доставая чай. – Где ты пропадал? Оставь посуду в покое, пожалуйста.

– Не напрягаюсь, – бросил Артур. – Работал. Все как с ума сошли.

– Да, я много голосов слышал последние дни, – согласился отец, расставляя кружки.

– Ты поговорил с Игорем?

– Поговорил…

– И?

Глава молча заварил чай, сел на табуретку, переставил пепельницу с подоконника. Он тянул с ответом. Артур глянул на него через плечо. Отец был уставшим и хмурым, гипнотизировал чашку, не прикурив сигарету. Хранитель поклялся себе сейчас не возмущаться, что бы ни услышал. Они просто поговорят. Как папа с сыном. Это успокоит их. Артура точно.

– Как обычно, – наконец ответил отец. – Игорь делает вид, что возмущен, соглашается со мной. И… ничего не поменяется.

– Нельзя поднять это на Совете? – спросил Артур как можно спокойнее.

– Мы пытались… много лет. Небесные выкручиваются. И председатель вместе с ними… – отец прикурил и медленно выдохнул дым. – Знаешь, мне жутко интересно, сколько ему лет. Я впервые увидел его, когда тебе было четыре. Тебе скоро тридцать, а он все еще председатель. Надо будет уточнить в архиве…

– Председатель за Небесных? – Артур пропустил мимо ушей рассуждения отца.

Глава горько усмехнулся, покачав головой:

– Он же сам Небесный.

Чашка выскользнула из рук и грохнула о блюдце. Артур вздрогнул, выдавил виноватую улыбку.

– Оставь посуду, – посоветовал отец. – Садись, чай попьем.

– А разве это правильно, что председатель Небесный? Он же… выбирает их! Кто следит за его работой?

– Высший Совет должен следить за его работой, – усмехнулся отец.

– Но? Чего ты ухмыляешься?

Глава поднял на него добрый взгляд, устало вздохнул.

– Просто вспомнил себя в твоем возрасте. Тоже был такой… убежденный, что мир должен быть справедлив, а всем воздастся по заслугам. В Совете все Небесные или Земные. Бывшие. Но бывшие – не значит независимые. Нас всегда спасает Алексей Ефимович, заместитель. Он за справедливость. Честно говоря, я не знаю, откуда он. Двоякий… В общем, не забивай голову. У нас не хватает доказательств, чтобы Совет к нам прислушался. Они замнут дело, если мы еще и виноваты не окажемся.